Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" от всей души поздравляют известного русского поэта Татьяну Брыксину с юбилеем!
Желаем Татьяне Ивановне здоровья, благополучия и новых творческих вершин.

Татьяна БРЫКСИНА (Волгоград)

Песня вечной дороги

* * *
Остывшая пажить, простуженный лес,
Терновая балка, набухшая влагой…
В любом грибнике померещится бес –
И хляби промерил, и чащи пролез! –
Болотную шмарь отирает бумагой.

Чужая судьба – ни двери, ни окна,
Кивнули друг другу – ау, безнадёга! –
И в разные стороны, и тишина
Тревожная, словно ты в мире одна –
Бредёшь в никуда, уповая на Бога.

О русская – туча за тучей! – тоска,
Скитанья по сырости, по чернобылу –
Не ради свободы, но ради глотка
Земной тишины, что бывает горька
Уж тем, что спасает тебя через силу,

Уж тем, что за день намолчишься до слёз…
И пусть не в твою забредает корзину
Грибная семья из-под вислых берёз,
Пока ты мусолишь извечный вопрос:
Как жить, не ломая усталую спину?

Смиренная мука, осина, ветла,
Надежда без веры, любовь без надежды…
И я бы, наверное, перемогла
Тебя, моя осень, когда б не была,
Как ты – листопадной по самые вежды.

ПОЭТ
Он сам не знает, был иль не был –
Горит, как солнечная ветка!
А золотая капля с неба
Так редко падает, так редко.

В прохладе материнских комнат
Ожгло его небесным даром,
А он не помнит, он не помнит,
Как занялась душа пожаром.

Курцом, чубатым гармонистом
Он мог бы стать – пиши пропало!
Но на челе его пречистом
Иная метка засияла.

От бед земных не огорожен –
Он удивлён и ошарашен,
Что был простым, что был хорошим,
Да юность выпита из брашен.

Распятая на звёздных иглах,
Оставшаяся с полем схожей,
Душа спаслась, душа погибла –
И так бывает в руце Божьей.

ПЕСНЯ ВЕЧНОЙ ДОРОГИ
В синей дымке одна бесконечность – дорога,
И по ней, по родимой, по ней
От порога до луга, с холма до отрога,
Через лес, через поле – крута иль отлога,
Жизнь летит, не меняя коней.

С путеводной звездой путеводная птица
Делят небо судьбы над тобой,
Синей дымкой меж ними размыта граница,
И нельзя на чужую дорогу польститься,
И нельзя возвратиться домой.

Что ни столб верстовой, что ни куст приовражный –
Сбочь дороги навстречу летят
Пирамидки да крестики в ризах бумажных,
Осенённые светом ромашек отважных,
Чистотой утоляющих взгляд.

Лишь они, бескорыстные, с первого луга
До последнего лога верны
И дороге твоей, что лучится упруго,
И траве, и могилке безвестного друга
На просторе земной тишины.

И твоя в синей дымке судьба оборвётся,
Назовётся дорога стезёй…
Ангел воду крылом зачерпнёт из колодца
И чело окропит, и душа улыбнётся,
Умываясь небесной слезой.

РУССКОЕ МОРЕ
Меж теми, кто правду слегка подоврал,
И теми, кто кривду изрёк,
Горит не равнина, гудит не Урал
Дрожат не поджилки дорог –

Вздымается  море вселенской тоски
Смывает волной облака,
В России не столько моря глубоки –
Бездонна в России тоска!

Все горькие правды в пучине кипят,
Все кривды, как пена пусты…
Господь милосердный, не это ли ад,
Которым грозишь с высоты?

Не это ли место на карте разрух
Мы Русью зовём без стыда?
А солнце висит, как спасительный круг,
Да кто ж его бросит сюда?

СЕРАФИМА
Птица – мимо, и облако – мимо,
Только тени скользят по равнине…
Как живётся тебе, Серафима,
На окраине, на Украине?

Изболелась бессонная память
По крылечку, по старой калине…
Пусть панове насмешкой не ранят
Сердце русское на Украине!

Я не верю, что нет и в помине
Сострадания к той, что кохала
В двух колысках сынков Украине,
Хоть и русские песни спевала!

Напиши мне письмо, Серафима,
Я пойму, над строкой замирая,
Кем бранима живёшь, кем хранима
За околицей отчего края.

Старый век доскрипает раиной,
Бесконечными кажутся зимы…
Сколько плыть ещё над Украиной
Птице – мимо, и облаку – мимо?

* * *
Только ветер и свистнет: – Зайди!
Так сверни же к просёлку, дорога, –
Я увидеть хочу, как дожди
Намывают гостей у порога.

Не чужая под кровом родным,
Я поглажу сударыню-печку…
За семь вёрст мне почудился дым,
И тоска подкатила к сердечку.

Вязнет в хляби осенней сельцо,
Что ни ставенка – взгляд исподлобья…
Как смиренно осело крыльцо!
Как затоптана горенка вдовья!

Стопки мутные, в кружке вода,
Тлен идёт по цветастому ситцу –
Знать повадилось горе сюда
Приносить в рукаве не водицу…

Смирный дом, дорогая изба,
Неужели средь горницы этой
Поселилась чужая судьба,
Чтобы стыть у печи несогретой?

Табуретку придвину к столу,
Облуплю на клеёнке картошку…
Кто я нынче родному селу?
С чем пришла к дорогому порожку?

Кроме слёз, чем ещё пособлю
Безысходности этой горючей?
Не посмею сказать, что люблю,
Коли встреча – нечаянный случай.

На прощанье – платок с головы, –
Вот и всё, чем могу отдариться…
- Как вы трудно живёте!
- А вы?!
- Все под Господом… - как говорится.

БЫТЬ ДОБРЕЕ
По глазам, по нахмуренному белобровью
Ничего не пойму, ничего не прочту,
Лишь смотрю на тебя
с нестерпимой любовью,
С пересохлостью горько-солёной во рту.
Вытребеньки творя,
что не всякий сумеет,
Надрываешься ты
раскрылённой душой…
Мудрено не сказать:
ветер вечности веет,
А родимый курень покрывается ржой.
Только жалость и может
простить не фальшиво
Пересортицу слов, понимая всегда,
Что ожогом страданья
сочувствие живо,
Остальное — болезненная ерунда.
Обжигались и мы,
как пустырной крапивой,
Холодящей
шершавостью мятной травы,
Но судьба и в страданьях
осталась красивой,
Сколько б ни облетело кудрей с головы.
И, старея, за истину не принимаем
Аритмию любви, аритмию весны,
Все бессонницы наши
от марта до мая -
Хоть и бродят во тьме,
но душевно ясны.
Мы не станем подделывать
метрику жизни,
Обольщать Вседержителя мира сего,
Но попробуй увидеть в Его укоризне
Искру боли моей — что труднее всего.

* * *
В безысходности –
В том, из чего нет исхода,
Как росе в половецком нашествии дня,
Как пчеле, искушаемой тягостью мёда,
Как свече, пожираемой жаждой огня –
Так душе тяжело пробудиться над бездной
Меж рожденьем и смертью,
Один на один
С безысходностью дня
Да в ряднине наследной –
Из последних, осмеянных миром ряднин.
Кто мы есть?
Кто мы все – эти странные люди,
Разорившие дом,
Распродавшие суть
За диковинку мысли на нищенском блюде
Да посулами благости выстланный путь?
И о чём бы ни пелось
И ни тосковалось –
Оказалось: мы сами себе не нужны…
Дай же, Господи, нам эту малую малость –
Поглядеть на себя со твоей стороны!
Может, в данности этой,
Где нет виноватых,
На измызганных горем просторах сиих
Мы полюбим себя –
И кривых, и горбатых,
Дураков, чудаков, простофилей твоих?!

* * *
По февралям судьбы моей
Тянуло холодом с полей,
Бирючьим веяло оврагом,
Позёмкой зла, метелью бед
Переметало Божий свет,
Чтоб спотыкалась шаг за шагом.

По февралям моей судьбы
Скитался дух родной избы,
Фуганок пел, шуршали стружки…
Отец над струганной доской
Молчал, застигнутый тоской,
Пуская дыма завитушки.

И всё как сон! В печном кутке
Укроп сушился в узелке,
Дерюга, валенки, фуфайка…
А я – ни силы, ни ума! –
Ещё не знала, что зима –
Навек судьбы моей хозяйка.

Не поминая всуе мать,
Я всё ж училась понимать
Особый смысл того, что было
И будет до скончанья дней
В несообразности моей…
Февраль, февраль, я всё простила!

Другим и улица тесна,
А мне и валенки – весна…

* * *
Мой дом ослеп от фонарей,
Оглох от грохота дверей,
От свар кошачьих обезумел
На электрическом свету
Ночами спать невмоготу,
Сверчок и тот строчит, как зуммер...

Апрель, прошу тебя, скорей
Молочной зеленью залей
Нагую путаницу веток
Избавь остолбенелый дом
От лампионов под окном
И димедроловых таблеток!

И я проснусь - как лён, свежа,
Сбегу с ночного этажа
В прохладу, в зелень, в гомон птичий...
Апрель! Апрель! Сойти с ума!
Неужто кончилась зима
И мир не стал её добычей?!

БАЛЛАДА О СМИРЕНИИ
В самовязных шапчонках,
В болоньевых куртках
У подъезда сидят
Маривановна с Шуркой -
Так зовут во дворе
Неразлучных соседок
А у них что ни день -
Разговор напоследок.
В коммуналке с войны
Жизнь, как срок, отбывают,
Не семейно живут -
Бабий век доживают.
Замуж так и не вышли, -
А бусы носили! -
Просят всех — положить их
Могила к могиле.
Я гляжу из окна,
Из-за тюля и ситца
На простые,
Тоской опалённые лица…
Чем-то горьким в глазах,
Только суше и строже,
На семь мачех моих
Две подруги похожи.
К ним обменщики лезут -
(Квартира на третьем!),
Не стесняясь завидовать
Женщинам этим.
За "еврейский" этаж,
За окошко на Волгу
Предлагают не новую, правда,
Но "Волгу".
Эх, как сядут на "Волгу",
Нажмут на педали -
Мариванну да Шурку
Только здесь и видали!
По России покатят,
По снежной остуде -
Посмотреть, как живут
Новорусские люди.
То-то будет чудес!
Но… чудес не бывает:
Не квартира, а жизнь
У подруг убывает.
Комнатёнки оплатят,
Остатки прикинут,
Из комодов молчком
Платья смертные вынут.

САМОЗАБВЕННАЯ ГЕРАНЬ
В изломанности бытия,
Когда и лесть звучит, как брань,
Держись, красавица моя –
Самозабвенная герань!

Не соглашайся, что крива
И бледнолиста… Это сок
Из почвы тянется едва
В твой лепестковый туесок!

Две домоседки января –
Мы тем и схожи без прикрас,
Что, не от гордости горя,
Всегда сгораем напоказ!

Мы прорастаем сквозь рядно
Непроходимой нищеты,
И это лучше всё равно
Самовлюбленной пустоты.

Любая спесь, любая стать
Мертва в хрустальном сюртуке,
А ты умеешь запылать
И на январском сквозняке!

Пусть ледяное колотьё
Пронзает душу до нутра –
Восславим наше бытиё
Зарёй цветущего костра!

ПЕЧАЛЬНЫЙ БЕРЕГ
       Я был у Дона…
                 В.Макеев

От люльки, от причала, от перрона –
Всё в путь и в путь,
Сквозь ливни лет и мгу…
Ещё в цветенье ближний берег Дона,
А ты уже на дальнем берегу.

Оглянешься – за долом, за полями
Лишь грёзы дней, что названы судьбой…
Они ещё, быть может, журавлями
Прошелестят по небу над тобой,

Но не вернут былого, не вернутся
Напевом колыбельной тишины…
Махнёшь рукой досадливо и куце:
Ах, лишь бы слёзы не были видны!

Умея жить иль вовсе не умея,
Отраду сердца горькую найдёшь –
К янтарной капле вишенного клея
В чужом саду губами припадёшь.

И вот оно – родимое причастье!
Пусть не родная вишня у ворот,
А всё ж глоток бесхитростного счастья
Твои уста в печали разомкнёт!

Не плачь, душа,
И ты не плачь, мой милый, –
Пути иные людям не даны…
И перед Богом, и перед могилой
Мы этой жизни всё-таки нужны!

К ЧИСТОМУ ЛИСТУ
Вот и всё, вот и всё,
И душа на ветру…
Что сказать на дорожку?
Бытовые картинки судьбы перетру,
Соберу под обложку.

Перечитывать их мне уже ни к чему,
Песня спета как спета…
И окно забывает безлунную тьму
Ради чистого света!

Я уже никому ничего не должна,
И не царское дело –
Объяснять,
Выраженьем ночного окна
Что сказать я хотела?

Но спросите,
Что завтра сказать захочу,
И поверьте – не знаю!
Вы читайте пока, я пока помолчу,
Над листом повздыхаю.

Он прохладен и чист, но тугие края
Помнят: лист был овален,
Зелен, горек…
И знающий больше, чем я –
Тем он и гениален.

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную