| |
БЕЛАЯ ЛОШАДЬ
Белая лошадь. Зелёный луг.
Сумерек звон мне снится.
Босая по тёплой земле бегу…
Что-то должно случиться.
Что-то должно… Сейчас, сейчас…
Сердце, так громко – не надо!
Чуткий и умный косится глаз…
Тревожно под этим взглядом.
Белая лошадь. Зелёный луг.
Сумерки… Сон ли это?
Босая по тёплой земле бегу.
Ещё далеко до рассвета.
Ещё успею, ещё смогу
На белом коне – как птица!
Босая, по тёплой земле бегу.
Что-то должно случиться!..
***
Сердце часто так забилось.
Отчего я вдруг смутилась?
Улыбнусь смущённо : «Что Вы?!»
Подниму листок кленовый.
Как за тёмную вуаль,
За осеннюю печаль
Глаз своих сиянье спрячу.
Разве это что-то значит?
Отчего дрожат так губы?
Подниму листочек дуба.
Вот и всё. Готов букет.
Не узнаешь мой секрет!
***
Я о своей подумаю судьбе
И о земле, где выпало родиться…
Нет, я душой не сделалась грубей.
По-прежнему мне хочется молиться,
Когда одна среди полей стою,
Когда одна с моей нелёгкой думой.
Нет, не кляну я горькую судьбу
И край мой, по-осеннему угрюмый.
Лишь думаю с тревогою глухой
Об участи Поэта в отчем крае.
Пусть смертным не покажется грехом:
Я на себя ту участь примеряю.
И, усмехаясь горько, вижу я,
Что эта ноша не по мне… И всё же
Я постою средь колкого жнивья,
Чтобы расслышать сердцем, кровью, кожей
Народа моего судьбу. И свет,
Высокий свет мне душу озаряет.
Прости меня, пойми меня, Поэт,
Но я судьбы прекраснее не знаю.
***
Мужик с огромными руками
Мне говорил: «Ты не спеши.
Ты потолкуй маленько с нами
Для этой самой… Для души.
Ты не смотри , что выпиваем,
Работать можем мы, поверь.
Мы только вот не понимаем
Плю… этот самый… Что за «зверь»?
Да вот ещё хотим услышать,
Дадут нам курево иль нет?
Там…эти самые… Повыше, –
Они ж не могут из газет.
А тут свернёшь хоть «козью ножку»
И пашешь. Прямо от души!
Их семеро, с большой-то ложкой,
А ты попробуй попаши!»
И с виноватою усмешкой
Спросил: «Скажи, так есть душа?
Один там…Складно, вроде , «чешет»,
А непонятно ни шиша:
Как будто есть, а вроде – нету…
Да погоди ты. Не спеши!
Хоть не читаем мы газеты,
А всё же… Как же без души?»
Мужик ,прокуренный, угрюмый,
Такие мне сказал слова:
«Ты… это самое… не думай,
У нас душа ещё жива!
И если только нужно будет, –
За душу можем постоять.
Как без души. Мы тоже люди.
Не хуже их… Пора понять!»
***
Вздохну невольно: что поделать? – Осень.
И осень упадёт к моим ногам
Всей тяжестью прощальною колосьев,
Всей грустью лёгкой к рощам и лугам.
Всей щедростью безудержною лета…
Ах, как же мне всё это сохранить?
Ведь под ногами кружится планета
И дар бесценный можно уронить.
Кружись, Земля! Без твоего круженья
На новую весну надежды нет.
И я держу в ладонях лист осенний –
Весны грядущей праздничный привет.
***
Я разучилась рыдать от горя
И от обиды уже не плачу,
И, если истину знаю в споре, –
Слова напрасно уже не трачу.
Наверно, стала умней немного,
А может, это приходит зрелость…
Но мне всегда перед дальней дорогой
К земле губами прижаться хотелось.
Земля родная! Я припадаю
К земле и, землю свою целуя,
Я всё отчётливей понимаю,
Зачем так сердце моё тоскует.
Всё в этом мире, наверно, тленно,
Нетленны только душа и слово.
Перед тобою склонив колени,
Я плачу снова.
Я плачу снова…
***
Стучусь к глухим. Они не слышат.
Глазами смотрят и – не зрят.
Я поднимаю взор свой выше,
Где звёзды чистые горят.
Без стука Он молитве внемлет,
И, грешница, о том молюсь,
Чтоб не оставил эту землю,
Чтоб сохранил Святую Русь.
Она жива ещё и дышит.
Воскрес Христос , хоть был распят.
Стучусь к глухим, – они не слышат.
Глазами смотрят и – не зрят.
|
***
Теперь в деревне песен не услышишь.
Мерцает в окнах голубой экран.
Сооруженье странное на крыше
Ловить способно голос разных стран.
А у деревни голос стал суровым,
Его могу я точно передать.
Шарахаются бедные коровы,
Едва заслышат : «Ты… такая мать!..»
Пастушью ни свирель, ни барабанку
Теперь , увы, нигде не услыхать,
Но раздаётся рано спозаранку:
«Ах, чтоб тебя!.. Такая-эта мать!..»
Бывало, заливалась так гармошка,
Что, право, трудно было устоять.
Но вместо слов: «Родной ты мой, хороший» –
Несётся грозно: «Ты!... Такая… мать!»
И разве только кто-то, очень пьяный,
Захочет что-то нежное сказать
И пробормочет: «Ах ты окаянный».
Но… Тут же и добавит… эту… мать…
***
И встретил лес меня насторожённо,
Весёлых песен мне не обещал.
Лишь на осине, горько-обнажённой,
Последний лист печально трепетал.
Шиповника колючая преграда
Стояла грозно на моём пути,
Предупреждая, что туда не надо
Такой вот – беззащитною – идти.
Холодных ягод горсть я набрала,
Прочь побрела, глаза поднять не смея,
Постичь умом пока что не умея
То, что давно душою поняла.
Там, за спиной, вздыхали пни покорно,
Деревья грозной двигались стеной,
И тучи край – зловещей, мрачной, чёрной
Навис неискупимою виной.
В ЗООПАРКЕ
Я в первый раз попала в зоопарк.
Все уверяли : «Будет интересно!»
А я стою, как Жанна д'Арк,
Испытывая ужас муки крестной.
Мне так понятна смертная тоска
В глазах великолепнейшей гориллы,
Что бешено у самого виска
Грохочет кровь и разрывает жилы.
Без родины? Навеки? Навсегда?
И – не иметь возможности исчезнуть?!.
Случись со мной такая же беда,-
Я б сразу, не раздумывая, в бездну…
Кто право дал нам этого лишать
Таких, как мы, пусть даже «низший разум»,
Подачки сквозь решётки им совать
И хохотать над милою проказой
Детёнышей, оторванных навек
От той земли, где их рождались предки?
О хомо сапиенс, о человек,
Стыдись, стыдись и – отойди от клетки!
***
Столько праздных дел и суеты,
Столько праздных слов – уста немеют.
Я стою безмолвно у черты
И переступить её не смею.
Запеклись уста мои, и кровь
Запеклась на них. Разжать не в силах.
Даже ты, всесильная любовь,
Ты уста мои не отворила.
Но когда услышала, что враг
Меч занёс над всем, что сердцу свято,-
Тяжко сердце бухнуло: «Пора!»
Голосом бессмертного набата.
И разжала я тогда уста,
За черту безмолвия ступила.
Речь моя сурова и проста:
Это кровь уста мне обагрила.
***
Веточка черёмухи в стакане –
Сердца немудрёная услада.
Ни чинов, ни почестей, ни званий –
Больше ничего ведь и не надо.
Веточка черёмухи в стакане,
Не дразни так горьким ароматом.
Разве ты не видишь: ветер пьяный
По лугам шатается несмятым?
Белые осыплет лепесточки,
Как фату с невесты и, ликуя,
Унесёт черёмуховой ночкой
И до горьких слёз он зацелует…
ИЗ ДЕТСТВА
Мгновенья счастливые перебирая,
Помню, всё помню, забыть не могу,
Как по тропинке бегу я, босая,
Босая, маленькая, бегу.
Мама мне сшила новое платье,
Новые ленты в косы вплела.
Счастье ещё так по-детски внятно,
Ещё и черёмуха не цвела.
Шлёпают, шлёпают звонко пятки…
По тропинке, босая, бегу.
Детское счастье, как же ты кратко, –
До сих пор забыть не могу!
***
Краснеют ягоды рябины,
С берёз осыпалась листва,
И вечер стал несносно-длинным,
И стали лишними слова.
Ещё метели не кружили,
Но тихий-тихий снег идёт,
И вздрагивает, словно крылья,
Душа, зовущая в полёт.
***
Когда проститутка вещает с экрана
И вор нам о чести взахлёб говорит,-
Душа, как открытая страшная рана:
И ночи, и дни всё болит и болит.
И я, не лишённая зренья и слуха,
Чтоб время безумное мне пережить,
Молюсь лишь о вере и крепости духа,
Но чашу до дна я готова испить.
|
