«Ну надо же, какое варварство! Залить белоснежный памятник Ельцину синей краской! Которая не смывается! Это же какое-то быдло сделало!» — надрывались шендеровичи-савикишустеры и прочая дерьмократическая «общественность», когда в августе 2012 года памятник первому президенту России Борису Ельцину неизвестные облили чернилами. Несколько букв на постаменте сколоты, весь обелиск залит фиолетовой краской. Напомним, памятник был помпезно открыт 1 февраля 2011 года при участии тогда еще президента Дмитрия Медведева. Медведев тогда заявил, что в нем запечатлены лучшие качества Ельцина. На создание 10-метрового "произведения искусства" было потрачено 2 млрд руб. Памятник выполнен из редкого в таких случаях материала - белого китайского мрамора. Для охраны монумента даже был отряжен пост полиции, но и он не уберег стелу от "народной любви".

Кто такой Савик? А, дружок босса с НТВ Кулистикова! Они, по интернетданным, вместе трудились в своё время на радио «Свобода», что есть цэрэушная внучатая племянница. Там ушлый Савик вёл передачу «Свобода в прямом эфире».

Необязательные подробности: Савик — урождённый Шевелис, в 19 лет эмигрировал в Канаду. Шустрил в Афганистане как любимчик принатовских дяденек, а чтоб они его сильно любили-ценили — выпускал фальшивую «Правду» для наших солдат-офицеров. За чьи баксики?

О чём ты поскуливаешь сейчас, В. Шендерович? Ах, нынешний «режим» тебя не устраивает! Ах, «верните свободу»! Ну ту, значит, которую подарил таким, как он, Б. Н. Е.? А то этот «режим», видите ли, «растлевает народ»!

А кто этому народу «адвокат» Витя? Если он сам о себе: «Попал в Забайкальский военный округ, и там мне объяснили, кто я и где моё место. Я встретился лицом к лицу с советским народом, и мы друг другу не понравились».

Однако же полез на советским народом выстроенную Останкинскую башню, чтоб с неё поучать и наставлять? И сколько этой «богоизбранной» тусни собралось там после «победы демократических сил»! Всяких хазановых-смеховых-радзинских и т.д. и т.п.! И как чуден тот же К. Боровой с претензиями на некую мудрость! Тот самый «богоизбранец», что верещал в те кровавые часы 1993 года, имея в виду защитников законной советской власти: «…Это просто бандюги! Бандюги, которые могут начать вешать на столбах людей, убивать!»

Михаил Лобанов, писатель: «Демократическая гиена лизнула крови на улицах и площадях Москвы 22 июня 1992 года, 1 мая 1993 года и вот — кровавые 3–4 октября девяносто третьего.

… Вечером восьмого октября, уйдя на время из больницы, я приехал на Баррикадную, пошёл к месту кровавой расправы. Оцепленный автоматчиками сквер около Дома Советов, под дулом БТРа толпятся люди. Горящие свечи на земле, фотографии убитых. Цементные плиты у квасного ларька, на месте, где лежали убитые, на асфальте ещё бурые разводы крови».

Кирсан Илюмжинов: «Приехали мы в Кремль. В 15.00 началось совещание субъектов Федерации. И мы прямо из «Белого Дома» с Русланом Аушевым какие были грязные, так как пришлось по земле там кататься, по коридорам этим, — пришли на это совещание. По телевизору мы видели: в президиуме сидел Черномырдин, вокруг него —министры и субъекты Российской Федерации. Совещание только началось, а в это время прямой наводкой били по «Белому Дому». Встал Руслан, спрашивает у меня: «Будешь ты говорить?» Я ответил, что нет, что-то в горле пересохло. Я впервые увидел такую ужасную картину. А Руслан ведь уже был в Афганистане. И он начал говорить, обращаясь к Черномырдину: «Виктор Степанович, там хорошие депутаты, плохие депутаты, хороший или плохой Верховный Совет, но мы там видели детей, женщин. Там где-то пятьсот или шестьсот трупов. Остановите эту бойню». На это руководители России сказали, что их вообще нужно уничтожить, стереть с лица земли. Потом вскочил Борис Немцов, губернатор Нижнего Новгорода: «Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет! Уничтожайте их!» И другие губернаторы регионов начали говорить: «Надо их уничтожить, всех расстрелять».

Что делают правоохранительные органы, когда выходят на след главарей банды? В наручники их и в тюрягу. Давным-давно выявлены и названы поимённо «паханы»-ельциноиды, организовавшие варварский расстрел Белого Дома. Им что, «коммуняки-фашисты» внешне не очень нравились? «Аргументы недели» напоминают для забывчивых, как и для чего либерал-паханат в соитии с американскими «консультантами» создавали «новое общество», «зачем придумали ваучеры?»: «Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров. Приватизационный ваучер — билет в свободную экономику для каждого из нас», — говорил летом 1992 г . президент Б. Ельцин в телеобращении к народу.

Вскоре у выстроенной с нуля экономической свободы обнаружился стойкий запах трущоб. В 1992–1994 гг. приватизировались 135,6 тыс. госпредприятий. Хоть какие-то акции появились на руках у 40 млн. граждан РФ. Но это, как мрачно шутят экономисты, миллионы нищих акционеров. Проездной документ в светлое будущее для большинства оказался недействительным, народ пришёл на перрон, но в поезд не попал. На нём укатили 2,5% богачей, которые, по оценкам Института экономики РАН, по состоянию на 2012 г . контролируют более 70% всей собственности в РФ. По уровню неравенства РФ рядом с Кенией, Бурунди и Сенегалом. 10% самых богатых получают 33,5% всех доходов».

То есть сотворено преступление века? То есть по Б. Н. Ельцину и его сообщникам плачет «нюрнбергская» скамья? Судьям остаётся только определить: на какой срок тянут деяния ультрамошенников во главе с недавним партайгеноссе Б. Н. Е.? К примеру, надо ли того же А. Чубайса отправить на вечную каторгу или ограничить цену его «проказливости» двадцатью пятью годами в «Белом лебеде»? Если по закону, а не по «понятиям»?

В том-то и дело, что никаких секретов, как, за счёт чего, в какой последовательности заговорщики-антисоветчики проводили и так называемую «борьбу с коррупцией», — нет. «А.Н.»: «Не зря академик РАН В. Лисичкин назвал чековую приватизацию « беспрецедентной экономической диверсией », а экономист Ю. Болдырев окрестил « совершенно сознательным масштабным преступлением », совершённым двадцать лет назад, но никак не подпадающим под амнистию, ибо итог чудовищно катастрофичен». За что не хватись — всё надо «восстанавливать»: авиапром, лесной кодекс, здравоохранение, образование и т.д. и т.п. Катастрофично положение русского, государствообразующего народа, вымирающего на манер индейцев во время заселения Америки «цивилизованными белыми». Что ни год — более миллиона свежих могил! С того самого времени, когда, как писала разлиберальничавшаяся газета «Известия» (10 апреля 1992 г .), мол, надо бы учитывать «нашу» «традиционную тягу к социальной справедливости». Хотя она «не согласуется с рыночными правилами»…

До такой степени «не согласуется», что некто А. Чубайс, «нечаянно пригретый славой» прогрессист, со своими «братками» только с января по июль 1994 года распатронил на ваучеры 284 крупнейших предприятия. Ну дак он, председатель Госкомимущества, уже в конце 1991 года в бешеной спешке готовил документы для чековой приватизации. «А.н.»: «Действовали иезуитскими методами. В июле 1991 г . высший орган власти, Верховный Совет, принял свой вариант приватизации — Закон об именных приватизационных вкладах. Он учитывал опыт Восточной Европы. Во-первых, в отличие от чубайсовских ваучеров на предъявителя именные вклады нельзя было продать. Каждый гражданин забирал свою долю госимущества и получал персональный счёт, на который шли доходы. Это исключало появление чековых пирамид, масштабную спекуляцию ваучерами и многие другие прелести, знакомые по периоду дикой приватизации. Во-вторых, сумма на счету могла быть гораздо больше 10 тыс. рублей. Обсуждались варианты — вплоть до трёх миллионов.

Но не судьба. «А. Чубайс организовал обман Верховного Совета, заменив закон об именных приватизационных вкладах указом президента о приватизационных чеках (ваучерах). Позже он с удовольствием будет рассказывать, как планировал эту операцию, организовывал её, ожидая момента, когда парламент уйдёт в отпуск, чтобы принять президентский указ. Когда переполненные возмущением депутаты вернулись с каникул, сделать уже ничего было нельзя. В силу чрезвычайных полномочий, дарованных парламентом, президентский указ, не опротестованный парламентом в десятидневный срок, приобретал силу закона», — рассказывает экономист А. Илларионов.

Кроме того, команда А. Чубайса боялась, что не успеет протащить свой вариант приватизации до 12 декабря 1993 г ., когда вступали в силу полномочия первой Госдумы. По словам отца ваучера, «успели едва-едва: за три часа до времени «Ч». Кстати, поначалу первый, ваучерный, этап приватизации планировали закончить в рекордный срок — к декабрю 1993 года. Дату пришлось переносить на середину 1994 г . — из-за событий, известных как расстрел Белого дома. Одна из основных причин тех волнений — парламент не согласился с приватизацией по Чубайсу.»

Руководитель Национального института развития, член-корр. РАН Сергей Глазьев: «Это была одна из самых грандиозных афер за всю историю человечества». И более 80 процентов нищих и полунищих, еле сводящих концы с концами, не имеющих никакой перспективы иметь пристойное жильё и, следовательно, возможность рожать детей.

А сколько синих-синюшных трупов «подарила» ельциноидная дерьмократь в результате ею же развязанной чеченской бойни, где полегла русская и чеченская молодёжь? За 100 000! Сколько трупов «дарит» и нынче изо дня в день кавказская нескончаемая смута, клеймённая той же ельциноидной дерьмократией? А сколько тонн гашиша переброшено на территорию России из того же Афганистана? Не надо цифр — стоит сходить на любое кладбище при любом городе-посёлке-селе. Тьмы молодых и совсем молоденьких лиц парней и девчат глядят с надгробий.

И как же поступили ельциноиды, когда их «пахан» умер? Осознав величие сотворённых под его руководством и одобрямсом беззаконий и подлостей, тихо, скромно похоронили проспиртованное тело? Как бы не так! «Боевые» соратники «отпели» как святого, наплетя с три короба бахвальных словес.

Но и на этом не успокоились. Словно не слышали вовсе, как и что говорят в народе про эту «светлую» личность. А в народе никакой ему поблажки. В народе, который он кинул под ноги прохвостам-олигархам, только так: «Ну наконец-то!», «Ну, туда ему и дорога!» Ну, рублёвские-жуковские-лондонские, само собой, пустили хоть скудную, но слезу. Только ведь недаром они прячутся за высоченными заборами и, говорят, приспособили гранатомёты, чтоб в случае чего…

И правильно соображают: нельзя бесконечно творить насилие над народом — реванш неизбежен. И когда один жрёт, а десятеро глядят ему в рот — следует крепить мощь полицаев. Тем более ныне это актуально, что вот какие ответы получены ныне на вопрос «Что бы сделали сегодняшние граждане России, если бы у них была возможность вернуть август 1991 года?»: 11% встали бы на защиту Белого дома от бандитов-жулья в образах «кооперативщиков», 70% — поддержали бы ГКЧП.

И вдруг сообщение: белоснежный памятник Б. Н. Е. в Екатеринбурге какие-то варвары залили синей краской!

Да где там «вдруг»! Надо же было «семейке» настолько не считаться с мнением народа, настолько погрязнуть в мещанистом самолюбовании, оглохнуть от восхвалений холуйских СМИ! Но плевали они на «быдло»! Тем более, что из окон-то «мерседесов» и авиалайнеров не слышно, об чём там толпа погуживает. На чём, кстати, и споткнулась в своё время чиновничья знать из высших эшелонов партийной и советской власти. Да как ещё «споткнулась»! Пренебрегли, бедолаги, азбукой марксизма-ленинизма, позволили всякого рода пролазам из антисоветчиков безнаказанно хаять того же И. В. Сталина. А он-то, вслед за В. И. Лениным, старался втемяшивать в «руководящие и направляющие» головы: «Партия гибнет, если она замыкается в свою узкопартийную скорлупу, отрывается от масс».

Господа, а также дамы из рыночных кремледум! Вам кто-нибудь осмелился сказать правду о том, как «неправедно» ликовали в народе, едва прилетело это известие — о «синем» Ельцине? Мы-то, кто по магазинам-рынкам-метро запросто ходит, своими ушами слышали, как простые-рядовые радовались, что вот, наконец-то, хоть какое-то воздаяние получил «погубитель», хоть как-то кто-то отплатил алкашу-перевёртышу за все наши страдания! И глаза сияют, и ноги готовы пуститься в пляс. До того дошло, что, увидев меня на улице, всегда сдержанный полковник в отставке бросается наперерез и обнимает, и приговаривает, смеясь: «»Учудил кто-то! Но в точку! Сколько ж можно глядеть и терпеть! С его подачи стали уничтожать армию. Америкашкам-натовцам под базу в центре России аэродром наш дарим! Да это же очередное государственное преступление! «Синий» Ельцин… Ну хоть что-то… знак… мол, народ всё видит, народ при своей правде живёт, и рано или поздно…»

И ещё встречи, и ещё, и такое единодушное ликование с некоторой оглядкой, словно мы, как в своё время краснодонцы, углядели красный флаг, вывешенный отчаянными молодогвардейцами над фашистской «берлогой» в оккупированном ими, мерзавцами, городе.

А сколько миллионов, отнятых у детей и стариков с их нищенскими пособиями и пенсиями, ушло на то, чтоб соорудить эту колоду, этого «мужика в бутылке», чтоб, значит, дурак-народ знал своего ультраблагодетеля? Чтоб позабыл и то, как шайка-лейка ельциноидов внаглую сфальсифицировала выборы в 1996 году, устроив «всенародное ликование» по случаю восшествия на престол полуживого от пьянок Б. Н. Е.? В том-то и «фишка», что ушлая тусня, презирая народное мнение, нахально созидала благолепный образ «борца за справедливость» против «красно-коричневых коммуняк-партократов». Словно в полном соответствии с советами Адольфа: «Если военно-воздушные силы являются самым оперативным родом войск в высшем смысле этого слова, то то же самое применительно к духовной сфере можно сказать о прессе. Иногда нам приходилось в течение трёх дней менять позицию наших газет в освещении политических событий и поворачиваться на 180 о . Такое возможно лишь в том случае, если этот мощный инструмент целиком в твоих руках».

И так как-то вышло, что пропагандисты и агитаторы, задуривавшие мозги «россиянцам», почти сплошь состояли из «богоизбранцев», вылезших из каких-то притаённых до срока тараканьих щелей. Ну кто такой, к примеру, Музыкантский? А ведь он был «во главе процесса», когда к нам, московским писателям, привёл Б. Н. Е.! Кстати, сколько ни искала я в Интернете того самого выступления будущего Президента всея России — не нашла. А ведь он у нас считывал с бумажки почти четыре часа 7 марта 1988 года! А ведь это было его первое после «опалы» в ЦК выступление перед, так сказать, любознательной интеллигенцией! В Большом зале ЦДЛ, на заседании нашего общественно-политического клуба «Судьба человека»! Ну ни разу, нигде по телеку не промелькнуло это «историческое событие», хотя там и тогда какие-то деятели с «бетакамами» вели съёмку от и до.

Отчего так-то? Да оттого, что препозорнейшее это было действо! С одной стороны, претендент на российский престол врал как сивый мерин. С другой — впечатлительный народишко, сидевший в зале, аплодировал вранью с немалой благодарностью и воодушевлением. Почему? Да потому, что ну никак не получалось поверить, что вот этот здоровый, басовитый мужик за трибуной без зазрения совести, внаглую врёт. И с бюрократизмом-то покончит, если дорвётся до большой власти, и всякие привилегии для чиновников уничтожит, и всех нуждающихся в квартирах осчастливит в самый короткий срок. Ну и о том, вовсе чарующем слабые, романтичные сердца, что решительно, бесповоротно уже отказался от услуг элитарной поликлиники и записался в обычную. Шквал аплодисментов! Это потом, через много лет, нам покажут, как он вылез из авто и, вроде, пёхом до дверей районной поликлиники, то есть без стыда и совести сыграл придуманный прохвостами-пиарщиками сюжетец.

А ещё у нас, в зале, Б. Н. Е. на голубом глазу сообщил, будто бы его жена стоит в тех же очередях за тем же мылом и сахарным песком, что и все простые-рядовые женщины. Аплодисменты! Но и это ещё не всё! Про внучка своего, подростка Борю, рассказал, что тот, как опять же простой-рядовой мальчоночка, чтоб заработать копеечку, моет чужие машины! Ну как, как можно было влёгкую поверить, что все эти красивые заморочки — всего-навсего наработки-выдумки уже сгруппировавшихся в преступную кодлу охаивателей и уничтожителей даже самых непререкаемых достижений социализма и оголтелых воспевателей рынка, свободного от всяких традиционных, нравственных условий! Процветающий и поныне старец Е. Ясин, теоретик «бандитского капитализма», абсолютно внаглую доказывал в «Еврейской газете» право своих труполюбов-сообщников на тот самый кровавый госпереворот: «В конце 1993 г . это (между прочим, по его же определению, ни много, ни мало, как отсутствие поддержки ельциноидной демократии абсолютным большинством населения) привело к конституционному кризису. Борис Ельцин нарушил тогдашнюю конституцию, то есть прибег к государственному перевороту. Это позволило удержать курс на реформы и принять новую Конституцию, но создало антидемократический прецедент.

В 1996 г . возникла угроза реставрации, коммунисты могли вернуться к власти. Тогда перед президентом с рейтингом 2 процента возникла дилемма: или государственный переворот, или сохранение демократических форм правления. Но так, чтобы при этом достигать необходимых власти результатов: « избрания подходящих лиц, принятия нужных решений» . То есть власть вырвали у народа запредельные мошенники, бывшие члены КПСС, оказавшиеся оборотнями, в тесном единении с пятиколонниками, которые до времени прятали свои крысиноватые личики в уютных, кормных, элитарных местечках. А когда настал час… Для них, млечиных-пумпянских-игнатенко-елиных он настал в декабре 1992 года. Они, ельциноиды, обитавшие в журнале «Новое время», послали «Праздничное письмо коллегам от журналистского коллектива «Нового времени» журналистскому коллективу «Известий». И вывернули своё пахучее нутро наизнанку: «Вынужденно став при режиме всенародного апартеида органом Совдепии, вы осуществляли «всю власть Советам» так аккуратно, чтобы она минимально повредила людям, зачастую выступая на их стороне… Дорогие коллеги, мы — с вами. Идём если не одним, то параллельным курсом, насаждая и культивируя идентичные ценности».

Здесь же, само собой, не про те особые привилегии от «противной» советской власти, которыми попользовались вволю, а про то, что ихний организм был, оказывается, отравлен «в газовой камере коммунизма». И где ж для них была эта конкретная «камера»? В словаре «Кто есть кто» Млечин ещё не значится, а вот как «перестрадал» член КПСС А. Пумпянский: «Окончил МГИМО, работал в «Комсомольской правде», собкором в Нью-Йорке, с августа 1990 года — главный редактор «Нового времени».

«Перестрадал» в «газовой камере коммунизма» и И. Голембовский, бывший инструктор отдела пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ, скакнувший в 1991 году в кресло главного редактора «Известий».

Эти густопсовые оборотни, опять же по законам жанра, почти сплошь «богоизбранные», как и толкует Ветхий Завет, способны малым количеством обгаживать и объегоривать «чужих» и чуждых. Вот их на этот счёт рассуждение: «Знаете, когда пекут хлеб, то нужно очень немного дрожжей». Дико звучит, но в унисон Адольфу, который признавал эту особую «дрожжевую» способность и теоретизировал 1 января 1941 года из «Волчьего логова»: «Мы не знаем, почему так заведено, что еврей губит народы. Может быть, природа создала его для того, чтобы он, оказывая губительное воздействие на другие народы, стимулировал их активность. В таком случае из всех евреев наиболее достойны уважения Павел и Троцкий, поскольку они в наибольшей степени способствовали этому. Своей деятельностью они вызвали ответную реакцию. Они вообще действуют подобно бацилле, проникающей в тело и парализующей его».

Это они, «дрожжи», оседлали в своё время безразмерную «гласность» и пошли оплёвывать право советских людей чувствовать себя победителями фашизма. Это они в своих оголтело-либеральных газетах-журналах, на радио и с телеэкранов объявили свой «священный» поход против национального достоинства русских и белорусов. Им же, захватившим всё информационное поле, удалось изъять из употребления именно русских, объявив нас некой сборной солянкой. А как обнаглел саморекламирующийся гомик Андрей Черкизов, пригретый Б. Н. Е., посмевший вылить в своё время на героический белорусский народ цистерну грязи: «Народ, который в основной своей массе говорит на «тросянке», как президент Лукашенко, т.е. на малограмотной смеси русского с белорусским, — такой народ, — впрочем, это и не народ, а скопление людей — опасно».

Памятник, говорите, Б. Н. Е, залили синей краской какие-то варвары? А кто дал отмашку на любые словесные испражнения в сторону белорусов, на полную безнаказанность пятиколонников, не ультраварвар Б. Н. Е.? В народе: «Постыдился бы, окоротил бы этих негодяев! Хоть то взял бы в расчёт, сколько фашисты погубили белорусов, и как этот народ отчаянно сражался!» Куда там! Напротив: хайль, радзиховские-пумпянские-радзинские-вианы-маркины-дейчи-будберги и т.д. и т.п.! Даже в самом кошмарном сне в годы Великой Отечественной не могло нормальному человеку привидеться, что именно потомки жертв холокоста, потенциальные обитатели гетто в мантиях «разоблачителей советских мифов» будут шельмовать русских и белорусов, выставлять на передний план как бы особые, как бы ни с чем не сравнимые еврейские страдания и потери в годы войны, изображая дело так, будто у Гитлера главной задачей было уничтожение именно иудаистов.

Но что говорил Гитлер в директиве перед нападением на СССР? «Обеспечение возможности получения максимального количества продовольствия и сырой нефти для Германии является главной экономической целью данной кампании». А что писал он в «Майн Кампф»? «Если мы хотим приобрести новую территорию в Европе, то это может быть сделано в основном за счёт России, и опять новая германская империя должна следовать по стопам тевтонских рыцарей. Но на этот раз земли для германского плуга будут приобретены германским мечом, и таким образом мы обеспечим нации хлеб насущный».

На одной только моей Смоленщине гитлеровские варвары угробили пропасть народа, измывались, изуверствовали над малыми и старыми. И ещё, самое существенное, — смоленские патриоты бились за свою советскую власть неистово и жертвенно.

Вот ведь до чего дожили мы, русские, в условиях, когда информационное поле от края до края залито «дрожжевой» вонючей субстанцией под брендом «общечеловеческие ценности»! Бегу на свою Смоленщину с помощью Совинформбюро. Утреннее сообщение от 29 сентября 1941 года: «Немецкие фашисты убивают, терроризируют и обирают мирное население. В деревне Басманово гитлеровцы забрали весь скот и всё продовольствие. Грабёж сопровождался дикими издевательствами. У старика Пахомова забрали девять пудов ржи, трёх поросят, овцу, два тулупа и три пары валенок. Всё это немецкий ефрейтор погрузил на телегу. Лошади поблизости не было. Тогда фашистский изверг запряг Пахомова и его жену и, угрожая пистолетом, приказал везти повозку до ротной кухни. Телега проехала несколько километров и остановилась. Пахомов и его жена не могли двигаться дальше. Ефрейтор начал избивать крестьян. Пахомов не выдержал и резко оттолкнул немца. Тогда собравшиеся вокруг воза фашисты тут же расстреляли Пахомова, а дом его сожгли. Зверски замучили немцы также члена правления колхоза Алексея Демидова. Его били плётками, прикладами, а затем прикололи штыками».

Утреннее сообщение 4 декабря 1941 года: «В деревне Скачково немцы забрали у крестьян весь скот, одежду, хлеб. Женщин, пытавшихся протестовать, фашисты расстреляли вместе с детьми». Вечернее сообщение 24 июня 1942 года: «Немецко-фашистские захватчики разгромили и сожгли дотла 47 деревень Андреевского района. Гитлеровские мерзавцы замучили и расстреляли несколько сот жителей этих деревень». Утреннее сообщение 29 июня 1942 г .: «Немецко-фашистские захватчики сожгли дотла деревни Беленино, Зализно, Курчебово, Левково и посёлок Сафоново. Фашисты расстреляли в этих деревнях многих женщин, детей и стариков».

И нет конца и края этим скорбным данным. Но уже в самом начале войны (вечернее сообщение от 26 июня 1941 года): «Бойцы партизанского отряда, которым командует председатель сельсовета т. Ю., перехватили танкетку, направлявшуюся в штаб 18-й немецкой танковой дивизии с донесением от командира прорвавшейся на нашу территорию танковой колонны майора Ф. Мельцера. В донесении говорится: «Русское крестьянство, вопреки всем нашим предположениям, оказалось настолько фанатичным, что уходит вместе с Красной Армией, уничтожая всё своё имущество… Желательно, чтобы транспорт сопровождался сильным охранением, иначе он неминуемо попадает в руки партизан».

Вечернее сообщение в феврале 1943 года: «Партизаны отряда «Смерть фашизму!» устроили засады на дороге, по которой проходил кавалерийский полк противника. Советские патриоты близко подпустили гитлеровцев и открыли по ним ружейно-пулемётный огонь… На дороге осталось свыше 100 убитых вражеских солдат».

В жестокой, смертельной схватке за честь, свободу и независимость уже к 16 июля 1941 года на одной только моей Смоленщине участвовало 32 подпольных райкома ВКП(б), 114 подпольных партийных организаций, 31 подпольный райком комсомола и 19 партизанских отрядов.

Не нюхавшие пороху ельциноиды-«богоизбранцы» с редкостным, ветхозаветным иезуитством, не зная отпора от нянькающейся с ними Власти, выдают на гора очередную русофобскую, славянофобскую похабень. Обозреватель «Новой газеты» Леонид Никитинский во первых рядах этих «страдальцев за правду». За какую же? Об чём базар-то? В предисловии к размышлизму «Охотник на палачей» даётся справочка: «Нынешние люди Германии — совершенно новые, в отличие от «новых русских», которые более архаичны. Для этого пришлось пройти через долгое и болезненное переосмысление прошлого, чего в России и не было сделано».

Ловконько? Как данный либерал-прогрессист превращает весь российский народ в некую биомассу под брендом «новые русские»? С расчётцем на патологическую забывчивость советских людей? Именно советских, которым преступная тусня «рыночников» решила уже в конце восьмидесятых в своих СМИ отказать в праве на честь и совесть?

И теперь, когда «народовластие» березовских-абрамовичей-вексельбергов-потаниных-чубайсов вызывает в нашем народе гневную ненависть, самые прозорливые, мудрые евреи пробуют объяснить своим единокровникам, что надо бы окоротиться. Вот и раввин Михаил Френкель о том же («Завтра»): «… Нельзя достичь настоящей дружбы между двумя нашими народами, не пройдя сквозь очищающие воды покаяния за грехи. Мой народ, гонимый и страдавший тысячелетиями, горевший всю свою историю как неопалимая купина, постоянно требует раскаяния и покаяния от тех народов, которые совершали преступления против него. Мы стоим, как вечный обвинитель и прокурор, изобличая немцев, украинцев, поляков, венгров, англичан, испанцев, португальцев, арабов и многих других за несправедливые изгнания, погромы, террор и дискриминацию. Однако сами мы, к сожалению, очень не любим признавать свои преступления и грехи по отношению к другим народам. Я хочу в это особенное время покаяться и попросить прощения за тех представителей моего народа, которые своими преступлениями и мерзостью замарали не только себя, но и свой народ, т.к. каждый еврей воспринимается миром не только как индивидуум, но и как посол и представитель всего своего народа…

Россия стала прибежищем и приютом для стольких народов, включая и еврейский народ, но почему-то многие либеральные журналисты не поймут, что нельзя, будучи гостем, устраивать переворот в прекрасном и гостеприимном доме, давшем тебе хлеб, крышу над головой, все мыслимые и немыслимые блага…»

Однако Л. Никитинский с бесстрашием «образованца» запросто упраздняет в своём речитативе такое понятие как «нация»: мол, то, что до сих пор называлось нациями или историческими государствами, — это, в общем, чепуха, «не имеющая самостоятельного значения вне общечеловеческого контекста». То есть ежели гуманисты-американосы разбивают югославских, иракских, ливийских детей и стариков в кровавый прах, ежели не менее гуманная «израиловка» в ряду своих достижений числит резню в Сабре и Шатиле, ежели ельциноидная дерьмократь захлестнула страну террористическими-националистическими разборками, — то, стало быть, тут и я виновата, и почтальонша тётя Вера с тремя её ребятишками, у которой дед в Великую Отечественную погиб, а мужа зарезали «толерантные» выходцы с окраины бывшего Советского Союза?

Даже не поперхнувшись, Л. Никитинский выводит: «То есть преступления нацистов — это и наши преступления, так же как преступления сталинистов — это не преступления НКВД перед мнимыми троцкистами и др., а общечеловеческая проблема».

«Мнимый троцкизм…» в вариации: «Нам же интересно не то, как Германия заболела безумием, а то, как она сумела выздороветь…» Это почему же, родимец, существеннейшее не интересно? Мне довелось бывать в ГДР трижды. Первый раз в 1981 году. В связи с выходом первой повести на немецком. И во все эти разы встречалась и беседовала с очень многими немцами. И вот что вызнала: как и любое сообщество, нация, — немцы что-то и говорят, а что-то держат в уме. И там, где у них присутствует в рассуждениях «принятое», — это одно. А там, подспудно, — совсем-совсем другое. И меня поразило, что на самом видном месте у моего знакомого в Веймаре висит портрет офицера вермахта в полной форме. Это его родственник, и он, вообразите себе! — им гордится! И со мной один на один: «Гитлер зря решил воевать с русскими. Но этот мой брат воевал как положено — храбро. И погиб».

Ещё штришок: молодой полицейский, которого я попросила показать дорогу к имперской канцелярии, тотчас забыл русский язык и сделал вид, будто не знает, чего я от него хочу. То есть, вовсе неоднозначно, не по лекалам никитинских-шустеров оценивают, скажем так, «отдельно взятые» немцы свою историю.

Но самое меня поразившее в центре Берлина — это мой нечаянный разговор в кафе неподалёку от Александерплац. Он, бывший солдат вермахта, с неожиданной благожелательностью обрадовал меня готовностью поговорить о русской доброте, которой не уставал удивляться, пока был в нашем плену. Подчёркивал: «Я русским доверяю». Спросила: «А кому ж не доверяете?» Мы уже вышли из кафе и вот-вот должны были расстаться. Помедлил и ответил жёстко: «Евреям». Я обалдела. Но он уточнил: «Не всем евреям, но сионистам, которые не только мечтают о мировом господстве, а давно опутали своей сетью весь земной шар. И выпячивают свои особые еврейские страдания. И пресекают любой намёк на то, что их же банкиры ради гешефта развязывают войны». Немцы молчат. Но это молчание временное.

Из разговора с немкой, переводчицей: «Вы думаете, мы, немцы, в восторге оттого, что к нам хлынуло столько восточных, ваших, евреев? Из любви к Германии они расселились здесь в изобилии? Корысть руководит ими».

И впрямь, тут, в Москве, весёленькая пожилая дама расхвасталась передо мной: «Я ведь давно живу в Германии, с середины девяностых. Нет, я тут, в Москве, не бедствовала. Я же доктор наук, «химичка». Конечно, в своё время была членом КПСС. Но в Германию уехал сын с семьёй. Я и подала документы как жертва политического террора. Да нет, конечно, никакой жертвой не была. Но как еврейке и жертве в Германии мне столько благ дали! И пенсия большая, и квартира, и домработница, и медсестра постоянная. Ну что вы! Разве еврейка пойдёт в домработницы! Русская меня обслуживает». « — Но, может быть, что-то вас в Германии не устраивает?» — спросила я. « — Есть такое. Антисемитизм. Спросишь на улице немца, к примеру, как пройти туда-то, а он сделает вид, что не слышит и мимо с ледяными глазами. Они, немцы, легко, по нашему акценту, догадываются, что не местные мы, а приезжие».

А про что Л. Никитинский: «В Берлине вообще витает дух свободы и добросердечия, мало понтов, но полно людей из разных стран и чудаков любого рода».

Но один из «понтов», мимо которого пролетело умственное усилие воспевателя упрощённого взгляда на сложнейшие исторические катаклизмы, — памятник жертвам еврейского холокоста в центре Берлина. Ещё когда знакомый немец пристал ко мне с вопросом: «Объясните, почему евреи добились права вбить около 3000 глыб в самом центре Берлина? Зачем им потребовался этот особый памятник? Неужели они не понимают провокационный характер своего деяния? Почему вы, русские, главные победители фашизма, не стали громоздить свои символы рядом с Бранденбургскими воротами?»

Он, конечно, знал ответы на эти вопросы, как знают их все здравомыслящие люди. Но я подтвердила общеизвестное:

— Потому что мы, русские, поставили свой памятник советским воинам-освободителям вдали от центра Берлина, что не имели целью оскорблять и унижать весь немецкий народ, потому что мы воевали не с ним, а с фашистами, потому что нашему русскому народу не свойственна оголтелая, свирепая, ветхозаветная мстительность.

— Этот памятник, — сказал немец, — увы, как тлеющий костёр, он провокационен по сути. Он будет разогревать и уже разогревает антисемитские настроения в Германии. Хотя это можно обозначить и как беспричинный рост антисемитизма.

Нуте-с, пришла пора «переосмыслить период нацизма «не единицами» (Л.Н.), а массами умов». К чему бы эти самоновейшие казуистические предписания? А вот: уравнять Сталина с Гитлером. Отсюда «взгляд и нечто». То есть «преступления нацистов — это и наши преступления, так же как и преступления сталинистов — это не преступления НКВД перед мнимыми (?! — Л.Б.) троцкистами, а общечеловеческие преступления…»

Гляньте, люди добрые, как безбоязненно, прихихикивая, что, впрочем, всегда было свойственно местечковым мещанам, Л. Н. изгаляется над тем, в чём менее всего смыслит: «Я думаю, что проклятием России больше, чем нефть, является старательно ей внушаемый сверху комплекс победителей, он исключает не только покаяние, но и вообще всякую рефлексию. Зачем? Мы же всё равно «победили»! Кого, немцев? Ну можно ещё вспомнить Куликовскую битву, что многие, утешая себя из лени, и делают. Зато немцы потом долго, болезненно и упорно побеждали и победили сами себя, а мы этого в школе не проходили. И пока это не будет сделано, никакие ещё победы русского духа невозможны даже в футболе».

Значит, чего тебе надобно, Лёня? А того же, то и Адольфу в своё время. Ну надо же! Тютелька в тютельку с умствованием Адольфа в июле 1942 года в «Волчьем логове»: «… Необычайно важно также внимательно следить за тем, чтобы какими-либо мерами не пробудить в местном населении чувства собственного достоинства . Тут нужно быть особенно осторожным: ведь именно его полное отсутствие есть одна из основных предпосылок нашей работы».

И кто там, в высших слоях, до сих пор не в курсе, отчего шустеры-шендеровичи крайне возмущены варварами, залившими синей краской архибелоснежный памятник Б. Н. Е.? А ведь и за то, что при вашем попустительстве процветают русофобствующие просветители «никитинские». И за бесконечное мельтешение в телеке холёного шоуменчика Вани Урганта. Внучок хорошей актрисы Нины Ургант и дедушки Льва Миллиндера жутко презирает В. И. Ленина. И как же он, записанный туснёй в секс-символы ажно эпохи, «просветитель масс», выразил своё, мягко скажем, несогласие с выдающимся мыслителем современности, обосновавшим преимущества социализма перед рваческими основами капитализма? А знаете ли, сыскал где-то и поставил на своей фазенде скульптуру «писающего» В. И. Ну то есть чего-то там присобачил, чтоб гости-единоверцы обгоготались до уписанья.

Да что там Ваня! На теле нет числа оскорбительным выпадам в сторону советского народа. Вон очередная «засикушка» из «Треугольника», явно переношенная во чреве Гусинского, на прощебетала с телеэкрана, вылупив глазёнки, мол, не потому ли «мы» победили фашистов, что наши бойцы были куда уголовнее ихних уголовников!

Неподсудны! Ибо когда ещё Б. Н. Е. показал образец «толерантности», пописав на шину авиалайнера при всём народе. И он же, незабвенный, пример показывал, как надо пить-гулять, не обращая никакого внимания на голодающий, обобранный «электорат», на его, народа, мнения-суждения. И тот, кто живёт по этим звероящерным заветам и угождает власть предержащим — в меду и шоколаде, свой среди своих.

Вот и Филю «не били» и не спрашивали с Верхов, откуда у него такие капиталы, что ты, Филя, ажно 500 дармоедов обкормил-опоил на своём лучезарном дне рождения. Да ведь не долго удержался в «лауреатах»! Фёдор Бондарчук переплюнул влёгкую, закатив пирушку на 700 штук элитарных господ и дам. В честь свадьбы своего сыночка. Гости на Рублёвке, как о том поведал «Твой день», «смешались вместе» у роскошно накрытых столов». Тут тебе и зам председателя Госдумы Андрей Воробьёв, тут тебе первый полпред на Северном Кавказе Александр Хлопонин, тут тебе «короли шоу-бизнеса» и нашей утомлённой либералсолнцем культурки, вроде семейных кланов Табаковых-Михалковых. Тут тебе и не просыхающий от слёз заботчик о сиротах омбудсмен (по-народному обалдуйсмен) Павел Астахов, чьи отпрыски, кажись, в Америке маются. Журналист отметил, что он и «его жена выглядели очень элегантно».

Тут же в «куче» господ и «сливочных сливок» — те, кого народ, то есть быдло, проклял до двенадцатого колена, а именно — дочурка-политтехнолог Б. Н. Е. Татьяна Юмашева и Полина Дерипаска. И, конечно же, те, о ком застенчиво молвят, мол, меценаты, мол, как же, как же, жертвуют на расцвет культур-мультур, а не пойманный — не вор… Журналист дотошен в описании красивой жизни этого постсоветского бомонда и нас, «лохов», приобщает к несбыточному вовек: «Собравшихся потчевали экзотическими закусками, которые привели бы в восторг самого придирчивого гурмана, а под армией бутылок с дорогими напитками не видно было скатерти». А посреди возвышался десятиярусный торт в виде замка, украшенный фигурами жениха и невесты. А «денежный мешок» для молодых заполнили, не обойдя и половины зала. Как чем? Баксами!

Подумала: «Вот показали бы этот «пир духа» народу в начале кровавых девяностых… Так ведь дурили «правами» и «свободами» для всех!

Оголтелому мещанству, дорвавшемуся до власти и денег, что любо и сердце греет во все века? Фараонские траты на висячие мосты-сады, на фейерверки немыслимой стоимости, на показушную «золотую пыль» в глаза иностранцам. Вон ведь сколько миллиардов грохнули, чтоб оглоушить мадам Клинтон и присобранных азиатских «сливок» роскошествами приёма! Вот, мол, при советской власти на острове Русский была только воинская часть, а теперь глядите, что мы, «прихватизаторы», отгрохали! Но не дураки эти «понаехавшие» деляги — знают точно, что чуть в сторонку от огламуренного Владивостока с чудо-мостом в таинственное Эльдорадо и — бедность непроглядная, и безнадзорная-беспризорная убогость посёлков-просёлков, но невиданное при «проклятой» советской, «бездуховной» власти убытие местного населения.

Однако недаром трудятся над прифасониванием идей-покойников придворные лакеи из дерьмоСМИ. Вон ведь как ловконько представили празднование в честь победы русского оружия и русского духа в войну 1812 года. Мол, ежели б не вера в Бога — не видать победы. И тут тебе г-н Гундяев, духовный вития, перегруженный ненавистью ко всему советскому, своё, пасторское, подколодное словечко вставил, мол, не след «воевать» ни за какое улучшение своей жизни. Опять же во славу чего он это отмочил? Во славу «синего» Ельцина, конечно!

А как примазываются к победе над наполеоновскими захватчиками, согласно опять же придуманному павловскими-гусинскими сценарию, эти наши Вершители! Вон уже и на Бородинском поле «хлопочут личиками», только пока не кричат: «И мы, и мы там из пушки по французам как стрельнули!»

Всё, всё замечают-подмечают ехидны народные и всему дают свою, только совестью оплаченную оценку. И не прошло мимо их строптивого взгляда лицемерно-циничное отношение «ельциноидного помёта» к… неловко выговорить… Могиле Неизвестного солдата. Ведь они ну никак не должны носить к ней венки-цветы! Ну хотя бы потому, что ой как не любят советских людей, ой как тщатся презирать даже самые внушительные достижения социализма, благодаря которым до сих пор и сами кормятся, и своим никитинским-радзинским, отпетым десоветизаторам-десталинизаторам дают харчиться. Да ведь с ихних, «царёвых» уст слетало кощунственнейшее! Мол, в Великую Отечественную наши победы объяснялись, во-первых, тем, что бойцы воевали под дулами заградотрядов, а во-вторых, потому, что им не смогли помешать коммунисты-командиры, и первый из них супостат И. В. Сталин.

Ну а если предположить, что случилось невероятное — встал из-под мрамора-гранита тот самый неизвестный солдат, огляделся, прикинул, как оно и что… И какие бы слова выхлестнул тому и тем, кто внаглую обвинил его, и таких, как он, в нищете духа, в потере «нравственного хребта»…

А между тем, есть, есть у «неизвестных солдат» доподлинная нищета! Униженные поганым злословием «прихватизаторской» кодлы, они, в отличие от разного рода преуспевающих «богоизбранцев», заполонивших тот же телеэкран, в отличие от смирновых и прочих шустеров, снимающих русофобскую хренотень на деньги «воров в законе», — не имеют сегодня путей-дорог ни к экранному воплощению, ни к достойным издательским тиражам с профессионально организованной рекламой. Как и положено в стране победившего спекулятивного «черкизона», — кругом-бегом детективы, телесериалы дешёвейшего «разлива», работающие на дебилизацию молодёжи и подростков.

А между тем, как Бородинскую битву выиграли отнюдь не «ельциноиды», так они не имеют никакого отношения к этой самой Могиле Неизвестного солдата. А имеет к ней прямое, оплаченное честью и кровью, отношение Владимир Дмитриевич Успенский, самый что ни на есть доподлинный советский воин и писатель, автор романа-эпопеи «Неизвестные солдаты». Того самого, который Михаил Шолохов признал «лучшим произведением о Великой Отечественной войне, наиболее достоверно передающим не только события, но и дух времени». Его друг, писатель Николай Кузьмин рассказывает: «Первый том романа-эпопеи «Неизвестные солдаты» был одобрен в издательстве «Советская Россия» в 1961 году. Но лежал без движения. Дело упиралось в название. Не было у нас тогда, после войны, такого термина, такого понятия — «неизвестные солдаты»… Автор романа Владимир Успенский, в то время молодой писатель, недавний фронтовик, проявил характер, стоял на своём. Шестнадцать писем послал упрямец в различные инстанции: министру культуры, министру обороны, в Центральный комитет партии, самому Хрущёву. И добился своего: кто-то на самом верху рукой махнул: ладно, печатайте, мир не перевернётся.

Читать роман кн.1-2 Читать роман кн.3-4

«Дух времени»… А вовсе не та вонь, которую распространяет «богоизбранная» тусня, пытаясь опять же унизить достоинство советского человека-строителя, советского человека-воина. Им, местечковым, не понять до сих пор, каким образом при «деспоте-параноике» И. В. Сталине воспиталось многомиллионное поколение патриотов, умников и умниц. А на их злобных «разоблачаловках»? Поколение тяжело больных цинизмом молодых людей, из которых, как говорит статистика, каждый пятидесятый — наркоман, обречённый на смерть самое большее через пять лет.

Он, подросток Володя Успенский, всё видел своими зоркими глазами и свидетельствовал в романе, как в первый же день объявления войны возле военкомата в его родном городке Одоеве «толпился народ. Молодые парни просили, чтобы их взяли в армию. Выпускники средней школы, едва выспавшись после бала, продолжавшегося всю ночь, собрались около райкома комсомола и пришли к военкомату организованно строем. Подали общее заявление. Они хотели отправиться на фронт вместе, так как у них сложился дружеский коллектив».

Он, ушедший добровольцем на войну в семнадцать лет, достовернейше, в точнейших деталях, воспроизводит душевнее состояние наших советских бойцов и командиров там, в окопах. Не удержусь — из множества эпизодов романа воспроизведу один:

« — Товарищи! — в полный голос заговорил капитан-лейтенант. — Ребята, я знаю, что вы устали. Но у нас есть ещё одно дело. Эти жлобы, — показал он большим пальцем через плечо, — эти жлобы хотят Чёрного моря. Мы им покажем Чёрное море… Форма старая: тельник и бескозырка. Ну, ветер в бизань!

… За десять минут до атаки матросы начали раздеваться. Снимали фланельки, складывали рядом с вещевыми мешками. У кого были каски, оставляли тут же. На бескозырках золотом блестели названия: «Ташкент», «Незаможник», «Беспощадный». Здесь были люди со всего Черноморского флота.

Горбушин, поколебавшись, тоже снял китель. Подвернул рукава тельняшки. Предупредил матросов:

— Пока не добежим, гранат не бросать. Пойдём полным ходом, как бы своих не задело!

… Поставив ногу на земляную приступку, Горбушин напрягся, готовясь к прыжку.

— Бегом! Смерти нет! — крикнул он, услышав шипение ракеты, и, опёршись на руку, перебросил через бруствер своё невесомое тело. Впереди уже рябили тельняшки, кто-то опередил его. Матросы бежали молча, слышалось только сопение да топот ног. В тишине оглушительной показалась пулемётная очередь.

— Даёшь! — взревел чей-то бас. — Полундра!

Впереди, над бугорком сухой земли, мелькнула тёмная каска. Матвей дал очередь и с разгона прыгнул в глубокую траншею. Прямо перед ним — заспанная, помятая морда, выпученные глаза.

… Из соседней дыры лезли полуголые немцы. Горбушин лёжа, короткими очередями бил их по одному, но они лезли и лезли, как очумелые. потом там замелькали тельняшки, и Матвей перестал стрелять».

Сталина ненавидели, да, Эдик Радзинский там, в окопах? Да на тебя же смотреть жалко, как ты, уже старчески помятый, но градуса полуистерии не снижающий, пробуешь угадить Главнокомандующего через теле-авивское окошко! А вот как пишет В. Д. Успенский про речь И. В. Сталина третьего июля 1941года, как её воспринял один из молодых героев романа: «Покосился на товарищей: все в напряжённом внимании… Речь Сталина будто приподняла Юрия над посёлком, над лесом, позволила охватить внутренним взором всю свою Родину, испытать бодрящее чувство слияния с ней. Вероятно, и другие командиры испытывали нечто подобное: для них будто раздвинулся горизонт, стала видна вся линия фронта, вся могучая и сказочная советская земля… только на западной окраине опалённая огнём войны, почерневшая и обугленная там, где прошли бои».

А ведь он, Владимир Дмитриевич, — сын репрессированных, имел основание обсасывать свои обиды. Но, как истинно русский, кондовый патриот, переплавил их в героический порыв, отправившись «бить японца» во имя большой, истинной, всенародной Правды. И был награждён по высшему для матросов разряду — медалью Адмирала Ушакова за то, что и раненный не вышел из боя.

«Не вышел он из боя» и в те, уже послевоенные годы, когда решил писать этот свой многоплановый роман «Неизвестные солдаты». Навидавшийся на войне и трагического, и героического, и мелкотравчатого, он оказался особо удручён судьбами тех солдат, что пали в смертельных боях безымянными. Его чуткое сердце советского школьника не стерпело обиды за тех, кого ему довелось своими руками откапывать из-под снега весной 1942 года. Многие погибшие красноармейцы оказались без медальонов-документов… Так что созданный им роман — не просто дань памяти павшим, но неумолкающий призыв к живущим: никому, никогда не позволять принижать духовную мощь советских победителей немецкого фашизма, посягать на уценку нашей Великой Победы, оплаченной неопалимой самоотверженностью советского многонационального народа. И я, знающая, какая боль кромсала его сердце, когда ельциноидная тусня под вопли восторга всякого рода войновичей-радзинских-макаревичей топила в кровище советскую, народную власть, когда циничные шкурники-рыночники поощряли расстрельщиков Белого Дома денежными выплатами, — не могу отделаться от ощущения — Вечный Огонь на Могиле Неизвестного солдата вдруг начинает метаться неистово. Не от ветра, нет, а от отчаяния, когда вопреки всякой совести к могиле советского воина приближаются выверенным ритуальным шагом те самые «господа» с венками-букетами, что продолжают безжалостно, вслед за Адольфом, добивать некогда независимую, великую нашу державу.

И так хочется, вопреки очевидному, вослед кротким романтикам, из последних сил надеяться, что там, на Высшем Верху, столько дел, столько дел, включая жгучую необходимость учить летать птичье поголовье, что просто не знают они, как, когда и почему некто Сердюков с компанией уже не только военные академии порушил, но и военно-медицинское образование, но и уникальное ГРУ при Генштабе, но и… А если б этот самый Высший Верх узнал про то — ну тотчас бы схватил недрогнувшей рукой господина Табуреткина (народное выражение) за очень даже чувствительную деталь его бестрепетного организма. И тогда бы сохранилась, пусть и невеликая, но надежда, что и новый памятник Б. Н. Е. по приговору неких варваров не превратится в синюшный.

P. S. Мощь и нищета «Неизвестных солдат» вполне наглядна, если знать: уже много лет подряд два талантливейших режиссёра готовы снять фильм по этому бессмертному роману В. Д. Успенского. Но денег нет как нет.

В народе называют причину: на памятник последнему высказыванию зампреда Аркадия Дворковича деньги срочно понадобились. Чтоб до дефолта и конца света успеть. Вон же какой интеллектуальной мощи рассуждалкой-мерихлюндией одарил он российский электорат: «Главная задача приватизации — это повышение эффективности в каждом конкретном секторе. Вторичное, но тем не менее важное: цена, за сколько мы продаём. Продавать за рубль, если это стоит десять, мы не будем. Если стоит десять, можно ли продавать за девять? Иногда можно. Но за рубль нельзя». Умереть — не встать!