Андрей Николаевич Тимофеев

Андрея Тимофеева мы знаем как прозаика и литературного критика, уверенно о себе заявившего в том числе и на страницах "Российского писателя". Возможно, только поэтому его стихотворения я прочел с интересом.А может быть, они интересны и сами по себе. Поэзия прозаика... Полная, тем не менее, смысловых метафор. В общем, такая, какая есть, но, поскольку как прозаик Андрей Тимофеев уже состоялся, то - это поэзия, обреченная восприниматься нами как младшая сестра его прозы. При всем том, что, скорее всего, начинал Андрей Тимофеев, как и подавляющее число прозаиков, с поэзии.

Николай ДОРОШЕНКО

I.

В ЦЕРКВИ
Чтобы быть незамеченной нами,
Ты таилась у Царских врат,
Растворялась в неясном пламени
Восковых свечей и лампад.
Отпевали тебя по чину,
Целовали один за другим,
И лицо твоё в дымке кадила
Мне всё больше казалось чужим.

ПОСЛЕ ПОХОРОН
Вернулся холодный автобус,
Приезжие вышли без слов.
Им траурной лентой тянулась
По снегу дорожка цветов.

По лестнице двигались быстро,
Квартира открыта была,
На стенах белели, как призраки,
Перевёрнутые зеркала.

Сначала шептались смущённо,
Потом завели разговор.
А бледная женщина в чёрном
Пролила на скатерть кагор.

Просила остаться спокойными,
Крестясь, утешала мать,
А после стихи покойницы
С усердием стала читать.

Все вежливо есть перестали
И сделали скорбный вид,
И только маленький мальчик
Слова эти жадно ловил.

А в тёмном углу, под иконами,
Глядело на траурный стол
Залитое краской, весёлое
Живое её лицо.

ВЕНЧАНИЕ
У алтаря не будут ставить свечи,
В церковный зал не принесут цветов,
Седой священник нас не перекрестит
В прощение несделанных грехов.

Из светлости небесного покоя
Не улыбнётся вся Святая Рать,
И Библия на нас из аналоя
Не будет с тихой радостью взирать.

На головы нам царские уборы
Не возложат усильем слабых рук,
И кружку освящённого кагора
К твоим губам уже не поднесут.

Мы не поймём, что чувствуют счастливцы,
Которых повели к Святым вратам,
И песнь свою две старенькие клирцы
О Боге пропоют, увы, не нам.

Не видеть лиц, не встретиться руками,
Не ощутить желанья влажных губ,
Но снится мне, что отворяют камень,
И снится мне, как ангелы идут.

Настанет день и там, над небосводом,
Нас повенчает сильная рука,
Тогда вода окажется кагором,
И аналоем станут облака.

УТРО
Нечаянное утро
Взглянуло сквозь окно,
Я сладко улыбнулся
Бестактности его.
Рассеянно молился
И пил зелёный чай,
На блюдце лик любимый
Царапал невзначай.
Потом знакомый номер
Набрал и ждал гудка,
И чей-то голос строгий
Запутался в словах.
И хлопья серой пыли
Летели в телефон,
А в трубке говорили
О дате похорон.
Я ничего не понял
И не сказал в ответ.
Лишь зайчик на ладони
Шептал мне: смерти нет.

II.

СКОМОРОХИ ПЬЯНЫЕ
Скоморохи пьяные песнями тешились,
Борзяся от гордости, шаташася разумом,
Между куплетами матом ругались,
После частушек клали кресты.
Вскую собралися, солнышки вешние,
Как понеслись сюда, глупые, страстные?
Мне так приятно ваше седалище,
Ваши хмельные тосты.

Скоморохи пьяные песнями плакались,
Звали в красивое голосом сорванным,
Гроб на гортань их или же истина –
Истина лилась в гортань.
Дали последнее руцем болезненным,
За угол встали и крали бездонное,
Падали с окон в злое успение,
Жгли и надеялись Нань. 

А люди в тёплых квартирах обсуждали любовь,
Говорили про качества, качества, качества,
Мне не нравятся качества, тебе нравятся качества,
Выбирали хорошее, мерили зло.
Сосчитали все минусы, вычили, сложили,
Собрались, подытожили, на отношения – 
Врали решения, лгали решения,
И посмотрели – вот хорошо.

А мы искали любовь среди солнечных бликов,
Верили слову, в сердце глаголаша,
Пили тосты о безумствах великих
И, не считая, теряли голову.
Телом венчали милые образы,
Искренних наших любили бешено,
Рвали стихи о всём, что нам дорого,
Песнями тешились, плакали – тешились.
Крест целовали, кланялись лешему,
Как вы рассудите братьев раскольников?...

Кинул я душу солнцу успевшему,
И забросали горькими комьями.
Ниже спокойно мне, проще не дышится,
Хочется лишь улыбнуться каждому,
Я подхожу, а из окон слышится:
Скоморохи куражатся, скоморохи куражатся.

К СОЛНЦУ
Ангелы Лаодикийской церкви всюду,
Ни холодны, ни горячи телом,
А ты будь бешеной, будь – и я буду,
Будь покорной – и я стану смиренным.
Будь безразличной, скажи: нет Бога,
Сгорим дотла, пусть чёрный смеётся,
Ляжем в землю – изымет из гроба,
И тогда – плачь, Солнце.

Ангелы Лаодикийской церкви рядом,
Ходят вечные, во всём знают меру.
Я буду радостным, и ты будь рада,
Я стану дерзким, и ты стань смелой.
Пади на колени, кричи голосом грубым,
Бейся в припадке – пусть мир содрогнётся...
А Он вложит лёд в твои милые губы,
И тогда – веселись, Солнце!

ПОДРАЖАНИЕ ГУМИЛЁВУ
Я в пучине проклятого боя,
От страха зажмурил глаза.
Мы стоим пошатнувшимся строем
У последнего рубежа.

Перекошены вражьи тени,
Диким скрежетом уши полны –
Мы не думаем о наступление,
Выгрызая у смерти часы.

Раскалённой волной обжигает
Напряжение последних минут...
Рядом сильные отступают,
Рядом мужественные бегут.

Но какой-то неведомой силой
Я ещё держусь на ногах.
И гляжу с улыбкой надрывной
В ледяное лицо врага.

***
Как бы пьяное сердце не билось,
Как бы в томную даль не звало...
Не сверну, не раскаюсь и вырвусь,
И по-прежнему тело легко.

Мои руки всё так же сильны,
И прочна моих рёбер клеть.
Отдышись... непокорное вырви!
И спокойно иди на смерть.

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную