Долгожданный старт...

26.02.2011 г.
Утром под наблюдением… трёх лосей*, стоящих на краю подступающей к участку Василия тайги, загрузили снегоходы и сани на широкую платформу (её подвёз ещё один Василий — Василий Бондарев), и сели в две машины. Оба Василия и Виктор поехали провожать нас. По дороге к Big Lake ещё несколько раз видели лосей спокойно обкусывающих веточки деревьев.

* Лосей здесь так много, что в 100 километровой зоне  Анкориджа за год на дорогах сбивают порядка 300 животных.

Выехав на лёд, прицепили к снегоходам сани, гружённые снаряжением, провиантом, канистрами с бензином и, взбивая вихри снега, помчались по укатанной собачьими упряжками и снегоходами дороге, зажатой между высокими стенами густого, по большей части хвойного леса, в промороженную насквозь страну. Ребята махали вослед нам шапками до тех пор, пока наш караван не скрылся за поворотом.
Не могу удержаться и не выразить нашего восхищения и благодарности живущим здесь соотечественникам (русским, украинцам — к уже упомянутым хочется добавить Сергея Натёкина, талантливого строителя и просто большой души человека, Илью Иванова, ориентирующегося в местных особенностях, как рыба в воде и Юру (фамилию он скромно умолчал). Они, бросив свои дела, целыми днями на  машинах носились с нами по городу и его пригородам в поисках снегоходов. Вели переговоры, торговались ради того,  чтобы сэкономить наши финансы, щедро делились тем, что знают и имеют. Все они глубоко верующие люди  и живут придерживаясь мудрой заповеди «От дел своих человек осудится. От дел своих человек оправдается».

Василий Данилюк с сыном



Младшие дети Василия


В гостях у Сергея Натекина

В санях трясло так, что, казалось, позвоночник вот-вот рассыплется на части, а голова потеряет связь с телом. Особенно доставалось  нам когда дорога пересекала ступенчатую гряду или глубокую ложбину. На марях, поросших чахлыми ёлками, тряска ослабевала, зато увеличивалась скорость и обжигающий ветер пронизывал  насквозь. При этом из- под гусениц снега летело столько, что через час из саней торчала только запорошенная, болтающаяся как маятник, голова.

Погода  по-прежнему балует: ясно, умеренные мороз и ветер. А в долине реки Юкон, нашей ближайшей цели, мороз говорят под сорок. Снег на марях и южных склонах блестит, как отполированная сталь: верхний слой  толщиной миллиметра три, оплавлен солнечными лучами. Странно — стоит приличный мороз, а снег покрыт зеркальным настом.
Навстречу нам проехали две собачьи упряжки. В каждой по шесть пар собак. Бегут резво, но мы  раз в пять быстрее. Зато собачкам в день требуется один килограмм рыбы или мяса (всего на упряжку — 10- 12 кг .), а снегоходам и сорок не предел. Да и ломается техника чаще. С другой стороны на снегоходе в день можно пролететь более 400 км , а на упряжке порядка 120.

Вскоре опять встреча — показались три снегохода Scandi. Водители поприветствовали нас поднятыми крагами, мы ответили тем же. Лиц, за натянутой на голову балаклавой и громадными  очками, не видно.
Через километров пятьдесят  дорога упёрлась в оконечность  внушительного горного массива, тянущегося через половину Аляски с юго-запада на северо-восток. После унылой монотонности марей он производил особенно сильное впечатление. Справа, вдали,  над хищным оскалом зубчатых хребтов возвышается конусовидная громада Мак-Кинли — самая высокая гора Северной Америки. Из-за  дымки её силуэт едва проступает. Планировавшееся восхождение на неё на обратном пути придётся видимо исключить из нашей программы. Дело в том, что доступ к горе (с выдачей пермита) руководство национального парка «Denali Park” обещает открыть не раньше  первой декады апреля. Обидно, но мы вряд ли сможем так долго ждать.

Объехав хребет с юга, останавливаемся на ночёвку у подножья пологого отрога. Засыпанные снегом саночники счастливы — наконец можно перевести дух, восстановить утраченный от рёва двигателя  слух, а от выхлопных газов обоняние, но главное — дать отдых  мышцам и позвонкам разболтавшейся шеи.  Водители же мобайлов (снегоходов) долго не могут унять дрожь в руках...  

27.02.2011 г.
Поскольку сегодня моё дежурство, встал в 6 часов. Чтобы не проспать, после 4 часов каждые 15 минут включал в спальнике фонарик и смотрел время. В палатке за ночь от нашего дыхания всё покрыто инеем, особенно густо потолок. Чуть коснёшься — на тебя сыпется поток жгучих кристалликов. Ноги в промёрзшие трёхслойные ботинки с высокими голенищами затолкал с трудом. После вчерашней практики горелку раскочегарил быстро и к семи часам в затишке между саней аппетитно задымилась овсяная каша. Следом поспело какао. Мёрзлый хлеб отогревал на крышках котелков.
Хочется поделиться ещё одним наблюдением: когда снег в котелке наполовину растаял  я увидел, что его дно покрылось коричневыми пятнами — была полная иллюзия будто снег...  подгорел. Даже принюхался — не пахнет ли? Бывалый альпинист (профессиональный повар в обычной жизни) Алексей Казаченко, видя, как я озадачен, пояснил, что поскольку снег  здесь очень сухой, при нагревании между ним и дном котелка образуется воздушная прослойка (подушка). В результате железо раскаляется и приобретает коричневый цвет. Чтобы избежать этого, снег необходимо помешивать до тех пор, пока дно котелка не покроется водой.
Позавтракав и упаковавшись, выехали чётко по графику — ровно в 8 часов. Наши трудяги-снегоходы ведут себя изумительно: заводятся с пол оборота и тянут как взбесившиеся тараканы. Так, что есть все шансы прибыть и в Ном и в Уэльс с опережением графика. Главное. чтобы бензина хватило до посёлков Опхире или Рубай на Юконе.

Тело после вчерашней немилосердной тряски ныло так, будто его всю ночь пинали кирзовами сапогами. Через час мышцы от новых ударов размялись и боль  ослабла. Только  в голове  гул стоял без перемен.

Едущий впереди Костя хоть и старается на ухабах сбавлять скорость, постоянно гонит на пределе, умудряясь при этом не переходить границу, за которой может последовать переворот и иные неприятности. После обеда от снегохода Ильи Семёнова повалил пар — тосол закипел. Сняв крышку, увидели, что пружину термостата перекосило. Пока ремонтировались мимо проехали два американца. Возле нас каждый притормаживал и интересовался: «Help you?» (Помочь вам?) Традиционная для севера взаимовыручка! Здесь без этого не выжить.

Снег довольно глубокий (до метра в лесу), но по местным понятиям его в этом году маловато. Бывает, что наваливает до полутора метров. Снежный покров за две недели ясной, без малейших осадков погоды, густо испещрён следами диких животных (лосей, оленей, рысей, лис) и продырявлен лунками ночевавших под снегом куропаток. Больше всех наследили, конечно, неугомонные зайцы. Под поваленными ветром стволами осин снег  истоптан сплошь. Здесь их столовые — кормятся горьковатой, сочной корой. Видел даже  строчку следов соболя. А я то был уверен, что он только в России водится.
В километрах ста пятидесяти от крохотной деревушки Николай после спуска с хребта Кускоквим (его колдобины выбили из саночников остатки интереса к окружающим красотам) дорога раздваивалась. Одна ветвь уходила в сторону Тихого океана, другая — к Юкону. В этом месте мы заночевали. Завтра едем к прославленной Джеком Лондоном главной реке Аляски — там в Рубае можно будет  пополнить канистры топливом.