| Татьяна Багринцева | 7.08.20 08:11 |
| И, пожалуй, позволю себе поставить мои размышления, написанные ранее, - в такт мнению Василия Килякова...
*** «СТИХИ – ОСОКОРИ…», или размышления читателя о поэзии Александра Нестругина Осокорь – чёрный тополь. Неожиданное совмещение – стройный, прямой, с сильными корнями, упрямо рвущийся только вверх тополь и вдруг – чёрный. От земли, которой питается? От беды? От правды? «…Мои стихи – осокори, идущие по краю» – такова авторская надпись на подаренной мне книге Александра Нестругина «Осокори идут по краю». Они, стихи поэта, и позвали меня, читателя, к перу… Бесспорно, Александр Нестругин наделён творческим даром от Бога. Это – не требует ни доказательств, ни чьих-то споров. Творчество Александра Гавриловича оценено не единожды. В разное время встречала и профессиональные разборы, и высокие баллы, и справедливые восторги. Но они, эти множественные отклики – эхо стихов поэта, меня останавливают, как глубокие рвы перед древней крепостью. Повторяться за кем-то не хочу, да и не напишу так, надо признаться. Потому теперь принципиально не стала ничего смотреть по обозначенной теме. Ведь даже в начале книги мне несколько мешало представление автора: «…глубокий и проникновенный лирик…» Хоть это не вызывает сомнений, но мнение моё тоже формируется стихами. Читаю произведения Нестругина, перечитываю ещё, потом – через время – снова. И кажется, всё впервые. По-моему, первое впечатление – самое свежее, ясное, чёткое. Когда ещё не обдумал, не присмотрелся, не сопоставил, не построил логические цепочки умозаключений. Ведь потом – не так всё ново, уже знакомее, привычнее, что ли… А у Нестругина, на удивление, – ново! Вот и мысли, появившиеся при чтении, неожиданны даже для меня самой: а что такое классика? Как проза А. Чехова и И. Бунина, поэзия А. Пушкина и М. Лермонтова стала классикой? От чего это зависит? А «новь» стихов Нестругина может стать классикой?.. Первое стихотворение в книге «Уголовные дела, протоколы да повестки…» – автобиография, показанная так ярко, что и уточнений не требует. Шедевр. Образец искусства представления. Заканчивается произведение будто неопределённо-сомнительно: «…И – стихи в потёртой папке… Блажь. А может быть, судьба…» Обращение к этой заветной папке проходит сквозь все годы творчества. Через время – «Эти папки с жалкими тесёмками…» А спустя почти четыре десятка лет автор признаёт: «Не мучьтесь, не ходите к бабке. Всё, чему быть, давно сбылось. Я нужен этой мятой папке, Листкам, где строки вкривь и вкось…» …Помните игрушки-калейдоскопы из советского детства? Завораживающие меняющиеся картинки в «глазке» не отпускали, затягивая всё больше и больше крутить яркую трубку калейдоскопа. Вот и поэзия Александра Гавриловича насыщена множественными гранями-темами: родина – большая и малая, природа, история, война, временные перемены, ностальгия по детству, роль поэзии, любовь… И листаешь-листаешь страницы его книг, не отрываясь, словно они намагничены сердцем поэта, а глаза выхватывают в строчках суть самой жизни… Такое творчество – не просто создание нового, а проникновение сквозь жизнь, сотканную из мириад мгновений, и в каждом миге – долг поэта перед страной, людьми, собой… Это ещё и оборона вечных человеческих ценностей от наносного, ненужного, неверного. Страна бросает рубежи, А я пока держу… Тема родины как пульс авторской совести, поэзия высокого напряжения. Всё вокруг затягивает в водоворот душевных тревог: Дон, берега, деревья, травы, птицы, звери… Перо поэта, словно кисть художника, умело и красочно пишет картины: «Октябрь разводит старый сурик, / Сухую охру в ступке трёт…» И тут же горчит полынью особенная любовь к истерзанной техновеком природе, брошенной на произвол деревне, простым русским людям. Вместо домов – только травушка сорная… Где же вы, где же вы, люди живые? Просто и жизнеутверждающе для читателя звучат нестругинские строки: «Жёлтым дыханием окон/ Родина греет меня!» Как притягательно откровенна, как обнажена поэзия о человеческих взаимоотношениях. Боль повидавший на своём веку, Сухим листком, кружащимся меж сора, Как радуюсь я твоему звонку И сбивчивому току разговора! (Из посвящения Вячеславу Лютому). Среди моих любимых стихов – о бабушке Сане. Неграмотные наши деды и бабушки, они подняли Россию, защитили и победили, переживая потери и утраты, голод и холод. Но жизнью и болью обученные, ушедшие наши родные из тех поколений свой опыт, мудрость и доброту передавали детям и внукам. «Житы треба, як ни гирко» – Бабушкино вспоминаю. Были те слова, как гирька В наших ходиках – стальная… (Из посвящения Петру Чалому) И каждым словом, мыслью, ходом стихотворение не отпускает до конца, а потом – остаётся с тобой навсегда. Совершенно понятное, законченное «Письмо Святославу», где ёмко, в нескольких словах, – целая судьба: «Как я живу? Да знаешь, Слава, разно, – А хочешь, нарисую жизнь свою? Туман… И в нём леса по пояс вязнут. И я, по сердце срезанный, стою». Любовная лирика поэта скромна – сквозь защитную вуаль образов в основном угадываю едва обозначенные признания и посвящения… жене. Так мне видится. Радует откровение: «…Женский взгляд – как волшебный фонарь…» В поэтическом воплощении судьбы, своей и народной, в надрезы и прорехи, незаживающие раны и незатянувшиеся швы проходит тема совести, сомнений, неуверенности в том, что сделано всё возможное, а сделанное – получилось. И автор всё спрашивает и спрашивает себя: «Строка от честных слёз незряча, / Не мимо ль родины глядит?» Потом ещё строже: «Ты – мог помочь, да не помог?» Гражданская позиция Нестругина звучит и в тематике войны, и в оценке нынешней, мирной, жизни. Живём – как празднуем на тризне, А явь не гонит жуткий сон… Пытаясь сказать своё, читательское, постоянно срываюсь к цитированию, но лучше не объясню. И ловлю себя на мысли – неотрывно хочется ещё и ещё вспоминать строки стихов и другим показывать. Говорить о творчестве Александра Гавриловича можно долго-долго и много-много. Но лучше – взять его книги, читать и перечитывать. Поверьте – не отпустит. …Осокорь – чёрный тополь. Но стихи-осокори Александра Нестругина – разных цветов, как радуга человеческих чувств, эмоций, ощущений, как оттенки природы, да и всей нашей жизни. Потому в стихотворениях разных лет ясно видятся: «осокорей белёсые мазки…», «…уходят стёжки к бледнеющим осокорям», «и осокорник, став на край, / качнётся, бездну освещая…», «…белеть во тьме осокорями пытались горести мои», «…шумят осокори / и светятся над тёмными лесами полоской несгорающей зари», «осокори засинели, как горные льды…» И, пожалуй, главное – «Осокори мои – белы…» Имею ли право сравнивать? Думаю – имею. По праву читателя, вбирающего слово поэта. История доказала истинность пророческих слов А.С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Но так сказать – прерогатива гения. А разве меньшего стоит признание А. Нестругина: «От капельницы – к венам… Я – зыбкой зябью строк – В кровь тех, кто мне поверил, Давно по капле стёк…» Я чувствую, как неровно и мощно пульсируют и по моим венам и артериям слово и думы сильного поэта России. И всё же такая поэзия – классика. Верю, это решают читатели, значит, так тому и быть. Татьяна БАГРИНЦЕВА с. Верхний Мамон, Воронежская область |
| Василий Киляков | 7.08.20 05:06 |
| Откуда, за какие заслуги этот подарок нам, нашей литературе - Александр Нестругин! Какое чувство слова, какая органика, такт, деликатность, понимание и момента, и самой сущности, природы литературного творчества! Саша, ты очень скромный человек, знаю что поругаешь меня за похвалу тебе. Прости, не могу сдержать радости от каждой встречей с тобой, пусть и заочной! Эх, эх!!! |
| Александр Нестругин | 29.07.20 11:48 |
| Благодарю Вас, Григорий Исаакович, - и за доброе слово о моих скромных заметках, и за тёплый (и очень точный) отклик на стихи Владимира Александровича Макарова. Очень хочется верить, что он услышал нас... |
| Григорий Блехман | 23.07.20 22:49 |
| Так может написать только близкий друг.
Потому что личностная суть Владимира Макарова, а именно она ведёт к рождению стиха, ощутима в этом очерке очень отчётливо. Спасибо, Александр, за Вашу благодарную память. Уверен, что Ваш друг слышит Вас из того измеренья, где он сейчас, обретя бессмертие, находится. И ему от этого тепло. |