И наконец – год 2018. Юбилей Тургенева. Я во Франции и на вопрос родственников, где бы хотела побывать, соглашаюсь на всё, что покажут. Единственное, действительно меня интересующее, это музей Тургенева в Буживале.

А поскольку мои родные живут в предгорьях Альп рядом с Женевой, куда я и прилетала, то решают показать мне другую Францию на севере страны, недалеко от бельгийской границы, где живут родственники мужа моей племянницы, а по дороге остановиться на 4 дня в Париже.

Надо сказать, что разочарование, оставленное во мне французской столицей, не отпустило до сих пор. Но об этом – в другой раз.

В Париже мы были с 31 июля по 3 августа (вторник – пятница) и в субботу утром должны были освободить апартаменты в гостинице и ехать на север. Посещение музея Тургенева и расположенного неподалёку Версаля было запланировано на четверг, а утром в этот день выяснилось, что музей работает по выходным во второй половине дня. Решили, что посмотрим хотя бы территорию. Навигатор привел нас вначале на «Виллу Тургенева» - частные владения, не имеющие никакого отношения ни к музею, ни к Тургеневу. Пропетляв какое-то время по улочкам Буживаля, мы наконец увидели вывеску музея. (фото 1).

Увы, попасть на территорию усадьбы оказалось невозможно. Путь преграждали металлические ворота с замком, а густые заросли деревьев и кустарников не позволяли ничего увидеть внутри. Разочарованные, мы отправились осматривать красоты Версальского дворца.

 В субботу, погрузив вещи в машину, оставили её на стоянке, продолжили гулять в Париже, а после обеда отправились дальше. Дорога казалась удивительно знакомой. Однако решив, что это и есть дорога на север, я ничего не спрашивала, а мои родственники молчали, как партизаны. И лишь когда показалась вывеска музея Тургенева, у меня невольно вырвался возглас удивления, что очень позабавило близких.

И вот иду дорогой, которой не раз ходили не только сам Тургенев и семейство Виардо, но и их друзья – Флобер, Золя, Доде, Сологуб, Салтыков-Щедрин, Эдмон, Мопассан и другие. За поворотом открывается двухэтажное белое здание в весьма плачевном состоянии (фото 2), а чуть выше – небольшой красивый домик, в архитектуре которого просматриваются швейцарские и русские мотивы. Он чем-то неуловимо напоминает усадьбу в Спасском.  (фото 3) Возле двери человек, увидев нас, быстро уходит в дом и закрывает за собой дверь, что вызывает некоторое недоумение. Если он музейный работник, почему не встречает гостей? Оказывается, вход в музей с другой стороны здания.

Первое, что бросается в глаза в переоборудованной под прихожую бывшей буфетной-кухне, где размещаются сейчас касса и киоск по продаже издательской литературы, благодарность Александру Звигильскому и Ассоциации друзей Ивана Тургенева, Полины Виардо и Марии Малибран за подписью  Председателя правления Союза писателей России Н. Ф. Иванова. От этого листка веет невероятной теплотой и близостью родины.

Смотритель музея Бернард Ампиллиак не сразу понимает, откуда я приехала. Название Орёл ни о чём ему не говорит. И только после длительных объяснений, связанных возможно со сложностями перевода, восклицает: «Ах, О`рел!». Он проводит экскурсию на первом этаже, где размещается постоянная экспозиция «Тургенев и Россия», рассказывающая о жизни писателя в России и Франции, о его ближайшем окружении. Висящие на стене гравюры воссоздают эпоху Тургенева и его знаменитых соотечественников. В витринах представлены рукописи, книги, обширная переписка Тургенева с писателями того времени.(фото 4) Месье Бернард любезно разрешает нам фотографировать всё, что захотим. Обращает внимание на подлинное издание «Записок охотника» 1852 года и первый французский перевод этого произведения в 1854 году в издательстве «Рашель». (фото 5) Говорит о роли, которую сыграл Тургенев в отмене крепостного права в России.

Во второй комнате (бывшем музыкальном салоне) представлена экспозиция «Тургенев и Европа», рассказывающая о пребывании писателя в различных странах на протяжении 40 лет, о его музе Полине Виардо и её сестре Марии Малибран. (фото 6) Здесь же находится фортепьяно из Баден-Бадена. Его до сих пор используют по назначению на литературно-музыкальных вечерах, которые периодически проводит Международная ассоциация друзей И. С. Тургенева, П. Виардо и М. Малибран.

Кстати, именно эта организация, возглавляемая Александром Звигильским, сохраняла память о нашем великом земляке до тех пор, пока не был создан Комитет сохранения музея Ивана Тургенева и виллы Виардо. Необходимость в нём была продиктована желанием местных властей использовать землю и культовые здания для других целей, поскольку формально поместье «Ясени» принадлежит городку Сен-Клу. И хотя тургеневское шале и вилла Виардо включены в дополнение к списку исторических памятников Франции и находятся под опекой государства как национальное достояние, в муниципалитете заявляют, что у них нет средств на содержание поместья в надлежащем состоянии. Как это знакомо. Не правда ли?

Экспозицию второго этажа мы осматриваем самостоятельно, узнав перед этим, что в кабинете Тургенева всё подлинное – камин, книжный шкаф, стол, а вот спальня была полностью восстановлена по рисункам Клоди Шамро. Но как достоверно! На прикроватной тумбочке даже баранки в вазочке и горит лампа. Если бы не посмертные маски лица и рук писателя, создавалось бы впечатление, что Тургенев только сейчас проснулся и пошёл работать в свой кабинет. (фото 7)

А в кабинете на старинных полках впечатляющего книжного шкафа, как и при жизни писателя, издания на разных языках – русском, французском, немецком, итальянском, испанском, английском. Бросается в глаза солидный словарь французского языка, которым пользовался не только Тургенев. Иван Сергеевич очень любил французскую литературу, и многие писатели навещали его в «Ясенях», особо стоит выделить Флобера, с которым у Тургенева была многолетняя дружба.

Письменный стол в кабинете заслуживает особого внимания – чёрного дерева, внушительных размеров, крытый красным сафьяном. Именно за этим столом писатель разбирал корреспонденцию, создавал последние произведения, встречал гостей. Здесь он закончил роман «Новь», написал некоторые из «Стихотворений в прозе», в частности «Песнь торжествующей любви». Каюсь, не удержавшись, присаживаюсь за этот стол и как будто проваливаюсь в другое измерение. (фото 8)

Полуторалетний сынишка племянницы, который больше часа на удивление спокойно вёл себя в музее, наконец, не выдерживает. Спускаемся вниз. На полке вижу книгу Александра Звигильского «Тургенев и Франция» на французском. Но приобретать её без знания языка бессмысленно. И тут месье Бернар достаёт из шкафа перевод этой книги на русский язык. Издательство её оказалось возможным благодаря финансовой поддержке префектуры Центрального административного округа Москвы. Отрадно было увидеть в книге ссылки на изыскания Людмилы Балыковой, главного хранителя музея Тургенева в Орле.

Из обширного труда Звигильского я узнала так много нового о нашем знаменитом земляке, что захотелось перечитать произведения Тургенева и снова побывать в Спасском.

ЗАВЕТ ЛЮБВИ И КРАСОТЫ СЕРДЕЧНОЙ

***
Стремительно меняется Россия
С жестокой сменой курсов и дорог,
То падая без воли и без силы,
То избавляясь от земных тревог.
И зачастую на душе мрачнее
Становится, и тяжелеет взгляд.
Лишь Спасского заветные аллеи
По-прежнему пленяют и манят.
И бесконечно просветлённым взором
Окидываю дом и сад, и пруд.
На ветке дуба двухсотлетний ворон
Здесь сторожит течение минут,
Когда скользят причудливые тени
Созданий гениального ума,
И в окруженье героинь – Тургенев,
И над тропой – мерцающий туман.
И слышен шёпот тихий и невнятный –
Листва шумит иль чей-то разговор?
И ароматы чабреца и мяты
Благоуханьем наполняют двор.
И верится без всяческих сомнений,
Что так же будет через триста лет,
Что Спасское для новых поколений
Убережёт Тургенева завет.
Завет любви и красоты сердечной,
Пленяющей, печальной красоты,
Когда едино – краткий миг и вечность,
И в каждом слове Спасского черты.

***
Усадьба упала подковой
Среди живописных земель.
Досталась девице толковой
В наследство. Поближе к зиме
Заехал в именье красавец
И жизнь навсегда изменил.
Помчались семейные сани –
Звени, колокольчик, звени!
Звени! Возвещай всей России
О будущей славе её.
Рождения младшего сына
В имении барыня ждёт.
Она и не предполагает
Его нестандартной судьбы.
На кухне пекут расстегаи
И солят в кадушках грибы.
Так было вчера и сегодня,
Дел много – таких ли, иных…
Для пущего лада в угодьях
Секут иногда крепостных.
Жизнь эта – бродильные дрожжи,
Закваска таланта, ума,
Что в сыне проявятся позже
И примут всемирный размах.

***
 – У барыни сын родился.
 – Да мне от того не легче.
Дымок разговора вился
Вокруг загудевшей печи.
И печь соглашалась гулко,
Утробой ворча натужно.
Горшочек с похлёбкой булькал,
Поддакивал добродушно.
 – Варваре Петровне трудно
Порой угодить бывает.
Ей часто волною мутной
Свет белый перекрывает.
Тогда – берегись обслуга,
Пороть будет даже сына.
Реви, не реви белугой,
Давай, подставляй-ка спину.

***
Спасское! Сколько отрады
Трепетной юной душе.
Строгий порядок, а рядом –
Дети крестьян в шалаше.
Можно сбежать от опеки
В мир немудрёно простой,
Взглядом всевидяще-цепким
Впитывать жизни устой.
Ветка вдруг станет свистулькой,
Звуки прорежутся в ней:
Будет то ль тетерев булькать,
То ли звенеть соловей.
Множество разных мелодий
В быте крестьянском живут,
В творчество тихо восходит
Магия этих минут.
Магия иволг, кукушек…
Магия вьющихся пчёл
Над переспелою грушей,
Что липким соком течёт.
Память запрячет в сусеки
Пруд и аллею, и дом,
Разных окрестных соседей…
Пустит в рассказы потом.

***
Как много страсти и волненья
В желании всё познавать,
Когда уехал из именья,
И не прикрикнет строго мать.
Забавы юности известны,
Диктует жизнь их и года.
На встречу с девицей прелестной
Сходить нелишне иногда.
Чтобы забыть о ней назавтра,
Отдавшись прелестям наук,
И языки учить азартно,
И новый заказать сюртук.
На свежей побывать премьере,
О Байроне поговорить,
Его последовав примеру,
И самому начать творить.
Но снова дни в плену инерций,
Театры, встречи визави…
Пристрастий множество, а сердце
Живёт предчувствием любви.

***
Любовь. Кто может ей сказать – явись!
Она восходит заревом рассветным
И в одночасье изменяет жизнь,
Вдруг наделив сокровищем несметным.
Врывается в томительные дни
Любовь, как луч из глубины столетий,
Как маяка заветного огни,
Манящего в грядущее бессмертье.
Любовь влечёт к избраннице одной,
К ней направляет все свои дороги,
И напоив отравою хмельной,
Ей источает пылкие восторги.
И чем любимая наделена,
Красавица, дурнушка – всё едино,
Когда вдруг сердце дрогнуло – она!
Великая любовь непобедима!

***
Старинный замок под замшелой крышей,
Вокруг – каналы с тихою водой.
Лишь временами скрип уключин слышен…
Тургенев и Полина Виардо
В Куртав(е)неле. Им приносит ветер
Благоухание лесов, полей,
Пейзаж вокруг изящен и приветлив,
Над цветником – жужжание шмелей.
Рояля звуки. Сильный, страстный голос
Колдует, тянет в свой водоворот…
Короткий миг, и время раскололось –
Не изменить судьбу, не побороть.
Любовь и творчество, экстаз и песня
Переплелись узлом – не развязать.
Охотничьими тропами известность
Приходит в жизнь. Охотничий азарт
Преображает из пустой забавы
Писательство за несколько недель,
И колыбелью новой русской славы
Становится тогда Куртав(е)нель.

Да, а вот от замка Куртавнель похоже ничего не осталось. По крайней мере, мы не смогли найти даже развалины.

Вверх

Комментариев: