| Андрей Калмыков | 21.11.24 23:55 |
| Это Вам, Марина Ивановна, большое спасибо за неравнодушное сердце и за эту статью, в частности! С праздником Вас и весь сайт «Российский писатель» – «Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных»! Желаю всего самого доброго! |
| Марина Маслова | 14.11.24 20:21 |
| Благодарю Андрея Калмыкова и Николая Новикова за благожелательное прочтение.
Что касается цитат, существенно дополняющих мои размышления, за них отдельное спасибо. И надо сказать, что повесть Николая Дорошенко "Запретный художник" очень плотно насыщена такими мыслями, которые хочется запоминать и цитировать. Тема чёрного квадрата требует особого рассмотрения. Тут проблема в том, что если кто-то уже убеждён в гениальности этой геометрической фигуры, переубедить его невозможно. Николая Ивановича Дорошенко эта проблема волновала, об этом он писал мне (в связи с активностью в Курске пропагандистов-квадратолюбов). Он предлагал духовные пути решения, через Священное Писание. Но... Помните евангельскую притчу о богаче и Лазаре? Главное там в самом конце: если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят. Так что я предпочитаю вообще не рассматривать имя изобретателя чёрных геометрических фигур. Оно мне не интересно. Тема "гения" и "шедевра" у нас не просто раздута, она обросла метастазами, болезнь чрезвычайно заразна, передаётся интеллектуально-манипуляционным путём. Мне только за родину больно... Неужели курянам не стыдно метать бисер перед надменным шляхтичем, посмеявшимся над ними? Да ещё и верноподданнически петь оды его лукавству именно в то время, когда озверелые польские наёмники терзают курскую землю, насилуют и убивают, распинают под мостами женщин и детей?! |
| Николай Новиков | 13.11.24 17:34 |
| Российский писатель Николай Дорошенко в «Запретном художнике» высказывает некоторые глубокие мысли о культурной революции:
«Потому что, если есть культурная революция, то есть у революционеров и список запретных имен!... – Но ведь и лет двадцать назад, когда почти все журналы были заполнены репродукциями с ваших картин, если б кто-то посмел «Черный квадрат» Малевича опубликовать не в критическом смысле, сразу бы ему политику пришили! – «Черный квадрат», это действительно был контркультурный манифест. – Выставки эти ваши, я извиняюсь, как резервация! Не отправлять же вас, последних могикан, в Воркуту или в газовые камеры! Вот и дают вам раз в год по две-три картины вывесить … – Есть вещи, которые не запретишь. Потому что, сколько ни рисуй яблоко квадратным, от этого оно круглым не перестанет быть… – А я это знаю! И я даже.., – Сумарин заоглядывался, словно собрался выдать свою самую большую тайну, – я даже могу вам сознаться в одной истории, через которую, можно сказать, до сих пор мне не удалось перешагнуть... То есть, когда у нас тут все с ног на голову перекувыркнулось, стал мой отец с испугу в церковь похаживать. Говорит: если уже сатана нагрянул и с телеэкрана нам подмигивает, то почему же мы в Бога не веруем? …» В Оптиной пустыни монах объясняет мирянам, что такое церковная и нецерковная живопись. - «А как относиться к нецерковной живописи?». И монах, без запинки, как будто ему приходилось каждый день про живопись рассуждать, сразу же ответил: «Если художник только свои фантазии показывает, только себя самого стремится выражать, если человека или облако, которых Господь сотворил такими, какие они есть, художник переиначивает на свой лад, то это значит, что он, как падший ангел, бросает вызов Богу, пытается сотворить собственное мироздание. И это тяжкий грех. А если художник в красоте человека и во всем, что Господь сотворил, признает красоту высшую, единственную, то такой художник Богу угоден. И картины его для человеческой души имеют целебную силу». Тут уже и мне стало интересно. Я говорю: «Да неужели, если я беспредметную (не одухотворённую - Н.Н.) живопись буду любить, то согрешу тем самым точно так же, как какой-нибудь вор или убийца?» И монах на меня так посмотрел, что женщины перед ним даже расступились. «Вы, – говорит он, – спрашивайте только о том, что в душе своей уже готовы исполнить. Лучше уж по неведению грешите, а не после того, как кто-то вам разъяснит, что является грехом, а что грехом не является». У меня спина похолодела, не стал я судьбу испытывать, отошел в сторонку. Но краем уха услышал, как он принялся свою мысль дополнять: «Если художник даже из живого человеческого образа, как из глины, лепит нечто свое, то, значит, не творческий порыв движет им, а только презрение к человеку… …Но даже гитлеровское жестокосердие не такое страшное, как художник, желающий модернизировать Божьи творения. … художник мягок да вкрадчив. И, значит, не всякая жертва художника понимает, что она уже стала жертвой. И, значит, не всякий человек такому художнику-убийце станет сопротивляться. Так что в будущем если фашизм и возродится, то в виде фашизма холодного, который без войн, только с одною ласкою, как ветерок, будет среди вас веять, а вы, проворонив ему свою душу живую, пропадете с лица земли, как слюна, сами того не заметив». … Но – пока спасаюсь, так сказать, простою мыслью: не я революции устраиваю, не я эту жизнь поворачиваю в разные стороны, не мне и ломать голову, куда жизнь моя поворачивается. Теперь уже подвиг совершишь, если никого не убьешь, ни у кого не уворуешь, но при этом – выживешь! А, вообще, это вы вот так внезапно появились, разбередили меня своим, так сказать, воскрешением из мертвых, вот я вам все и выложил… Хотя уже и не думал, что будет кому все это высказать… Да.». Николай Иванович Дорошенко предвидел =подделку нравственности и "мягкого" смещения центра культуры в сторону приспособляемости = . Например в Областной библиотеке Курска член ПЕН-клуба Бубнов, приехав из Москвы, полтора часа читал восхваление-оду "Земля чёрного квадрата". О самой беспредметной картине его строки: «…Малевича. Вздыбились рубцы. И в них – цветы. И из цветов венцы…». Наверное, на голову поэта... Воочию видим разное понимание культуры. |
| Андрей Калмыков | 12.11.24 14:16 |
| Умилительная фотография. Родственные души притягиваются. Спасибо большое, уважаемая Марина, за такую серьезную работу! А для нас это повод прочитать или перечитать повесть. Настоящее искусство живо. Вот и Виктор Сумарин, еще в первой главе, в картине зашедшего в его художественный салон незнакомого художника узнает знакомые, родные черты прошедшего времени и восклицает: «Так мог писать только Шадрин… Глянешь, и сразу чувствуешь себя человеком». Вот это настоящее искусство и чету Францовых преображает, и вообще собрало в мастерской художника почти всех главных героев повести накануне какой-то новой для них жизни. |
| Марина Маслова | 9.11.24 01:02 |
| Спасибо на добром слове, Геннадий Алексеевич.
А я бы ещё хотела сделать поясняющий комментарий к фотографии. Николай Иванович здесь улыбается. Однажды сказал, что не очень любит свои портреты с улыбкой. А это фото, помнится, ему понравилось. Снимал нас в курской Асеевке, кажется, Валерий Латынин. Или Татьяна Грибанова, точно не помню. Мы все стояли гурьбой после торжественного собрания по поводу 60-летия Курской писательской организации. Гостей было много, праздник удался. Это было 26 октября 2018 года. Я тогда тоже много снимала и сделала после альбом портретов писателей с шутливыми подписями. И вот однажды, когда Николай Иванович почему-то перестал выкладывать на сайт присылаемые мною работы (сама была виновата, не сдержала обещания), придумала я, как исправить положение. Отослала ему эту праздничную фотографию с такой вот шутливой "дарственной" надписью (надеясь, что сердце его дрогнет и всё простит): Вы говорили: "Прежде всех ко мне пиши", А я не знала, что измены не простите. Ах, посмотрите, как мы с вами хороши! Не зря в углу висит огнетушитель... Этот огнетушитель на втором плане не давал мне покоя – испортил такой памятный кадр, вклинился между нами. Николай Иванович, видимо, шутку оценил, сердцем к изменнице оттаял и вскоре выложил одну из моих работ. В тот его приезд на юбилейные торжества мне почему-то постоянно хотелось его фотографировать. Сейчас перебираю эти портреты... Какой же он красивый человек! Какие мы все красивые были тогда! Татьяна Грибанова, Валерий Латынин, Павел Кренёв, наши многочисленные гости... Вот мы все сидим рядышком - общее фото... С нами Николай Фёдорович Иванов, Николай Иванович Гребнев… Прошло всего шесть лет, а будто целое столетие. Стольких людей мы уже потеряли... Столько всего пережито... Два ковидных года, болезни, война... Так всё изменилось вокруг… И теперь вот - эта беда и печаль... Ушёл тот, без кого чувствуешь себя в литературном сообществе сиротой. |
| Геннадий Сазонов | 7.11.24 15:53 |
| Большая благодарность Марине Масловой за содержательное, глубокое исследование творчества Николая Дорошенко, достойное его памяти.
Ныне нам всем заново открываются произведения Николая Ивановича, его личность и дела на поприще главного редактора Российского писателя, масштаб всего, что им сделано. |