|
* * *
На исходе заветная осень моя,
И предзимье уже на пороге.
За весною и летом в иные края
Видно, скоро проложат дороги…
Что с собой унесу? Прежней гордости нет
За страну, унесли её воры,
Заменив темнотой прежней радости свет,
А великую славу – позором.
Вспоминают с презрением те имена,
На которые надо б молиться.
Неужели не правда, а ложь – письмена
На истории нашей страницах?
Неужели великим обманом была
Наша жизнь, что почти пролетела?
И сливаются прежней отчизны дела
Все в одно уголовное дело?
Нет! Надеждою полон дорожный хурджин,
Вера в лучшее в нём остаётся
И мечта, что сквозь тучи неистовой лжи
Засияет рассветное солнце!
РАЗДУМЬЯ
Со слезами пишу невесёлые строки
На развилке былых и грядущих дорог.
Равнодушное время отмерило сроки,
Видно, странствиям тела. И скоро итог
Подводить, отвечая на злые вопросы:
Почему на своём миновавшем веку
Я по-детски наивной была, как матросы, –
Те, что ложному верят в пути маяку?
Почему повели за собою фальшивки,
И ничтожества к власти над миром пришли?
Не с того ли, что совести нашей обрывки
Безнадёжно томятся в дорожной пыли?
Почему, когда грабили всё без разбора,
Набивая карманы народным добром,
Я не плюнула словом в проклятого вора,
Чтобы грянул над гадом проклятия гром?
Как же не понимала творимого суть я?
В простодушном неведеньи кто виноват?
На последнем своём я стою перепутье:
Страшно двигать вперёд, невозможно – назад…
Что виновных искать, коль сама виновата?
Не рождённые мною, погибли слова,
Что могли помешать лихоимцам когда-то.
Да, погибли слова. Только память жива!
Лицемерия в ней и предательства нету.
Ошибалась. Простите, родные края.
Но старалась быть верной отцовским заветам.
В этой памяти – горькая радость моя...
ПЛАЧЬ, ДАГЕСТАН
Плачь, Дагестан, сегодня о живых,
Верней, о тех, чьи живы лишь тела.
А души их давно уже мертвы,
Ведь честь и совесть их – в плену у зла.
Плачь, Дагестан, сегодня не о тех,
Кто с чистой совестью покинул этот мир.
Рыдай о тех, кому обман – не грех,
О тех, кому лишь золото – кумир.
Плачь, Дагестан, о тех, кто позабыл
О чести предков, видно, навсегда.
Не потому ли камни их могил
Растрескались сегодня от стыда?
Плачь, Дагестан, о тех, кого язык
Не повернётся мамами назвать.
О тех, кто не прольют и пол-слезы,
Детей бросая в дом сирот опять.
Плачь, Дагестан, о тех, кто дом родной
В погоне за наживою забыл.
В твоей руке да станут, вечный мой,
Их дни пустые чётками судьбы.
Плачь, Дагестан, о тех, кому адат
Любой сегодня – только звук пустой.
Шамиль и Ахульго… Имён и дат
Не помните в погоне за деньгой.
Плачь, Дагестан, о тех, кто славит зло,
Кто оды о преступниках строчит.
Для тех, кому так в жизни «повезло»,
Кого в холопы взяли палачи.
Плачь, Дагестан, о тех, кому коня
Сегодня оседлать – великий труд,
О тех рыдай, кто родину бранят
И матерей молитв уже не чтут.
Плачь, Дагестан, как плачу нынче я,
И не стыдись, любимый, светлых слёз.
Они прозрачней горного ручья,
Но в них – святой исток грядущих гроз!
СОНЕТЫ
1.
О, сколько же раз вы ласкали мне ноги, ручьи,
Живою хрустальною горной водою.
Какой красотой любовались вы, очи мои,
Подаренной щедро землёю родною!
Ты, вещих небес синева, наполняла до дна
Открытую душу неведомой силой,
Чтоб злые лавины судьбы отводила она,
И сердце от всех камнепадов хранила.
На косах смолистых года свой оставили след,
Как борозды в поле, впитали морщины
Заботы осиленных мною дорог.
Да только сквозь время единственной Родины свет,
Как прежде, мои озаряет долины.
Он вечен. А старость – понять это срок.
2.
С первой любовью кончается детство,
Юности в небе восходит звезда,
Чтобы остаться крылатым наследством
В сердце горячем уже навсегда.
Всё впереди: обретенья и споры,
Вёсны надежды и зимы обид,
И убежденье, что памяти горы
Радуга первой любви озарит!
Вечно хранимая радости солнцем,
Каждой души она щедро коснётся,
Словно улыбка младенца святая,
Словно гортанная песня ручья,
Словно заветная сказка твоя,
Словно бессмертье родимого края.
3.
Только имя твоё с губ горячих, любимый, сорвётся,
Лёд растает столетний в расселинах каменных скал.
Что мне лампа Луны и фонарь потускневшего Солнца,
Если в сердце открытом могучий огонь запылал!
От дыханья его без следа испаряются тучи,
И ветра завывать забывают лихие слова,
И на свет волшебства, гордо снег пробивая колючий,
Поднимается буйной волной молодая трава.
Только имя твоё с губ горячих, любимый, сорвётся,
Протрезвеет хмельной, тот, кто спит беспробудно, проснётся!
Я забуду о горестях мира и горькой судьбе.
Что мне прошлого груз, если это мгновенье со мною
Навсегда остаётся одной бесконечной весною,
Если радость и счастье, любимый мой, только в тебе!
4.
Уезжай. Я хочу, чтобы снова тебе повезло,
Чтобы жизнь потекла без меня по счастливому кругу.
Но останется в душах навеки былое тепло,
То тепло, что когда-то мы щедро дарили друг другу.
Уезжай. Не гоню, не виню, не браню, сохраню
Светлой память о наших заветных весенних рассветах.
Что мне ревность-костёр! Я не дам его злому огню
Сжечь былое дотла. Погашу. Хватит слёз мне на это…
Уезжай. Я желаю сердечно, любимый, тебе,
Чтобы только попутный дул времени ветер в судьбе.
Уезжай. Я одна за разлуку, за муку в ответе.
Летом тоже порой выпадает на волосы снег.
Мой единственный, мой дорогой человек,
Будет счастье моё в том, что ты существуешь на свете…
5.
Настежь распахну окно,
Чтоб ночную пить прохладу.
Имя отыщу одно
Среди звёзд. Иных не надо.
И протянется к нему
В речке лунная тропинка.
Ясно сердцу и уму:
Ты – вторая половинка.
Полон каждый вздох тобой –
И надеждой, и судьбой.
Только чувствуешь ли это?
Может, зря пишу стихи
И, прощая все грехи,
Жду до самого рассвета?
БАЛЛАДА
Говорят, что слова для любви не нужны –
Так сохраннее будет богатство.
Были двое друг в друга всю жизнь влюблены,
Только в этом боялись признаться.
Хоть и школьная парта – одна на двоих –
Помогала влюблённым учиться,
Но хранила надёжно слова о любви
Между ними на парте граница.
А нарушить её было б так хорошо!
Ведь признанье – дорога к свиданью…
Но влюбленный на срочную службу ушёл,
О любви не сказав на прощанье.
А поэтому вскоре случилась беда
На великое на горе невесте.
Просто замуж отец свою дочку отдал,
Сговорившись о том честь по чести.
По обычаям гор, а совсем не со зла,
Ведь традиции – жизни основа…
Перед свадьбой она со слезами сожгла
Письма, где о любви – ни полслова.
Парень скоро вернулся в родные края,
Не считая на сердце отметин.
У былого влюблённого – тоже семья,
Всё, как надо: супруга и дети.
Но забвением прошлое не замело.
«Зла любовь», – нет вернее присловья.
И покинул бедняга родное село,
Чтоб не видеться с прежней любовью.
Но и там, вдалеке, полыхавшее в нём,
Неподвластное разуму пламя,
Выжигало всю душу смертельным огнём –
Безответными теми словами,
Что до самой кончины он не произнёс…
– Что ж всю жизнь ты молчал, друг мой милый? –
Сколько раз потом женщина этот вопрос
У его задавала могилы.
И украдкой на ней оставляла цветы,
О любимом скорбя человеке.
– Был любовью моею единственной ты,
И останешься ею навеки…
Говорят, что слова для любви не нужны –
Так сохраннее будет богатство.
А ещё говорят, что словам нет цены.
Говорите, не надо бояться…
ВАБАБАЙ
Ради тебя весна в аул явилась,
Ради тебя в горах любой побег
Зазеленел, являя жизни милость.
Ах, вабабай! Нежданно выпал снег!
Ради тебя из-за морей далёких
На родину вернулись журавли,
И зимний лёд исчез в речном потоке.
Ах, вабабай! Вдруг холода пришли!
Ради тебя я нынче в новом платье,
Подобном зеленеющей весне.
Мой дом готов раскрыть тебе объятья.
Ах, вабабай! Ты не пришёл ко мне!
РАЗГОВОР С ОТЦОМ
Опять отец глядит мне в душу.
Хоть и во сне, глядит всерьёз.
Как хорошо, что свет потушен, –
Никто моих не видит слёз.
– Идущий вечною дорогой,
Хочу спросить, потомки, вас:
Какой идёте вы дорогой,
Верны Отчизне ли сейчас?
Храните ли обычай древний,
Который должен мир спасти:
Растить детей, сажать деревья
И камни убирать с пути?
Даёте ль юным поученья,
А старцам – помощь и почёт?
Живёт ли наше продолженье
Законом гор за годом год?
О, дочь моя, на белом свете
Нет выше долга сквозь года,
Чтоб славу предков ваши дети
Не уронили никогда!
Достойными ли воспитала
Джигитами ты сыновей?
Живут вовсю иль вполнакала?
Лишь для себя иль для людей?
Гордятся ли землёй родною
И вечным запахом жнивья?
Предназначение земное
В труде ли видят сыновья?
Что я могу отцу ответить,
Глаза не пряча от стыда?
Достойны предков наши дети
Вчера, сегодня и всегда!
ОРЛЫ
Почему вы в горах остаётесь, орлы?
Иль для вас не пример перелётные птицы?
Неужели вам зимние скалы милы,
Где никто, кроме вас, не рискует гнездиться?
Провожала я с грустью вчера журавлей.
Вот и вам бы за ними, построившись клином…
Неужели боитесь далёких путей?
Или просто причина – в упрямстве орлином?
Слышу клёкот орлиный иль чудится он?
– Нам нельзя улетать, ведь мы – Родины знамя!
Изменили бы ей – стали б стаей ворон,
И никто никогда нас не звал бы орлами!
Так в народе за верность родимой земле
Не орлом ли под солнцем здесь каждый зовётся!
Славу предков несёт на могучем крыле
Наше племя орлиное – гордые горцы!
СЛЕПОЙ МУЗЫКАНТ
На скрипке играет слепой на базаре.
Рыдает и стонет на струнах смычок.
На радость иль горе Всевышним одарен?
Зачем распустился таланта цветок?
Быть может, он вспоен из рога несчастий?
Быть может, в любви ему не повезло?
Иль горечь сиротства отринуть не властен?
Иль брат совершил неизбывное зло?
Не прячут прохожие слёзы скупые.
А кто-то слезиночки не проронил.
Такие, наверное, – тоже слепые.
Ещё и глухие, к тому же, они…
О, как же людское безжалостно племя,
Где только подачками гений живёт!
Глядит на него сумасшедшее время
Разинув на рыночной площади рот…
В печали чужой нет скандальных событий.
К ним, необходимым, толпою спеша,
Услышим ли мы, как кричит: «Помогите!»
Не скрипка слепого – живая душа?..
|
ГОРЕ ВЕТЕРАНА
Ветеран, обнищавший вконец,
Продаёт на углу ордена.
Я спросила его: «Отец,
Может, помощь какая нужна?»
Как поможешь ты, дочка, как?
Не продам – значит, сын умрёт.
Загрызёт его страшный рак.
А с деньгами – иным исход
Может быть у болезни той…
Только где эти деньги взять?
Мы на пенсию всей семьёй
Умудряемся выживать…
Я три ордена продаю.
И четвёртый есть – за Берлин.
А погибни я в том бою,
У меня б не родился сын,
И не мучился бы сейчас!
…Неужели не видишь, страна,
Как текут из печальных глаз
Слёзы горькие на ордена?
Иль чиновничий Белый Дом
Эту сцену закрыл собой?
Иль ходить разучилась пешком
Ты теперь в толчее городской?
Неужели, Родина-мать,
Ты слепа и глуха? Инвалид?
Разучилась корысть побеждать,
И душа у тебя не болит?
Не на праздничный на парад –
Ты сюда сейчас погляди:
На прилавке – три ордена в ряд,
А четвёртый – ещё на груди…
НЕ ОСТАНАВЛИВАЙ МЕНЯ
Не останавливай, спешу к себе самой,
Заблудшую себя найти хочу я.
И раны, нанесённые судьбой,
Сама себе на сердце заврачую.
Я под Славянском ранена была,
Из Сирии пришла едва живая.
Как много на земле чужого зла!
А вот чужого горя не бывает…
Его привычно умножают те,
Кто держат белый свет в своём прицеле,
Кто в ненависти к доброй красоте
И в жажде к деньгам люто закоснели.
Сумеет ли понять печаль моя,
Как победить и злобу, и коварство?
Где на путях земного бытия
Найти от равнодушия лекарство?
Надежда на спасение слепа.
Грядущее мешают видеть взрывы.
Надолго ли знак равенства попал
Между добром вселенским и наживой?
Неистовая совесть, подскажи:
В несправедливом мире воспалённом,
Как на земле сегодня можно жить
Не волчьим – человеческим законом?
Не останавливай, спешу к себе самой,
К спасительному трудному итогу:
Пускай тюрьмой пугают и сумой,
Я выбираю главную дорогу!
ДЖОКОНДА
Джоконда, что ты смотришь на меня с укором?
Я – не должница, не соперница твоя.
И сплетней о тебе на годекане не позорю горы,
Беру слова свои из чистого ручья.
На всех ты так с портрета смотришь, как живая,
Как будто на ладони – каждая душа.
О чём ты думаешь, страницами судьбы листая,
Неоспоримый суд – суд совести верша?
– Я вижу ту, что небрегла святым законом –
Законом материнства. Да, мой суд суров!
И не прощаю вовсе – тут я непреклонна –
Тех, кто забыть посмели честь и долг отцов.
Я вижу тех, кто говорят на языке наживы.
Они не знают напрочь языка добра.
А вдруг от взгляда моего, всем подлецам на диво,
Проснётся совесть в них? Ну, что ж, давно пора!
Я вижу тех, кто счастливы чужим несчастьем,
Кто время повернуть рассчитывают вспять.
Любой из них, я знаю, только в том и мастер,
Что веру у других умеет растоптать.
Я вижу тех, кем правит ненасытная утроба,
В ком вытеснила душу без остатка плоть.
Я вижу тех, чью жадность, чьё остервенение и злобу
Один могильный холод может побороть…
Джоконда, смотришь ты на мир сурово, не лукаво,
В твоих глазах один читаю я ответ:
– Неужто, люди, за такой сомнительною славой
Явились все вы из небытия на белый свет?
НАБОЛЕВШИЙ ВОПРОС
Давно уже в души своей потёмках
Ищу один-единственный ответ:
Кто защитит в тяжёлый час потомков?
Есть стойкость гор в них? Неужели нет?
Проснутся ль в них великие герои,
Чья доблесть – образец для россиян?
Такие, как прославленная Зоя,
Сусанин и Матросов, Ахмедхан?
О, сколько их, воистину достойных,
Прекрасных, гордых, искренних имён!
Не унесут ли их забвенья волны
В пучину новоявленных времён?
С кого судьбу срисуют молодые?
Что в душу им вольётся, не греша?
Не интернет, не клубы ли ночные,
Где правят бал разврат и анаша?
А если загремит нежданно снова
Военная гроза в родном краю,
Потомки наши будут ли готовы
Отчизну заслонить собой в бою?
Чего в них больше: мёда или яда?
Что даст душе отравленный нектар?
Не нанесут ли в спину из засады
Уроки бездуховности удар?
Что впереди, за сумрачною далью –
Там, где царит мораль наоборот?
Когда тебя несёт антиморалью,
Увы, один мерещится исход…
Как совладать с коварными врагами?
Неужто неминуема беда?
Одна надежда – не оставит память
Заботою потомков никогда…
ЗИМА
Зима не выпавшего снега,
Зима сомнений и тревог,
Зачем просила ты ночлега,
Переступая наш порог?
Зачем тебе осенний норов?
Не от него ли та беда,
Что не надели шапки горы,
А реки – шубы изо льда?
Как ты похожа на девицу,
Которая не по летам
Так безрассудно молодится,
Так красится, что стыд и срам…
Теплынь стоит вместо мороза,
И у травы – зелёный цвет.
А распустившаяся роза
Набухшим почкам шлёт привет.
«В преображение такое
Не верь! – так учат старики. –
Сады зима убьёт весною,
И пересохнут родники».
Приди, зима! Разрушь приметы!
Неси морозы и снежок!
Лишь то надёжно в мире этом,
Что появляется в свой срок…
ПЕСНЯ
Поёт горянка. Как она поёт!
Прекрасен голос, и слова чудесны.
Прям и высок мелодии полёт,
Который превращает звуки в песню.
Что Клеопатра и Антоний! Тут
Любовь из сердца на свободу рвётся!
Муи Бетлинский и поэт Махмуд
Кахаб-росинский знали душу горцев!
Не так ли жадно слушал Одиссей
Морской сирены колдовское пенье?
Не так! В мир света из мирка страстей
Зовёт горянки юной вдохновенье!
Поёт горянка. Как она поёт!
Светлеют души, и светлеют лица,
Как будто песня звонкая её
Между добром и злом ведёт границу.
ПОДХАЛИМАМ ВРЕМЕНИ
Как ты живёшь сегодня, Дагестан?
Как городу живётся и селу?
По-прежнему крепка ли чести сталь,
Забитая в обычаев скалу?
Неужто подпеваем тем словам,
Которые предатели поют?
Покорны мы, и власть всегда права,
Как над холопом прав господский кнут?
Где стыд и совесть? Или для земли
Моей этот вопрос нелеп?
Очаг отцов, где мужество пекли,
Какой сегодня выпекает хлеб?
Для наковальни памяти сейчас,
Что сохранить святого мы смогли?
Что, кроме страха и цепей, для нас
Скуёт сегодня жадный подхалим?
С фальшивыми улыбками плюют
Исподтишка такие нам в лицо.
А мы молчим… О, как же наш маршрут
Далёк от гордого пути отцов!
Не врать себе! Секрета в этом нет.
И на поверку истина проста:
Хоть правда и горька, но с нею свет
Увидишь ты, любимый Дагестан!
ЖИЗНЬ
Мир озарял волшебный свет,
Когда я маму обнимала.
Казалось это или нет,
Но счастьем всё вокруг сияло.
Явилось горе выше гор,
И нет ему конца и края.
Нет мамы. Только до сих пор
Она мне слёзы утирает…
Была подруга у меня.
Коль на минутку забегала,
Для радости общенья дня
Нам с ней порою было мало!
Увы, здоровье подвело,
И нет былого карнавала.
Осталось прежнее тепло
За неприступным перевалом.
Щебечет бойких птиц семья
Сейчас над маминой могилой.
Они теперь – мои друзья.
А люди – я им всё простила…
Но дарят счастье сыновья,
Которые отцами стали.
Их радостью душа моя
Врачует беды и печали.
И потому: «Не торопись, –
Шепчу я в мыслях то и дело, –
Не уходи! Ты слышишь, жизнь,
Я очень много не успела!
Не погружай пока во тьму
Мою не гаснущую память!»
Вот правнуков я подниму,
А там… Да не угаснет пламя!
ТРЕВОГА
В Киргизии, в неласковом краю
Я на печальном кладбище стою.
Здесь, от родной земли вдали
Изгнанники сон вечный обрели.
О переменах жизненной реки
Вы так и не узнали, земляки.
Да, наступило правды торжество,
Но вы уже не видели его.
Оставшиеся жертвами беды,
Вы потеряли землю и сады,
В которые века – за годом год –
Вливались ваши силы, кровь и пот.
Завистники, лжецы, клеветники
Вас Родины лишили, земляки.
От надмогильных горестных камней
Мне чудится, звучит вопрос о ней.
Как будто помнит мучеников прах
О дагестанских о родных краях.
«Как мы живём? – ему б хотелось знать. –
Неужто научились сострадать?
Неужто честь и совесть до конца
Вернули горцы в гордые сердца?
Достойно ли потомки бой и труд
Во славу рода древнего ведут?
И не лишила ль времени река
Их навсегда родного языка?»
Что мне ответить праху земляков?
Что нынче стало меньше подлецов?
Что справедливость снова не в цене,
Как прежде, на родимой стороне?
Дома в аулах стали хороши,
Но что-то не цветут сады души.
На поле доброты едва-едва
Пробилась к солнцу юная трава.
Надменность всюду топчет простоту,
А жадность и заносчивость – мечту.
Богатство двоедушие даёт:
Богач и нищий – не один народ!
На кладбище о том ли говорить,
Что человечности всё тоньше нить…
Всё меньше в отношениях людей
Любви. И где он, тот злодей,
Что усадил деньжища на престол,
Достоинство и честь с него низвёл?
Кто заставляет забывать юнцов
Язык и все обычаи отцов?
Карманам пухнуть, совести худеть –
Такой порядок будет главным впредь?
Лишь в Красной Книге остаётся стыд.
Неужто он на кладбище зарыт?
Наверно, так. Я чувствую его
За то, что зла повсюду торжество.
И потому у этих вот могил
Молчу. Ответить нету сил.
ТРЕВОГА
Когда уснёт последний воин
Навек в объятиях земли,
Кто будет рассказать достоин
О тех, кто Родину спасли?
Когда все мысли – на продажу,
И книги – больше не в цене,
Кто юным неучам расскажет
Святую правду о войне?
Кто б для грядущих поколений
Такую память сохранил,
Чтобы вставали на колени
Они у братских у могил?
Чтоб подвигов отцов и дедов
Не угасал заветный свет,
Чтобы в сердцах огонь Победы
Горел и через много лет?
Дитя войны, живу в тревоге:
Что молодым – река времён?
Не потеряют ли в дороге
Былого мужества закон?
|
