Одним из замечательных писателей современности, книги которого хотелось бы рекомендовать для изучения в школе, является Н.Ф. Иванов.

Николай Иванов - один из молодых писателей 21 века. Родился в 1956 году в Брянской области. Закончил Московское суворовское училище и факультет журналистики Львовского высшего военно-политического училища. Воевал в Афганистане, провел четыре месяца в плену в Чечне. Автор более 20 книг прозы и драматургии, лауреат литературных премий «Сталинград», «Прохоровское поле», им. Островского, Булгакова и др. Награжден орденами и медалями.

Его перу принадлежат рассказы о военных события на Кавказе, опубликованные в журнале «Наш современник» в 2011 году под общим заголовком «Тот, кто стреляет первым», и затем в книге «Семь нот о любви».

Антивоенная тема является классической для русской литературы. Война – это преступление против человека – утверждали и Л.Н. Толстой, и М.А. Шолохов, и Г. Бакланов, и многие другие авторы. Эта идея близка и рассказам Н. Иванова.

Действие первого рассказа «Тот, кто стреляет первым», происходит в Цхинвале. Батальон десантников остается в городе, чтобы защитить осетин, граждан Российского государства и миротворцев от вторжения грузинских войск. Командир и солдаты очень хорошо понимают, какая лежит на них ответственность: «…если не защитим осетин и собственных миротворцев, не только сами потеряем последнее уважение к себе, но и весь Кавказ покажет на Москву пальцем – это те, кто не способен защитить своих граждан. Кому нужна такая власть?» Понимают солдаты и политические причины военной ситуации: «…тем, кто подталкивает Грузию к войне, не нужен победный марш. Им важнее втащить Россию в затяжную, изматывающую войну. Убивать до тех пор, пока Россия не ввяжется в конфликт и не увязнет в нем». Русские воины выполняют очень трудную задачу: им приходится не только вести бой, но и прикрывать мирных жителей, которые спасаются в обстреливаемом со всех сторон здании штаба Российских миротворцев. Кроме того, они не имеют права нанести удар первыми при очевидной опасности, иначе «Россию объявят агрессором, а Грузию и Украину введут в НАТО...»

Главный герой рассказа молодой комбат – мужественный человек, опытный воин, настоящий патриот. Он мужественный офицер, умный стратег, безжалостный к врагу, жаждущий победы. Об этом говорят его распоряжения: «Чтобы прекратить его обстрел из тяжёлых орудий, надо впустить противника на улицы. Тем сохраним и здания, и жителей, и себя. А уж потом - полный огонь. Безостановочно. Но убиваем не всех. Оставляем как можно больше раненых… Наука на будущее. Прививка от политического бешенства правителям».

Он патриот. Интересы Родины для него превыше всего. Вместе с тем автору важно подчеркнуть не только героическое начало в характере персонажа, но и утвердить мысль о незыблемости нравственных основ, о том, что совесть, честь, гуманизм определяют человеческое в человеке в любых, даже антигуманных условиях, в условиях войны. Майор не только решительный, храбрый воин, он сохранил в условиях войны человеческие качества.

Когда он узнает, что грузинский спецназовец, которого майор тяжело ранил, оказался девушкой, сначала просто сочувствует, следит за ее состоянием в бинокль («Сам приблизил девушку через бинокль на вытянутую руку, навёл резкость. Конечно, будешь стонать с таким ранением… А зацепил и впрямь живот. Теперь лежать ей надо только на спине и ни в коем случае не терять сознание. Иначе мышцы расслабятся, язык западёт, и девочка попросту задохнётся. Пробежала бы метров десять левее. Или правее. А теперь вот лежи…), надеется, что грузины попытаются спасти своего бойца («Что ж они своих-то бросают? – недоумённо оглянулся на солдата майор. – Нам, что ль, самим таскать?») И наконец, когда видит, что девушка вот-вот умрет, бросается ее спасать, рискуя своей жизнью. Автор высоко оценивает героический поступок комбата: «Майор не был стервятником, но и его встретили огнём на распахе, едва тот раскрылся в своём стремительном орлином рывке. Надломился комбат. Опрокинулся сначала в небо, потом неловко упал на бок». Отношение автора выражается при помощи эпитетов «стремительный, орлиный». «Орел» - так называют мужчину, совершившего благородный, мужественный поступок. «Опрокинулся… в небо» - небо является символом вечности. Его «орлиный рывок» во имя спасения чужой жизни - это рывок в вечность.

Интересна здесь роль инверсии: «надломился…, опрокинулся …, упал…» - перед нами как будто кадры замедленной съемки и это усиливает трагический пафос произведения.

Поступок, который совершает комбат, говорит о гуманистической позиции автора, о его отношении к войне как преступлению против человека.

Следующий рассказ «Золотистый золотой» - это история солдатской матери, разыскивающей в Чечне своего сына. Ее рыжеволосый Женька, которого ласково дразнили «золотистый золотой», рядовой пограничник, провоевал всего лишь один день и полдня пробыл в плену у боевиков. Он мог бы сохранить жизнь, выполнив приказ врагов – снять православный крестик. Когда солдат отказался это сделать, ему отрубили голову мечом. В основе рассказа лежит подлинная история. 23 мая 1996г. в селении Бамут в Чечне принял мученическую смерть за Христа русский солдат Евгений Родионов. Он погиб в день своего рождения, когда ему исполнилось 19 лет. Но автор рассказывает не о конкретном человеке и его матери. Переосмысливая, интерпретируя эту историю, обобщая ее, он воспевает подвиг патриотизма, христианства и материнства, утверждает идею преступности любой войны.

Большая часть повествования посвящена образу матери. Чтобы найти своего сына, она готова на любые испытания. «Три месяца она, еще молодая женщина,… терпела унижения, оскорбления, издевательства. Три месяца ее секли холодные дожди. По ней стреляли свои и чужие…» Мы видим, как она идет по минному полю, куда направляют ее боевики, как целится в нее вражеский снайпер, как за два дня превращается она в седую старушку с руками, скрюченными от застывшей боли и порванных сухожилий. В каменной яме, которую вырыла собственными руками, похоронила она своего сына. Сила духа этой маленькой женщины покоряет даже врагов.«Что-то дрогнуло в бородаче, грубо отбил он в сторону оружие и молча зашагал прочь». А русский подполковник отдает команду выстроить под палящим солнцем полк с Боевым знаменем. И все солдаты и офицеры до единого склоняются «перед маленькой, босой, со сбитыми в кровь ногами женщиной». У нее нет национальности: «И не понять было с первого взгляда, русская ли, чеченка?» «Мать», - так называют ее и русские, и боевики. «Мать» - та, которая дарует жизнь, является олицетворением жертвенной любви, святости. Выше подвига матери нет ничего на свете. И поэтому маленькая женщина кажется не только выше склонившихся перед ней подполковника и майоров, сержантов и рядовых, но и выше гор и деревьев. А та война, которая развязана против ее сыновей, - это преступление, утверждает автор. « И продолжал стоять на коленях полк, словно отмаливал за всю Россию, за политиков, не сумевших остановить войну, муки и страдания всего лишь одной солдатской матери. Стоял за Женьку, рядового золотистого воина - пограничника. За православный крестик, тайно надетый и прилюдно не снятый великим русским солдатом в этой страшной и непонятной бойне…»

В основе сюжета рассказа «Тузы бубновые» лежит эпизод солдатских будней: два шофера Сашка и Пашка везут пограничников - отпускников с горного плато на нижний аэродром. У «Камаза» Пашки отказали тормоза, что означало верную гибель шофера и пассажиров, находящихся в кузове. Опытный водитель Сашка, рискуя своей жизнью, сумел остановить машину друга. Но радоваться спасению было рано. С гребня скалы на пограничников, обессиленно попадавших на камни у своих машин, смотрели боевики. Драматизм повествования достигает наивысшего напряжения. Герои мысленно прощаются с жизнью. Но происходит чудо – боевики уходят без единого выстрела. Так и не догадались солдаты, почему враги оставили их в живых. Не вспомнили про своего капитана, тамбовского мужика, «как он запрещал клацать затворами в аулах, как не давал мотаться по дорогам на скорости, давя в пыли беспечную домашнюю живность, как не разрешал рвать алычу и яблоки, едва падавшие в рот. И про лозунг его – не воевать, а охранять и защищать, тоже не подумали…»Интересно, что «половина отпускников заработала себе поощрение за усердие при восстановлении мечети, пострадавшей в бою между пограничниками и смертниками». Не случайна деталь - дополнительный пропуск на лобовых стеклах «Камазов» в форме бубновых тузов – это « уже не просто символ, это уже и знак, переданный старейшинами боевикам – это хорошие солдаты, этих не трогать…»

Оказывается, война не нужна никому – ни местным жителям, ни боевикам, ни тем более пограничникам. Поэтому начальник заставы делает все, чтобы сохранить мир в своем регионе. Он с уважением относится к местному населению, чтит законы, по которым живут народы гор, и требует этого от своих подчиненных. Это единственно правильная мудрая политика, которую оценили и жители окрестных селений, и боевики. Человек рожден для того, чтобы жить, растить детей, созидать, а не убивать и разрушать.

Кто же тогда развязывает войны? Интересно кольцевое обрамление рассказа. В начале и концовке произведения мы встречаемся с двойниками Николая Второго, Сталина и других, «суетливо делящих гамбургеры и прикрывающихся от фотографов растопыренной пятерней» . «Снимок рядом со всеми стоит пятьсот рублей. Пятьсот рубликов постоять рядом с историей, ее тузами…». «С теми, кто якобы вершил ее для страны…» Здесь словом «тузы» автор называет исторических деятелей, которых когда- то воспринимали как героев, а спустя десятилетия относятся к ним, как к фарсовым персонажам. Создавая сатирические образы двойников, автор, конечно, имеет в виду и нынешних правителей, от которых зависит судьба государства и которые допускают возможность бесконечных военных конфликтов на Кавказе. Кто же настоящие тузы? Те, кто наживается на истории или кто ежедневно, ежечасно заботится о продолжении истории для страны, для народа? По мнению автора, вершат судьбы государства, вопреки действиям вождей, простой тамбовский мужик, капитан погранзаставы, и подобные ему обычные люди, которые больше всего ценят мир, жизнь на земле, живут по законам гуманизма.

Героями следующего рассказа «Дела земные» являются старший лейтенант Ярыш, командир разведроты, и его десантники. Ярыш – храбрый воин, «не верящий ни в черта, ни в Бога, а только в автомат и своих разведчиков…» У него «два ордена, три выговора и последнее сто пятое китайское предупреждение о том, что вылетит из армии пулей, если будет и дальше самовольничать при выполнении боевых приказов». Он заботится о своих солдатах не на словах, а на деле, поэтому в его разведроте нет потерь. Но вот из Москвы он получает приказ: произвести боевую операцию вместе с неким депутатом Госдумы Махонько с целью повышения рейтинга последнего накануне выборов. Решение лейтенанта однозначно: «Я людей под пули не поведу… Ну и увольняйте». Через некоторое время он идет на компромисс: решает разыграть инсценировку столкновения с противником. Махонько, конечно же, ничего не знает о подлинной операции. Его готовят к «настоящему» бою. Используя иронию, эпитеты и сравнения, снижающие образ депутата, автор раскрывает трусость, а затем подлость и цинизм этого маленького наполеончика. «Упаковывал московского гостя в солдатскую амуницию Ярыш самолично. В конце, словно хомут в конской сбруе, с усилием затянул бронежилет на круглом животе политика». «А гранаты будут?.. Ярыш вместо гранат распихал по карманам гостя перевязочные пакеты, сигнальные ракеты… И тут…Махонько дрогнул». Перед боем высокий гость, не стесняясь, просит командира: «…Раз уж оружия не даете. Если вдруг будут раненые…Вы уж дайте с ними сфотографироваться…Эффект, так сказать, личного депутатского присутствия…» К сомнительной славе и власти, к большим деньгам («Видать, деньги в Госдуме платят такие, что один раз можно и перетрусить…») Махонько способен идти через гибель и ранения солдат. Он прекрасно понимает, что этот бой не нужен никому, кроме него. До какой степени подлости надо опуститься, чтобы играть жизнями множества людей в корыстных целях. И такой человек должен в государственной Думе думать за народ, о народе, управлять страной?! Огнеметчик называет операцию «цирком». Но этим словом можно назвать и то, что прои c ходит в высших эшелонах власти – за маской патриотов, героев, радетелей о народе скрываются наполеончики, идущие к наживе и власти через кровь и страдания простых людей. В сюжете рассказа цинизм достигает наивысшей точки, когда Москва требует от лейтенанта «за проявленное мужество и героизм представить Махонько к ордену Мужества. « – Пишите сами, - бескровными губами прошептал Ярыш… - Что-о ? Я напишу! Но завтра ты сдашь роту новому командиру. А сам в ремонтные мастерские. Глотать соляру…» Но лейтенант отказывается участвовать в этом маскараде, он не идет на сделку с совестью. «Да если бы наших солдат так награждали, они бы у нас ордена уже на спине носили, - усмехнулся Ярыш. – Но там же выборы… - У нас здесь у каждого свой выбор». Мысленно прощаясь с подчиненными, он выходит из палатки. «…его разведчики, веселые и довольные ночной прогулкой, забросив за плечи пулеметы, словно косы, шли … к палаткам, похожим на стожки сена. Настоящая косьба начнется в другое время и в другом месте. Коси, коса, пока роса. Роса долой – коса домой». Сравнение «словно косы», метафора «косьба начнется…», использование русской пословицы здесь имеют множество смыслов. Это и воплощение темы мира, мирной жизни, для которой родились на свет эти солдаты. Это и появление мотива смерти(в фольклоре смерть часто изображается с косой). Во имя чего будут погибать его герои?.. И в этом рассказе позиция автора очевидна: война не нужна, человек рожден для жизни. Кроме того, и здесь происходит проверка человеческих качеств действующих лиц. И вновь мы видим: главный персонаж остается человеком чести, совести, остается верен себе в сложной жизненной ситуации.

Завершает подборку произведений рассказ «Помяни, Господи», основным эпизодом которого является сцена похорон неизвестных солдат, погибших в первой Чеченской войне. У этих бойцов не было медальонов с биографическими данными, ни жетонов с личными номерами. В спешке раздали им пачки патронов, гранаты, сухпайки в пластиковой посуде, которая плавилась - «…в том аду, что испытали вошедшие в Грозный войска, плавились и котелки… у некоторых погибших даже кровь выгорала. Дотла, оставляя от человека лишь горсточку пепла. Поди узнай по ней, кто ты, солдат?» Их отдали для захоронения прокуратура и медики безымянными и вроде как бы ничьими… Не нужными государству, за целостность которого воевали.

Невозможно без слез читать сцену прощания отцов и матерей с погибшими. «Отцы еще держались…И только матери, небесные русские женщины, бросались от ямы к яме. Где мой? Где упасть? Где замереть-остаться? Ну подскажите же кто-нибудь!!!» Страшно ничего не знать о судьбе сына, не знать, даже, где его могила. Читающий молитву «Помяни, Господи» священник просит Всевышнего помянуть тех, «кого забыли. Или чьи подвиги не знаем». Просит вознести « их в селение праведных». Заканчивается рассказ пейзажной зарисовкой: «И кружил в небе аист. Высоко – там, где теперь парили и успокоенные наконец-то солдатские души. Которым не нужны были уже ни бирки, ни метки, ни нацарапанные ножом имена…--Аминь». Кружит не ворон, кружит аист – символ чистоты, мира и добра, семейного счастья. Птица, которая приносит в дом новорожденных. Теперь аист нес к небу души погибших. И в этом произведении явно выражается протест против войны, которая несет смерть, горе, страдание людям.

Таким образом, очевидна общность тематики и идейной направленности всех произведений, входящих в сборник, поэтому можно говорить о таком жанровом образовании, как цикл рассказов.

Цикл отличается т и единством жанрово – стилевых характеристик.

Исследуемые произведения были опубликованы автором в разных изданиях под разными заголовками: в журнале «Наш современник» № 2 за 2011 год - «Тот, кто стреляет первым…Рассказы» и в журнале «День и ночь» № 5 за 2011 год – «Семь нот о любви. Сборник лирических новелл».

Одним из признаков цикла является общность жанра произведений. Необходимо определиться, чем же являются тексты: рассказами, новеллами или их можно назвать как- то иначе. В литературоведении существуют следующие определения рассказа и новеллы:

Рассказ – небольшое повествовательное художественное произведение про одно или несколько событий в жизни человека или группы людей, в котором изображаются типовые картины жизни. Главная задача рассказчика – передать событие, образ, в его доподлинной уникальности. Жанровое отличие рассказа ряд исследователей видит в особенностях изображения характера: в рассказе он статичен, то есть не меняется в поступках и действиях, а только раскрывается.

НОВЕ?ЛЛА - (итал. novella , букв. — новость, от лат. novellus — новый) — жанр повествовательной литературы, небольшой рассказ, отличающийся от обычного рассказа оригинальностью («новостью»), остротой сюжетного построения, четко очерченной композицией в расположении материала, отточенностью лексической формы и неожиданной концовкой.

Соотношение терминов «рассказ» и «новелла» не получило однозначной трактовки в российском, а ранее советском литературоведении. Большинству языков различие между этими понятиями вообще неизвестно. Б. В. Томашевский называет рассказ специфически русским синонимом международного термина «новелла». Другой представитель школы формализма, Б. М. Эйхенбаум, предлагал разводить эти понятия на том основании, что новелла сюжетна, а рассказ — более психологичен и рефлексивен, ближе к бессюжетному очерку.. При таком толковании новелла и очерк — две противоположные ипостаси рассказа.

Эйхенбаум выделял следующие черты новеллы в наиболее чистом, «незамутнённом» виде: краткость, острый сюжет, нейтральный стиль изложения, отсутствие психологизма, неожиданная развязка. Рассказ, в понимании Эйхенбаума, не отличается от новеллы объёмом, но отличается структурой: персонажам или событиям даются развёрнутые психологические характеристики, на первый план выступает изобразительно-словесная фактура.

Разграничение новеллы и рассказа, предложенное Эйхенбаумом, получило в советском литературоведении определённую, но не всеобщую поддержку. Авторов рассказов по-прежнему называют новеллистами, а «совокупность малых по объёму эпических жанров» — новеллистикой. Различение терминов, неизвестное зарубежному литературоведению, кроме того, теряет смысл применительно к экспериментальной прозе XX и 21 века. То есть можно рассматривать рассказ и новеллу как синонимичные литературоведческие термины. Исходя из того, что автор за небольшой промежуток времени (февраль - май 2011 года) определяет тексты и как рассказы ( в журнале Наш современник» ), и как новеллы (в журнале «День и ночь»), мы тоже будем считать эти определения синонимичными .

По мнению большинства литературоведов, основные характерные признаки рассказа или новеллы заключаются в следующем:

- малый объем;

- изображение одного или нескольких событий;

- четкий конфликт;

- краткость изложения;

- закон выделения главного героя из среды персонажей;

- раскрытие одной, доминирующей черты характера;

- ограниченное количество персонажей;

- полнота и законченность повествования..

Перечисленные жанровые признаки характерны для исследуемого сборника. Все произведения имеют небольшой объем, в их основе – изображение одного события (спасение вражеской девушки – снайпера - «Тот, кто стреляет первым», поиски матерью пропавшего сына - «Золотистый золотой», поездка отпускников – пограничников на нижний аэродром - «Тузы бубновые», невыполнение репортерского задания журналистом – «Контрольный выстрел», организация боевой операции для депутата Госдумы – «Дела земные», похороны неизвестных солдат - «Помяни, Господи»).

В каждом произведении четко выделяется главный герой, характер которого дается не в развитии, а статично, с указанием на доминирующие черты личности. Эти герои (комбат, Женька, Сашка и Пашка, командир погранзаставы, Ярыш) – не только мужественные бойцы, настоящие патриоты, но духовно сильные личности, которые умеют сохранить в себе человеческое даже во время войны, способны жить по законам гуманизма , чести и совести в антигуманных условиях. Второстепенные персонажи участвуют в организации сюжета, являются соратниками главных действующих лиц или их антиподами.

Временное пространство каждого рассказа небольшое – от нескольких часов ( «Тузы бубновые», «Помяни, Господи») до нескольких дней («Золотистый золотой») ; место действия тоже ограничено расположением роты, участком дороги, гор, ущельем, кладбищем. Сюжетная линия в каждом произведении одна, что говорит о единстве действия.

Таким образом, исследуемые произведения действительно можно отнести к жанру рассказа или новеллы, то есть произведениям малого эпоса. В то же время совершенно очевидным является наличие лирического плана, выраженного в разной степени в этих текстах. Лиризм повествования подчеркивается и в авторском определении жанра: «Семь нот о любви». Сборник лирических новелл». Не просто новелл, а «лирических новелл». C лово «нота» вызывает ассоциации с музыкой , а лирика часто срастается с музыкой (семь нот – семь новелл – семь музыкальных этюдов), с песней (не случайно в эпиграфе используется глагол «пою»), в которой воспевается любовь . Какая именно любовь – об этом сообщает эпиграф:

Не выстрелы пою, - а тех, кто шел под ними.

Не войне поклоняюсь, - а тем, кто не прятался от нее.

Семь новелл о любви к русскому солдату...

Выражение любви, поклонения, излияние этих чувств – это область лирического . Поэтому произведения отличаются повышенно- эмоциональным строем речи, в отдельных случаях – ослабленной фабулой («Вера. Надежда. Война», «Помяни, Господи»). Экспрессивность характерна для всех новелл цикла, но в особенности для рассказов «Золотистый золотой» и «Помяни, Господи». Пафос трагизма здесь выражается при помощи сплава жанров - автор использует и элементы сказовой формы: «И сказал ей бородатый главарь… И показал стволом автомата… И замерли от этого жеста боевики… И выслушав ее тихий стон… И лишь замерли взводные…» и т. д. и фрагменты стихотворений в прозе:

Гремел салют – в память.

Шла молитва – за упокой.

И кружил в небе аист….

и текст молитвы: «Господи, помоги. На коленях бы стояла – да идти надо. Глаза бы выплакала – да искать надо. Истово молюсь, ибо знаю – слабая молитва выше головы не поднимется. Помоги, Господи. Потом забери все, что пожелаешь: жизнь мою забери, душу, разум – но сейчас помоги дойти и отыскать сыночка…»

Средством выражения экспрессии является и парцелляция: «Пошла по траве, выросшей на минах и среди тоненьких проводков, соединявших гранаты – ловушки. Вдоль кустарников, израненных осколками. Вдоль желтеющих косточек чьих- то сынков, не вынесенных с минного поля ни своими, ни чужими…» или «Помяни тех, кого мы не помянули из-за множества имен. Или кого забыли. Или чьи подвиги не знаем». Этой же цели служат риторические вопросы и восклицания: «Где мой? В которой? Где упасть? Где замереть – остаться? Какой холмик становится родным вместо сына?.. Здесь? А вдруг здесь?... Ну подскажите же кто–нибудь!!!», сочетание повествования и внутренней речи персонажей: «Падали, обессиленные там, где подгибались ноги. А может, как раз у своего? Или все же там, через одного? Через два? Они доползут, только скажите…» Автор мастерски использует изобразительно-выразительные средства языка. Так, возвеличиванию подвига матери служат градация, гипербола и анафора: «И оказалась вдруг она…выше красного шелка, увитого орденскими лентами еще за ту, прошлую, Великую Отечественную войну. Выше подполковника и майоров, капитанов и трех прапорщиков – Петрова и Ивановых. Выше сержантов. Выше рядовых, каким был ее Женька… Выше гор вдруг оказалась, тревожно замерших за ее спиной. Выше деревьев, оставшихся внизу, в ущелье».

Таким образом, во всех произведениях в той или иной степени присутствует не только событийный план, но и мир чувств, важной оказывается авторская оценка изображаемого. При помощи перечисленных и многих других средств достигается повышенная эмоциональность повествования, что свойственно лирическому роду. Итак, мы доказали, что произведения цикла сочетают эпическое и лирическое, являются сплавом жанров.

Расположение текстов отличается внутренней логикой, что говорит о своеобразной композиции цикла. Первые шесть рассказов знакомят нас с замечательными воинами, героические поступки которых являются для них привычной будничной работой. Это обычные ребята, которые вспоминают родной дом, родителей («Тузы бубновые»),любимых, невест («Вера. Надежда. Война», «Дела земные»), мечтают о мирной жизни («Тузы бубновые»). Каждую минуту они рискуют жизнью, здоровьем, но честно выполняют свой долг перед Родиной, не торгуют ни честью, ни совестью. Заканчивает цикл рассказ «Помяни, Господи», трагический пафос которого никого не может оставить равнодушным. Это последнее произведение по сути дела и плач , и молитва по погибшим бойцам , и проклятие любой войны. Такая композиция способствует раскрытию идейного замысла всего цикла: человек рожден для жизни, война – это преступление против народов.

Скрепляет цикл и наличие сквозных мотивов, образов. Так, особое значение приобретает образ матери, потерявшей своего сына, мотив материнского горя и материнского подвига в рассказах «Золотистый золотой», «Дела земные», « Помяни, Господи» - образ страдающей матери здесь достигает высокой степени обобщения: « Но плакали те вместе с матерями… Обмирали рядом и сельские старушки, подошедшие из соседних деревень помянуть и своих мужей, женихов из Великой Отечественной…» ; важен мотив любви, первой любви, жертвенного , благородного отношения к женщине - «Тот, кто стреляет первым», «Вера. Надежда. Война», «Контрольный выстрел»; мотив молитвы, веры в новеллах «Тот, кто стреляет первым», «Золотистый золотой», «Дела земные», «Помяни, Господи».

Имеют смысловую и образную связь концовки и начала произведений. Например, в концовке рассказа «Дела земные» появляется мотив смерти, мотив христианской веры («Настоящая косьба начнется для них в другое время и в другом месте. Коси, коса, пока роса»…- создается образ смерти, об этом же и размышления Ярыша: «…пронзительно почувствовал страх за своих подчиненных. Сейчас, еще все живые, они шли к своим постелям, к своим прерванным снам, к своим иконкам. Кто поведет их в бой завтра? Все ли вернутся?» И далее лейтенант, не верящий ни в Бога, ни в черта, «не зная молитв и не привычный креститься, …попросил (у неба) удачи своим разведчикам. Признавая, что дела земные вершатся под ним, под небом». А следующий рассказ уже в названии отсылает нас к молитве «Помяни, Господи» и начинается с образа священника, крестившего красные звезды на могилах неизвестных солдат. Первый рассказ цикла заканчивается так: «Тот, кто стреляет первым, умирает все же вторым. Но здесь молились, чтобы остались живы. Оба». Местоимение «Оба» соотносит нас с первым предложением следующей новеллы: «И сказал ей бородатый главарь… И показал стволом автомата на горный склон – за ним ты найдешь своего сына. Или то, что от него осталось. Если дойдешь, конечно». В этом эпизоде два действующих лица (мать и боевик) и речь идет о жизни и смерти персонажей, как и в предыдущем произведении. Обратимся к концовке рассказа «Вера. Надежда. Война»: «И держали, берегли до последнего в батальонном резерве БМД с бортовым номером 18. То ли просто потому, что спасал комбат молоденькую,… только что прибывшую на войну «Любовь», то ли все же тайно думал о своей невесте, то ли впрямь по судьбе именно этому имени выпало закрывать собой брешь в атаке». Начало следующего рассказа таково: «В Город мертвых не решались заходить даже десантники… Не без азарта пробили стену, но первый же любопытный едва не пал замертво от страха – из проема на него смотрели обвитые паутиной мумии женщины с ребенком на руках». Вновь мы видим связь и на лексическом уровне – «брешь» - «проем», и на уровне образном: слова «молоденькой», «Любовь», «невеста» вызывают ассоциации с женщиной, а образ мумии - умершей женщины (снова женщина) с ребенком на руках - продолжает тему материнского горя.

Автор использует и общие композиционные приемы: кольцевую структуру («Тузы бубновые, «Дела земные»), антитезу ( российские солдаты - боевики, «черная вдова»- «белые колготки», военный корреспондент – эстонка Кадри, Ярыш – Махонько ; смерть за отказ снять крестик – восстановление мечети и т.д. ). В развитии сюжета почти во всех рассказах используется прием неожиданности или пуант: подстреленный враг неожиданно оказывается девушкой, боевики сохраняют жизнь русским пограничникам, главный редактор вместо увольнения назначает не выполнившего задание журналиста на должность начальника отдела морали и права, а за женскими именами в рассказе «Вера. Надежда. Война» скрываются боевые машины десантников. Этот прием служит разным целям: в большинстве случаев придает драматизм повествованию, помогает выявить главные, существенные качества героев, а в миниатюре «Вера. Надежда. Война» не только раскрывает характеры бойцов, которые и на жестокой войне сохранили способность любить, но и является средством введения читателя в заблуждение, что окрашивает произведение в теплые юмористические тона, вызывает добрую улыбку.

Можно отметить и общность языковых средств, например, использование гиперболы в рассказах «Золотистый золотой»: мать казалась «выше знамени…, выше гор…, выше деревьев», «Тузы бубновые»: «…и казались теперь пограничники на крутом серпантине великанами, достающими головами до вернувшегося в пропасть, но так и не поднявшегося до солдат орла». Здесь гипербола необходима для того, чтобы и возвеличить подвиг бойцов, солдатской матери, и показать, что подлинным творцом истории вопреки действиям политиков является народ, что настоящие герои – это рядовые Ивановы, Петров, безымянные лейтенанты, которых выбило в атаках, Женька, шоферы Сашка и Пашка и т. д.. Или при помощи синонимичных эпитетов автор дает оценку духовной стойкости матерей, подчеркивает их святость: В рассказе «Золотистый золотой» - «И лишь голубое небо смотрело в ее некогда васильковые глаза, словно пыталось насытиться из их бездонных глубин силой и стойкостью», а в миниатюре «Помяни, Господи» - «И только матери, небесные русские женщины, бросались от ямы к яме». Эпитеты «васильковые», «небесные» передают не только голубой цвет, цвет неба, но и имеют значение возвышенности, святости, божественности.

Необходимо отметить роль названий. Так, заголовок «Золотистый золотой» определяет и тему ( о духовном подвиге рыжеволосого Женьки и его матери, которая помнит ласковое прозвище своего сына), и авторское отношение к герою – золотой можно рассматривать как часть метафоры по примеру «золотая душа», «золотое сердце», «золотые руки». «Тузы бубновые» - уже в заголовке звучит ирония. В названии это слово употребляется в переносном значении: «Высокопоставленное или влиятельное должностное лицо», но сочетание со словом «бубновые» снижает образ , вызывает иронию – «тузы» - то ненастоящие, игрушечные. Устойчивое выражение «Вера, Надежда, Любовь» - это и женские имена, и имена древнехристианских святых, и наименование основных добродетелей христианства. Для названия рассказа автор сознательно разрушает привычное сочетание, заменяя слово «любовь» на слово «война». Такая замена глубоко символична: на войне солдату необходима вера в Бога, в свои силы, в победу над врагом, надежда на спасение, а любви на войне нет места, любовь существует в мирной жизни, оставаясь в памяти бойцов, которые называют именами своих далеких невест, жен, подруг машины. Но изначально человек рожден для жизни, для счастья, и поэтому сочетание «Вера. Надежда. Война» вызывает у читателя горечь, неприятие, возмущение – так не должно быть! Слова «любовь» и «война» выступают здесь контекстными антонимами. Название первого и последнего рассказов имеет глубокий смысл: «Тот, кто стреляет первым» – тот развязывает войну, что преступно, что само по себе «есть сумасшествие», как говорил Л.Н. Толстой, а «Помяни, Господи» - фрагмент молитвы по погибшим. Таким образом, заголовки произведений способствуют раскрытию идейного замысла всего цикла.

Итак, произведения, опубликованные под заголовками «Тот, кто стреляет первым» и «Семь нот о любви», имеют черты, характерные для цикла произведений. Их объединяет общность идейного замысла, авторской позиции, жанровых признаков, места и времени действия, gстилевых особенностей. Произведения, входящие в цикл, говорят о высоком мастерстве автора, они актуальны, их изучение может способствовать осуществлению процесса духовно – нравственного воспитания учащихся, формированию эстетического вкуса, поэтому их можно рекомендовать для изучения на уроках внеклассного чтения в основной школе, НПО и ССУЗах.