Две премьеры

 
 
 

Открытие сезона традиционных «Творческих пятниц» в Челябинской писательской организации стало одновременно и премьерой представления двух новых книг секретаря Союза писателей России, профессора ЧГИК Нины Ягодинцевой. Руководитель проекта «пятниц» Анна Алфёрова посчитала это совпадение удачным для начала творческого года.

Осенью 2018 года увидели свет сразу два новых издания Ягодинцевой: «Методика саморедактирования литературных произведений» и новая поэтическая книга «Высокая вода». Первая книга адресована литераторам, вторая – широкому читателю.

В предисловии к «Методике саморедактирования» автор пишет: «Даже сама вероятность профессионального вмешательства в авторский текст рассматривается сегодня как некое покушение на авторскую индивидуальность. В результате многие книги современных авторов выходят с огромным количеством грамматических ошибок, синтаксических несуразностей, стилистических погрешностей, художественно слабых и откровенно беспомощных, а иногда и просто антикультурных текстов. Такие книги, если и остаются в литературном пространстве, то только в качестве самокомпромата, растиражированного свидетельства творческой беспомощности автора и отсутствия у него культуры. Вместе с тем, массово теряя качество, постепенно обесценивается и сама современная художественная книга, слабеет читательский интерес к ней...»

Почти половина «Методики» посвящена психологическим аспектам саморедактирования, учтены особенности работы над поэзией и прозой, сформулированы правила оформления текста. Тема, затронутая автором, звучит впервые, и на презентации автору было задано множество вопросов по совершенствованию художественного текста. Диалог с читателями был задуман как конкурс вопросов, и призами за самые интересные вопросы стали новые книги.

Поэтический сборник «Высокая вода» собрал стихотворения за 2017-2018 годы и написанное ранее. Он увидел свет в серии «Литкурс», где вышло уже 9 книг учеников Н. Ягодинцевой. Над книгами работает молодая команда издателей, художник серии – Елена Тарасенко. Многие стихи сборника были опубликованы в литературных журналах и альманахах России.

Анастасия ПОРОШИНА

ПО ВЫСОКОЙ ВОДЕ

Когда земля оказывается страшной и зыбкой, опираться приходится на высоту

Вода в тексте, как правило, не приветствуется. Однако, во-первых, не всякая. В сочетании с эпитетом «высокая», который добавила к ней в заглавии своей новой книги Нина Ягодинцева, она тут же проявляет глубину и многообразие смыслов. Основной, разумеется – половодье, которое возвещает настоящую весну. Однако вместе с радостью в нём содержится и угроза.

Кроме того, высокая – это, конечно, и поднявшаяся над будничным дном. Но отнюдь не сама собой способная избавиться от всякого плавучего мусора. Тут потрудиться приходится – и не только автору, но и  читателю. До пота духовного.

Во-вторых, достигший опять же высокой степени мастерства автор являет редкую способность сочетать доводимую едва ли не до предела насыщенность стиха с легкостью летучего сплава. И опять же искусно вытягивает и доводит до финального завершения все нервные ниточки образа, проступающие в начале.

Вот уже первое – и ключевое стихотворение книги, ее зачин и зародыш.

«Время бесснежья, сумерки бездорожья.../ Только и светит сердцу, что искра Божья –/ Звёздочка, фонарик, сырая спичка,/ К белому свету спасительная привычка...»

Предзимняя обездвиженность не равна безвременью, ибо часовая стрелка «...Мчится по кругу, за веком не успевая...» А та же искра сыра и вспыхивает перед привыкшими к сумерками глазами только на миг – но «...обжигая/ И навсегда убеждая: она живая!..»

И – то самое финальное разрешение, естественным, природным образом сводящее все рождённые в первых строках линии воедино: «Время бесснежья кончается снегопадом,/ Большим снегопадом – не видно того, кто рядом.../ Руку отпустишь – и всё, уже нет ответа./ Но свет никогда не теряется в море света...»

Оно бы так – и хочется в это верить.  Но жизнь вообще и в нашем Отечестве в частности постоянно испытывает веру сомнением. Скажем, при виде бомжей, что копошатся весной возле теплотрассы: «...Господи, на каком пределе,/ У какого по счёту самого дна/ Ты остановишь взглядом это паденье/ И повернёшь нас властно к Себе лицом –/ И тех двоих, вершащих дневное бденье,/ И ту одну, спрятавшуюся в сон,/ И голубей, клюющих грязные крошки,/ И чайку забывшую о ветре морском,/ И меня на подсохшей, криво асфальтированной дорожке,/ Идущую из «Пятёрочки» с хлебом и молоком?»

При звуках автомагнитолы: «Ненасытной удалью молодой тоски/ Воровская музыка мечется в такси...» При взгляде на криво позолоченного ангела за стеклом киоска: «В гибельной непохожести/ Гаснет душа живая,/ Кому наивной пошлости/ Молча пережидая...» Или на череду иных не менее фальшивых подмен: «...Ад монтируют из пластика –/ Это классика...»

А ещё от ощущения близкого соседства и противостояния мира и войны, которая уже затронула весьма многих. Хотя и далеко не всех: «...Мы не наивны. Мы честно предпочитаем ложь./ И нам пока ничего не мешает, ну разве кроме/ Этих, в чёрном, идущих сквозь праздник жизни как нож/ Сквозь тёплый хлеб, оставляя крошки и капли крови...»

В общем, пищи для размышлений о Родине и собственных взаимоотношениях с ней, как водится, немало. Чтобы, как опять же водится, осознать и ощутить невозможность, да и нежелание оторваться от неё: «...Где живём без имён, умираем неузнаны –/ Но поэтому ты и цела до сих пор.../ А покуда стоит над твоими пустынями/ Безъязыкою звонницей серая стынь,/ Не простишь, я же знаю, – но всё же прости меня,/ Ибо кто нас простит, если мы не простим?»

Всё тут – начиная с детских леденцов, даренных неведомо кем на давней шумной ярмарке. От них «...Жизнь покажется краткой, покажется сладкой,/И покатится весело в санках под горку,/ И окажется долгой, окажется горькой...» И «...Ничего на белом свете не всерьёз...», только «...Подарёная косынка с бахромой,/ Да горячая дорожка от слезы,/ Да по зимнику тяжёлые следы...» А кто дарил, почти по-библейски выяснишь напоследок: «...До мгновения выстояв свой поединок/ И в последней печали увидевши – с Кем...»

«Выйдешь-то – до колодца,/ А идти – до седин...» Двигаться в неизвестность наощупь страшно. Но даже погадать на скудно цветущей возле тропы ромашке нельзя – тоже ведь живая...

Что держит, приходится собирать по крупицам. В крещенские «спасительные холода», когда «...перед будущими грозами/ Сырой и душной летней тьмы/ Стоят нетронутыми розами/ Большие белые дымы...» Новым хлопотным утром и суетливым днём, который вдруг и понемногу «...восходит башенкой ажурной/ До невероятной высоты,/ Где живут уже другие ветры,/ Царствуют иные облака,/ Где летишь, пока хватает веры,/ Любишь и блаженствуешь пока...»

В пурге, что застигла в горах. В находящей весне, когда «...свет прибывает – волна за волной...» В разговоре с проводницей, что предложила чаю и отвлекла от попытки вглядеться в будущее. И отодвинув ощущение, что, продолжая традицию русской поэзии, «мы в списке кораблей последние» и, оставив позади «пустыню алых скал» и «пучину чёрных вод», пришли в «давно забытый порт».

И снова: «Судьба России – тёмная вода...» Однако во облацех. И снова в застилающем опущенный взгляд дыму имперского пожара – призыв к самой себе: «...Горé глаза, горé – где звёзды и глаголы,/ Где ускоряет ток небесная вода...»

Тогда новой осенью, вглядываясь в подступающую мглу, жизнь оказывается неопалимой купиною. И пускай «...Россия – радуга во сне./ Всегда во сне – и только радуга...». Иллюзия, но вместе с тем – «живая арка в небеса», благодаря нашему труду и «немыслимой вере» встающая там, «где гуляла тьма кромешная,/ Где свет жестокий бил в глаза...»

И «в зыбком воздухе», где «прямо в небе обозначены» чертежи высоких зданий, жизнь предстаёт прекрасной. Хотя, когда высокая вода сойдёт, в весенней силе и цвету нежные руки и тонкие пальцы ещё долго не смогут согреться...

Андрей РАСТОРГУЕВ

Ягодинцева Н. Высокая вода: стихотворения. Челябинск: ЧГИК, 2018.

 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную