| Екатерина Козырева | 22.06.14 16:29 |
| Действительно, очень трудно оторваться от чтения сколь вечных, столь же и современных размышлений, с такой "цветущей сложностью"изложенных великим мыслителем Иваном Ильиным.Вот одно из них,пушкинское:"Европа в отношении России, всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна". Может быть невежественная Псаки на то и поставлена, чтобы утверждать нежелание и презрение к истинным событиям в Украине?Интернет обладает непревзойдённым юмором, изобретая новые термины - "псакнуть", значит сказать глупость. Но если это намеренно задумано - это отвратительно и страшно!
А вот из И. Ильина:"Пушкиным был пропет гимн победы над хаосом". Поистине пророческие слова! Дай Бог нам услышать гимн Победы Донецкой Народной Республики! |
| Людмила Владимирова | 7.06.14 04:00 |
|
Какую же радость, наслаждение доставила мне публикация статьи Ивана Ильина! Конечно же, я ее знала и раньше, но именно сегодня перечитать как бы заново – упоительно! Спасибо, Николай Иванович! Правда, как и прежде, и даже более, чем прежде, меня, убогую, все тянет «защитить» Федора Михайловича Достоевского! Все же Иван Александрович понапрасну категорически отмежевывается от Речи Достоевского. Не говоря о том, что в одной речи всего-то сказать и нельзя. И я ее принимаю всем сердцем. А отношение Достоевского к вопросу «Россия – Европа» было весьма неоднозначным. Чего стоит только одна мысль: «Но всё же мы вправе о перевоспитании нашем и об исходе нашем из Египта позаботиться. Ибо мы сами из Европы сделали для себя как бы какой-то духовный Египет»! Сегодня я особо радостно восприняла шаги России на Восток, в Азию и потому, что в свое время всем сердцем приняла положения, высказанные в последней записи Дневника писателя за январь 1881 года. Любой при желании может почитать: см. http://www.magister.msk.ru/library/dostoevs/dostdn24.htm Смею думать, что немало там мыслей, полезных к осмыслению и политиками, и писателями сегодня. Украины – в бОльшей степени, но и – России. Позволю себе лишь несколько выдержек: ...Не ясно ли, напротив, что народ наш носит в себе органический зачаток идеи, от всего света особливой. Идея же эта заключает в себе такую великую у нас силу, что, конечно, повлияет на всю дальнейшую историю нашу, а так как она совсем особливая и как ни у кого, то и история наша не может быть похожею на историю других европейских народов, тем более ее рабской копией. Вот чего не понимают у нас умники, верующие, что всё у нас переделается в Европу безо всякой особливости, и ненавидящие особливости от чего, конечно, дело может кончиться даже бедой. А что у нас всё основное как нигде в Европе, то вот вам тому первый пример: у нас свобода (в будущем нашем, когда мы переживем период лжеевропеизма нашего, это наверно так будет) - у нас гражданская свобода может водвориться самая полная, полнее, чем где-либо в мире, в Европе или даже в Северной Америке… ...Да и вообще вся наша русская Азия, включая и Сибирь, для России всё еще как будто существуют в виде какого-то привеска, которым как бы вовсе даже и не хочет европейская наша Россия интересоваться. "Мы, дескать, Европа, что нам делать в Азии?" Бывали даже и очень резкие голоса: "Уж эта наша Азия, мы и в Европе-то не можем себе порядка добыть и устроиться, а тут еще суют нам и Азию. Лишняя вовсе нам эта Азия, хоть бы ее куда-нибудь деть!" Эти суждения иногда и теперь раздаются у умников наших, от очень их большого ума, конечно. ...Россия не в одной только Европе, но и в Азии; потому что русский не только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. Мало того: в грядущих судьбах наших, может быть, Азия-то и есть наш главный исход! Я предчувствую негодование, с которым прочтут иные это ретроградное предположение мое (а оно для меня аксиома). Да, если есть один из важнейших корней, который надо бы у нас оздоровить, так это именно взгляд наш на Азию. Надо прогнать лакейскую боязнь, что нас назовут в Европе азиатскими варварами и скажут про нас, что мы азиаты еще более чем европейцы. Этот стыд, что нас Европа сочтет азиатами, преследует нас уж чуть не два века. Но особенно этот стыд усилился в нас в нынешнем девятнадцатом веке и дошел почти до чего-то панического, дошел до "металла и жупела" московских купчих. Этот ошибочный стыд наш, этот ошибочный наш взгляд на себя единственно как только на европейцев, а не азиатов (каковыми мы никогда не переставали пребывать), - этот стыд и этот ошибочный взгляд дорого, очень дорого стоили нам в эти два века, и мы поплатились за него и утратою духовной самостоятельности нашей, и неудачной европейской политикой нашей, и, наконец, деньгами, деньгами, которых бог знает сколько ушло у нас на то, чтобы доказать Европе, что мы только европейцы, а не азиаты. Но толчок Петра, вдвинувшего нас в Европу, необходимый и спасительный вначале, был все-таки слишком силен, и тут отчасти уже не мы виноваты. И чего-чего мы не делали, чтоб Европа признала нас за своих, за европейцев, за одних только европейцев, а не за татар. Мы лезли к Европе поминутно и неустанно, сами напрашивались во все ее дела и делишки. Мы то пугали ее силой, посылали туда наши армии "спасать царей", то склонялись опять перед нею, как не надо бы было, и уверяли ее, что мы созданы лишь, чтоб служить Европе и сделать ее счастливою. С уважением, Л. Владимирова (Одесса). |