САЛАНГ
Саланг, колонна, ветер бесится,
Сбивая с ног.
Два года и четыре месяца
Бед и тревог.
Начало дня и снег над аркою
Бел и упруг.
Пропах духаном и соляркою
Водила-друг.
Земляк сверхсрочник – вот оказия,
Движок паля,
Не мыт, не чёсан – не «вылазит»
Из-за руля.
Портал открыт и скоро двинемся,
Но до тех пор
Браток, родной, давай обнимемся
Средь этих гор.
Поверь, минуют дни невольничьи
Твои, мои…
Глотни из фляжки, под «Охотничьи» –
Здесь нет ГАИ.
И если больше нам не встретиться,
То чья вина?
Два года и четыре месяца
Война, война.
АФГАНСКАЯ ВОДА
Она была густой и горькой,
Как доля наша, как беда,
Обильно сдобренная хлоркой
Вода. Афганская вода.
А мне казалось, слаще нету.
И наливая через край,
Я пил два года воду эту
В долине смерти – Келагай.
С кяриза, годную едва ли,
Я пил, рискуя заболеть.
И из ручья на перевале
Со льда, зелёную, как медь.
Она гасила бред несвязный,
Спасала тело в смертный зной.
Вода – она, бывает разной,
Как те, кто пил её со мной.
И той воды частица, малость
Всех перевалов и застав,
Войдя, однажды, в нас осталась,
Слезами став и кровью став.
* * *
В бою и просто в жизни,
На этом свете белом
Мы все похожи очень,
Но в невозвратный час,
Всегда найдётся кто-то,
Кто будет самым смелым,
Прикажет: «Отходите!»,
А сам прикроет нас.
И только на прощанье
Из огненного круга,
Лишь бросит взгляд вдогонку,
Да поведёт плечом.
Он не предаст, не струсит.
Он жизнь отдаст за друга.
Не требуя награды,
Не упрекнув ни в чём.
Он человек обычный.
Таких в России много.
Ему святое братство –
Не писанный закон.
В бою и просто в жизни:
«Позволь, – прошу у Бога, –
В минуты испытаний
Мне стать таким, как он!»
* * *
Загасив освещенье витражное,
Затаилось, пройдя свои мили,
У жилища многоэтажного,
Стадо спящих автомобилей.
Обеззвучив приёмники бойкие,
Завалясь в персональные секторы…
В снах железных являются мойки им
И наскучившие инспекторы.
А иная, всю ночь промучает –
От толчка, или просто вибрации
Вдруг зайдётся, глаза выпучивая,
Перепуганной сигнализацией.
Отоспятся и рано, по холоду,
Повинуясь привычно обычаю,
Разбегутся по шумному городу
Кто куда, а одна – за добычею.
СТАРИЧКИ
Детьми и внуками забыт,
Давно не чёсан и не брит
Старик Лещёв.
Он ходит к речке за водой,
Он с нею делится бедой,
А с кем ещё?
Дом на боку, забора нет.
Живёт последних двадцать лет
Вчерашним днём.
И только верный пёс Мирон,
Такой же старый, как и он,
Всегда при нём.
А в доме копоть от свечи
И век, почивший на печи,
И дух пивной.
И от порога до реки
Сухой камыш, да сорняки
Стоят стеной.
И каждый шаг, ох как не прост.
Сходить к старухе на погост
Не даст гора.
И долог день, и ночь пуста,
И шепчут бледные уста:
«Пора, пора…».
Лещёв, голубчик, нос утри!
Смотри, и в восемьдесят три
Живут мечтой.
Соседка Поля – вот где нрав!
С утра заварит чай из трав
И хоть бы что.
Рисунок в рамке с Ильичём,
Картошка в сенцах и ни в чём
Заботы нет.
Живёт одна, всегда в одном,
Одна коза и под окном
Растёт ранет.
Что дочь на юге – не беда.
Хозяин строг, но иногда
Готов помочь.
Деньжат подбросить и харчей,
Примчит Наталья из «сочей» –
На то и дочь!
Заскочит дальняя родня,
Всплакнут, а как же! И обняв,
Шасть за порог.
Они поймут, не новички.
Кряхтят, но терпят старички,
Спасай их Бог.
Застыли чёрные кряжи.
За ними, быстрая, бежит
Битюг-река.
Давно деревни прежней нет,
Но в двух окошках поздний свет
Горит, пока.
СВИДАНИЕ
Боброва тихая окраина.
Из окон видно за версту,
Как поезд, вскрикивая ранено,
Ползёт по старому мосту.
Надменно маятник качается, –
Ему до нас и дела нет.
А жизнь идёт, жизнь не кончается,
И вновь весна, и вновь рассвет.
И ты со мной! Желать ли лучшего?
Судить о прошлом, да рядить.
Ты приняла меня, заблудшего,
Чтоб обогреть и проводить.
И снова ждать с надеждой малою…
И я целую, гладя прядь,
Не молодую и не старую,
А ту, что ягодка опять.
Я, гость ночной и не загаданный,
Тебе от дальних берегов,
Принёс в ладонях запах ладанный,
А в сердце золото Волхвов.
И в чаше древней и таинственной –
Вино, как жертвенную кровь,
Тебе, желанной и единственной,
За веру, верность и любовь!
ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА
Среди морозных облачных прорех
Плывёт луна, как парусник к Тристану…
В один из дней, на землю ляжет снег,
В один из тех, когда я ждать устану.
Когда глаза, ослепшие на треть,
От горьких дум и бытового пьянства,
Уже не смогут пристально смотреть
С немой мольбой, в межзвёздное пространство.
Где в ледяной, безмолвной пустоте
Горят спирали призрачного тока.
Где и друзья, и недруги – все те,
Кого я знал и кто ушел до срока.
И ты меж них, прозрачный лик склоня,
Ткешь Божий образ нитью голубою.
Скажи, Изольда, помнишь ли меня,
Там, где не властно время над тобою?
Как помню я, далёкий краткий миг:
Тень корабля, летящего волнами,
Горящий взгляд и ложе для двоих
И царский меч, возложенный меж нами.
Но если впрямь живёт любовь в веках,
И тайный знак незыблем, как и прежде,
Пошли мне снег, что зреет в облаках,
Как белый парус веры и надежды!
* * *
Шум машин за окном,
«Коммуналка» и дети.
От звонков на мобильный
Порой не вздохнуть.
Улететь бы к какой-нибудь
Дальней планете,
Чтоб в не близкой дороге
От дел отдохнуть.
На другой, на чужой
Есть защитное средство
И от плена любви,
И от власти вина.
Только там я смогу
Вспомнить заново детство
И ушедших друзей
Сосчитать имена.
Убегу,
От ломающей крылья рутины!
Прокричу,
Оставляя в пространстве пунктир:
– Да гори всё огнём,
И стихи, и картины!
Да завейся верёвочкой
Весь этот мир!
И углы бесконечных созвездий
Срезая,
Помяну тебя лихом
Нелепая Русь.
И в сердцах осужу,
И прощу со слезами,
Но обратно
Уже никогда не вернусь.
* * *
Любовный трепет так живуч!
Хотя всё реже нас тревожит.
Озноб соединённой кожи,
Всё недоступней мне и ей.
Так солнце, выглянув из туч,
Нас ненадолго обнадёжит,
Но обогреть, увы, не сможет,
В осенней слабости своей.
Когда, как в солнце, до нуля,
Сгорят все чувства в человеке,
Став красным карликом навеки,
Я нашей клятвы не предам!
Тебе, остывшей, как Земля,
Где наших чувств сковало реки,
Любимая, смыкая веки,
Тепло последнее отдам!
МЕЛЬНИК
Среди густого ельника,
У быстрого ручья,
Я повстречался с мельником,
Он шел, под нос ворча:
«Все дни, в жару ль, в метелицу,
Мелю до ломоты.
Ох, «замахала» мельница,
Чтоб провалилась ты!
За что судьба обидела –
Мелю полсотни лет!
Глаза б её не видели,
А бросить – воли нет».
«Кончай, старик, кобениться,
Секрет не утаю,
Я тоже, как при мельнице,
При женке состою.
И я, как ты, к супружнице
Прикован на века:
Язык, как жернов кружится
И сыплется мука.
Светло на сердце, пусто ли –
Ей всё одно, поверь.
Скрипит, скрипит без устали,
Как мельничная дверь.
Такого, и по случаю,
Не посулю врагу.
И плачу я, и мучаюсь,
А бросить не могу!». |
КРУЧЕНАЯ
Как объевшись беленой
Муж просил на троицу:
«Господи, заступник мой,
Дай мне успокоиться!
Жёнушка-распутница,
В дурь оделась полную,
Подари мне спутницу
Тихую, да скромную.
Нашу, деревенскую,
Чтоб немного окала.
Ела булки «венские»
И сидела около.
Ревностью не мучала,
По субботам парила,
Чтоб глаза наглючие
На других не пялила».
Бог сказал сконфуженно:
«Просьба принимается…»
Года нет, а суженый
Бьётся лбом и кается:
«Ох, эти приличные,
Что боятся шороха.
Чересчур тепличные –
Ни огня, ни пороха.
Боже, просьба личная,
Отыграй в обратную.
Забери приличную,
Возврати развратную.
Буду её тенью я.
И с напором пристава,
Лет до ста, не менее,
Надрываться истово.
Ласками измученный,
Стану в тихой радости,
Со своею крученной
Дожидаться старости!».
ПЛАНЕТА РАСТЕНИЙ
Ядра земного, цепких пут,
Осилив притяжение.
Я взмыл к планете, где живут
Разумные растения.
Они, как мы с утра встают
И целый день в движении,
Но никогда не устают
От перенапряжения.
Не знают войн и, хоть убей,
Всё с климатом в порядке.
Весной там маленьких людей
Высаживают в грядки
Растят, отнюдь, не наобум,
Их с лейки орошая,
Лишь доброта и ясный ум –
Плоды их урожая.
А дурней всех, пустив под нож,
На Землю шлют балеями.
Вот от чего Земля, ну сплошь,
Покрыта дуралеями.
Гляжу на них, сомкнув уста,
Воспоминаньем скованный.
Я вырос здесь, но позже стал
Случайно отбракованным.
Но я останусь тут, упрусь,
Свяжусь собственноручно.
Я там боюсь, я там сопьюсь,
А с ними мне не скучно!
Найду занятье по плечу.
К ним прикиплю сердечком…
Я очень сильно стать хочу
Зелёным человечком!
* * *
Под солнцем завянут,
Взошедшие дружно,
Цветы на погосте – не долог их век.
Зароют, помянут,
Поплачут, сколь нужно,
И быстро забудут тебя, человек.
Вдаваться в детали
И злиться негоже.
Такое и прежде случалось не раз.
Вы книги писали?
Ну, скажете тоже!
Вы кто, Лев Толстой, чтобы помнили вас?
Вы сели на мели.
Вы чинно почили.
Зачем же ломиться в межзвёздную дверь?
Вы пили и ели,
Доносы строчили.
Скажите, кому это нужно теперь?
«Кто лёг, тот не встанет!» –
Девиз на лопате.
Прочту и не стану вдогонку пинать.
Но челюсть в стакане
И долг по квартплате,
Ещё не причина о вас вспоминать.
* * *
Жизнь не длинна!
Её кроим не мы.
В ней все ходы расписаны не нами.
Но от тюрьмы спасают и сумы,
Сердца родные,
Мучимые снами.
А жизнь идёт!
Диктуя и верша,
Забрав друзей разборками и дозой…
Когда б не слёзы – высохла душа
И стала камнем,
Если бы не слёзы.
Таясь, как бес,
Под вывеской благой,
Покажет кукиш и загонит в клетку.
Но жизни нет – ни прошлой, ни другой,
А есть геном,
Доставшийся от предков.
Швырну в огонь
Десятки адресов.
Оставив тот, что где-то в поднебесье.
А жизнь – она, как чаши у весов:
Пустая с полной
В странном равновесье.
РОМАНС
Жене Татьяне
В глазах любимой, на рассвете,
Далёких звёзд дрожат огни.
Зачем даны нам ночи эти,
Коль скоро кончатся они.
Приглажу волосы рукою,
Коснусь губами завитка.
Давно известно нам с тобою,
Что жизнь скупа и коротка.
Грядущий час нельзя отсрочить.
Роняя слёзы, пью вино.
Ведь нам, родная, как и прочим,
Увы, расстаться суждено.
Есть много фраз пустых и лживых,
Мы у любви всегда в долгу.
Но я тебе, пока мы живы,
Единым словом не солгу.
Гляжу, боясь не наглядеться,
Ловлю с восторгом каждый звук!
Хочу теплом твоим согреться,
Сплетая пальцы наших рук.
В глазах любимой, на рассвете,
Далёких звёзд дрожат огни.
Затем даны нам ночи эти,
Что скоро кончатся они.
ОСЕНЬ
К тучам свинцовым
Прибито над лесом
Солнце,
Как щит на Царьградских воротах.
Связки сушеных грибов
Под навесом.
Осень! Вновь осень
В центральных широтах.
Снова туманы
Легли, не спросили,
Влагою ватной
Укутав приречье.
Слишком короткое лето
В России,
Словно внезапный укол
У предплечья.
Сжалось, как будто,
И вновь отпустило.
Колкою дрожью
По клеточке каждой…
Сердце, ну ты-то
Чего загрустило?
Так уже было
Не раз и не дважды.
Мы ведь привычные,
Мы не прогнёмся.
Майского солнца,
Как прежде дождёмся.
Ливнем умоемся –
Ветром утрёмся.
И улыбнёмся ещё,
Улыбнёмся!
* * *
Ты царь и бог. Ты крут и в «теме».
Твой взгляд рассеян, шаг упруг…
Так и живёшь, покуда в темя
Не клюнет жареный петух.
Тогда, с безумными глазами,
Держа свечу наперевес,
Перед святыми образами
Ждёшь искупительных чудес.
Но непомерно расстоянье!
Что биться лбом и рвать меха?
Есть в простодушном покаянье
Приметы нового греха.
Чему не быть – тому не сбыться.
От осознанья до кончин
Нет бань таких, чтоб враз отмыться
От роковых первопричин.
Свой прежний опыт обнуляя,
Пойми, что люди не враги.
Другую щеку подставляя,
Их полюбить превозмоги!
Ведь жизнь – она намного проще,
Когда без пафоса и лжи.
Стань на колени в белой роще
И ей всю правду расскажи.
Она поймёт и не осудит
За выстрел тот, не холостой.
Лишь лоб, пылающий остудит
Своей холодной берестой.
И прочь иди, где мох не тронут,
Где ветер вторит бубенцу…
Сорви и брось свою корону –
Картон скитальцу не к лицу.
* * *
Теплом навеянный и скукой,
Внезапный сон неодолим.
Из пальцев выскользнет, со стуком,
Раскрытый томик братьев Гримм.
И тени сгрудятся, пугая
Чужой, придуманной виной.
И снова книга, но другая,
Раскроется передо мной.
Страницы древние листая,
Прочту заклятие в конце.
И шерсть звериная, густая,
Пронижет кожу на лице.
Загнутся ногти, отрастая,
Взыграют впалые бока
И зов услышав, волчья стая
Во мне признает вожака.
И вмиг примчит, и так случится,
Уже не чувствуя врага,
Со мной матёрая волчица
Сбежит в январские луга.
Взрыхляя лапами, с налёта,
Снегов алмазные парчи –
И будет дивная охота
С весёлой свадьбою в ночи…
Скользнёт заря по окнам двушки,
Очнусь один, не клят не мят.
Лишь клочья шерсти на подушке,
Меня смутят и удивят.
СТРАНА ПОЭТОВ. Поэма
Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов |
|
Анатолий Павлович Смышников родился 28 сентября 1954 г. Участник афганских событий. Автор сборника стихов и рассказов "Я брел дорогами вселенной". На сайте "РП" была опубликована 
