Виктор БАРАКОВ (Вологда)
Публицистике Василия Белова присуще удивительное свойство: с течением времени она не теряет свою силу, а наоборот, становится еще более значимой для национального самосознания. «Многие русские поэты и писатели осознавали свое служение как пророческое, - говорит Патриарх Кирилл. - Нередко они первыми ставили вопросы, которые со временем (выделено мной – В.Б.) осознавались как общечеловеческие проблемы…» (2). В самом начале своего великого и скорбного пути Василий Белов понял, в каком расколотом духовном пространстве мы находимся: «Наша культура, наша духовность где-то во времена Пушкина пошла по двум направлениям: светская культура и культура чисто духовная, религиозная. Они как бы разошлись, и один, чаадаевский или декабристский путь, а другой – путь наших священнослужителей, духовенства. Это было трагическое и, как мне кажется, искусственное разделение». (1, С. 59). – Здесь и далее цитируется этот источник. – В.Б.). Уже тогда Василий Белов обладал поразительными, потрясающими познаниями. Он в 1970-е годы читал запрещенные труды Константина Леонтьева, Михаила Меньшикова, Константина Победоносцева, Св. Прав. О. Иоанна Кронштадтского, Льва Тихомирова, гонимого Игоря Шафаревича, не говоря уже о Федоре Достоевском и Иване Ильине. Признаемся, положа руку на сердце: так ли часто мы советуемся с ними? Увы, у нас каждый - сам себе философ. В философии, политике, литературе и футболе у нас разбираются все. Василий Белов, как и его друг Шукшин, все эти годы «был в центре борьбы за национальную, а не интернационально-еврейскую Россию». (С. 326). Он выступал против «рационального» упрощения, против стандартизации нашей жизни, твердил про геноцид русских, но его слова пропускали мимо ушей, - мол, преувеличивает мужичок, надо шагать в ногу со всем миром. Теперь и сама жизнь миллионов не нужна – проще сократить население… Василия Белова снисходительно, а то и презрительно называли «деревенщиком»: «Ату его! – кричат идеологические и технические прогрессисты. – Он же идеализирует прошлое!» (С. 45). На самом деле Белов уже тогда увидел в крестьянстве (и не только в крестьянстве!) носителя православного сознания, смертельно опасного для либералов. Упомянутый Беловым стан уже в те годы «почти открыто противостоял его родине – России». (С. 347). В выборе средств он не стеснялся: «Нам усиленно прививали всевозможные комплексы, – пишет классик. - Враги ненавидели нашу волю к борьбе. Тот, кто стремился отстоять свои кровные права, кто стремился к цели, кто понимал свое положение и осознал важность своей работы, кто защищал собственное достоинство, был для этих «культурников» самым опасным. Таких им надо было давить или дурить, внушая комплекс неполноценности». (С. 312). В годы, когда происходило так называемое «второе крещение Руси», Василий Белов предостерегал: «Продолжается многовековая борьба с христианством… Нынче нашу Родину распинают на этом кресте и суждено ли ей воскреснуть, зависит от нас самих». (С. 122). Многие ли тогда его услышали? - Поверили единицы, остальные пребывали в эйфории. Еще один призыв двадцатилетней давности, обращенный к мыслящей национальной интеллигенции, остается актуальным и сейчас: «Я призываю развеять три популярных мифа:
Еще одна опасность, о которой Белов говорил всегда: иллюзорная надежда на «перерождение» власти. И нынешние потуги власть предержащих оседлать патриотического конька обречены на провал: «Я всей кожей чувствую, что с антинародной властью Россия не примирится ни сегодня, ни завтра». (С. 237).
Читайте также: |
||||
|
||||
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-" | ||||
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
| ||||