| Галина Минеева | 2.04.24 17:30 |
| Прочитала у Юрия Перминова Страницы дневника «Солнечный круг. Поселковые истории». И… запало, загорелось внутри, не оставляет. А что особенного произошло? Ровным счётом ничего. Обычная жизнь, на первый взгляд, обычных жителей серой бетонной многоэтажки среди ей подобных на окраине сибирского миллионника. Люди живут привычно – проснулись, встретили день, и он понёсся… А вот здесь уже у каждого своя колея и свои сани, как говорится, и мы вступаем в загадочный мир, горизонт которого автор окаймил Солнечным кругом, хотя… микрорайон-то именуется – посёлок Солнечный. Мы не сразу узнаём, что каждый житель здесь не случаен, и каждый из них за десятки лет вытоптал свою поляну жизни, которая туго сплетена со множеством схожих, но иных, соседских.
Язык автора как бы прост, но умеет мгновенно менять одежды и становиться то взрывным, с задиристо-саркастичными нотками над наглеющим инословием, то таинственным, с загадочным прищуром, перед тем как пуститься вскачь перед глазами и умом доверчивых простаков, то встанет торжественно в позу иносказательности, когда задумает удивить; по случаю, бывает безмятежно лиричным, но и здесь слово как бы сопротивляется самому автору, встаёт на дыбы, создавая образы героев гончарно-столярно-токарными средствами… всё происходит чисто по-перминовски. Особинка такая. А герои… Ох уж эти герои! Да и какие они герои, просто соседи, почти родные люди за долгие годы внимательного узнавания! Одним авторским словом, не микрорайон, а околоток со своим околоточным-милиционером-полицейским (за груду лет прозваний ему наберётся!). Юрий Петрович не разворачивает эпических повествований, довольствуясь вроде бы будничным раскладом – подносит к твоим глазам черту, особенность, свойство характера того или иного жильца бетонного обиталища, или заглянет к кому-нибудь за дощатый забор частного сектора, где в индивидуальной обстановке проходит жизнь знакомого человека… Сознаюсь, даже появилась поначалу в моём нетерпеливом сердце досадинка – вот, время сейчас такое, мир гремит и рушится, а Юрий Петрович пишет себе, словно ничего в этом мире и не происходит, но, читая, вижу, что неприметно для себя облекаюсь этими незнакомыми мне людьми какой-то неведомой тканью, которая наросла, соткалась и стала материей соприкосновения, нити которой неожиданно начинают прорастать куда-то в сердечную глубину. Люди стали родными. Понятными своими чудинками и грехопадениями, о которых не нам судить. Соглашаюсь, и с улыбкою верю в воспоминания и мифы старожилов, что стали теперь местными преданиями, достоянием Солнечного. Рассказывают: приглянулась чем-то Иисусу Христу деревня, и решил Он с местными жителями пообщаться. Первыми Он увидел женщин - белье в пруду полощут. Некогда им было с Иисусом говорить, дать воды напиться. Идёт Он дальше. Мужики в поле работают, те и на вопросы ответили, и напоили квасом, и накормили, после чего Господь сказал мужикам: «Вы, добрые люди, живите всегда этак же свободно, как сейчас разговаривали со мной, а женщинам пусть всегда будет некогда, как некогда было им подать мне воды». Так и живут по сю пору: мужики неторопливы и обстоятельны, а женщины – бегут, суетятся - всё им недосуг, на всё времени не хватает. Причудлива жизнь. Далее - истории с русалками, что в окружной речухе живут и дивные дела творят, подшучивая над местными женщинами… Мало ли чего случается в тихих и забытых окраинах большого города по разумению тех же женщин. Дед Матвей тоже живет особенной жизнью, «если его спросить о чём-нибудь, он вместо ответа встанет, приложит правую руку к виску, нагнёт на бок голову и с неумирающей улыбкой под усами и в бороде, вдруг затянет хриплоголосо: «Солнечный круг, небо вокруг…». «Так-то зайдёшь в поселок, и ощущение – будто в сонное царство попал. Будто здесь ничего не происходит, и, с позволения сказать, колесо истории не прикасается, как должно быть, каждой точкой своей окружности к земле, а гуляет себе пó небу, а мы на него и не заглядываемся... Но, - продолжает автор, - «Мне ли одному кажется, что народ в Солнечном открыт настежь, как душа апостола Иакова, прошедшего множество дорог?». И тут происходит нечто… историческое… сдвиг тектонических плит в сознании каждого человека, когда привычная жизнь страны и жителей каждого отдельного посёлка разошлась по полюсам - кто на родине остался, а кто – за кордон, где не опасно, живётся сытно и спокойно. «Вот ещё недавно – кто знал, что делается за забором Левонтия Штуцера и жены его Людмилы? – риторически спрашивает автор. - А сейчас всем посёлком народ приносит туда пустые консервные банки – Левонтий открыл у себя, можно и так сказать, производство блиндажных свечей… Помогают ребятишки после школьных и домашних занятий, забыв про мобильные телефоны… Баба Дуся животворную вакцину тройной очистки больше не производит… Вообще никакую… Евдокия Павловна с Аделаидой Аркадьевной, чей внук на специальную военную операцию мобилизован, вяжут маскировочные сети… Левонтий подставку-треногу сколотил, дворник Нияз где-то спандбон достаёт (он не светится в приборах ночного видения), а на уточняющие вопросы отвечает, что «там уже нету»… С Клавдии Иосифовны и Шлихенмайера (кстати, никакие они не сожители, просто в загс незаметно для других сходили) статус «иностранных агентов» был снят единогласно – не возражал даже Хрумкин. А как возразишь, если эта супружеская пара на базе своей австерии «Добро пожаловать!» организовала «сушку» (изготовление) борщей и каш. Шлихенмайер ещё и на «буханке» волонтёрит… Так что о ком ни рассказывай – только хорошие слова на ум приходят»… Можно и дальше перечислять, какие необыкновенные задатки и дремавшие таланты раскрылись у людей из Сибирской стороны окраинного поселка Солнечный, и нашли воплощение в дельной подмоге тем сынам России, кто за ленточкой в трудную для страны пору. «Не спим, батюшка» - называется завершающая новелла Юрия Перминова, в которой упомянута история с батюшкой Иоанном Кронштадтским, когда он был в этих местах проездом на Дальний Восток во времена Русско-Японской войны: «Дескать, плыл Иоанн Кронштадтский по Иртышу, и везде его встречало множество народу с молитвами, иконами. Отовсюду люди съезжались. Подошёл его пароход на рассвете к берегу, от которого до деревни Солнечной версты две, не больше – очень уж батюшка хотел узнать, отчего такое название, но ни один житель не показался. Тишина. И тогда сказал Иоанн Кронштадтский: «Спишь, Солнечная, ну, значит, ещё долго спать будешь!» Будто предостерёг от чего-то…». Время пришло, и солнечные люди просыпаются. Для дела… и не только в Омске. Вот такие ощущения возникают после прочтения рассказов Юрия Перминова. И рождают они теплоту в душе, радость и надежду, это уж точно! Остаётся только поздравить Юрия Петровича с замечательной публикацией, и ожидать новых повествований! Да, ещё!.. Прекрасным уточнением являются психологические фото автора. |
| Кирилл Филонов | 23.03.24 06:51 |
| Что же, поздравляю, Юрий Петрович! Как всегда талантливо, как всегда остроумно! Не знаю почему, но Вам, кажется, было бы интересно работать и в прозе. Думаю, что повести и рассказы были бы прекрасно дополнены поэтической основой. Вы мастерски описываете быт и повседневную жизнь окраины. Оживают образы простых персонажей, как писал Дмитриев: "Я от мира сего и села не большого...". Казалось бы, всё наше, родное, с чем и с кем сталкиваешься ежедневно. Это и сосед из двадцатой квартиры, и бабулька, вечно жалующаяся на жизнь, и даже дворник Нияз из Таджикистана - все родные люди. Богатый Вы человек, Юрий Петрович! Сколько прекрасных образов хранит Ваша чистая душа! Сколько людейокражает Вас, которые небезразличны Вам!
Огромный привет из Казахстана! |
| Михаил Попов (Архангельск) | 19.03.24 18:24 |
| Юрий Перминов - превосходный поэт, в чём мы убедились, читая его подборки, в частности, на этом сайте.
Не все, пожалуй, знают, что он - замечательный редактор. Многие издания Благотворительного фонда "Возрождение Тобольска", которому недавно исполнилось тридцать лет, вышли в свет с лёгкой, а точнее будет сказать - основательной профессиональной руки главного редактора. На этом поприще Перминов - умница и трудяга - безусловная величина! А ещё Юрий Петрович - и прозаик. В этом мы всё больше убеждаемся, знакомясь с новыми страницами его "солнечной" летописи. Самобытное письмо, тонкий, изящный юмор, любовь к своим персонажам-соседям - всё это свидетельствует о незаурядном мастерстве автора, а главное - о чутком, добром сердце. |
| Евгения Лифантьева | 19.03.24 02:52 |
| Напишу то, что думаю. Поэтому – не обижайтесь.
Про жанр Байки из Солнечного – чисто блоговая вещь. Их вкусно читать по кусочку. Зацепился глазом, листая френд-ленту, проглотил, пока автобус стоит в пробке на мосту, порадовался тому, как ворожат и заморачивают витиеватость изложения и прихотливость стиля, - и хорошее настроение на весь день. Сайт «Российский писатель», конечно, площадка престижная, но тут у читателя получается перегруз. Больше двух-трех баек за раз не воспринимается. Нет, только в блоге. Ну, или в «бумажной» книге. Чтобы лежала под рукой, и в минуту задумчивости открывать на случайном месте и читать первые попавшиеся строчки. Может получиться хороший способ гадания. Про интернационализм и толерантность Особенность наших сибирских предместий – их многонациональность. Оно и понятно. Люди приезжают в Россию, но уцепиться могут лишь там, где жилье подешевле. Соседствует на окраинах самый разный народ с самыми разными корнями, и отношение к национальному вопросу у нас практичное, построенное не на толерантности, а на интернационализме. Недавно попалась формулировка, кто написал, не помню, какая-то то ли армянская, то ли тюркская фамилия: «Пока ты человек – никого твоя национальность не интересует. Перестаешь быть человеком – все хотят знать: чья свинья?» В байках из Солнечного действуют человеки: дворник Нияз, что таксист Ербалат, что шашлычник Рубен. Человеки - в отличие от безымянного релоканта. Определение своих героев через социальное, а не национальное – та черта, что, похоже, не уже вытравить из хороших русских писателей. У Юрия Перминова каждый герой имеет профессию, даже если он уже на пенсии, и эта профессия, это место в мире труда определяет его лицо. «Выпадает» из общего ряда сам автор, которого участковый не захотел признать профессиональным литератором, определив для себя в категорию «пенсионер». Но это, скажем так, детали. Про мистику городских окраин Юрий Перминов – последовательный реалист, чуждый всякой мистики и фантазирования. Да только есть такое понятие – «гений места». Человек, сроднившийся с землей, на которой живет, говорящий от ее имени. А земля – это не только люди, это – нечто большее, чем каждый из нас, живущий на ней. И вот это большее невольно начинает проглядывать и в образах, которые калейдоскопом крутятся в "солнечных" байках. В фэнтези есть целый блок сеттингов «городской мистики». Люди, дома, «кронированные» деревья, гаражи, машины, трамваи, дворовые собаки и прочие объекты городской инфраструктуры становятся равнозначными персонажами, имеющими собственную волю и понимание происходящего. У Юрия Перминова сначала получили субъектность собаки. А со временем и русалки в поселковом пруду появились… Точнее, сейчас из-за проблем с экологией и зарастанием пруда исчезли, не сочетается слово "Замарайка" с русалками по чисто эстетическим причинам. Будем ждать, какая следующая нелюдь попадется на глаза автору. Нелюдь – она такая, она является только тем, кто умеет чувствовать место, в котором живет. Претендует на роль гения этого самого места. Признает поселок Солнечный писателя Юрия Перминова за своего гения - и полезут в байки всевозможные энергетические сущности. А критики потом будут гадать, к какому направлению относить тексты… |
| Геннадий Ёмкин | 17.03.24 20:49 |
| Незамысловатые сюжеты и зарисовки из жизни посельчан окраин мегаполиса, описанные с юмором и долей грусти, являют нам бытие человека и не стремящегося вовсе вписываться в "Век цифры". Простые, прямые человеческие взаимоотношения между, колоритно выписанными героями миниатюр, живущих "Меж городом и селом", при, видимом тёплом и отношении, и участии автора в их судьбах, безусловно найдут тёплый отклик в сердцах читателей.
Эх, Юрий Петрович! Широкой ты души человек - в стихи-то и не вмещаешься уже! |
| Любовь Евдокимова | 17.03.24 12:38 |
| Когда читала эти рассказы, я невольно задавала себе вопрос: на что ЭТО похоже? Откуда пришла эта стихия - забавная, смеховая, простодушно откровенная, при этом удивительно сочетающая " высокий штиль" и " низкий" ( как бурлеска)? В ответе у меня получилось, что похоже ЭТО на продолжение традиции русской классической литературы: Пушкин, Гоголь, Некрасов - внимание к " маленькому человеку", Зощенко, Шукшин - бытописательство...
"Здешняя жизнь посёлка Солнечный, далеко не всем видимая", выплеснулась на всеобщее обозрение. Читатель находится среди жителей этого посёлка( вовлечен в некую соборность), узнаёт своих близких, знакомых, своих соседей. Интересно было узнать про то, как плетутся маскировочные сети и делаются окопные свечи. СВО - это нерв сегодняшнего времени. И автор со знанием дела рассказал об этом. Особая благодарность за интеллектуальную составляющую этих произведений. |
| Александр Нестругин | 17.03.24 09:30 |
| Спасибо, дорогой Юрий, за твои мудрые "солнечные истории". Когда-то они сойдутся в летопись - не только посёлка Солнечного... |
| Андрей Смолин | 17.03.24 06:44 |
| Вот что значит жить среди своего народа. И не просто жить, а участвовать и видеть всю подноготную этой жизни. А заметили какой сострадательный взгляд лирического героя этой повести. Нет для него "простых" людей. Все люди и есть народ. И в этом раз Юрий Перминов открывает взгляд на глубинный наш народ. Это здорово! |
| Виктор Антонов | 17.03.24 05:07 |
| "Когда б вы знали из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда...". Прозы это также в полной мере касается. В который раз удивляюсь множеству сюжетов из одного - родного автору - двора. "Дом, в котором я живу" - то ведь не только отдельно взятый дом, это не только лично ты. Это страна наша в целом со всем взаимодействием центра и окраин, это жизнь наша. Жильцы сменятся, стены перестроят жизнь продолжат те же люди и их (наши) потомки. Неужели не поймут, чем жили мы, чем беспокоились, утешались, как живою кровью писали? |