Это было совсем недавно. И зловеще чёрный дым полыхающего Майдана, и скачущие на площадях молодые недоумки, аки первобытные африканские племена вокруг ритуальных костров, и отвратительные картины огромных толп разъярённых людей в натянутых на лица масках, с бутылками «коктейлей Молотова» в руках, летящих в законных стражей правопорядка украинской столицы. Киев бурлил, горел и неистовствовал в невиданной до тех пор ненависти к России. Всё это останется в нашей памяти, так же как и в летописи нашей общей истории, как бы её ни отрицали нынешние «потомки древних укров». Желание поехать на Донбасс у меня появилось давно. Форум 22-23 ноября, посвящённый 215-летию великого Владимира Даля, явился событием, которое и привело меня в Луганск. Я ехала с неотвратимо нарастающей тревогой и заранее боялась ответов на мои непростые вопросы ещё с тех времён, когда Украина открыто явила миру непостижимую сущность своих возведённых в государственную идеологию, взлелеянных за постсоветское время лозунгов и ценностей. Неформальная обстановка, как известно, хорошо способствует свободному общению и, к счастью, после оглашённых докладов в стенах Далевского университета именно такая и представилась. Как получилось, почему Украина, отвергая, отрицая и проклиная общую историю с Россией, встала на твёрдые позиции откровенно неонацистского толка? Как, почему украинское общество избрало своим главным героем, символом страны Степана Бандеру? Разве далеко не в одночасье переформатированное массовое сознание в Украине не даёт нам моральное право вынести ей единственно возможный вердикт как государству преступному, с вопросами, на которые НИКОГДА не может быть НИКАКИХ вразумительных ответов? Как, почему «Украина – цэ Европа» решилась на убийство своих русских соотечественников? Тех самых, которые восстали против оголтело возрождающихся фашистских идей в стране. Как, почему началась самая настоящая гражданская война… Почему молодые люди, в основном с запада Украины, никому не нужные подросшие сироты – с удовольствием стреляли, поджигали, бомбили? Целенаправленно и без каких-либо признаков сомнения, сострадания или жалости. Всё это объяснимо по отношению к выпущенным из тюрем преступникам – насильникам, грабителям, убийцам. Но чем объяснить то, что эту войну поддерживает абсолютное большинство граждан Украины? Друзья из Киева, прекрасно образованные интеллигенты, писали мне о настроении в их обществе: «ДАУНбасс мы сотрём.» Что на это можно было ответить… Неужели условная и, скажем честно, сомнительная черта на географической карте под названием «государственная граница», которая в своё время щедро и неоднократно рисовалась в пользу «нэзалэжнойи», важнее человеческих жизней, данных свыше, и потому по всем законам цивилизации имеющих незыблемый статус божественной святости? Откуда эта свобода – убивать созданное Богом? Но в высшей степени важным, ради чего я ехала на Донбасс, для меня был один вопрос: сожалеют ли сейчас его жители о своём немедленном и жёстком восстании против новоявленных киевских властей, следствием которого и стала эта противоестественная, страшная братоубийственная война. Война, которая унесла многие тысячи жизней как ополченцев, так и обычных граждан. Война, которая ввергла население региона в пучину немыслимых лишений и страданий, а также исподволь и неумолимо приближающихся признаков гуманитарной катастрофы. Луганская интеллигенция – профессиональные литераторы, профессора, кандидаты и доктора филологических наук, преподаватели университета, на первый взгляд – обычные люди казались какими-то другими, не похожими на нас. Их одухотворённые лица дышали спокойствием и достоинством, в них отражалась какая-то волнующая истина, и я облегчённо ощущала, что не заблуждалась в своих предчувствиях Можем ли мы представить – что это такое – остановить грохочущие «Грады»? Можем ли представить – что это такое – недели в подвалах под завывание летящих бомб, в холоде, без пищи и воды? Тот же, кто выжил с оружием в руках, как и тот, кто вышел из жуткого спасительного подземелья стали другими, теми, кто они теперь. И они уже никогда не пустят на свою землю того, кто заставил их так страдать. И не простят тех, кто огласил с самой высокой украинской трибуны речи о том, что русский язык на Донбассе будет истреблён. Так же, как и сами они – униженные жители Донбасса – «ватники и колорады с ущербными антропологическими данными». И это в наш век!!! И они, вооружённый ополченец и человек, сидевший в подвале под грохот разрывающихся снарядов и душераздирающие крики смертельно раненных, сумели эту свою униженность превратить в то достоинство, которое дало им право сказать всему земному миру: это земля наших предков, а значит – наша, здесь наш родной дом, здесь наш родной язык – великий как никакой другой, и ничего этого мы никому не позволим уничтожить. Они похоронили своих убитых земляков. Они поклонились их могилам и, каким-то Господним промыслом сумев не обезуметь от горя, поклялись им, что отстоят их землю для выживших, искалеченных, а также ещё не рождённых потомков. Они пообещали им, что эта земля навечно останется РУССКОЙ. Я слушала их – вооружённого ополченца, поскольку война не закончилась, и простого жителя Донбасса, поднявшегося из-под земли на её твердь, как на пьедестал. Дышала вселенская гармония первозданного человеческого духа. В окна заглядывала чистейшая лазурь, переливающаяся лучами предзакатного солнца, и казалась творением совершенным и нежным, монументальным и хрупким и, как ни странно, рукотворным. Это было золотое небо Донбасса. Оно не помнит себя пронзённым взрывающимся дымом и той смерти, которая падала с его чудовищной утробы и лишь светло и безмятежно смотрело на выросшие в одночасье поля из холмиков под крестами – большими и маленькими. Каждую ночь оно слышит стрельбу. И чудится она ему каким-то странным чужеродным отголоском забытого, ушедшего, невозвратимого… И было волнующе явственным ощущение, что люди, живущие здесь, морально возвышаются над нами. У них другие глаза, они наполнены каким-то высшим, космическим смыслом печали и надежды, муки и любви. Они завораживают своей глубиной и светом, болью и теплотой. Перед ними невольно склоняешься в чувстве неосознанно саднящего покаяния с его горечью и скорбью, которому, кажется, никогда не суждено стать прощённым. Только для того, чтоб увидеть эти глаза, стоило ехать сюда. Донбасс распахнул для меня нечто непостижимое, какую-то высшую духовность, и оттого цепеняще прекрасную. И словно провидение!!! Потрясающая гармония впечатлений!!! В тот же день читаю строки Василия Дворцова: «И вот всё повторяется. Дети под бомбами… Сегодня у женщин Донбасса, у всех – молодых, пожилых – пробивающий иконный, совершенно богородичный взгляд. У них у всех в глазах стоит неизбывная боль за детей – крохотных ли, за сорокалетних, без разницы, это боль матерей, молодых и пожилых. Материнская боль Богородицы». И такое у меня чувство благодарности писателю… И было волнующе явственным ощущение, что люди, живущие здесь, морально возвышаются над нами… Потому что другие. И совсем не потому, что бомбы могут быть залогом святости земли, куда падают со всей своей звериной жестокостью. Падающие бомбы с чудовищной силой генерируют осознание того, что жизнь может стать исчезнувшим мигом. И потому нынешний Киев уже никогда не будет прощён. И потому свою землю как единственно неповторимую вселенную – Украине Донбасс уже не отдаст. И наш долг перед ним не искуплен… Валентина Беляева Дух Новороссии. Украине Ты боле не увидишь прежний лик – Я знаю – нет!!! Останься ж непрощённой *** Твой дым! Твой жуткий дым средневековья – И ты пришла в мой Русский Дом с войною, Открой глаза! Вон – Маша из Донецка, Гляди! Вон – на окраине Луганска – А там – в каком-то странном ожиданье, Он помнит и победный залп армады, Гляди сюда! Дождём, по снежным лужам, – Взгляни в глаза сибирскому студенту – Он русский! Он на русском изъяснялся, И, глядя в звёзд восточное мерцанье, *** Под замершей от ужаса луною Я не прощу тебе – в снегу – ребёнка. И никогда не быть с тобой нам вместе…
|
||