С детства меня поражала пророческая сила стихов совсем еще юного Михаила Лермонтова. Насколько принято без нужды вспоминать о юном возрасте Михаила Шолохова, настолько же принято не замечать юных лет другого Михаила. В ночь со второго на третье октября по старому стилю 1814 года родился наш гениальный поэт. Уже в 14 лет он начал писать стихи. К двадцати годам это был зрелый талант, автор классических творений. Погиб он не дожив даже до тридцати лет. А ведь, Лермонтов тоже , по сути, в юном возрасте написал свой гениальный роман «Герой нашего времени». У кого списал? Откуда в нем обитала с детских лет такая вещая мистическая мрачновато-демоническая сила? Будто чьи-то древние струны звучали в еще не окрепшей душе поэта. О каком поэте написано: «Улыбается он своим гостям, а глаза печальные. Говорят, никогда не сходит улыбка у него с губ, а глаза всегда печальны и смотрят вдаль, сквозь людей». О шотландском поэте Х11 века Томасе Лермонте. Его великом далеком предке, о котором он и не знал, но догадывался. Как-то многие лермонтоведы обходят стороной , или чуть-чуть задевают отцовское происхождение , да и вообще роль отца в жизни Лермонтова. Бабка поэта гордилась своим знатным и древним родом, но она вряд ли догадывалась о еще более древнем и знатном роде нелюбимого ею отца поэта, из клана шотландских Лермонтов. Об этом, впрочем, и сам отец не любил рассуждать, почти никаких связей с его давней родиной у него не было. Почти ничего и не знал. Помнил, что его предок в России какой-то шотландский бедный наёмник. Он и родословную свою числил с восемнадцатого века. Захудалый отставной капитан, соблазнивший богатенькую представительницу рода Столыпиных. Лишь гений мятежного юноши чувствовал нечто большее, чем родовую наследственную связь. Он обнаружил своих знаменитых предков по отцовской линии. Обнаружил прежде всего внутри себя, в своей поэтической душе. Он гордо носил фамилию Лермонтов, догадываясь о её знатности.
Герб Лермонтов из Балькоми (SPERO - 'Надеюсь'). Известно, что род Лермонтов пользовался этим гербом
как минимум с 13-го века, но сам герб был зарегистрирован
относительно поздно (по историческим меркам),
именно - в 1600 году (запись N 30712).
Михаил Лермонтов писал в стихотворении «Желание» (1831):
На запад, на запад помчался бы я,
Где цветут моих предков поля,
Где в замке пустом , на туманных горах,
Их забвенный покоится прах…
Михаил Лермонтов сам не смог побывать в своих шотландских замках и полях, он как бы завещал это будущим поколениям. Вот по этим пустым лермонтовским замкам Шотландии решился я проехать, поискать забвенный прах предков Лермонтова. Жаль, до него не дошла «поколенная роспись рода Лермонтовых», составленная в 1698 году внуками шотландского наёмника Георга Лермонта, поступившего на службу русскому царю Михаилу Романову в 1613 году. Там еще указывается предок рода Лермонтов , который в Х1 веке оказал существенную помощь королю Малькольму 111, сыну короля Дункана , в разгроме всем нам известного шекспировского героя Макбета. За верность Малькольм 111 наградил своих рыцарей. Вот так и появился , насколько я понимаю, согласно уже шотландской «Генеалогии почетной и древней фамилии Лермонт» некий Лэрд из Ersilmont , который со временем превратился в Lairsilmont , и далее в Lairmont . И уже в двенадцатом веке потомка этого Лэрда из Эрсилмонта, славного поэта и прорицателя Томаса Rymour , звали, как всегда бывает в любой деревенской глуши упрощенно - Томасом Лермонтом, или Томасом Рифмачем. Со временем и деревушка из Эрсилмонта превратилась в Эрсилдон, сближаясь в своем названии по созвучию с лежащими рядом мистическими Эйлдонскими холмами.
Но не будем копаться в шотландской топонимике. Скажем только, что в древней Шотландии было очень почетно вести свою фамилию от места, в котором ты живешь, и которое тебе принадлежит. Корни Лермонта не в каких-то там французских Эрмонтах или испанских Лерма, как считают некоторые лермонтоведы, а в той славной и милой деревушке на берегу реки Лидер, недалеко от впадения её в одну из главных шотландских рек Твид, расположенной на юго-востоке Шотландии, вблизи от знаменитого Мелроузского аббатства , где спустя сто лет после Томаса Лермонта жил еще один великий прорицатель и маг Микаэль Скотт, упомянутый в дантовском Аду в «Божественной комедии».
Мне в моей поездке был интересен прежде всего знаменитый поэт и прорицатель двенадцатого века Томас Лермонт, по прозвищу Томас Рифмач или Честный Томас, или Томас из Эрсилдона. Его слава , как прорицателя сравни славе Нострадамуса или Мерлина. Впрочем, об этом еще писал Вальтер Скотт: «Летописи XIII столетия ознаменованы были именами трех великих шотландских волхвов, пред коими Нострадамус и Мерлин должны преклонить колена. Мы говорим о Томасе Эрсильдуне, Микаэле Скотте и Лорде Соулисе».
Его пророчества были особым лирическим жанром в древней шотландской поэзии. По сути, от этого Томаса Рифмача ведет свой род славный клан Лермонтов. На Эрсилдонских холмах изрекал он свои поэтические пророчества, там он и повстречался с королевой фей, уведшей его сначала на семь лет, а затем уже и навсегда в свое королевство. Но, покидая друзей, он обещал когда-нибудь вернуться поэтом в земной мир. Его пророчество сбылось в России, когда его далекий потомок, Михаил Юрьевич Лермонтов продолжил его поэтическую стезю. Иные лермонтоведы утверждают, что русский поэт знал о Томасе Лермонте и почитал его. При этом ссылаются на хорошее знание им Вальтера Скотта. Но в балладе Вальтера Скотта о великом шотландском пророке и поэте тот называется лишь Томас Рифмач. Не указывается его фамилия, кстати, к тому времени еще недостаточно утвердившаяся. Да и Башня его никогда не называлась Learmonth Tower , до сих пор её зовут Башней Томаса. Как говорят шотландские источники, фамилия Лермонт по отношению к роду Томаса Рифмача утвердилась лишь к 16 веку. Кое-кто предполагает даже, что поэт Томас был женат на наследнице семьи Лермонт, и должно было пройти какое-то время, чтобы его самого признали Лермонтом.
Камень Эйлдонского холма и за ним два перевитых деревца, Томас и королева фей
В официальных документах впервые это произошло уже в ХУ11 веке, когда в Регистре Эдинбурга, в древнем писании, принадлежащем роду Лермонтов из Балкоми было зафиксировано: в «Генеалогии почетной и древней фамилии Лермонт» родоначальником был признан Лэрд из Эрсильмонта, за которым уже и следовал Томас Лермонт. Он был еще известен как автор ранней версии записи «Тристана и Изольды». Но, может быть, очень сложная мелодика, сложная форма стиха помешала утвердиться в мире этой лермонтовской версии народного предания.
Мы с сыном, кельтологом Григорием, поехали в Эрсилдон, или по нынешнему, в Эрлстон, графство Бервикшир, в приграничный район Шотландии, уже после посещения других известных замков рода Лермонтов, но так как всё-таки их род начинался в этом приграничье с Англией, начну описание нашей поездки с Башни Томаса. Выехали на автобусе из Эдинбурга. В Эрлстоне не нашли никаких туристов, никаких турбюро.
Я поражаюсь, почему до сих пор какая-нибудь туристическая фирма не устроила тур для русских «По замкам рода Лермонтов». Тем более, к этому располагает всё: и связь с русским гением, и проживание в старинных замках, и живописные места. К тому же присутствует новизна маршрута, все туристические маршруты проходят в Шотландии мимо.
Лермонтова нашего не знают, другие Лермонты не столь известны и значимы в Шотландии, а что до древнего их предка Томаса Рифмача, то его древняя мистическая история пока еще в туристический перечень не попала. Едут больше на озеро Лох- Несс, посмотреть на макет мнимого чудовища. Может быть, завораживает само пророчество Томаса, который сам не пожелал сохранения памятных мест. Покидая свою Башню, и уходя к эльфам, он сказал: «Прощай, мой отчий дом — замок Эрсилдон! Лежать тебе в развалинах. Зайчиха со своими зайчатами будет гнездиться в твоём очаге. Прощай, серебристая река Лидер, никогда больше я тебя не увижу! Но и в королевстве Фей буду я вспоминать о тебе. Печальная моя судьба! На земле тосковал я по королеве Фей, а в её стране буду вечно тосковать по тебе, край мой родной! Никогда не забуду я твои зелёные горы, озёра и реки твои! Прощай, Шотландия, и помни моё слово: никогда не переведутся на твоей земле смелые воины и правдивые певцы» . Он к тому же обещал когда-нибудь и вернуться из заколдованного королевства.
Вот и осталась от его Башни одна развалина во дворике малолюдного ресторанчика, и никаких памятных знаков в самом селении. И зайчиха с зайчатами, как говорил мне Джон Мак Кей, владелец ресторана «Башня Томаса», жила здесь, когда он двадцать лет назад выкупил развалины Башни. Никаких гламурных туристических книжек, открыток, копий Башни.
Поразительно, о самом Томасе знают абсолютно все шотландцы, знают и о его реальном, не мистическом существовании в далеком прошлом. Знают о его пророчествах, переиздают их, последний раз в восьмидесятые годы. И никакой туристической шелухи. Может быть , шотландцы его хранят для себя? Стоит себе тихая развалина в гордом одиночестве.
Впрочем, я этому малолюдью был только рад. Через час с лишним мы добрались из Эдинбурга до Эрлстона. Сошли на остановке, сразу же гостеприимные провинциалы рассказали нам, как дойти пешком до развалин Башни Томаса, расположенных где-то на краю городка. Идем где-то километра два, подходим к ресторанчику, который так и называется « Rhymers Tower », расположен на дороге в Мелроуз, к старинному аббатству, которое мы перед этим проезжали. Ищу издали глазом развалины Башни, не вижу. Заходим в ресторанчик, у стойки хозяин ресторанчика Джон Мак Кей, мы рассказываем, что приехали из России, посмотреть на Башню Томаса Лермонта, дальнего предка русского гения, и на другие места, связанные с его именем. Джон о Михаиле Лермонтове слышал, но за двадцать лет работы его ресторанчика ни один русский к нему не обращался. А иначе к Башне Томаса, минуя Джона и его ресторанчик , не попадешь. Дело в том, что Джон Мак Кей купил это историческое место, и Башня Томаса как бы находится в уютном дворике ресторана. С одной стороны, вот они – язвы капитализма, купил себе мавзолей, или Тарханы, Михайловское, и используй в свою выгоду. С другой стороны, Джон обязан содержать эти развалины в порядке и государство как бы перепоручило в частные руки сбережение исторических и литературных памятников.
Памятная доска на развалинах башни Томаса
Стены заведения Джона увешаны иллюстрациями к легенде о встрече Томаса с королевой фей, выходим на веранду : прямо перед нами развалины древней башни двенадцатого века, где возможно жил и работал великий шотландский поэт и прорицатель. Реальность его существования установлена. Историки даже называют более-менее точные даты его рождения и смерти, с 1220 года по 1297 год. О нем поют народные баллады, одну из них блестяще перевел С.Маршак «Томас Рифмач». О нем писали Редьярд Киплинг, Вальтер Скотт, Джон Толкин. Он стал даже одним из мистических героев «Ночного дозора» Сергея Лукьяненко.
Я заказал в Британии книгу его пророчеств, недавно вновь переизданную. Надеюсь, заинтересовать ею и русского издателя. Неужели не интересно будет: «Томас Лермонт. Все пророчества». Сочетание и мистики, и пророчеств, и памяти нашего русского гения. Уверен, и в нынешнее нечитабельное время книга пророчеств Томаса Лермонта разлетится.
Вальтер Скотт писал: «Память о нём сохраняется и почитается. Дерево Эйлдон, под сенью которого он произносил свои предсказания, сейчас уже больше не существует, но это место помечено большим камнем, названным Камнем Эйлдонского Дерева». Истинный патриот Шотландии, плененный мистическим ликом Томаса Лермонта, Вальтер Скотт даже приобрел в 1812 году владение Абботсфорд, куда вошли и Башня Томаса, и Долина Рифмача, и ручей Лешего, и знаменитый Камень у Дерева Эйлдон - там, по преданию, Томас изрекал свои пророчества, там поцеловал королеву Фей в алые уста. Так что , обходя эти ручьи, камни и долины, я заодно посещал и места , связанные с Вальтером Скоттом, любимым писателем моего детства.
Развалины Башни Томаса во дворе ресторанчика
По одной из версий в знаменитом Эйлдонском дубе был потаенный вход в королевство Фей. Потому Томас и королева у дуба и встречались, потому у дуба и произносит вернувшийся из царства Фей через семь заколдованных лет Томас Лермонт свои пророчества. Дуб, естественно, с Х11 века не уцелел, но каменная плита с надписью осталась. На том же месте.
К этому камню с памятной надписью нас привез из ресторанчика на своей машине владелец ресторанчика «Башня Томаса» Джон Мак Кей. Рядом с камнем посажены недавно два перевитых деревца, это уже современный сентиментальный символ любви Томаса Лермонта и волшебной королевы Фей. Может, под плитой вход в волшебное королевство?
О его пророчествах поговорим попозже, но меня поразило, почему о Томасе Рифмаче помнят почти все в Шотландии, а к Башне Томаса, к его легендарному Эйлдонскому холму с великими пророчествами почти и не рвутся. Если есть ресторанчик, значит, посещают, но сказать, чтобы он был заполнен, сказать, что к Башне Томаса едут экскурсии, я не решусь. Всё исполняется согласно его собственным пророчествам и пожеланиям. На Башне Томаса укреплена памятная доска, установленная Эдинбургской Ассоциацией пограничных графств в 1984 году, на которой написаны строки из пожеланий Томаса: «Он говорил: «Прощай, отцовский дом! Надолго я прощаюсь с замком древним. Отныне ты не будешь никогда Торжеств, пиров и мощи местом славным». Вот и напророчествовал. Никаких особых пиров и торжеств. Хотя мы с сыном, конечно, помянули древнего предка нашего Михаила Лермонтова не только добрым словом, но и стаканчиком шотландского двенадцатилетнего виски. В самом селении мы нашли владелицу небольшого отеля, собирающую все легенды о Томасе Лермонте, участницу небольшого краеведческого общества « The Friends of Thomas Group » . Они выпустили даже небольшую брошюру о поэте и прорицателе, упомянув в ней и о русском поэте Михаиле Лермонтове. Русских, интересовавшихся Лермонтами , она тоже до этого не встречала в Эрлстоне. Рассказала она нам и знаменитые шотландские легенды о своем земляке.
Естественно, походили мы и по Эйлдонскому холму, где согласно легенде покоятся король Артур и его рыцари, с которым связаны почти все легенды Шотландии, спускались к реке Твид. Эйлдон – это высоченный холм с тремя вершинами, который тянется прямо до городка Мелроуз.
Эйлдонский холм
Согласно легенде еще юношей Томас встретил на Эйлдонском холме, у мощного раскидистого дуба прекрасную королеву Фей, которая пленила его своей красотой, которую он не побоялся поцеловать в уста, за что и был отправлен на семь лет в волшебное королевство.
Они скакали на волшебных конях, и перед ними открылись три дороги. Одна из них , заросшая колючками , малолюдная – дорога Правды, которая по христианской версии ведет в Рай, вторая – торная и многолюдная, широкий проспект для всех «жадной толпой стоящих у трона» – Путь Лжи, ведущий в Ад. И третья дорога, скорее поэтическая тропинка , вела в волшебное царство эльфов и фей. Вначале, согласно легенде, уснувший под дубом Томас принял красавицу за ДевуМарию, которой поклонялись все католики, но королева эльфов и фей увела Томаса в другое, если честно, не христианское эзотерическое царство, это – мистическая мудрость, мистические пророчества. Может, поэтому и сегодня англиканская церковь все равно уклоняется от признания мудрости и величия Правдивого Томаса. Это подтверждение устойчивости шотландского язычества. Горцы с удовольствием ходят и сегодня в христианские храмы, исполняют положенные обеты, но не забывают ни про Оссиана, ни про Томаса Лермонта, ни про других великих и мудрых язычников.
Об этом троепутьи между Раем, Адом и Мистикой очень хорошо написал Толкин, приводя в своей работе выделенный им перевод баллады о Томасе Лермонте:
Вглядись: тропинка чуть видна,
Пророс терновник меж камней…
О, это Праведных тропа,
Немногие идут по ней.
А вот широкий, торный путь,
Где на лугах блестит роса…
Но этот путь – стезя Греха,
А не дорога в Небеса.
И вот чудесная тропа
В холмах зелёной стороны.
То путь в Волшебную страну.
Мы по нему идти должны.
(рус. пер. С. Кошелева)
Вот по этой третьей, мистической волшебной дороге и отправились Томас и его королева. Перед возвращением домой , королева дала ему яблоко, съев которое, Томас обречен был не только предвидеть будущее, но говорить только правду, какой бы горькой она ни была. Вернулся он через семь лет. И стал Правдивым и Верным Томасом. Он не побоялся сказать королю Александру Третьему о его скорой смерти, он предвидел исход битвы при Баннокберне и при Флоддене, объединение Шотландии и Англии под властью короля из рода Брюсов, выходца из Франции.
То будет сын французской королевы.
Он править станет всей Британией до моря;
Из рода Брюсов будет он по крови
В девятом поколенье, я предвижу.
Пишет он и о разорении родного очага : «Когда зайчиха принесёт зайчат на камни очага», и об угасании рода Лермонтов…
Иные его пророчества исполнялись спустя двести или триста лет. Есть два неисполненных:
Йорк был, Лондон есть, Эдинбург лучшим станет
Из трех, когда время настанет…
Ну что ж, Шотландия сегодня прямым ходом идет к своей независимости, которая изменит и историю Англии. А Эдинбург и впрямь – один из очаровательнейших городов мира.
Еще одно мрачное пророчество Томаса Лермонта, относящееся ко всему человечеству:
Когда коровы из Гори выйдут на землю,
Наступит Судный день.
То есть, наступит конец света. Коровы из Гори – два больших валуна , выступающих из залива. За прошедшие восемьсот лет эти два огромных камня уже наполовину торчат из воды. Море отступает от берегов. Когда-нибудь эти два валуна и выйдут на землю, если люди сами не помогут им во время вновь погрузиться в море.
После нескольких лет пророчеств за ним во время королевского обеда пришли олень с оленихой и увели его в волшебное королевство уже навсегда. И было это в 1297 году. Но в его пророчествах писалось и о том, что спустя много лет он вернется на землю молодым. И опять коснется арфы, и опять будет писать стихи.
И я приду сюда, и не узнаю вас,
О, струны звонкие…
Не его ли душа спустя пятьсот с лишним лет обрела новое пристанище в теле дальнего русского потомка Михаила Лермонтова? Не ему ли был дан такой же великий дар поэзии и пророчества, не его ли окружали всё те же тени из мистических миров.
Еще мало зная о древних Лермонтах , не бывая в Шотландии, эту связь с шотландским предком блестяще оценил наш мистик, поэт и философ Владимир Соловьев . Как считает Соловьев «страшную напряженность и сосредоточенность мысли на себе, на своем Я, страшную силу личного чувства» и «способность переступать в чувстве и созерцании через границы обычного порядка явлений и схватывать запредельную сторону жизни и жизненных отношений» русский гений позаимствовал у своего далекого предка. Примером пророческой поэзии Лермонтова Соловьев считает стихотворение «Сон» (1841). Поэт видел «не только сон своего сна, но и тот сон, который снился сну его сна». А мы, свидетели ХХ века добавим и еще одно великое пророчество русского гения, предсказанный поэтом «России черный год, когда царей корона упадет...»
О шотландских стихах Михаила Лермонтова поговорим попозже, но и они в чем-то пророческие, мистические. Ничего не зная ни о Шотландии, ни о своих шотландских великих предках, Михаил Лермонтов пишет :
Под занавесою тумана,
Под небом бурь, среди степей,
Стоит могила Оссиана
В горах Шотландии моей.
Летит к ней дух мой усыпленный
Родимым ветром подышать
И от могилы сей забвенной
Вторично жизнь свою занять.
1830
А мы вернемся в наше путешествие по лермонтовской Шотландии. На этот раз начнем сначала. Я прилетел в Эдинбург, заранее спланировав весь свой лермонтовский маршрут, в котором мне помогал историк, доктор Белфастского Королевского университета Григорий Бондаренко. Сын и встречал меня в аэропорту, прилетев из Белфаста заранее. Ночевали в кампусе Эдинбургского университета, и рано утром отправились на автобусную станцию. Еще заранее мы перерыли весь интернет в поисках удобного маршрута, как добраться до замка Дерси напрямую, без пересадок, не заезжая в старинный городок Сент-Эндрюс, центр графства Файф. Нашли автобус , идущий практически мимо замка, вернее, мимо небольшого селения Дерси. От Эдинбурга ехать было чуть больше часа, но уже в сторону, противоположную Эрлстону, в северо-восточное графство Файф. Дальше лежал путь на Сент-Эндрюс, Перт, Данди, до железнодородной станции Капар. Перед поездкой мы связались по электронной почте с нынешними хозяевами замка. К сожалению, гостеприимная японка из Тайваня, нынешняя хозяйка замка, куда-то уезжала, но специально для нас она оставила вход в ворота замка открытыми. Предупредив, что в замке никого не будет.
Вышли в небольшом местечке Дерси, тут же нас местные ребята направили в сторону замка. Этот замок, расположенный на вершине склона в излучине реки Иден , как утверждают историки, был в самые древние времена собственностью епископа Сент-Эндрюса Арнольда, который передал замок в дар монастырю в 1160 году. Надо же, замку почти 900 лет. Был у замка Дерси и свой высший взлет, в 1335 году именно в нем заседал Парламент Шотландии. Замок к тому времени уже принадлежал роду Дерси. Как мы помним, каково название места, такова и фамилия знатного владельца.
Где-то в середине ХУ века один из обедневших потомков рода Лермонтов из Эрсилдона, не очень-то довольных пророчествами своего предка относительно их рода, выгодно женился на наследнице рода Дерси, Джанет де Дерси. И получил в приданое замок Дерси. Так с ХУ века, и никак не раньше, что бы ни писали наши лермонтоведы, замок Дерси стал принадлежать Лермонтам. Очень быстро Лермонты в Дерси и его окрестностях освоились, и стали занимать высокие должности. Они были влиятельны и в местной церкви, и в самом графстве Файф. Достаточно сказать, что не один раз Лермонты надолго становились мэрами Сент-Эндрюса. Кстати, можно проследить и здесь некую древнюю русско-шотландскую связь. Святым покровителем и Шотландии, и России был Святой Андрей. Андреевский флаг близок и нам, и шотландцам. Может быть, когда Шотландия обретет независимость, о чем пишут сегодня все шотландские газеты, Андреевский флаг станет государственным флагом Шотландии.
Шотландцам этот Сент-Эндрюс дорог сегодня и тем, что в нем расположен древнейший университет Шотландии, и прежде всего тем, что это родина гольфа. Увы, в отличие от нас, шотландцы берегут и развивают национальные виды спорта. Футбол – футболом, но свой гольф шотландцы никогда не забудут. А где наша русская лапта, где наши городки и так далее? У запада надо учиться, как сохранять и развивать национальную культуру. Мы позже , после осмотра замка Дерси, доехали до центра графства Файф, обошли весь Сент-Эндрюс, уютный, старинный городок, и везде маленькие объявления : есть поле для гольфа. Кстати, и у Лермонтовских замков в Шотландии такая же реклама: есть великолепное поле для гольфа. Гольф нас не интересовал, поэтому мы , минуя спортивные поля, шли напрямую к видному издали , обнесенному старинной оградой и воротами , и даже остатками рва замку Дерси. Впрочем, и сам городок Сент-Эндрюс весь пронизан Лермонтами.
На гербе Сент-Эндрюса тот же девиз, что и на гербе последней ветви шотландских Лермонтов : «Dum spiro spero» («Пока дышу – надеюсь»). Один из известных в истории Лермонтов из Дерси, сэр Джеймс Лермонт, мэр Сент-Эндрюса с 1530 по 1546 гг., был управляющим при королевском дворе, хранителем сокровищ Шотландии, мудрым дипломатом и советником короля Якова V. Сэр Джеймс одним из первых в Шотландии принял протестантство и участвовал в убийстве кардинала Битона в Сент-Эндрюсе в 1546 году. Это была самая славная пора в истории рода Лермонтов, тогда владетельных и знатных особ.
Замок Дерси сегодня.
Старшему сыну сэра Джеймса от первого брака перешел замок Балькоми, а замок Дерси достался старшему сыну от второго брака, сэру Патрику, который был мэром Сент-Эндрюса в течение сорока пяти лет. Он и его сыновья были последними Лермонтами, владевшими замком Дерси.
Потом постепенно начался закат этого шотландского рода. Замок Дерси переходил из рук в руки, ветшал, пока постепенно не превратился в ХХ веке в самые настоящие руины. Впрочем, это и для самой Шотландии, порабощенной Англией после кровавых битв, была не лучшая пора.
У меня есть снимки руин замка Дерси , по сути, они похожи на руины Башни Томаса. Уже в наши дни , в 1996 году развалины замка были куплены на интернетном аукционе состоятельной семьей из Тайваня, шотландцем Кристофером Раффлом и его женой , японкой. Они по старым чертежам, по сути, заново отстроили старый древний замок. Наверное, Кристоферу Раффлу , мечталось о таком всю жизнь, небось, поднадоела и жизнь на Востоке, хотел вернуться в родную Шотландию, но с присущей западу прагматичностью он не забывал и о пользе. Для постоянной гостиницы , о которой думалось, не хватало прежде всего постояльцев. В стороне от всех туристических и коммерческих объектов, в шотландской глуши, содержать прислугу и кухню было бы для него разорительно. В число знаменитых исторических и литературных памятников замок Дерси , увы, тоже не попадал. Тем не менее, кроме квартиры для собственного жилья, замок был отстроен для приема посетителей.
Развалины замка Дерси
Когда мы с сыном прочитали в интернете приглашение в замок Дерси, сын испуганно вскрикнул: мы туда не поедем, не по карману. Сутки проживания стоили 2000 фунтов , то есть 90 тысяч рублей. Не может быть, прикинул я, чтобы даже в замке номера в отеле так дорого стоили. Оказалось, не номера, а весь замок Дерси сдается на свадьбы, корпоративные вечера, юбилеи и другие знатные торжества по такой суточной стоимости. Для средне-состоятельных людей это не так уж и дорого. Отгулять свадьбу в древнем замке с почти тысячелетней историей, отметить юбилей фирмы – это запомнится надолго. А хорошо выпив, и с призраком замка можно поболтать. Естественно, внутри замка все было отстроено под самый современный стиль. Нам там было нечего делать, даже если бы нас позвали. А вот снаружи замок и впрямь выделялся, своей круглой башней, замысловатым извилистым расположением, остатками крепостных стен. Вокруг замка хозяева поставили парковые скульптуры, аккуратно посаженные цветы, рядом стояла тоже восстановленная домашняя церковь. Думаю, и службы там шли по приезду гостей, венчание, крестины. Обширный, ухоженный сад, конюшня с резвыми скакунами, у вестибюля нарисованная крыша с портретами епископов Сент-Эндрюса. Как сказала хозяйка, есть в доме и галерея менестрелей.
За оградой бегал небольшой табунчик черногривых лошадей. Тоже для гостей.
После нашего внимательного осмотра всего замка и его окрестностей, мы по интернету поблагодарили нынешнюю владелицу за гостеприимное разрешение посетить замок . В замке при нас не было никого. Как управляется одна хозяйка с замком, удается ли аренда? Очевидно, в случае аренды нанимается прислуга из местных . Может быть, подумалось, если бы и на самом деле появился лермонтовский тур по замкам Шотландии , то для большой группы, и при регулярном пребывании в замке, цены бы оказались вполне умеренные. Насколько я понимаю, в замке насчитывается 12 апартаментов. Русская группа вполне бы могла разместиться. Да и русским Прохоровым или Потаниным было бы лестно изредка отдохнуть не в каком-то заезжем Куршавеле, а в лермонтовском замке, пообщаться с привидениями и демонами.
На древней стене их наследственный щит
И заржавленный меч их висит.
Я стал бы летать над мечом и щитом,
И смахнул бы я пыль с них крылом.
И арфы шотландской струну бы задел,
И по сводам бы звук полетел;
Внимаем одним, и одним пробужден,
Как раздался , так смолкнул бы он…
(«Желание» 1831)
В последние годы замок стал привлекать внимание местных историков, архитекторов, археологов и просто патриотов своего края. Начато изучение этого исторического памятника археологами Fife Arhaeological Index, сотрудниками Сент-Эндрюсского университета. Создано Общество - Dairsie Castle Trust. Я думаю, соединение усилий историков и писателей с усилиями владельца замка лишь пойдет на пользу всем. Надеюсь, заинтересуются родом Лермонтов и серьезные русские историки и литературоведы. Я читал статьи о Томасе Рифмаче и о шотландских предках поэта в статьях русских исследователей, но , как понимаю, до самих замков никто из них так и не добрался. Есть интересная книга Татьяны Молчановой, биолога из США и Рекса Лермонта, заметки людей, связанных с родом Лермонтов. А как хороша была бы проиллюстрированная книга «Шотландские замки Лермонтов».
Развалины замка Дерси в конце ХХ века
Понимаю и сложность возможного смыслового анализа шотландских стихов Михаила Лермонтова. Понятно, почему на них не акцентируют внимание. Почему юный поэт так рвался вон из России?
Но тщетны мечты, бесполезны мольбы
Против строгих законов судьбы.
Меж мной и холмами отчизны моей
Расстилаются волны морей.
Почти ничего не зная, он тянулся к шотландской отчизне, понимая, что эти моря ему не преодолеть. Может быть, он тянулся к отцу, к древним своим, где-то услышанным поэтическим предкам?
Последний потомок отважных бойцов
Увядает средь чуждых снегов;
Я здесь был рожден, но нездешний душой...
О! зачем я не ворон степной?...
(Желание. 1831г.)
Не протест ли это в защиту отца, когда и родиной своей называет Шотландию, и отказывается от «чуждых снегов». Какой-нибудь разгоряченный политикан мог бы назвать эти стихи русофобскими и откровенно западническими: «на Запад, на Запад…» подальше от чуждых снегов хочет умчаться «нездешний душой» юный поэт. Впрочем, есть и у Маяковского - «Я не твой, снеговая уродина…». Но не тот ли самый Лермонтов написал позже «Бородино» и «Песнь про купца Калашникова»? Думаю, эти несколько стихотворений, навеянных Шотландией и Байроном, были на самом деле его тоской по отцу, выходцу из шотландского клана Лермонтов. Может быть, этим можно объяснить и его страстное увлечение поэзией Байрона. Куда нам уйти от мистики, говоря о Лермонтове. Отца все вокруг презирали: чернь, «пустой», «странный», и даже «худой». Как-то впитывал эти чувства и молодой Миша. Но боролся с ними. Не отсюда ли потом возникли его страстные, полные большевистской ненависти к сытой холеной знати строчки «На смерть поэта»:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастья обиженных родов!
Это говорила его месть за отца, из того самого «обиженного рода». Те же мысли он развивает и в стихотворении к отцу:
Ты светом осужден? Но что такое свет?
Толпа людей, то злых, то благосклонных,
Собрание похвал незаслуженных
И столько же насмешливых клевет.
К сожалению, отец уже сдался воле судьбы, и даже не рвался искать свою родословную. И уже перенося на себя, как имеющего отчизной Шотландию , все обиды за отеческий род, он очень тонко чувствует обиды загнанного в угол отца.
Ужасная судьба отца и сына
Жить розно и в разлуке умереть,
И жребий чуждого изгнанника иметь
На родине с названьем гражданина!
Не забудем и о гордости горных шотландцев. Ведь, Шотландия, после моего пребывания в ней, мне кажется чем- то похожей на нашу Чечню. Те же горы, те же шотландские кланы, та же война между кланами соседних гор. Примерно тот же характер, и те же нравы. «Дикари» для равнинных англо-саксов. Смелые, гордые, вольные, но все поодиночку, со своим кланом, поневоле в жесточайших схватках они уступали командному порядку англо-саксов. Так же было в Ирландии, воевали со своими захватчиками сотни лет, ИРА до сих пор воюет, умеют воевать, не боятся смерти, но нет единства в строю, нет англо-прусской командности. И вот этот гордый шотландец, в венах которого течет кровь древних воинов, вынужден сдаваться. Не отсюда ли чувство унижения самого поэта, которое он и воспринимал с необычайной чувствительностью. Не отсюда ли мрачный взгляд на мир? Не отсюда ли любовь к такому же вольному Кавказу? Не отсюда ли и увлечение Байроном? Михаила с его шотландскими стихами дразнили английским поэтом, говорили, что он лишь подражает Байрону. Михаил Лермонтова и на самом деле очень любил и ценил английского поэта, мистически чувствуя их близость друг к другу. Им бы еще вместе Балкоми, родовое имение – посетить. Он переводит стихи Байрона, выбирая все ту же мистическую тему заброшенных замков . В подражание Байрону он написал свою балладу о черном монахе, как бы продолжая свой шотландский цикл:
Баллада («Берегись! берегись! над бургосским путем...»)
По мотивам Байрона
Берегись! берегись! над бургосским путём
Сидит один черный монах;
Он бормочет молитву во мраке ночном,
Панихиду о прошлых годах.
Когда Мавр пришел в наш родимый дол,
Оскверняючи церкви порог,
Он без дальних слов выгнал всех чернецов;
Одного только выгнать не мог. —
Для добра или зла (я слыхал не один,
И не мне бы о том говорить),
Когда возвратился тех мест господин,
Он никак не хотел уходить.
Хоть никто не видал, как по замку блуждал
Монах, но зачем возражать?
Ибо слышал не раз я старинный рассказ,
Который страшусь повторять.
Рождался ли сын, он рыдал в тишине,
Когда ж прекратился сей род,
Он по звучным полам при бледной луне
Бродил и взад и вперед.
(Продолжение впредь.)
Лермонтов оставил его как бы незавершенным. Сегодня находятся исследователи, считающие этот стих пародией на балладу. Тогда и весь Михаил Лермонтов с его героикой, мистикой и трагичностью может показаться пародийным поэтом. Надо ли так передергивать в угоду моде? Тем более, тогда уж и Байрон становится пародистом.
Русский поэт уделяет творчеству Байрона много времени, в тетрадях того времени много переводов, подражаний Байрону. Он пробовал работать и над «Гяуром», и над «Ларой». Внимательно читал жизнь лорда Байрона, описанную Муром. Видит какие-то общие истоки творчества, так и не догадываясь о прямом родстве.
И Байрона достигнуть я б хотел.
У нас одна душа, одни и те же муки, -
О, если б одинаков был удел!
Как он, ищу забвенья и свободы.
Как он, в ребячестве пылал уж я душой…
Может быть, у обоих пылала душа Томаса Лермонта. Проснулся спустя века великий шотландец, дал свою кровь, свой нрав и по женской линии , через Маргарет Лермонт - Байрону, и по мужской , через Джорджа Лермонта- Лермонтову. Как к старшему брату относился Лермонтов к Джорджу Байрону.
Он и на самом деле оказался «последним потомком отважных бойцов», последним представителем одной из ветвей Лермонтов. Кто же был первым русским представителем этого шотландского древнего, но обедневшего рода?
И тут уже нам от замка Дерси придется перенестись в другой замок - Балкоми, построенный в шестнадцатом веке неподалеку от городка Крейл и принадлежащий другой ветви Лермонтов. Когда-то, во времена Малькольма 1 V (1153-65) эти земли принадлежали некоему Сену, затем они перешли Джону де Балкоми в 1375 году, а затем уже Лермонтам какой-то старый замок перешел в 1526 году сначала на правах аренды, но со временем Джеймс Лермонт Дерси выкупил эти земли у короля Якова V и приступил к строительству нового замка. Хочу дать слово и своему любимому лермонтоведу Висковатому. Он писал: «Да, Михаил Юрьевич предугадал: он был последним потомком шотландских бойцов; но не в снегах кончил боец этот жизнь свою, а в южной стране, среди гор, ставших ему милее туманных картин на берегах Лидера и Твида. Смерть отца повергла поэта нашего в скорбь, которую он тщательно скрывал перед другими и перед самим собою. Жизнь била в нем ключом, и ему удавалось поднимать свое настроение до резвой веселости, но тем сильнее были минуты скорби. И если в двух автобиографических драмах мы находим следы мыслей о самоубийстве, то о том же гласят многие лирические стихотворения того времени. Юноша немало перенес тяжелых душевных мук и борьбы. Когда мрачное настроение овладевало им, он уходил в уединенные места - в лес, в поле, на кладбище, или проводил бессонные ночи, глядя сквозь окно в ночную тьму, а в голове стучала безысходная мысль покончить с собою. Покой могилы манил его. С такими мрачными думами сидел он у окна своего в Середникове, когда написал свое "Завещание".
Есть место близ тропы глухой,
В лесу пустынном, средь поляны,
Где вьются вечером туманы,
Осеребренные луной...
Мой друг, ты знаешь ту поляну!
Там труп мой хладный ты зарой,
Когда дышать я перестану.
Могиле той не откажи
Ни в чем, последуя закону:
Поставь над нею крест из клену
И дикий камень положи...
Совершенно предаться мрачному настроению, впрочем, мешала поэту не только полная жизни натура его, но и шумное общество окружавших его в Середникове людей».
Вот этот замок Балкоми и стал одним из самых литературных замков Шотландии. Как оказалось, именно в этом замке жила прелестная особа Маргарет Лермонт, очаровавшая королевского адвоката Гордона, именно здесь они гуляли и наслаждались друг другом, даже не замечая свиста мальчика-призрака, как говорят умершего голодной смертью в его стенах и до сих пор тревожащего во время обеда всех обитателей замка своим свистом на оловянной дудочке. Свое домашнее привидение. Какой-то свист слышал и я, блуждая по темным отсекам недостроенной изнутри башни.
Замок Балкоми
Потомком этой счастливой семейной пары, соединившей роды Гордонов и Лермонтов и стал самый знаменитый и самый любимый Михаилом Лермонтовым поэт Англии Джордж Ноэл Гордон Байрон. Приходящийся тому же Джорджу Лермонту достаточно
близким родственником. Джордж родился в замке Балкоми где-то в 1596 году. Из этого же замка Балкоми отправился в свой восточный поход шотландский наемник Джордж Лермонт, героически погибший под Смоленском в войсках князя Пожарского. Но перед этим давший жизнь русскому роду Лермонтовых. Михаил Лермонтов ничего не знал о своем родстве с Байроном, но, также как и с Томасом Лермонтом, чувствовал мистически это родство.
Наш путь из замка Дерси лежал сначала в городок Сент-Эндрюс. Передохнув и осмотревшись, мы сели в Сент-Эндрюсе на автобус в направлении к морскому побережью. До городка Крейл. Автобус шел по прибрежной дороге, может быть, и удлинял наш путь, но зато все живописные места графства Файф, все его уютные старинные городки оказались в нашем распоряжении. От Крейла опять же пешком мы двинулись до замка Балкоми, заранее связавшись с нынешней хозяйкой этого замка. Как и в случае с Дерси, замок к двадцатому веку лежал в развалинах, уже в наше время, когда возникла мода на старинные замки, семья Стоквелл купила эти живописные развалины, и отремонтировала по сохранившимся в обширных шотландских архивах чертежам заново этот замок.
К сожалению, муж госпожи Стоквелл скончался, когда был закончен ремонт башни и был оборудован примыкающий к башне дом начала Х I Х века, где и находится сегодня уютная гостиница с вполне приемлемыми ценами по 50 фунтов за ночь. Именно здесь отмечали свой юбилей 950-летие рода Лермонтов многочисленные Лермонты со всего мира. От замка Дерси до замка Балкоми не так уж и много, даже с заездом в Сент-Эндрюс, километров тридцать. Так и скакали на конях Лермонты из Дерси к Лермонтам из Балкоми.
Замок Балкоми вблизи. В эти окна смотрели и Байроны, и Лермонты. Гнездо поэтов
Внутри башни так хозяин ничего и не успел сделать, стоят строительные леса, гнездятся птицы. Любезная хозяйка , госпожа Пэт Стоквелл уделила нам немало времени, рассказав все, что знала и о замке, и о его обитателях былых времен. В её квартире внутри отстроенного замка мы попили чай, посмотрели какие-то фотографии. Как рассказывает Пэт Стоквелл, и в замке Балкоми мы оказались первыми русскими со времен его ремонта. Этот замок соединил роды Байрона и Лермонтова, неужели это не интересно нашим исследователям?
Когда я ходил по гулкому пустому залу высоченной башни замка, мысленно представляя жизнь его обитателей, я замечал очаровательную Маргарет Лермонт, давшую жизнь потомству Байронов, где-то в темноте мне встречался изрядно обнищавший Джордж Лермонт, именно из этих ворот башни он, бравый вояка, после поражений с английской армией отправился на восток, обучать сначала польских, а потом и русских солдат военному мастерству, и вряд ли догадывался, что в седьмом его колене народится великий гений русской поэзии. В замке Балкоми я лишний раз понял, в жизни есть место высокой мистике. Вспоминал уже поэтическую связь между Байроном и Лермонтовым.
Юрий Лермонт, русский ротмистр
Джордж Лермонт выехал в поисках воинской удачи , как и многие его родственники, умевшие хорошо воевать, но не умевшие приобретать богатства, после поражения от англичан в борьбе за независимость Шотландии . Дома Джорджу уже не было места, и потому он отправился военным наемником в польские войска прямо из ворот замка Балькоми, воевал с Россией. Был наёмником в польском войске (Шкотская рота). 5 сентября 1613 г . польский гарнизон, оборонявший крепость Белую (современный г. Белый Смоленской области), сдался русским. Перешёл на службу России. В 1618 г . сpажался с поляками под Можайском в отряде князя Куракина. Отличился под Москвой в бою против поляков и литовцев у Арбатских ворот, где был тяжело pанен.
Русским войскам в то время требовались умелые солдаты. Около 60 шотландцев и ирландцев, по сути вся Шкотская и Ирландская роты наемников перешли в ряды московских войск, в числе их был и Георг Лермонт. По велению избранного Земским собором молодого Михаила Федоровича Романова они были приняты в Московское войско. В 1617 г . он был назначен прапорщиком вместо убитого Давида Эдвара. Со временем, он стал ротмистром
Я с хозяйкой замка Балкоми госпожой Пэт Стоквелл
Со временем, он стал ротмистром рейтарского полка, храбро воевал за Россию, за что ему были пожалованы молодым царем Михаилом Романовым (кстати, его сверстником) земли в Костромской губернии, и в начале 1634 года Юрий Лермонт погиб под Смоленском. А похоронен в Авраамиевом Городецком монастыре под Чухломой – в костромских наследственных землях, дарованных за верную службу. Из трех сыновей его продолжателем рода явился Петр, который в 1653 г . принял православие, в 1656-57 гг. был воеводой в Саранске. Сыновья его Евтихий и Петр были стольниками. Праправнук Евтихия, Юрий Петрович, — отец поэта Михаила Юрьевича.
А легенды, даже самые нелепые, всегда полезны народу. Про Лермонтова вспомнят, про древних пиктов узнают. Тем более, если мы говорим о замках, как обойтись без сокровищ и легенд. Тут одного призрака-мальчика , бродящего по комнатам замка Балкоми с оловянной дудкой и будящего вас по ночам мало будет. И епископа из Дерси тоже не хватит. Тут разве сам Томас Лермонт развязал бы свою шкатулку предсказаний и просто сказаний, о том , как после страстного поцелуя его красотка-королева в старуху превратилась, проверяя его верность, о том, как пожелал сам король наградить Томаса званием рыцаря, а тот в ответ такую песню ему спел, что до конца жизни король в себя прийти не мог. Тем более и жить оставалось королю три дня, так предсказал Томас, грохнулся король со своего боевого коня, и был таков.
Впервые имя М. Ю. Лермонтова связали с шотландскими Лермонтами в 1837-м, когда в шотландской прессе появилась статья Вильяма Ролстона «Шотландец за границей». Но поэт знал об этом изначально, провидчески.
"Портрет герцога Лермы" (1832-1833), первое известное живописное произведение Лермонтова. Своему воображаемому предку художник придал автопортретные черты. Тем портрет и ценен.
Я не буду погружаться в одно время увлекшую поэта Михаила Лермонтова идею о его происхождении от испанского герцога Лерма. Нелепая идея, объяснимая лишь тем, что поэту хотелось всячески возвеличить своего отца, возвеличить свой род. Насколько я знаю, ему эту идею о близости с испанскими герцогами внушили Столыпины, знавшие о поисках Михаилом родословной своего отца. Но поэт не был этаким позёром, хвастающимся своим мнимым герцогством, ему нужна была правда. Он чувствовал в себе некие древние мистические силы. Решил проверить и испанскую версию. Из испанского посольства пришло объяснение, что он к герцогу Лерме не имеет никакого отношения, и интерес Михаила Лермонтова к этой теме потух. Осталось только удивительное живописное автобиографическое изображение якобы герцога Лермы – портрет самого Лермонтова. И серия работ «испанского цикла».
Великому поэту любые заблуждения полезны, короткое увлечение «испанским циклом» принесло трагедию «Испанцы» , возникли акварели и рисунки испанских воинов. Его стремление возвеличить род отца соединялось с тогдашней тягой к испанской революции. Соединялась страсть к свободе и возрожденное достоинство Лермонтовых. Удивительно, как быстро некоторые наши лермонтоведы в угоду юношеским фантазиям Лермонтова придумали позже фантастическую версию, что герцог Лерма переехал в Шотландию, и дальше уже пошел род Лермонтов. Сам поэт, получив отрицательный ответ из Мадридского исторического архива, про Испанию благополучно забыл. Да и герцог Лерма личность вполне достоверная, ни к какой Шотландии не подходит.
Михаил Лермонтов всё более отчетливо понимал, что род его отцовский идет из Шотландии, из древних шотландских кланов. Думаю, с этим связано и увлечение книгами Вальтер Скотта, и его байронизм, отчасти шотландский. Даже, если он и не нашел у Вальтер Скотта фамилию Лермонт, он погрузился в древнюю историю Шотландии. Близок был ему даже по духу и Томас Рифмач. На руку ему оказались и «Поэмы Оссиана», изданные шотландцем Макферсоном. При жизни Лермонтова еще никто не сомневался в подлинности этих древних кельтских поэм. Им увлекались все писатели России, от Карамзина и Державина до Пушкина.
Тогда уж и я расскажу некую славянофильскую версию, как все сокровища древних ирландских пиктов оказались в русской земле. Согласно этой легенде норвежский король в октябре 1214 года с войском приплыл в Шотландию. На берегу у селения Ларге произошло сражение, и за доблесть в этом бою правитель Шотландии , епископ Стюарт вручил храброму воину и поэту шкатулку с сокровищами древних пиктов. Вместе со шкатулкой он передал Томасу Лермонту грамоту, где было написано: «Потомству Лермонта идти на восток, через четыре века и четыре народа, и клад сей оставить в христианской земле, где еще через четыре века вновь обретен будет». Через столетия эту шкатулку с собой привез в Россию Юрий Лермонт, верно служивший князю Пожарскому. Перед сражением Лермонт закопал шкатулку с кладом пиктов под старым дубом у Москва-реки. Как мы знаем, храбрый воин Лермонт погиб, и клад его якобы пытались разыскать многие знатные люди. Но откроется он кому-то в октябре 2014 года, к 200-летию нашего великого поэта.
Может, что-нибудь и найдем. Главное, про сам юбилей не забыть нашим чиновникам.
А мне осталось рассказать лишь о походе к могиле Оссиана. История тоже вполне мистическая. Но если уж одно из шотландских стихотворений Лермонтова так и называется: «Гроб Оссиана», как же нам пройти мимо него. Сейчас все в основном помнят про мистификацию Макферсона, опубликовавшего «Поэмы Оссиана», которые наделали много шума. Сначала их признали великими, кое-кто поставил их выше Гомера, затем, как только усомнились в авторстве , поэмы перестали замечать, хотя их качество нисколько не изменилось. Но, тут уж благодаря сыну-кельтологу, я скажу, был бы Макферсон, не было бы его, в древней кельтской истории Оссиан все равно занимает почетное место, как легендарный поэт и сказитель III - IV века новой эры. И никуда без него не обойтись, как не обойтись без Лао Цзы в Китае . Лермонтов как поэт был прав, он не от Макферсона шел, а от древних кельтов. До сих пор спорят, Ленрот ли сочинил финнам « Калевалу», или он лишь записал народный эпос. То же самое пишут и про все составленные в двадцатом веке народные эпосы. Кстати, и наше «Слово о полку Игореве» появилось вскоре после находки оссиановских поэм Макферсоном. Иные филологи ещё тогда , в период веры в подлинность поэм Оссиана, проводили параллель между ними и «Словом о полку Игореве».
Ясно, что Макферсон воспользовался знаниями древней истории кельтов , а не придумал их заново. Пошла бы история Британии по другому, может, и сейчас изучали бы школьники и студенты творения древнего мудрого кельта Оссиана. Но – оставим этот историкам и литературоведам.
Есть замечательное стихотворение Лермонтова «Гроб Оссиана». Навеяно оно было ему в ту пору, когда он отыскивал родословную отца, рассказано было о гробе Оссиана одним путешественником, посетившим его в Шотландии.
С такими мистическими личностями древности точность всегда относительна. Как мы знаем, существует несколько могил Чингиз-хана, и каждая из стран претендует на достоверность их захоронения. Даже в Иерусалиме я столкнулся с тем, что у православных и у католиков разные святые места, обозначающие одно и то же явление. Каждая церковь утверждает свою правду.
Могильник Оссиана в Северной Ирландии
Так и с легендарным героем кельтов Оссианом. Как считают исследователи, в Шотландии нет не только могилы ирландского певца Оссиана . В ней нет и могилы Джеймса Макферсона, донесшего свою обработку Оссиановых сказаний до Европы. Впрочем, ушлый шотландский народ нашел таки одну его вроде бы могилу, или могильник и в горной Шотландии, но большинство исследователей предполагает, что подлинное захоронение находится в Ирландии. Вот туда мы с сыном и добрались по следам стихотворения Михаила Лермонтова. Вернувшись из замка Балкоми на автобусе до Эдинбурга, сели на самолет и вскоре приземлились в Белфасте. Далее к побережью северной Ирландии, и уже на машине добрались до местечка, обозначенного как предполагаемый могильник Оссиана. Как и положено, внизу, где мы оставили машину небольшая гостиничка, так и называется «Гроб Оссиана». Правда, опять никаких книжек, открыток памятных копий , реплик не продавалось. Какой-то незавершенный турбизнес в этих местах. Дальше идем по гористой дороге вверх, доходим до поля, находим так называемое капище Оссиана, или его могильник. Как и положено для третьего века нашей эры, это искусно уложенная груда больших камней. Оссиан , или в других переводах кельтских сказаний (Ойсин, Ойзин), легендарный воин и бард кельтов, живший, по преданию, в III в. Некоторые из его сказаний записаны не позднее Х II века. Шотландский писатель Дж. Макферсон издал под именем Оссиана свои обработки кельтского фольклора ("Сочинения Оссиана, сына Фингала", том 1-2, 1765), которые были восприняты современниками как подлинные. Образами Оссиана вдохновлялся молодой Гете, а позже Байрон и Гюго.
Михаил Лермонтов в своем стихотворении «Гроб Оссиана» соединил и свое романтико-меланхолическое настроение, и тягу к своим предкам, и всё то же возвеличивание своего рода Лермонтов. Всё-таки , душа горного шотландца никак не могла успокоиться . Обида за отца оставалась неоплаченной.
Под занавесою тумана,
Под небом бурь, среди степей,
Стоит могила Оссиана
В горах Шотландии моей.
Летит к ней дух мой усыпленный
Родимым ветром подышать
И от могилы сей забвенной
Вторично жизнь свою занять .
Именно этот ирландский могильник и помещен в различных исследованиях, как условно принадлежащий Оссиану. Есть он и в интернете. О условно называемом шотландском могильнике того же Оссиана упоминают реже, да и добираться туда труднее, он в самой гористой части Шотландии. Стоит огромнейший каменный валун, который и считается могильником. Даже согласно конструкциям современных ученых, на могильник он не похож. Могильники знатных людей всегда состояли из нескольких каменных валунов. Да и сам Оссиан, по всем преданиям, был жителем Ирландии, древним ирландским, а не шотландским героем. Переместили его в Шотландию в восемнадцатом веке , очевидно, потому, что сам Макферсон был шотландцем. Поближе к предполагаемому автору. Тем не менее , своим могильником Оссиана гордятся и в Ирландии, и в Шотландии. И прекрасно. Какое-то время этим полем, с находящимся на нем древнейшим капищем-могильником владел ирландский поэт начала ХХ века Джон Хьюитт. Он и завещал похоронить себя недалеко от могилы Оссиана. Его каменный могильник все жаждущие встречают первым.
Хотя в Ирландии мы попали опять в какую-то чисто капиталистическую ситуацию. Нижний владелец гостиничного домика рекламирует на своем сайте могилу Оссиана, заманивая гостей. А само поле, где находится могильник, и горная дорога к нему, принадлежит другому хозяину, недовольному, что люди на машинах въезжают на его участок. Он самовольно снял табличку, ранее установленную историками о могильнике Оссиана, никаких примет. Человек не знающий, может и не найти. Хорошо, что Григорий бывал на этом могильнике много раз, видел и табличку, и указатель. Довел, подышали не спеша «родимым лермонтовским ветром», заняли у могилы Оссиана чуточку энергии на будущее. Не стали дожидаться надвигающейся бури, частой в этих приморских ирландских краях, отправили в соседний городок Бушмилс с его самой древней в мире вискокурней, отогреться.
Могила поэта Джона Хьюитта
Вот так и закончилось мое первое путешествие по шотландским местам рода Лермонтов.
Остается посетить могилу первого русского Лермонта в Авраамиевом Городецком монастыре под Чухломой.
Эдинбург-Сент-Эндрюс- Бушмилс 2011
|
