Игорь Васильевич Жеглов

Игорь Васильевич Жеглов (20 июня 1960 — 20 марта 2000) родился в Москве, в 22 года окончил Литинститут.
Автор шести книг стихов, среди которых «Эхо безмолвия», «Рождение памяти»; занимался переводами, пробовал себя в живописи. Много лет отдал работе заведующим отделом поэзии в журнале «Молодая гвардия». 20 июня 2020 года ему исполнилось бы 60 лет.
 

СМЫСЛ 
Торопится книга расплаты, 
Листая страниц имена, 
В ней дата приходит за датой, 
И подпись: «Родная страна». 
Грешно сожалеть. Пережили 
И танки, что «совесть спасли», 
Но лучше б за правду убили, 
Чем ложью за ложь вознесли. 
За разную правду, лихую, 
За диких и вышних людей, 
Иудиного поцелуя 
Не жаждущих в мире страстей… 
Орлы, и серпы, и заточки, – 
В чем смысл и какая в том честь? 
Но жирная, черная точка 
На свете, сограждане, есть. 
И лучше б за правду убили, 
А лучше бы с нею прожить, 
Ведь в общей вселенской могиле 
С лихвою окажется лжи. 

ЧЕЛОВЕЧЕ 
Комом в горле колодца 
Застыла вода, 
Но судьба показалась добрей. 
Мы – почти «ниоткуда», 
Почти «в никуда»… 
О Вселенская память, согрей! 
Сруб колодезный, 
Что послужной баритон, –  
Глубока его звучная власть. 
И не ведать ему 
Непосильных времен, – 
Ниже чистой воды не упасть. 
Ей насытится корень 
Грядущих веков, 
И почти наугад, просто так, 
Самый мудрый из всех 
«Дорогих чудаков 
В ней почует живительный знак. 
И тотчас человече 
Проймется теплом: 
«Было хуже, да Бог сохранил». 
Вдарит воду ведерком, 
Как будто веслом 
Оттолкнувшись, 
По небу поплыл.  

ЯМЩИК 
Настанет неласковый день, 
И боль из глазниц упадет… 
– Ямщик! Не гони лошадей! 
И тот лошадей бережет. 
Не свадьба, не праздник – нужда 
Сквозит из-под зимних бровей. 
– Ямщик! Догоняет беда! 
Что медлишь?! Гони лошадей! 
…Но слух обостренный его 
Не дрогнул от ветреных слов… 
Крадется безмерное зло 
По следу саней и подков… 
В полнеба – седые глаза, 
И нет в них ни страха, ни слез. 
…Ямщик, что в степи замерзал, 
Доныне еще не замерз. 

МЕЩЁРА 
Трясина чавкала и выла 
И прогибалась, чуть дыша, 
И в темноте невольно стыла 
Непосвященная душа. 
Кричала птица на болоте 
Про чью-то горькую вину, 
И рвался крик на дикой ноте, 
Усугубляя тишину. 
Здесь на заре охота будет, 
И боль взметнется до небес, 
Зачем в леса приходят люди, 
Душа которых – темный лес? 
Зачем на отчую Мещёру 
Ложится их кривая тень, 
Они, не ведая позора, 
Стучатся в окна деревень. 
За жизнь толкуют с мужиками, 
И лезут в дальнюю родню, 
И душу, как холодный камень, 
Несут лукаво к их огню. 
На заповедные дороги 
Зачем идут они опять? 
Здесь предназначено немногим 
Родиться, 
Жить 
И умирать, 
Болеть о поле и о лесе… 
Вновь тяготеет надо мной 
Гостеприимство этих весей 
Непоправимою виной. 

ТОЛЬКО ОСЕНЬЮ  
Только осенью любишь ты горше и слаще, 
Обретая любовь, расставаясь с любимой. 
На старинном мольберте цветов уходящих 
Повторяется радость, и боль повторима. 
Вечереющий ветер внезапно остынет, 
И открытые долы затеплятся светом. 
Да, любимая, мы на земле не святые, 
Но зачем нам об этом, и только об этом. 
Над безмерным покоем осенней Отчизны, 
В мире близости вечном и неутоленном 
Мы восходим к любви непорочной и чистой, 
Мы причислены к ней самым высшим законом. 
И никто неподсуден в нее приходящий… 
Повторяется радость, и боль повторима. 
Только осенью любишь ты горше и слаще, 
Только горше и слаще быть можешь любимым. 

ОТВЕТ 
        Наташе 
Не тревожься, родная, не надо. 
Да минует нас истинный грех. 
Есть любимые с первого взгляда. 
Ты – любимая с будущих всех. 

Ты – извечная женская боль, 
Так ты душу мою очищаешь, 
Что я чувствую землю тобой, 
Так, как небо ты мной ощущаешь. 

УХОД  
Когда отчаянно и дико, – 
Я думаю, в текущих днях: 
Как незаметно и велико 
Уходят люди в деревнях. 
Когда на свете будет пробит 
Покоя час и вышних сил, 
Один народ им приготовит 
Ржаные пригоршни могил. 
Один народ помянет горько, 
И все поймет, и все простит… 
Народ живет на свете столько, 
Сколь боль свою в себе хранит. 
Отплачут бабы… Во светелке 
В лампаду масло подольют… 
И все окрест опять замолкнет: 
Молчание – великий суд… 

ЛЮБОВЬ «РЕ-МИНОР» 
Помнишь ли ветер, что пах дождем, 
Влагой целя простор? – 
В нем еще, может, тебя подождет 
Любовь моя «ре-минор». 
В нем еще, может, седой скрипач 
И органист седой 
Вспомнят прелюдию неудач 
Музыкой молодой.  
В мире цветном – черно бел оркестр, – 
Сущему ли в укор?.. 
Снова несу неизбывный крест –  
Любовь мою «ре-минор». 
Вот они – ноты маленьких дней, 
Теплый клавир открой. 
Это – любовь, и не должно ей 
Быть на Земле иной. 
Она еще тебя подождет 
Меня пришлет за тобой 
Туда, где пахнет ночным дождем, 
Где дождь и тот – про любовь. 

В НОЧНОМ 
Собеседник пастух 
Молча угли раздул, 
И костер не потух 
От степного дождя. 
– Что задумался, дед? –  
Он меж делом вглянул: 
– Кто не думает вслух –  
Говорит про себя. 

Над жнивьем стало чисто 
И очень свежо, 
Пар молочный стоял 
Над горячей копной, 
И сельчанин со вздохом сказал: 
– Хорошо… – 
И царил на земле 
Первозданный покой. 

За осенней рекой 
Вечереющий лес, 
Сельсовет на холме 
И дорога к нему. 
– Тот, кто думает вслух, 
Тот не слышен окрест… 
– Говори про себя, 
Говори, я пойму.  

И пастух говорит 
Каждой скобкой морщин, 
Каждым вздохом своим, 
Каждой вспышкой костра 
Про сожженный рейхстаг, 
Про голодный Берлин, 
Про погибших детей 
Говорит до утра. 

Он всю жизнь свою за ночь 
Сегодня прошел… 
Первый утренник бьет, 
Донимает озноб. 
Он встает и опять говорит: 
– Хорошо… –  
Тот, кто думает вслух, 
Тот его не поймет. 

Наш костер не потух 
От степного дождя… 
Сельсовет на холме 
И дорога к нему… 
И, со стадом своим 
На рассвет уходя, 
Он сказал: 
– Про себя отвечай, 
… Я пойму.    

ОБРАЩЕНИЕ 
Вот женщина склонилась надо мной, 
Что стерпит все: 
И нелюбовь, и жалость. 
Своею неустроенной судьбой 
К судьбе моей устроенной 
Прижалась. 
А в том моя устроена судьба, 
Что я смирился 
С тем же неустройством… 
О Женщина! –  
Царица и Раба, –  
Не уповай, 
Не жди, 
Не беспокойся.  
Любовь и жалость 
Скоротечных дней 
Обременит тебя 
Надеждой тайной… 
Ты будешь хороша,  
Как «сто скорбей», 
Склоняясь над судьбой моей 
Печальной. 
Но знай, 
Когда лампада отгорит 
И отгуляют считанные гости, 
Мой светлый дух  
Тебя благословит. 
Я подожду: 
Люби, 
Живи, 
Не бойся… 

СМЕРДЫ 
Чем слабей – тем милосердней, 
Чем сильней – тем равнодушней… 
Боронили землю смерды, 
Словно собственные души. 
От рожденья им – до смерти 
Было ближе, ненатужно. 
Боронили землю смерды, 
Словно собственные души. 
До князей – далеко было, 
До богов чужих – подавно. 
С колыбели до могилы 
Быть бы равным среди равных. 
Закадит лучина к ночи, 
Руки-корни занемеют… 
Было б легче им и проще, – 
По-другому не умеют, 
По-другому не учили, 
По-другому не желают. 
Смерды землю боронили… 
С той поры… земля… рожает. 

РАВНОВЕСИЕ  
Вздохнет сентябрь: 
«Иных уж нет…» 
В эпоху войн и потрясений 
Доколе существует свет, 
На нас ложатся чьи-то тени. 
Их невесомость тяжела, 
Отчетливее в день погожий. 
Носители добра и зла 
Становятся с годами ношей. 
Как очень чуткие весы, 
Всю жизнь их держат наши плечи, 
Когда выходит ветер встречный 
На голос взлетной полосы. 
…Под крыльями вздохнет полесье, 
Отметив жизни торжество 
Не в нарушеньи равновесья, 
А в сохранении его. 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную