Коль доведётся умирать,
То у меня, — учтите! —
Завод — отец,
Деревня — мать
И черный труд — учитель!
Вячеслав  Богданов

Да, были в XX  веке такие поэты, певцы  заводских и фабричных  труб, зарева мартеновских печей   и  светлых зорь грядущего коммунизма. Их породила революция 1917 года, большевистский  Агитпроп и пролетарская культура.

Советская фабрично-заводская лирика имеет  свою давнюю  историю и свои идейные истоки.  Она возникла  из поэзии  Пролеткульта  в лице пролетарских поэтов   Владимира Кириллова, Михаила Герасимова, Ильи Садофьева, Ивана Филипченко и  других.

Для  поэтов пролетарской культуры  характерен не только культ рабочего, но и того, с чем он имеет дело: железа, машин, станков, заводов, индустриального труда.  

Черты такого  мышления  у большинства поэтов заводской романтики   выражаются в том, что окружающее их заводское пространство наделяется сверхъестественной силой: оно дарует пролетарскому поэту голос и поэтическое вдохновение, способность творить. Завод делает из человека — Пролетария, а из рабочих — всесильный Пролетариат,  могучий  Коллектив, который призван перевернуть мир, переустроить его по новым и «правильным законам». Именно так — с заглавных букв пишутся эти важные слова пролетарскими поэтами. С тем же восхищением и восторгом, с какими Блок воспевал Прекрасную Даму в первом томе своей лирики, пролетарские поэты воспевают  гигантские  металлургические заводы и ситценабивные ткацкие  фабрики.

Поэзия Пролеткульта была полна ликования, оптимизма, энергии и ощущения безграничного расширения жизненных горизонтов.  В поэзии Пролеткульта   было  немало всплесков художественной фантазии и утопических мечтаний.  В ней вырисовывается картина светлого грандиозного будущего,  в котором человечество заполнит космос своей техникой, изменит орбиты планет и зажжет искусственные солнца, когда «сам мир будет новой машиной, где космос впервые найдёт свое собственное сердце, своё биение» (Алексей Гастев)

Одним словом,  Труд и только Труд — источник и оправдание бытия, а труженик — Зодчий Земли. Вне трудового, творческого подвига, вне участия в его славе и правде, нет на свете ни долга, ни  доблести, ни  закона… 

«Кто не кузнец, — не человек!» (Юргис Балтрушайтис)

«Каждодневно быть в Заводе, быть в Заводе — наслажденье,
Понимать язык Железный, слышать Тайны Откровенья.
У машин, станков учиться буйной Силе — разрушать,
Ярко-новое, другое, непрерывно созидать» (Илья Садофьев)

Насколько эти пылкие рифмованные утверждения   «певцов труда»  были искренними  сегодня  определить трудно. Поэт-романтик скажет, что прекрасное художник способен  видеть во всём — в заводской трубе и церковном куполе. Поэт-прагматик, циник и боец идеологического фронта скажет, что кушать всем хочется, что прекрасно то, что продаётся и покупается за деньги или за  полновесный продуктовый академический набор. И каждый будет прав. Кажжому своё. Каждому по его  ремеслу и каждому по его вере.

Одно дело  писать поэму  о труде, другое дело выживать на биологическом уровне  в поисках  любой работы ради куска хлеба.

Одно дело писать о сталеварах, другое дело — самому варить сталь,    чтобы  только жить, «только  б  жить, хоть на литейном заводе служить» (Георгий  Иванов).  

Основной идейно-пропагандистский патетический стержень  фабрично-заводской   лирики  времён «великих переломов»  русского народа   до сих пор лежит   на посмертной совести авторов, ибо с мёртвых не взыщется и  никак ничем   не перечислится  в государственную казну.

Я долго жил и  до сих пор хорошо помню ту задушевную, лирическую песню на слова  А. Фатьянова   о  той самой  заветной двери комсомольского райкома и о судьбоносной  заводской проходной, за которой горят мартеновские печи:

…Горят мартеновские печи,
И день и ночь горят они.
Я не хочу судьбу иную.
Мне ни на что не променять
Ту заводскую проходную,
Что в люди вывела меня.

Человеческое сознание обладает удивительной способностью творить мифы из самых обыденных и прозаических вещей, его окружающих. Одно из таких парадоксальных явлений — пролетарская поэзия 10-20-х годов ХХ века, предметом которой в основном стали  средства производства —  металлургические, автомобильные, тракторные  и  танковые заводы, фабричные, «родные» корпуса и заводские  светлые просторные цеха.

Прагматично лукавые  большевистские идеологи  стали  пропагандировать поэзию  как  ремесло, а  черный  физический труд  как источник вдохновения, радости  и даже гордости. В   эпоху первых ударных пятилеток   новоявленные менестрели «новой жизни»,  поэты-кузнецы и поэты-шахтеры несколько потеснили на страницах газет и журналов стихи представителей «новодеревенской лирики».

Процесс такого вытеснения  возглавили  «кремлёвский поэт» и красный баснописец Демьян Бедный (Придворов) и сын лесничего третьего разряда Эриванской губернии, дворянин Владимир Маяковский, с его  стихотворными  "в лесенку" агитками,   типазлободневной  тогда   «Сказки для шахтера-друга  про шахтерки, чуни и каменный уголь».  

Одним из активных строителей советской культуры после Октября 1917 года был Валерий Брюсов (1873-1924), основоположник  русского символизма, автор книги стихов «Urbi et Orbi», считал, что ремеслом поэта можно так же овладеть, как и  кузнечным, токарным мастерством, важно овладеть формой стиха, а содержание    наполнит  революционным пафосом  сама героическая эпоха.

Такого  же мнения придерживался и Владимир Маяковский в своём методическом пособии для начинающих поэтов «Как делать стихи» (1926).

 Освоением техники стиха начинающие поэты  занимались в основном в литературных кружках и литобъединениях при крупных заводских и фабричных газетах-многотиражках. После образования Союза писателей СССР технику стиха молодые поэты стали постигать  на  литературных курсах и в качестве студентов Литературного института им. Горького. Надо признать, что  Союз писателей  и Литературный институт при нём.  в предвоенное и послевоенное время, стали основными стартовыми площадками для восхождения на  советский  творческий Олимп, в ряды высокооплачиваемых  мэтров-профессионалов.  Таким образом, к общеизвестной пресловутой   методичке Маяковского «Как делать стихи» добавилась другая, сугубо прогматическая  — «Как стать писателем».

Строительство социализма в  Руси советской потребовало от народа огромных жертв и  мучительных страданий. В результате «великих переломов» хребта русского народа, за счет тотальной  гибели русской деревни, Россия  из страны аграрной превратилась в страну индустриальную,   но тема «крови и почвы», тема природы и человека, до сих пор жива  и, пожалуй,  неистребима в творчестве  поэтов-урбанистов,  певцов индустриальной и промышленной революции.  Среди этого  «громадья»  гражданской, идеологической  и патриотической лирики  то в одном, то в другом авторе сборников стихов  стали всё чаще проявляться и обнаруживаться истинные  перлы сельской, крестьянской народной поэзии. 

Поэт Вячеслав Алексеевич Богданов (1937-1975)— один из  таких поэтов заводской романтики. Выходец из  бедной крестьянской сельской среды, потеряв в войну отца, он, чтобы после войны  элементарно выжить,  с 15 лет пошел работать  на  Челябинский металлургический  завод. 

Военное голодное и холодное детство в тамбовской деревне и работа у огня на Челябинском металлургическом комбинате закалила его характер. Отсюда его стихи о России, о земле русской,  воспевающих нелегкий труд хлеборобов и металлургов, фронтовиков — защитников Отечества. Друзья называли Вячеслава за его поэтический дар «уральским Есениным». В народной памяти навечно осталось имя поэта Вячеслава Алексеевича Богданова. Оно вошло в энциклопедии Тамбовской, Липецкой и Челябинской областей, в антологию «Писатели, поэты и драматурги  ХХ века».

Творчество Вячеслава Богданова признали многие мастера советской поэзии  — Виктор Боков и  Юрий Кузнецов и Александр Межиров и Егор Исаев, Василий Федоров и Виктор Боков. Самобытный талант Вячеслава Богданова отмечала Людмила Татьяничева. Особенностью его поэзии она считала то «органическое, идущее  из глубины души стремление  связать воедино город и деревню, человека и природу в гармонии   их друг другу». 

Вскоре выяснилось, что затея осуществить в реальности гармоничную «смычку города с деревней», обречена на провал, а после войны всем стало понятно, что  такая «смычка» вообще невозможна — город стал  после войны интенсивно разорять и уничтожать  традиционную многолюдную деревню, опустошать её трудовые и материальные  ресурсы.

 Завод заводом, а земля землёй. И  далеко  не сразу   удалось  большевикам  на  практике  осуществить «смычку города с деревней», "побратать" серп с молотом, «женить»  железный  серп  на тоненькой ржаной  соломинке. Легче всего оторвать  деревенского отрока от земли, и весьма трудно, почти невозможно, заставить его вернуться к сельскому труду, когда

Гибель сёл на Руси стала нормой:
То войной разорялись они,
То какой-нибудь дикой реформой (Сергей Каратов)

Увы, труд на заводе кормит, но не греет сердце и душу.   Земля же  греет, кормит, спасает душу   и вдохновляет человека  преодолевать  любые трудности   на всю оставшуюся жизнь. Эту банальную, но главную   истину в полной мере отразили два первые года войны СССР с Германским  рейхом. Об этом никому из нас не следует забывать — ни  «физикам», ни «лирикам», ни кабинетным поэтам-философам.
Каждый из поэтов ищет  для себя  высокого вдохновения, но не каждый его находит и передаёт его другим по эстафете. У каждого свой ритм жизни, своя кинетика и механика Судьбы. У Вячеслава Богданова девиз «Спеши медленно!», девиз мудрых и дальновидных древних.  Поспешай туда,  куда торопит  тебя  душа, а не  туда, куда тебя зовёт  первый встречный  самозванец. Живи своим умом и учись на  чужих ошибках и тогда всё будет в порядке в голове и  сердце:

Верю - труд нас приводит к победе.
С этой верой легко мне в пути –
Здравствуй, жизнь  с бесконечной заботой!
Будь же, день,  равноценен  пяти
И в стихах,
И в любви,
И в работе.

Сегодня трудно  воспринимать эту патетику и розовый оптимизм молодого рабочего, ещё не ощущающего стремительного бега времени,  не размышляющего  о грядущих недугах и неизбежной старости.

Что ни говори,  но самые лучшие стихи Богданова  это не стихи и поэмы  о коксохимическом производстве Челябинского металлургического завода,  и  даже не  поэмы «Время», «Тропою детства», «Звено», «Сталевар» и «Рождение» (1971-75), а природная, любовная и философская  лирика. Только одно его  пронзительное стихотворение «Яблоня», ставшее песней, и три  книги его лирических стихов – «Звон колосьев» (1964), «Гость полей» (1970)  и «Светунец» (1974) делают его поэтом всесоюзного масштаба.

В раннем  творчестве Вячеслава Богданова  весьма заметно влияние поэзии  Пролеткульта, с её фабрично-заводской лирикой  в лице пролетарских поэтов Владимира Кириллова, Михаила Герасимова, Алексея Гастева,  Ильи Садофьева, Ивана Филипченко. Но вскоре, по мере своего становления как народного поэта, заводская лирика  перемежается  с пейзажной, крестьянской и философской  лирикой  в духе Плещеева и Фета. Свежесть и простота отражений трудного деревенской детства и той родной землицы без которой не родиться, не состояться и никому представиться нельзя, свидетельствуют об авторе как человеке  цельном  и характерном, способном совмещать  волнения души, полной сакрального таинственного чувства   с трезвой мукой совести и горькой истиной. Русская деревне для поэта Богданова  —  это  основа основ всей Русской цивилизации,  единственный источник животворной  духовной энергии там, где каждый год бушуют гигантские пожары и наводнения, разрушаются заброшенные города, рабочие посёлки при шахтах и рудниках.

 По основному складу своему, Вячеслав  Богданов, в первую очередь — поэт больших  построений и глубоких смыслов и  дерзких   замыслов. Тихий сельский отрок-пастушок любит благодатное пламя пастушеского костра, но   ему не чуждо   зарево в ночи  над  доменною печью.  Да, во время оно  были среди грамотной фабрично-заводской молодежи весьма одарённые люди в области народного творчества и высокого искусства. Не всем удалось стать поэтами и художниками, актёрами и певцами, не всем улыбнулось счастье примкнуть к «небожителям» и стать народными кумирами.

Почему   судьба и  творчество таких поэтов — певцов  заводской романтики и тяжёлого труда как Вячеслав Богданов и Борис Ручьёв  стали медоносными и жизнеутверждающими в советской поэзии?

Совсем не потому, что они были созвучны линии партии и государства, а потому, что эта живая их романтика родилась ещё в их раннем босоногом  детстве среди лугов и пашен  родной деревне, ибо «каждый в сердце — чуточку  крестьянин».

Копни  глубже душу любого поэта, рождённого в сороковые-пятидесятые,  и обязательно найдешь  изначальную крестьянскую душу.

Раздолье полей, запах трав, дыхание природы, светлый образ сельского и заводского труженика — все это отражено в лирических стихах Вячеслава  Богданова. Лирический  герой Вячеслава Богданова  — это  герой, за спиной которого стоят семь поколений тружеников-крестьян и в  каждом стихотворении поэта  ощущается дыхание и и   сила всех его славных предков. Это красноречиво подтверждено самой фамилией поэта  БОГДАНОВ — Богом данный (человек).

Почти все певцы заводской романтики — это представители села, крестьянские дети. Какие корни — такое и дерево.  И каждый саженец и даже взрослое дерево нуждается в уходе и человеческом тепле:

Ты скажи мне, яблоня скажи,
Как тебе живётся тут в глуши?
И к ногам мне падал, как ответ,
Белыми снегами  пустоцвет.

Каждое глубоко   прочувствованное, душевное и  тёплое,  человечное стихотворение любого самодеятельного поэта  заслуживает нашего пристального   внимания, признательности и почтительного уважения. Почти  все стихотворения    Богданова монолитны, цельны  и вполне закончены по смыслу и сюжету — их  нежелательно  цитировать фрагментами, они звучат глубомысленно и живо только    при полном прочтении.

Развивая тему деревенского детства в рамках традиции русской лирики, Вячеслав  Богданов  создавал свой неповторимый  мир, окрашенный незаёмными авторскими  эпитетами и образами, его стихи зрелого периода буквально пересыпаны метафорами. Крестьянская душа поэта даёт о себе знать в каждом его удачном стихотворении, ибо для него самую великую ценность представляет земля, которую он воспринимает всем существом: «И от земли весёлый запах сжимает сердце горячо». Поэт Богданов очень тонко чувствовал природу, замечая в ней перемены и полутона в беге своего  времени, знал и понимал  народные приметы. Развитие темы природы в творчестве поэта неразрывно связано  с темой России, они  словно перетекают одна в другую и продолжают  друг друга, расширяют и углубляют. Тема России, русскости, ощущения себя русским человеком связана с темой промышленного города, Великой Отечественной войны и трудного послевоенного времени.

Тема благодарной памяти, тема города и деревни рассматривается поэтом с двух позиций: деревенской — крестьянской и городской — рабочей. Но чаще всего  труд  крестьянина и рабочего человека  воспринимается Богдановым как нечто единое и цельное, неразделимое.

Вячеслав  Богданов  входит в золотой круг русских поэтов, тех, кто к великому сожалению, рано и трагически распрощался с жизнью. Это круг Николая Рубцова, Бориса Примерова,  Дмитрия Блынского, Николая Анциферова, Анатолия Передреева...

Жизнь  выдающегося поэта Богданова, этого южноуральского Есенина,    была трагически прервана в самом расцвете его творческих сил в 37 лет. Его погубила   не водка,   не дурной, нездоровый  образ жизни и  даже  не  трудный советский быт и жизненные  трудности, а элементарная черная  «зависть друзей ядовитая», коллег по перу и доносчиков  Лубянки по совместительству.

 В случае с  отравлением   поэта Вячеслава  Богданова  в «Яме» (в Нижнем буфете ЦДЛ)  мы имеем дело  с  банальной  завистью писателей-сексотов,    которая со времён гибели Сергея Есенина  и Дмитрия Кедрина,   приобрела все триста оттенков людской  подлости и коварства. По мнению родных и близких поэта (жены и брата), Вячеслав был отравлен одним из писателей-сексотов и завистников  по заданию уральских чекистов  за отказ стать  тайным информатором КГБ. В самом деле, советские органы безопасности никогда не жаловали людей  инакомыслящих и творческих, которые  принципиально не шли на вербовку и предпочитали оставаться  «морально чистенькими».

Вячеслав Богданов  далеко не единственная  жертва    сексотов-провокаторов, которых   в эпоху   борьбы   властей  с инакомыслием развелось  (в 60-70-е) развелось в  СССРвеликое множество, во всех научных гуманитарных учреждениях и вузах,  в актерской и театральной среде и  особенно  среди членов Союза писателей СССР. Московская богема на протяжении всех 75 лет  советской власти  была ценным  поставщиком   секретных кадров для ВЧК-НКВД-КГБ, которые в отличие от обычных граждан  могли оказывать чекистам  различные, «особо ценные услуги».

Не только начинающие делать  литературную карьеру писатели, но и  довольно маститые  становились добровольными  сексотами-патриотами Лубянки. Но были среди творческих людей и такие, кто категорически ни при каких условиях отказывались быть политическими изветчиками и тем самым обрекали себя на преждевременную внезапную насильственную смерть.   Что же касается знаменитостей, то  некоторые  даже не скрывали свою дружбу с чекистами, успешно  совмещая политический  донос с литературным и театральным  творческом. как например, отец и сын Казаковы. Отец, писатель Михаил Казаков, автор «политически  зрелой и правильной» пьесы «Чекисты»,   и  сын, народный артист РСФСР Михаил Казаков, —  человек  ироничный, едкий, порою  жёлчный,   нарочито    не скрывающий  прилюдно  свои человеческие слабости и недостатки, в том числе и свою причастность к органам  госбезопасности.  Прозвучавшее по телевидению на всю страну его   шутливое  выражение  «Курью, пьию, пьию и буду пьить и курьить!» стало крылатым и  даже сделалось девизом многих  граждан с дурными привычками.    

 В начале  70-х годов  в среде особо  искусных и находчивых«помощников» чекистов  сформировался особый вид  политических доносчиков-провокаторов с развязными манерами и показным аморальным, развязным  поведением,  смелыми антисоветскими высказываниями  и острыми   политическими анекдотами. Шумные коллективные вечеринки, сопровождаемые чтением  стихов и обильным поглощением    спиртного, яростные споры и взаимные оскорбления — это их стихия. Ведь в алкогольном опьянении, в состоянии гневливой мании человек способен на любое самое смелое и страшное по своим последствиям высказывание. 

За что был  подло  отравлен выдающийся поэт Вячеслав Богданов? За то же самое, за что был убит Сергей Есенин.  За то, что русский поэт  отказался от предложения Льва Троцкого возглавить секцию деревенских поэтов, создать  «свой»  журнал и тем самым стать идеологическим прислужником  «демона мировой революции и, наконец, за намерение  удрать  от «черного человека» в Берлин из чекистского Ленинграда, от чекиста-провокатора Якова Блюмкина, первого в стране долларового миллионера.  

И Дмитрий Кедрин (1907-1945)  был убит за то, что отказался быть осведомителем Лубянки, быть «сексотом» в литературной среде столицы.  Поэт  Вячеслав Богданов — один из множества  «подранков» русской изящной словесности. Прослеживая его жизненный и творческий путь, как и путь его предшественников и последователей, поневоле становишься мистиком  и метафизиком, убеждённым в том, что неспроста, не без причины   навис   грозный рок над несчастной   Русской Музой.

К сожалению, Вячеслав Богданов не завершил  этот скорбный   перечень  своей гибелью в Москве 8 июля 1975 года. Этот скорбный список  продолжили его друзья-поэты: Николай Анциферов, Дмитрий Блынский. Алексей Прасолов, Борис Примеров,  Иван Лысцов,   Анатолий Передреев. Геннадий  Серебряков, Геннадий Космынин.

Из новых жертв социальной зависти, русофобии и  политического фанатизма и  лютой нетерпимости можно назвать уроженца тихого городка Белозерска  Алексея Шадринова, погибшего в 19 лет в 1992 году от рук сослуживцев в одной из воинских частей Красноярска. (Дмитрий  Шеваров)

 За что был изувечен и повешен юный поэт Алёша Шадринов?  За то же  самое, что и Сергей Есенин и Вячеслав Богданов. За то, что в кромешную Смуту 90-х оказался мальчиком с другой планеты, способным видеть «другую жизнь, невидимую здесь», душой летать над родиной, «обняв её  бесплотными  руками», наконец, за «лица необщее выражение», за непочтительное высказывание о своей позорной эпохе: 

Бродит время, бродит карлик злой
Со своей потворствующей свитой.

Когда будет поставлена точка и восклицательный знак — никто,   из  ныне живущих  и доживающих свой век историков литературы,  не знает.

Но нам, пока живущим, остаётся  не забывать  их ушедших, бережно хранит  память о них,   и впреди не пребывать в наивном заблуждении —   считать их внезапную гибель   тайной загадочной и мистической. Никакой мистики и теософии в революционном и государственном  терроризме  никогда не было,  и быть не может, ибо  тайная дипломатия и тайное убийство в целях так называемой госбезопасности —  это непредвиденные издержки  тоталитарной власти.

У каждой  внезапной смерти есть своя предыстория и первопричина, особенно, когда речь идёт о личностях неординарных, одарённых, имеющих «лица не необщее выражение», о народных витиях  и агитаторах-трибунах.  Не водка уносит русских поэтов, считает русский поэт, лауреат  Государственной премии России  Валентин Сорокин, а наивная, почти детская  доверчивость.

Другой известный поэт Владимир Цыбин, ровесник Вячеслава  Богднанова и крестьянский сын,   называл  русских поэтов «детьми Бога».  Распахнутость   русской  души  перед всем миром — погибель  и привилегия поэтов. Эту погибельную  особенность русского человека  отмечал и вождь ЛДПР Владимир  Жириновский в одной  из популистских  брошюр «Иван, запахни душу!» (М.: ЛДПР, 2007) 

 Но чаще всего наших поэтов или  убивают или доводят до самоубийства. Такое случается тогда, когда поэт становится пророком-рупором народных масс и становится опасным для официальной идеологии правящего режима, для властительных русофобов и врагов России.  «Чтобы убить народ, надо убить его поэтов», — любил повторять сам Борис Примеров.

Однако преувеличивать роль поэта в социальной жизни общества, считать писателей архитекторами и строителями нового социума и новой жизни, — весьма опасное для жизни писателя заблуждение. Высокая политика и природная элементарная зависть на уровне  профессиональной и бытовой ненависти — вот главные убийцы большинство русско-советских поэтов. Жертвами политических изветчиков  в первую очередь становились особо одарённые  молодые  провинциальные писатели, в большинстве своём наивные и доверчивые. ( см. Анатолий  Апостолов.  Как продать ближнего. Донос как способ  существования. — М.:  Издательство УРАО, 2003).  

В последние годы интерес к  творчеству Вячеслава  Богданова  растет.   На родине поэта, на Тамбовщине, его именем названа центральная районная библиотека, улица, двадцать лет действует музей, установлен памятник, ежегодно присуждается литературная премия его имени «Светунец», ежегодно проводятся Богдановские чтения. В 2019 году на доме, где он жил, была установлена мемориальная доска.

Надо признать,  что механика судьбы Вячеслава Богданова на  малой родине  сродни механике судьбы и благодарной памяти Бориса Примерова (1938-1995), доведённого до самоубийства вождями-бесами  Смуты 90-х годов. Примеров, как и Богданов, не мог и не умел делать  карьеры,  как в советское время,  так и  в постсоветскую  эпоху. Именем  певца  России и Донского края в 1988 году  была названа  улица,   на которой жила  семья Примеровых в станице Мечётинской Ростовской области. В 2003 году Мечётинской  станичной библиотеке семейного чтения  было присвоено имя Бориса Примерова, там же была открыта  посвящённая ему комната-музей.

Благодарная память родных и близких, друзей и читателей-почитателей поэта  пробивает глухую стену забвения в мире, где время — не просто  физическая величина, а «движение горя» (Андрей Платонов) 

Оба поэта совершали своё восхождение к  доблести и славе своим трудным самостоятельным  путём. А посему, всякие пособия    мэтров советской поэзии,  типа «Как делать стихи»,   и деловые  советы  литературных проходимцев  типа «Как стать писателем» не для Вячеслава Богданова, Бориса  Примерова и Юлии Друниной (1925-1991).  

Негромкая известность Вячеслава Богданова сегодня объясняется не столько спецификой  нашего жестокого и равнодушного к высокой лирике времени, сколько   стремительным  вымыванием из социума культурного и любознательного, тонко чувствующего   читателя. У Богданова был  свой круг почитателей и  взыскательных читателей своего времени. Сегодня иная эпоха и свои жизненные ценности, своя «философия  жизни».

Вряд-ли  кто из читателей будущего  будет с интересом  читать и перечитывать  стихотворения о героях труда и созидателях материальных ценностей и просто о черном труде-учителе. Но что касается любовной и философской лирики, описания  красот природы,  всего живого  и неживого в мире, то  один (на миллион!)  взыскательный читатель и тонкий  ценитель русской изящной словесности  обязательно найдется. Но при условии, что на планете Земля   не будет тотальной мировой ядерной войны, что наступит время, когда  в социуме всё чаще будет проявляться сила Любви и бессилие Зла, когда в людях  почти полностью будут изжиты нравы и обычаи  пещерных людоедов-палеоантропов,  когда, по словам ровесника Вячеслава Богданова,   поэта Евгения Блажеевского (1947-1999)
    
Исчезет бесконечный произвол
Временщиков, живущих  власти ради,
Который породил, помимо зол,
Тоску по человечности и правде.
 …………………………………………………….
   …Когда-нибудь исчезнет крайний срок
Для жизни, для судьбы, для лихолетья….
  (1997)

Творчество Вячеслава Богданова и сама  короткая плодотворная и медоносная  его жизнь не была напрасной.   К ней  можно с полным правом   отнести  строки новгородского  русского   поэта Леонида Усяченкова:

Всё было недаром,
Всё было не зря —
И боль, и невзгоды,
и даже отчаянье,
И муки молчанья,
и слова звучанье
Любви исключительно благодаря….

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

- Статья Виктора Сошина "Поэт - на главной улице металлургов" и стихи Вячеслава Богданова
- СтатьяВиктора Солёнова о 26-х Богдановскихчтениях, посвящённых 85-летию со Дня рождения поэта

Апостолов Анатолий Геннадьевич - историк,  писатель, публицист, действительный член Международной Кирилло-Мефодиевской академии  славянского просвещения, член СП России с 1998 г.
Родился 3 июня  1943 года  в станице Целина (Ростовская обл.). Работал на заводе «Ростсельмаш» в качестве слесаря-сборщика .
В 1969 году закончил  Московский государственный  историко-архивный институт по специальности историк-архивовед и работал в качестве младшего научного сотрудника в системе Главного  Архивного  управления при Совете Министров СССР.  Именно в эти годы им были написаны  труды по  образовательной системе  Московского государства XVII  века и серия  историческихочерков  о нравах той эпохи. 
Научные интересы, прежде всего,  связаны с культурологией, политологией,  социальной психологией и педагогической антропологией в бытность работы автора  в Университете Российской  академии образования.
Значительное влияние на творческую и научную деятельность А.Г. Апостолова оказали его  интеллектуальные контакты в 2001-2002 годах с выдающимися деятелями русской культуры новейшего времени А.А.Зиновьевым, И.Р.Шафаревичем, А.И.Солженицыным.
Автор более 40 публикаций

Наш канал
на
Дзен

Вверх

Комментариев: