Николай БЕСЕДИН

ПРОРОЧЕСТВО
(Из новых стихов)

ВОЗВРАЩЕНИЕ
В этом светлом краю, где берёзы стоят отрешённо,
Полыхнёт на мгновенье лиловым закатом река.
И откликнутся взбалмошным криком вороны
И потянутся в сумрачье леса, покинув луга.
Наплывающий сумрак размоет границы пространства,
И друг к другу прильнут всё плотнее в деревне дома,
Ожидая, что жители всё ж возвратятся из странствий
И покой обретут, надышавшись свободой сполна.
Одинокий петух прокричал вдалеке безответно.
Что я жду в этом брошенном русском краю?
В потемневшую патину прошлое щедро одето,
Листопад засыпает в осенней грязи колею.
Дверь открылась легко, словно здесь побывал лишь вчера я.
В полуветхом сарае нашёлся мой старый топор.
Дров добыл, и затеплилась печка, привычно играя
Живоносным огнём, расплескав немудрёный узор.
И начнут оживать старомодные вещи, и звуки
Будут дом наполнять, отзываясь печалью во мне
Об ушедших, забывших о древней житейской науке,
Что не сыщешь желанного счастья в чужой стороне.
Я уснул на рассвете. Мне снились цветные парижи
И машины, и поле, и голос знакомый, родной.
А когда поздним утром я встал, с удивленьем услышал,
Как на радостный крик петуха отозвался другой.

* * *
            Памяти моряков АПЛ «Курск»
Уходим в последний поход.
Высокое небо над нами.
Под флагом Андреевский флот
Святится друзей именами.
Растают причалы вдали,
Погаснут огней вереницы.
И сладостный запах земли
В солёных ветрах растворится.
Целует форштевень волна,
Крик чаек прощальный всё глуше.
Пропахшая морем весна
Ласкает бессмертные души.
Мы плавно идём в глубину,
Не знаем – на день иль навечно.
Сквозь сумрачных дней пелену
Горят поминальные свечи.

НАВАЖДЕНИЕ
                          Николаю Дорошенко
Этот старый баркас у забытого морем причала,
Он хранит ещё в памяти скрип загребного весла,
И холодную прозелень круто идущего вала,
Голоса лесорубов, где ель вековая росла.
И возникнет среди городской суеты наважденье,
Будто вновь с корешами в одном я шагаю строю,
И с таким позабытым и светлым таким вдохновеньем
О геройском «Варяге» и громе орудий пою.
А когда наважденье в реальности дня растворится,
И погибнет «Варяг», и уйдут кореша в никуда,
Будет долго ещё моё сердце отчаянно биться,
И в пустынном заливе блестеть голубая вода.

* * *
Издревле повелось: терпите и воздастся!
Но беспощаден мир и ветер века крут.
И рушатся любовь, семья и государства,
И силою молитв из пепла восстают.
Устав читать, монах к утру закроет келью,
Погаснет в храмах свет, остынут алтари.
Но мать поёт, склонясь над детской колыбелью,
И в небеса опять взмывают сизари.
Кто скажет, где предел у русского терпенья?
У мёртвых деревень, у работяг спрошу,
У выжженных лесов, и у полей весенних,
В рыбацкой гавани прогнившую баржу.
Всё так переплелось и так необъяснимо!
Гуляет молодость над прахом прежних лет.
И над избой крестьянской тает струйка дыма,
И согревает ночь неодолимый свет.
Таинственные сны зовут меня и мучат,
И голос слышится, спокоен и суров:
– Любовь, одна любовь прощать тебя научит,
И не прощать вовек научится любовь.

* * *
Всего-то лавочки не стало,
А старый парк осиротел.
Блуждает взгляд вокруг устало.
Как мало душ… Как много тел…
Тогда не дни текли, а время,
Любовь рождалась в небесах,
Тогда кружило вальсы племя
С победным отблеском в глазах.
Сегодня музыка другая.
И пляшет в парке городском
Не племя, а чужая стая
Под ритмы рэпа и «мадонн».
Над ними тени сновидений,
И правит ими тайный страх,
Непредсказуемость движений
И пустота в немых глазах.
Для них страшнее нету раны,
И ни покрышки нет, ни дна,
Когда погаснут вдруг экраны,
И вдруг наступит тишина.
Иду – здесь воздуха мне мало –
Туда, где тихий листопад.
Как жаль, что лавочки не стало,
Как жаль, что вальсы не звучат.

* * *
Вы мне говорите, вы мне говорите:
– Любовь подарите!
И больше не надо, и больше не надо
Ни славы, ни злата.
А я-то поверил, а я-то поверил!
Любовью всё мерил.
Во имя любови, во имя любови
До мига, до крови!
Богатство и слава, богатство и слава –
Всё было забыто.
И вот моё сердце к ногам вашим пало.
А вы-то, а вы-то…

ПРИТЧА О ДУРАКЕ
Было время, Русь стояла
И врагов одолевала
Где уменьем, где числом.
Испокон за крепким тыном,
Хоть умри, росли три сына –
Двое умных с дураком.
Ну а девок не считали.
Так и жили, хлеб жевали.
А случись – придёт беда,
Шли сперва два умных брата,
Чтоб осилить супостата,
Да справлялись не всегда.
И тогда слезал с палатей
Третий сын – дурак патлатый,
Воевал совсем не так,
Словом, дрался по-дурацки,
Но спасал братьёв по-братски.
И куда девался враг?!
Шли века, года бежали,
Бабы меньше всё рожали –
То ль не стало мужика?
То один в семье, то двое.
Как тут справишься с бедою,
Если нету дурака.
Сядут умники по кругу
И давай учить друг друга –
Речи умные ведут.
Слева плачут, пляшут справа.
Глядь – ан нет уже державы.
Правда, гимн ещё поют.
Износилось населенье,
Нету бабьего хотенья,
Двух родить – и то никак.
Вот бы дом – где трое – встретить!
Только где он – этот третий,
Наш спасительный дурак?

ПРОРОЧЕСТВО
Устала плоть служить душе
И взбунтовалась, взбунтовалась.
И вот от совести уже
Живого места не осталось.
– Всё можно! – разум ликовал,
– Даёшь свободу! – плоть кричала.
– Где голос твой? – я душу звал,
Но неразумная молчала.
– Смотри, – я говорил, – всё зло
Повылезло, не зная страха,
Полынью поле поросло,
Кровь правды оросила плаху.
Любовь покинула сердца,
И память корчится от боли,
И нет предательствам конца,
А ты молчишь!
                        Скажи – доколе?
И с высоты сквозь стадный рёв
Я голос услыхал мессии:
– Когда с креста прольётся кровь
Твоей возлюбленной – России.

* * *
Мне этот мир понятен до печёнок,
Живущий в зле, раздетый догола
Он пуст давно, а был ли в нём ребёнок,
Слеза его, что душу обожгла?
О, сколько душ пожертвовано злату,
Химере власти, колдовской любви –
Какая же чудовищная плата
За божий храм, стоящий на крови!
Но было Слово в горней высоте.
Голгофа, крест и Агнец на кресте.

* * *
С куста на куст перелетая,
Синичья маленькая стая
Щебечет, радуясь тому,
Что день настал, широк и светел,
Что пахнет ягодами ветер,
Что мир и лад у них в дому.
А я брожу по сухотравью
Меж снами прошлого и явью,
И с каждым шагом мне грустней,
Что горек ветер, день тревожен,
Что лето кончилось, быть может,
Что лада нет в душе моей!

* * *
                В память о творческом семинаре
                Ник. Ник. Сидоренко
                в Литинституте 60-х годов

Из одного гнезда Ник. Ника
Мы вылетели – не птенцы,
Поэты Родины великой
И слова русского гонцы.
Смеялся мрачно Толя Брагин
Не над другими – над собой,
Литературные овраги
Не одолев в судьбе крутой.
Провинциальная мадонна,
Читала Фокина, стыдясь
И рифмы северные звоны
И славы ветреную власть.
Смотрел на классиков отважно
Рубцов, мне говоря: – Не трусь!
И пил, не утоляя жажды,
Не столько водку, сколько Русь.
Ещё не зная вкуса слова,
Но торя свой особый путь,
Взрослела муза Ушакова,
Того, что Дмитрием зовут.
И были Сухарев, Шавырин,
И Джим – подводник и актёр,
В три года став известным в мире,
И не забытым до сих пор.
Тогда нас время обвенчало
Святым признанием сполна.
Тогда всего нам не хватало:
Любви, известности, вина…
И всё ж мы знали: будут книги
Чужды позёрства и прикрас.
Из-под седых бровей Ник. Ника
Судьба разглядывала нас.

* * *
Пришла и села. Взгляд издалека.
И вспомнил я отчётливо и живо
Доверчивость весеннего листка
На берегу у Кольского залива.
К любой руке готов он был прильнуть,
К любой руке, протянутой навстречу…
Как поздно захотелось мне вернуть
Ту беззащитно нежную доверчивость.
…Осенний сумрак поглощает взгляд.
Бульвар людьми, машинами запружен.
И листья, листья…
                     Кружатся, летят.
И не они, не им никто не нужен.

* * *
Непрочные радости, прочное лихо.      
Морозом закована речка Шутиха,
В снегах затонула деревня Отрады,
Заборы, тропа да могилок ограды.
И всё ж вопреки неладам и порухе
Гадают о счастье нежданном старухи.
И тихо светлеют усталые лица:
А вдруг в этот раз и взаправду свершится!
Ведь каждый из жителей горькой юдоли
Пришёл в этот мир за счастливою долей.
И ждут этой доли, как манны небесной.
А тех, кто о ней не дождался известий,
Уносят на кладбище, ладят ограды
У речки Шутихи, в деревне Отрады.
Непрочные радости, прочное лихо.
Над снежной равниной пустынно и тихо.

Николай Васильевич Беседин родился 16 января 1934 года в г. Тисуль Кемеровской области. Четырнадцатилетним юношей ушёл юнгой на флот, два года работал кочегаром.
В 1956 году окончил Ломоносовское мореходное училище ВМФ в Ораниенбауме, полгода проходил практику на эсминце «Окрыленном» на Северном флоте.
10 лет служил на флоте - капитан-лейтенант. 
В 1963 году окончил Литературный институт им. А.М. Горького.
С 1970 года в течение трех лет работал в Монголии, затем - в Институте ядерной физики им. Курчатова, в Госплане СССР.
Автор книг стихов: "Цветы на скале", "Знаки Зодиака", "Я написал "Прощай", "Язычники", "Слово о флоте", "Языческая любовь", "Земные знамения", "Вестник", "Третья чаша", "Русский Псалтырь" - вольное переложения Псалмов Давида, 3-томника стихов, "Избранное".
Лауреат Всероссийских и Международных литературных премий: им. Н. Заболоцкого (2002), И. Бунина (2008),  А. Чехова (2008), "Золотое перо" (2009), "Пушкинской премии" (2012), "Шукшинской премии" (2016), Н. Лескова (2017), "Большой Литературной премии России" (2018).

От всей души поздравляем нашего постоянного автора, известного русского поэта и прозаика Николая Васильевича Беседина с днём рождения!
Желаем здоровья, благополучия и новых творческих свершений!

 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную