Юрий БЕЛИКОВ, Пермь

ЖЕМЧУГ В МУСОРЕ
23-24 июня в краевом центре прошла первая пермская книжная ярмарка.

В округлых ярмарочных шатрах с шишаками на маковках проглядывалось нечто степное, напоминающее половецкий стан. А импровизированная сцена у библиотеки имени Горького походила на васнецовскую картинку из «Родной речи» - «Три богатыря». Только это была какая-то мутировавшая картинка, в духе «Русского бедного». Без сомнения, краевой министр культуры Николай Новичков своей тучностью и бородатостью напрашивался на роль Ильи Муромца. Роли Добрыни Никитича и Алёши Поповича делили устроители ярмарки – главный редактор издательского дома «Соль» Иван Колпаков и Михаил Мальцев – директор книжного магазина «Пиотровский». Да вот незадача: дневной дозор «богатырей» прибыл в половецкий стан без подобающих случаю доспехов, а едва ли не в исподнем. «Муромец» от министерства - в облегающей телесные холмы футболке (помнится, его предшественник, будто Джон Сильвер из «Острова сокровищ», хотя бы являлся на гостевые стрелки с закинутым на плечо бордовым шарфом с золотистой продресью, как с попугаем), а нынешний, как говорится, не пощадил живота своего. Впрочем, доспехи двух других «богатырей» оставляли желать лучшего – они предстали очам посетителей шатров в какой-то жёванной одежонке и кедах. Возможно, в эдакой затрапезности, в особенности – на фоне пресловутого «яблочного огрызка», нынче принято открывать книжные ярмарки, которые, как заявил основной дозорный, можно перечесть по пальцам одной руки «Муромца».

- Как правило, это Москва, Петербург, - продолжил он. - Ещё известна ярмарка в Красноярске. Я думаю, что мы создадим для всех ярмарок серьёзную конкуренцию. У идеологов этой ярмарки на самом деле серьёзная политика. С ней можно соглашаться или не соглашаться, но главную оценку выставят люди, которые книжки на ярмарке купят. Они главные здесь независимо от того, что на ярмарке присутствуют уважаемые писатели, уважаемые издатели и СМИ, и уважаемый министр, наверное, тоже (о, как прав обронивший эту смешинку «богатырь»: не выкажешь себе уважения – другие-то ведь не догадаются).

А вот и – устами Ивана Колпакова - заговорил «Соляной столп»:

- Мне кажется, что компания издателей, писателей, философов и критиков подобралась очень качественная. Получите удовольствие…

Да-да, именно так, утвердительно, с ударением на предпоследнем слоге. Хорошо бы и нам с вами не сбиться с этого ударения.

 

СТРИЖЕННЫЙ И СКОШЕННЫЙ

Пестрят названия «ханских» шатров, торгующих мудростью мира: «Лимбус-пресс», «Фаланстер», «Праксис», «Берроунз», «Симпозиум Александрия», «АД Маргинем», «Компас-Гид», издательство Иван а Лимбаха, издательство Андрея Наследникова, «Хит-книга»… И, наконец, «Пиотровский». Наш магазин, пермский. Должно быть, здесь можно прикупить книги пермских авторов? Да нет, чтой-то их имена на прилавке не проглядываются. Даже – книги Нины Горлановой и Вячеслава Букура «Тургенев, сын Ахматовой», презентация которой заявлена в программе ярмарки. Как так? Зато слышится:

- «Соль» можно взять?

«Соли» - сколько угодно. Хочешь - черпай горстями из специального кармана, прилаженного к прилавку. Гельмановскую «Соль» уже экспортируют. Вот строки из присланного мне письма известного екатеринбургского прозаика и депутата тамошней городской Думы Евгений Касимова: «Недавно из Перми прислали к нам в Думу глянцевый журнал «Соль» (наверно, подразумевается «соль земли»), редкостная похабель. Как разговор о культуре - так сразу про х… да про говно. Что у них в головах?! Наши возмущены. Журнал решили снести на помойку».

Приветствую писательскую чету Горлановой-Букура. Нина и Вячеслав тоже не видят на лотке «Пиотровского» своей новорожденной книги. Нина подпускает слезу в голос:

- А мы думали раздавать тут автографы!..

К нам, очевидно, питая надежду на колоссальный прикорм развернувшейся книжной торговли, подваливает местный офеня-индивидуал с предложением купить внушительно изданного « Иван а Грозного» в супере. Всматриваюсь в Славу Букура:

- Да у нас уже есть Иван Грозный!

Тот мгновенно входит в образ:

- У нас у всех – мания величия!

- Только нет мании наличия, - парирует Горланова, являя пример, как оно складывается, совместное супружеское творчество.

Ярмарочный водоворот выносит на меня посетившего Пермь главного редактора журнала «Знамя», литературного критика Сергея Чупринина. Когда-то я был автором этого московского издания. Поэтому, как со старым знакомым, Сергей Иван ович делится впечатлением:

- Что-то книг маловато. Выбор небольшой.

Главному редактору столичного журнала виднее. Небось побывал ни на одной, в том числе, забугорной книжной ярмарке. А по мне так – у библиотеки книжек завались.

- Модерируете?.. – прищуриваюсь я, поелику в программе ярмарки значится, что Чупринин – модератор круглого стола «Толстые журналы в фондах библиотеки».

Он морщится: дескать, в программах иногда чёрт-те что указывают:

- Я просто читаю лекцию.

В ходе лекции выясняется, что «в России читают всё меньше, а пишут всё больше». А ещё Сергей Иван ович опасается ходить в незнакомые компании. Потому что: «Придёшь с подарком, а уйдёшь с рукописью». Между тем тираж «Знамени» упал до 4 тысяч экземпляров, хотя количество читателей его электронной версии в «Журнальном зале» превышает в разы. Дабы придать хоть какую-то остроту разговору, потому что в аудитории – святые и смиренные библиотекари, я интересуюсь, отчего в упомянутом «Журнальном зале» есть «Знамя», «Новый мир», «Октябрь» и «Нева», но нет таких устойчивых литературных «толстяков», как «Наш современник» и «Москва»?

- У каждого из этих журналов существуют свои сайты, - пробует зайти в предложенную игру с шестёрки мой визави, но потом выкладывает козырную карту:

- Мы могли бы принять в «Журнальный зал» «Наш современник», если его главный редактор Станислав Куняев даст честное слово не употреблять на страницах своего издания слово «жид» и печатать такие стихи Игоря Тюленева, как «Верните в паспорт пятую графу»!

Приведённая Сергеем Иван овичем цитата не совсем точна. В оригинале, который опубликован в пятом номере (любопытное совпадение! – Ю. Б. ) «Нашего современника» за 2011 год, это звучит так:

Отдайте «пятую графу»

Тем, у кого её забрали.

Чтоб каждый знал в своём краю,

Кого им черти навязали…

Во время лекции главный редактор «Знамени» «отвешивает» не только Куняеву и Тюленеву, но и, казалось бы, одному из ярмарочных подельников, приехавшему из Санкт-Петербурга ниспровергателю всяческих авторитетов – от писательских до политических, сравнимому со сказочным Урфин Джюсом, великим и ужасным, известному литературному критику и основателю премии «Национальный бестселлер» Виктору Топорову:

- Там, где я говорю «стриженный», Топоров говорит «скошенный».

Самое интересное, что «стриженный» и «скошенный» на ярмарке так и не повстречались. Как Толстой с Достоевским. Но когда я объяснил Топорову, читавшему на другой день лекцию «В поисках книги десятилетия», что он, стало быть, «скошенный», а первая пермская книжная ярмарка страдает, по версии Чупринина, «маловатостью книг», Виктор Леонидович среагировал единственно возможным для него образом:

- По-моему, Чупринин – просто м…к!

Впрочем, эти словечки в арсенале матёрого питерского гостя – из разряда ласковых. Той же самой «Солью» (только покруче) он посыпал из своего гостиничного окна ещё одного ярмарочного персонажа, когда тот – в три часа ночи! – после углублённой посиделки прибывших в Пермь писателей и издателей в кафе « Pasternak » принялся горланить песню, вспомнив, что у него имеются русские гены.

 

НЕТ, РЕБЯТА, ВЫ - НЕ РУССКИЕ

Любая ярмарка (включая книжную) – прежде всего, разнообразие товара, возможность выбора. Применительно к нашей – товара собственно типографского, а также – лекционного, интеллектуального, дискуссионного. Не ошибусь, если скажу: на первой пермской этого было в избытке. Избыток выражался в том, что хотелось угодить на две лекции или встречи сразу, но, поскольку по времени они совпадали, приходилось преломлять свой нечаянный интерес в какую-то сторону. Тут тебе и программа ныне политически ангажированного олигарха Михаила Прохорова «Книжный мир»: литературная премия «НОС» и Красноярская ярмарка книжной культуры», и круглый стол «Интеллектуальные журналы – ключевые агенты культурной трансформации?», и дискуссионный семинар «Город и горожане: индустриальное наследие и новая культурная политика, социальные проблемы и провинциальные комплексы», и встреча с лауреатом «Нацбеста» Захаром Прилепиным, и круглый стол «Русская литература как национальная идея», и лекция Виктора Ерофеева «Старый человек умер – новый ещё не родился. Люди, кто мы?»… И так – все два дня, начиная с 11-ти утра и заканчивая 6-ю-8-ю часами вечера. Захочешь развеликаниться, ухватить всё хотя бы урывками - всё равно не получится. Разумеется, не обошлось без накладок. И в этом, может, не столько вина главного устроителя - книжного магазина «Пиотровский», сколько некоторых участников самой ярмарки. Как точно заметил один из её посетителей, пермский писатель Дмитрий Ризов, его поразила здесь «эклектика сбора самых разных людей – от графомана с гитарой до удивительного интеллектуала, всё пропускающего через сердце. Это – как в мусоре отыскать жемчуг».

Например, 23 июня на площадке № 1 (в таком количественном порядке именовались все аудитории, где происходило то или иное действо), в 15. 00 выступает музыкант Александр Ф. Скляр, а в 16.00 намечена лекция главного редактора московского издательства «Культурная революция» Игоря Эбаноидзе «Как Ницше говорил по русски». Время уже 16.30, а самозабвению музыканта нет предела. Прибавьте сюда отсутствие должной и конкретно направленной информации о крупнейшем, по мнению Ризова, событии для Перми, каковым ему представляется встреча с переводчиком 13-титомного собрания сочинений Ницше, - и «это событие осталось абсолютно незамеченным в нашем городе». Три человека – вот вся «горьковская» и оттого горькая аудитория Игоря Эбаноидзе. Между тем эта презентация переведенных на русский сочинений примитивно и искаженно понимаемого ранее в нашей стране великого немецкого философа могла бы привлечь внимание и пермской профессуры, и преподавателей, и студентов. Увы.

Я не стану сейчас касаться парадоксальной и в чём-то провокативной лекции Виктора Ерофеева (она требует отдельного времени и газетных объёмов), суть которой сводилась к тому, что человек – носитель внутреннего зла, к коему стоило бы прислушаться, прежде чем бичевать окружающие пороки, потому что это зло, возможно, задумано свыше. Не буду также растекаться мыслью по древу по поводу прозвучавшего в стенах библиотеки вроде бы благородного призыва Захара Прилепина, чтобы прозаики читали поэтов, а поэты прозаиков. «Здесь никто никого никогда не читал», - вспоминается мне строчка ныне прочно забытого московского поэта Олега Дмитриева, молвленная им о завсегдатаях ЦДЛ. Можно сколько угодно переполняться благородными призывами, пока они не перейдут в реальность. Что-то я не заметил того же Прилепина на презентации уже упомянутой мной книги Нины Горлановой и Вячеслава Букура «Тургенев, сын Ахматовой». Казалось бы, чего проще: не поэтом (о представлении пермских поэтов здесь даже не было и намёка) заинтересоваться прозаику, а своими собратьями – прозаиками, живущими в Перми? Или – презентацией книги «Лишний солдат» пермской журналистки Ирины Кизиловой, кстати, лауреата премии имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок» и премии имени Артёма Боровика «Честь. Мужество. Мастерство».

Беседуя на вольном воздухе перед библиотекой с главным экспертом по части утверждения писательских талантов и упорствующим следопытом в поисках книги десятилетия Виктором Топоровым, обратил внимание, что и этот уважаемый (если помнить обращение министра Новичкова) критик мыслит на сей счёт в пространстве столичных литературных премий, в свою очередь замкнутых на опять-таки столичных именах.

- Россия при этом остаётся за кадром, - говорю я Виктору Леонидовичу, - но это же не означает, что она молчит.

Топоров:

- Она, мало того, что молчит, она ещё…

На этом, как я считаю, самом важном месте нашего разговора нас начал усиленно фотографировать главный редактор издательского дома «Соль» Иван Колпаков. Он, конечно, не знал, что я всегда раздражаюсь, что вот так, без спросу, как бы втыриваясь в пространство беседы, людей выцеживает фотоглаз. И вполне миролюбиво, даже доброжелательно и по-отечески нежно послал румяного юношу чуток подальше. Поскольку в руках у меня был диктофон, цитирую по записи:

- Как невежливо! – воскликнул юноша.

Я: - Давай-давай-давай! Это – вежливо по отношению…

- По отношению – к кому?

- По отношению… ко всем «Соляным столпам»!

Не прошло и минуты, как к вашему покорному слуге прихлынули два молодых человека в чёрной спецодежде с трафаретами «Цербер»:

- Просим покинуть площадку!

- В честь чего?

- Нам сказали, что вы посылаете… людей.

Это был пароль «Как пройти в библиотеку?» Что я и сделал. Редко встретишь мужиков среди папарацци. Всё больше – павлики морозовы. Во мне клокотали Зощенко и Шукшин, вместе взятые. Это что же, граждане, получается: журнал «Соль», где публикуются игривые тексты с матерными словесами, на означенной и охраняемой (от таких, как я?) площадке распространять можно. Виктору Топорову облекать свои эмоции нужным метром на той самой злополучной площадке тоже не возбраняется. А мне, значит, нельзя?!

Будучи на фуршете, коими традиционно завершаются все громкие мероприятия, оказавшиеся среди празднующих викторию книготорговцев, продавших на ярмарке почти все привезённые в Пермь книги, Нина Горланова и Вячеслав Букур вдруг услышали из их уст странную речь – молодые люди начинали говорить по-русски, а продолжали её по-английски. «Это признак нового нарождающегося сословия, - подумала Нина. – Как в Х1Х веке среди светских баловней было принято мешать русский язык с французским». А мне пришёл на память кадр из фильма «Не валяй дурака» с Михаилом Евдокимовым в главной роли. Он, ещё не ведая, кто перед ним, протягивает ковши со спиртом переодетым под деревенских лазутчикам с американской субмарины. Те поначалу в страхе отказываются. «Нет, ребята, - качает головой Евдокимов, - вы какие-то не русские!»

 

ПОЛЕННИЦА ДЛЯ БУДУЩЕЙ ЗИМЫ

Фразу Виктора Топорова, оборванную гельмановским лазутчиком на мысли о молчании России, за одного писателя продолжил другой – Александр Проханов, чей триумфальный вечер прошёл 23-го июня в рамках проекта «Русские встречи» в большом зале студклуба ПГУ. «Русские встречи», разумеется, не имели никакого отношения к проводимой в Перми книжной ярмарке, но волею обстоятельств, а может, и по Божьей воле с ней совпали. Главный редактор газеты «Завтра», автор остросоциальных романов, среди которых «Господин Гексоген, «Красно-коричневый», «Крейсерова соната», «Теплоход «Иосиф Бродский», «Чеченский блюз» и «Холм», один против многих как бы предложил собственный вариант книжной ярмарки с вручением другой пермской библиотеке - имени Пушкина привезённых в Пермь 15-ти томов собрания своих сочинений. Предложил собственное прочтение нынешнего народного бытия (лекция его носила название «Метафизика русской трагедии»), смысл которой не сводился к молчанию России. Мало того, если всегдашний и не шибко удачливый телевизионный оппонент Проханова Виктор Ерофеев, выступая в Горьковке, попробовал застолбить в восприятии слушателей тезис о том, что «наше сознание меняется в правую сторону», то главный редактор газеты «Завтра» заявил: «Россия – это левая страна и большинство её граждан исповедуют советские и русские ценности». Собственно, зал на четыреста мест, который был полон, причём не только физической массой, но и редким единодушием, подтвердил это заявление Александра Андреевича.

Вот усиленный микрофоном голос пожилой учительницы, который то и дело душат предательские спазмы подступающих слёз: «На моих глазах разрушается наше образование. Деградируют не только учителя, но и дети. Мне кажется, что мы живём в условиях оккупации. По телевидению совсем мало передают наших русских и советских песен. У детей – искажённые представления об истории нашего Отечества. Я однажды сидела на экзамене по истории. Конечно, я там ничего не сказала, но у меня волосы вставали дыбом от того, что я слышала. Я сказала лишь, чтобы больше меня на этот экзамен не приглашали. Как в этих условиях сохранить свою русскую душу и душу ребёнка?»

А вот ответ писателя Александра Проханова: «Я предлагаю – давайте вместе все поплачем, потому что ситуация безысходная, мы все проиграли и погибли. Во-первых, вы напрасно ничего не сказали. Взяли бы, да и сказали, и плюнули бы! И прочитали бы какой-нибудь русский стих. Мы находимся под мощнейшим воздействием, когда из нас выбивают все представления о России, о Советском Союзе, о добре, о красоте. Но мы же сражаемся. Что нам всё время жаловаться? Если уж всё безысходно, давайте молчать (тут прямо-таки вопиет оборванная реплика Виктора Топорова о молчании России – Ю. Б. ). А если у нас есть что сказать, давайте высказываться».

Словно откликаясь на последнее замечание гостя, ведущий встречи Роман Юшков зачитывает записку из зала: «30-го июня в 17. 00 у драмтеатра состоится митинг против антикультуры, насаждаемой Гельманом, Мильграмом, Чиркуновым. Этот митинг проводит творческая интеллигенция – Союзы писателей и художников. Ваше мнение: насколько это будет действенно?»

- Это очень важно, - мгновенно реагирует Проханов. - Даже если туда придут 15 человек. Я бы сам специально приехал в Пермь ради этого. Это даже не реформа ЖКХ. Речь идёт о фундаментальных представлениях русского человека о стране, о небесах, о своей культуре. И эти пустышки, которые расставлены по вашему городу, только на первый взгляд кажутся наивными, будто с детской площадки. Ничего подобного. На меня жуткое впечатление произвели повсеместно сидящие красные человечки. В них есть какое-то колдовское действо. Эти чурбанчики, сколоченные из четырёх-пяти чурок, своей примитивностью и размноженностью словно говорят нам, что и мы станем такими. Нас тоже будет много, мы будем все одинаковые – без голов. И то, что художники, писатели, да и вообще – интеллигенция идут на такой митинг, это – замечательно. Я вот даже когда сам шёл мимо, то пытался поджечь эту «поленницу» (отвратительный затор из брёвен в виде гигантской буквы «П» - Ю. Б. ), установленную на въезде в Пермь…»

В зале смех, оглушительные аплодисменты. Проханов тоже посмеивается: «Хотя пусть эта «поленница» стоит. Может быть, холодная зима будет… Знаете, тогда народ разберётся, что к чему…»

Встреча с Александром Прохановым продолжалась три часа. Но эти три часа, по моему и не только моему ощущению, вместили в себя больше двух дней первой пермской книжной ярмарки. Разница в том, какими уходили оттуда люди. Да, одни уносили с собой килограммы во многом коммерческой, «марочной» литературы. А другие – пока шли от университета к Перми 2-й – были сцеплены друг с другом незримой, но очень плотной энергией проснувшейся мысли и грядущего действия. Вот сейчас они выйдут на привокзальную площадь и увидят «поленницу»…

 

Вернуться на главную