Воспоминания бывшего председателя ревизионной комиссии

Еще в начале 60-х годов минувшего века меня, военного журналиста и автора ряда очерков и литературно-критических статей, нередко приглашали в Союз писателей Москвы на различные творческие встречи, собрания, комиссии и заседания. Да и сам я, занимая должность главного редактора художественной литературы Военного издательства, стремился держать тесную связь с писательскими союзами и другими творческими организациями. Дело в том, что многие видные писатели-фронтовики были нашими авторами, и мы поддерживали с ними дружеские отношения. Для составления полных, точных и интересных ежегодных издательских планов выпуска литературы об армии, авиации и флоте, нам необходимо было знать, кто из советских писателей, особенно молодых, работает над созданием книг военной тематики. С этой целью мне надо было встречаться с секретарями правления творческих союзов, которые отвечали за те или иные жанровые комиссии и направления художественной литературы, а также с главными редакторами и просто с сотрудниками литературно-художественных журналов.

В начале 70-х годов вышли в свет первые мои книги («Берег левый, берег правый» и «Ради нескольких строчек»), и я был принят в члены Союза писателей СССР, а вскоре избран сначала членом ревизионной комиссии, а потом и членом правления Московской писательской организации. Не знаю, чем я понравился «ревизионщикам», но эта общественная писательская работа закрепилась за мной надолго. В Союзе писателей РСФСР мне, например, довелось быть в этой ипостаси целых два срока – почти 10 лет. На VI (11 декабря 1985 г .) и VII (11 декабря 1990 г .) съездах российских писателей мне приходилось выступать в качестве председателя с отчетными докладами Ревизионной комиссии СП РСФСР. В советское время это была весьма сложная и ответственная, хотя и общественная, работа во всех наших писательских союзах, начиная с СП СССР и кончая областными организациями.

... Я помню, как первый раз, находясь в президиуме VI-го съезда С РСФСР, я с большим душевным трепетом поднимался на главную трибуну страны, чтобы сразу же после доклада Председателя Союза С. В. Михалкова, выступить с отчетным докладом ревизионной комиссии, передо мной словно впервые открылся до отказа заполненный делегатами и гостями съезда зал Большого Кремлевского дворца. Но больше всего волновало, даже пугало то обстоятельство, что за моей спиной располагались, как всевидящие и всезнающие судьи — члены Политбюро во главе с недавно воцарившимся генсеком M.С. Горбачевым. Дело прошлое, но все его трескучие, бьющие на эффект речи, были для меня тяжелым моральным испытанием. Вдохновляла лишь вера в обещанную, одобренную и поддержанную всеми членами Политбюро, широко разрекламированную экономическую реформу. Глубоко веря в ее осуществление я с восторгом произнес первые две фразы отчетного доклада.

«Думаю, выражу общее мнение, делегатов нашего съезда, если скажу, что все мы, российские писатели живем одними помыслами и делами со своим великим народом... У всех нас, такое ощущение, будто мы поднялись на новую высоту, где и дышится чище, и видится дальше,— до самого двухтысячного рубежа...» Первую фразу я потом повторял много раз и после съезда, так как она всегда выражала и, думаю, выражает ныне главное содержали и цель работы нашего российского писательского союза. Это подтверждено всей последующей жизнью и практической деятельностью нынешнего руководства Союза во главе с избираемым на съездах В.И. Ганичевым. А вот за вторую свою пафосную фразу, вызванную, повторяю, горячим желанием осуществить в стране действительно назревшую экономическую реформу, необходимую для улучшения жизни широких масс трудового народа, несет ответственность Горбачев. На словах он обещал одно, а практически, в глубокий тайне, делал совсем другое.

Но не будем вдаваться в политику – это отдельная тема. Вернемся к делам писательским, точнее, к деятельности ревизионной комиссии, которая играла, играет и, думаю, в будущем должна играть важную роль в укреплении Союза писателей России, в улучшении и наибольшей эффективности его практической работы. В те годы все её более сотни членов, как и две сотни новых членов правления Союза писателей, избирались на съездах тайным голосованием. Согласно действующему тогда писательскому уставу наши права и обязанности ограничивались по существу двумя задачами:

1. проверкой финансово-хозяйственной деятельности писательских организаций и подведомственных им учреждений и

2. контролем за своевременным и правильным прохождением дел в аппаратах писательских организаций...

Готовясь к IV-му пленуму ревкомиссии, мы решили придерживаться больше новой, хотя и не утвержденной еще «Инструкции», которую мы выработали и которая составила основу «Инструкции центральной ревизионной коми сии». То есть, мы намерены были несколько расширить зону своей деятельности и своих суждении. Этого требовала прежде всего повестка дня Пленума «Перестройка и писательские организации РСФСР». Тема эта была самая злободневная и острая. Работа по перестройке наших писательских организаций представлялась нам тогда делом творческим и должна была рассматриваться в более широком плане, чем это предусматривалось с куцых и устаревших к тому времени пунктах Устава СП СССР.

Исходя из новых задач, вызванных Перестройкой, мы стремились к тому, чтобы между съездами регулярно проводить заседания и пленумы ревкомиссии, на которых рассматривать итоги очередных проверок состояния внутрисоюзной работы Правления и Секретариата Российского Союза с обязательным приглашением не только отдельных штатных секретарей правления, но и самого председателя Союза, проверялась по существу любая внутрисоюзная деятельность правления и его аппарата, за исключением художественных оценок авторских произведений. Короче говоря, в задачу ревкомиссии в ту пору входили контроль за соблюдением Устава нашего Союза и его финансово-хозяйственной службы, за работой Литфонда, вплоть до книгоиздательской деятельности и Всероссийского бюро пропаганды.

Забегая вперед, сообщу: по требованию, высказанному в докладе Ревкомиссии на очередном VII съезде писателей, были освобождены от работы председатель Бюро пропаганды и оргсекретарь Союза за неудовлетворительную работу и серьезные нарушения Устава Союза писателей...

А время шло. Подходили к концу 80-е годы. Требовались существенные изменения не только в творческой, но и в структурной организаторской работе Союза. На плановых пленумах правления Союза писателей России и ревкомиссии, на обычных писательских собраниях, а также на страницах литературно-художественных газет и журналов выносились конкретные предложения, связанные с дальнейшей демократизацией в деятельности руководства правления Союза, книжных издательств, в работе Литфонда, Бюро пропаганды художественной литературы и других подведомственных правлению Союза организаций. Требовалось улучшить дело с изданием новых произведений писателей, особенно в областях, где к тому времени были ликвидированы книжные издательства. Необходимо было усилить требования к приему в Союз писателей новых членов из числа молодых литераторов. Этот вопрос не сходил с повестки дня, так как об него зависело профессиональное качество Союза и идейно-художественный уровень выпускаемой им литературы.

Именно поэтому с тревожной ноты и с более сложных проблем начинался очередной отчетный доклад нашей ревизионной комиссии VII съезду писателей России 11 декабря 1990 года. Вот какая оценка того времени была дана в нашем докладе:

«Оглядывая прожитое пятилетие, скажу определенно, что Союз писателей России в целом работал с глубоким сознанием своего долга перед прошлым, настоящим и будущим отечественной культуры, ответственно понимая, что сегодня мы находимся на последнем сталинградском рубеже, что отступать больше нельзя и потому надо решительно отбивать удары наших противников, утверждая свою творческую и идейную жизнестойкость.

Объективно отмечу большую организаторскую и литературно-творческую работу правления Союза писателей России, а именно: выездные расширенные заседания секретариата, общественных советов и комиссий, на обсуждение которых выносились самые разные, животрепещущие вопросы литературном жизни и практики. Вместе с тем я как председатель считаю своим долгом хотя бы кратко доложить делегатам и о работе нашей ревизионной комиссии за отчетный период. Прежде всего о том, что многие из нас, членов комиссии, тоже побывали в ряде писательских организаций, ознакомились с работой нескольких зональных журналов, издательства «Современник», еженедельника «Литературная Россия», республиканского Литфонда и Бюро пропаганды, с работой по приему в Союз писателей и многими другими проблемами. Между съездами провели 8 пленумов, несколько заседаний бюро, ряд развернутых тематических анкетирований и т.д. В результате пришли к выводу, что ревизии подлежат и сложившаяся, во многом громоздкая, малоподвижная управленческая структура нашего Союза, стиль руководства секретариата, слабая обратная связь местных писательских организаций и секретариата, принципы перспективного планирования и финансирования...»

Словом, полезных советов с нашей стороны было немало, но инерция старого мышления не позволила ни нам, ни секретариату, ни другим инстанциям, на которые мы выходили, пойти на неординарные решения.

Приведу лишь один пример. В июне 1988 г . от имени членов ревизионной комиссии я обратился с письмом на имя зав. отделом культуры ЦК КПСС тов. Воронова Ю.П., в котором сообщалось:

«19 апреля с.г. состоялся пленум Ревизионной комиссии СП РСФСР, на который был вынесен доклад бюро комиссии «Перестройка и писательские организации Российской федерации», ревизионная комиссия преследовала цель сообща разобраться в ходе перестройки работы системы нашего творческого союза, информировать секретариат о возникающих проблемах.

В докладе бюро комиссии и выступлениях участников пленума были подвергнуты критике медлительность и непоследовательность перестройки в системе творческого Союза писателей России, нерешительное проведение назревших мер по демократизации его структуры и жизни, указывалось на неотложность быстрейшего повсеместного утверждения начал гласности и отчетности выборных органов перед писателями».

Ревизионная комиссия впервые коснулась некоторых, существенных, на наш взгляд, аспектов финансирования работы секретариата правления, его аппарата, его общественных советов, финансового обеспечения его планов.

«В докладе и в прениях было подвергнуто резкой критике создавшееся

ненормальное положение с материально-техническим обеспечением работы национальных и зональных литературных журналов, с хронической несостоятельностью, бюрократичностью посреднического руководства этим делом Госкомиздата. Ревизионная комиссия самостоятельно и через секретариат правления СП РСФСР неоднократно обращалась в Госкомиздат СССР и в Госкомитет со всеми этими вопросами. Но дело не меняется...

Все литературные журналы РСФСР – республиканские, зональные и национальные издаются на базе местных или центральных издательств и прибыль от их издания получают издательства. Непосредственный же хозяин, издатель литературных журналов республики – Союз писателей РСФСР – лишь присматривает за их содержанием, а от вопросов финансирования, от формирования смет, штатных расписании он оторван, лишен возможности практически, оперативно решать хорошо знакомые ему и десятилетиями не решаемые вопросы...»

В письме Воронову предлагалось передать финансирование всех российских литературных журналов, равно как и их книгоиздательскую деятельность в ведение Союза писателей РСФСР. Предлагалось также поставить вопрос о принятии соответствующими компетентными организациями документа, четко регламентирующего справедливую оплату писательского труда не только в издательствах, но и на радио, телевидении, в газетах. В письмах были поставлены и другие важные вопросы, но ответа на них не последовало. Разгром СССР и расстрел из танковых орудий Верховного Совета России трагически решили все наши творческие проблемы. Мы вынуждены были не только защищать свои писательские права и свободы, но и само здание на Комсомольском проспекте, где размещалось правление Союза писателей. Почти неделю группа писателей, забаррикадировавшись, стойко держала оборону писательского дома и, слава Богу, выдержала...

Семён Борзунов