|
16 августа 2010 Жара… Из хаты выходишь, а на крыльце раскалённый воздух перехватывает горло, плечи охлёстывает жгуче-крапивный удар солнца. 7-го августа в тени на термометре было 43. Но градусник себя перехвалил. Жаре выражаю презрение. Очень много появилось пауков. Если в дальнюю комнату в хате не заходил два дня, обнаруживаешь, что паутиной замётаны дверной проём и углы. Во дворе паутина трещит на ушах, липнет на спину и плечи. Пробивал ломом слив в летнем душе, прислонил лом у входа – вечером пауки его уже примотали . Боюсь утром оказаться на постели опутанным, как Гулливер… С весны не замечено было ни крыс, ни мышей – какой-то мор на них напал. А вчера из травы вышмыгнул чёрный крысёнок, запрыгнул под наружнюю шиферную обшивку кладовки и проник внутрь дома по давним скрытым ходам. Ночью, когда лёг спать в веранде, он начал бегать по дощатому настилу чердака, топая, как лошадь. Ну, подожди, друг, подумал я, засыпая. …Рябинка сохнет. Лет семь назад весной выкопал в Жёрновце корешок, присадил меж двух кряжистых ракит перед домом. Она прижилась, а потом пошла в рост – и соседки не мешали. Мать на неё поглядывала. Рябина – «женское» дерево, хозяйкина радость... Залил под корень вёдер десять воды, на следующий день, на следующий… Кончики ветвей продолжают сохнуть, шелушатся. Значит – болезнь. Жаль ещё орешину за сараем. Так долго прорастала, несколько лет цеплялась за землю. Теперь листья скрутило в дудочки, окинуло какой-то ржавой патиной. Пришла Галя Данникова, вторая из сестёр. Её нынешнюю фамилию я не выговорю. Мнётся; в руках тетрадочка с подписями односельчан и с текстом, как я смог потом определить, безадресных жалоб вообще на начальство и по начальству. О, этот малолитературный жанр деревенских жалоб! Где твои безвестные гении и злодеи, где твои исследователи и толкователи! Здесь и сетования на отсутствие асфальтовой дороги, укоры на погасшие уличные светильники, плач об отменённом вечернем поезде Льгов-Локоть… Редкий из деревенских не писал такие - то ли в милицию, то ли в райком партии, то ли в профсоюзный комитет. Жанр этот, оказывается, международный. Вспомнился рассказ, если не изменяет память, из книги «Китайский сад камней» (кстати и к вопросу о китайском юморе). Крестьянин из глухой провинции пишет зимним вечером своему мандарину-губернатору длинное послание, в котором жалуется на неурожай, рассказывает о павшей на прошлой неделе козе, докладывает о соседке, которая стала ходить налево. «Подними свечу повыше!», - приказывает он задремавшему слуге и машинально записывает эти слова в послание. Они больше всего и поразили мандарина, который зимними вечерами любил читать послания из провинций. На следующий день он созвал совет и приказал казначею профинансировать начинания под лозунгом «Подними свечу повыше!» Вскоре вся империя пришла к благоприятному устройству, а провинции начали процветать. Процветать они процветали, меланхолично заключает рассказчик, - но письмо-то писалось совершенно не о том… Как в той же тетрадке. Почему все жалобы на нашего главу, которого деревенские переизбрали большинством, как мужика хозяйственного, отзывчивого? Послание вообще безадресное – какому начальнику, где сидит? Галя уверена, что если я живу в городе, то к губернатору дверь ногой открываю. Рассуждать об «оптимизации» России сверху, в результате чего население уверенно сокращается, а проблемы растут, как снежный ком - с ней не имеет смысла.
15 августа 2010 Саша целыми днями ремонтирует велосипед, который я ему сдал в аренду. Второй дохлый велосипед разобрал на запчасти. И до сих пор не может выклеить дырявые камеры. Раз показал, другой – а велосипед приходится занимать у его соседа Саши Зайцева (Погонышева). Спрашиваю: а мопед, который десять лет валяется в сарае – можешь восстановить? Ты же дальнобойщик... Сомневается уверенно. На огороде навёл порядок: те заросли шира выше плеч, которые я решил оставить, как заповедник сорняковых мерзостей, он тщательно выполол, сложил под яблонями ровным прямоугольником и забросал середину палыми яблоками – сделал компост. Поникшие помидоры подвязал на палочки. Говорю: «Так не было у нас принято: что легло, - и так родит». Делает по-своему. Наконец, раскрыл немного «биографию». С женой и маленькой дочкой перед Олимпиадой в 1980 году ехал в Анапу, где жили родители жены, - а проезда нет. Дочке полгода, а тут какая-то диверсия, поезда на Анапу пошли из Азербайджана… Через двадцать лет вдруг кто-то у кочановской калитки стучит, Саша выходит с закопчённой кастрюлей в руках и видит молодую женщину, которая с плачем падает перед ним на колени. Дочь!.. Не знаю, что и думать. А моя дочь из Америки сообщает о том, что прижилась ! «Купила ноутбук, работу нашла… на последний месяц. Встаю в 6 утра каждый день, похудела... Не хотим уезжать… Как время быстро пролетело!» Как она почувствовала, что в том мире можно жить? Мне, отцу, это кажется диким, - но я вообще отсталый человек. Значит, Америка приветлива к каждому, даже к безродной студенточке. Не могу ей рассказать о том, что Америка, как богатый приживала, существует в долг, а по долгам нужно рассчитываться. И вот не хочется, чтобы Америка рухнула, как некогда рухнул Советский Союз – а она-таки, как все убедились теоретически , рухнет. Большой зверь всегда соблазнительная цель. Будет горько наблюдать крушение этой империи, пренасыщенной богатствами достижений, сияющей торжеством науки и технологий. Зачем вообще Америку денежным способом подводят к этому финалу! Все мы слишком связаны…14 августа 2010 Сегодня Спас-Маковей. Давно это было! Мак ещё рос на каждой огородной грядке и никому в голову не приходило его уничтожать. Как прекрасно было сладостное майское маковое полыхание на закате дня! На маковый Спас мать приказывала мне истолочь маковое зерно для пампушек. Для того пылились в кладовке выдолбленная целиком из липы ступа и пест, окованный по бойлу стальным тесным кольцом и обитый в торце широкими, блестящими шляпками гвоздей. Мак нужно было подсыпать в ступу горстками, утолакивая порцию за порцией. Пест глухо-пружинно отскакивал от конуса ступы, превращая мелкое зернецо в карамельно тугую пахучую кашицу. Мать тем временем на сковороде-чародейке подрумянивала мелкие пузатые квадратики пресного теста и разводила в большой кастрюле мёд с добавкой сахара. В этой сиропной густоте нужно было заварить истолчённый мак и затем поставить настойку в холодок. Затем наступал пир. Горсть-другую крохотных подрумяненных пампушечек в большой глубокой тарелке нужно было припустить кофейно-чёрным озерцом медово-маковой настойки, дать тесту пропитаться ею минут этак пять – и не секундой больше, а потом только приниматься за трапезу. Перед первой ложкой мать что-нибудь говорила – и не обязательно про пампушки. Вспоминала, например, о своей матери, бабушке Луше, которая ходила полоть огород до последних дней… А потом наступало ласково-вдумчивое поглощение… Одна тарелка сменяла другую, и сытость наступала только с сонным изнеможением. Едва проходила сонливость, тянуло тотчас опять наплескать в тарелку чёрно-кофейного моря с крупинками недотолчённого мака, куда сыпались, как из волшебного рога изобилия, эти пухлые, румяные, нескончаемые пампушечки…
12 августа 2010 Позавчера Саша поехал на велосипеде в магазин за хлебом и пробормотал у ворот: «Горит…» Я вышел на улицу. На уклоне к пруду, где виднеется длинная, затянутая землёй, заросшая бурьяном и мелкими кустарниками руина княжеской усадьбы, загорелись, вероятно, от брошенного окурка бурьян и сухая трава. Сходил посмотреть. Сбил веткой огонь в одном месте, он подхватывается в другом. Местами трескучее пламя выше головы. Как по мобильнику звонить во Льгов в «пожарку» - не знаю. Позвонил нашему поселковому главе, Александру Фрундину, Михалычу по-нашему. Он на своей потасканной «Ниве» из сельсовета на селекционной станции приехал в пять минут: «Давай вёдра, зови мужиков!» От колонки таскали вёдра с водой к границе огня, сбивали пламя. В суматохе я забыл про опрыскиватель для колорадских жуков на 15 литров, он-то как раз для такой нужды сгодился бы лучшим образом. Подошли Витя Гамаза, Виталик Субботин, вернулся из магазина Саша, – со своей стороны огонь затушили. А метрах в ста от нас от другой колонки забегали с вёдрами Данниковы, Зайцевы – отбивали огонь от себя. Мулюй вышел на дорогу, чтобы лучше было видно, облокотился о посошок, смотрел исподлобья… Хорошо, не было ветра. Если бы огонь перемахнул через уличную узкую дорогу и перекинулся к ряду высушенных до звона домов, мы бы не управились. Минут через тридцать приехали весёлые пожарные в синих МЧСовских робах, побрызгали веером под кустарниками, куда упятился огонь, свернулись и уехали. ...Вернусь к своим записям разных лет. Не знал, как назвать, но пусть тогда и будут Записи. Первые, малосодержательные, обозначены аж 1968-м годом, но мысли стали проявляться с 1976 года, что неудивительно: в этом году в журнале «Юность» появилась моя первая повесть - и человек задумался. Записи, так созрело, сопровождаются и сиюминутными автокомментариями. Итак:
P . S . от 12.08.10 на стихотворение Юрия Кузнецова в комментариях к Дневнику: я его тоже люблю. О хозяине двора-то с осуждением, а есть, мол, - и держава. Но у кого душа о державе скорбела, те давно со дворов разъехались, а держава слабеет. Думаю, что важно не разбрасывать свои окурки, где бы ни жил. Равнодушия нет, - если речь об этом. А если загорится деревня, побегу тушить... …Страна огромная, в одном краю горит, в другом заливает дождями. Чтобы природу победить, одной власти мало. Наверное, половину населения страны нужно поставить на штат МЧС. Это нереально. Читаю в Инете сводки и сообщения о пожарах. Власти, МЧС, милиция, рядовые пожарные, погорельцы… Сколько с одной стороны расхлябанности, трусости и равнодушия, столько с другой стороны мужества, самоотвержения и жертвенности! Реальна, реальна-таки вот эта бескрайняя территория, оставленная нам в удел и которую нужно удержать и спасти. А это с каждым годом всё труднее… …Когда Советский Союз начал рассыпаться, было и тогда ясно – это сгорит. А вот за Россию нужно побороться. |
|||||
| |||||
<<< Предыдущие записи Следующие записи>>>