Право свидетельствовать

Через три года исполнится 50 лет с тех пор, как было создано Всесоюзное добровольное общество любителей книги.

Мой рассказ, обращенный к сегодняшнему читателю, касается прошлого. Причем, по времени не близкого – прошлого почти полувековой давности. Есть ли у меня право на такой рассказ? Представлю некоторые свидетельства, позволяющие, как мне кажется, утвердительно ответить на этот вопрос. А там читатель пусть судит сам.

Есть в моей трудовой книжке странная запись под номером одиннадцать: «04. 07. 1974 г. Освобожден от обязанностей заместителя главного редактора журнала «Вожатый» в связи с переходом на работу во Всесоюзное добровольное общество любителей книги. Инспектор Бурцева. Приказ №34 от 3. 07. 1974 г.». Достоверность записи подтверждена штампом: «Отдел кадров. Издательство «Молодая гвардия».

Неправда, такого быть не может, скажет любой человек, знающий, что общество книголюбов было создано 3 октября 1974 г. Да, это ошибка кадровика, внесшего запись на основании молвы.

Следующая запись под номером тринадцать корректирует эту ошибку. Она записана так: «04. 07. 1974 г. назначен в порядке перевода из редакции журнала ЦК ВЛКСМ «Вожатый» оргсекретарем Оргкомитета по созданию Всесоюзного добровольного общества любителей книги. Приказ по Госкомиздату СССР № 366 от 4.07. 1974 г.».

Это уже ближе к истине, но тоже неправда. Я был назначен оргсекретарем оргбюро, созданного при Госкомиздате СССР Оргкомитета, в который входили довольно известные люди высокого должностного ранга. Я же со своей скромной должностью никак не мог быть членом такого титульного органа. Должность мне придумал Председатель Госкомиздата СССР Борис Иванович Стукалин, пригласивший на новую работу. Но поскольку черновой работы было много, то кроме меня были зачислены еще четыре человека. Их надо было куда-то определить: вот и пришлось придумать такую структуру как оргбюро.

Скажу сразу, что в этот короткий промежуток времени мною непосредственно руководил Борис Иванович, я подчинялся напрямую ему как Председателю Оргкомитета. Это было одно удовольствие и радость работать с умным, до тонкостей тактичным, и, безусловно, талантливым руководителем. Борис Иванович Стукалин остался в моей памяти как образец высококультурного общественного и государственного деятеля. Повторюсь, работать с этим прекрасным и обаятельным человеком, выполнять под его руководством сложные и ответственные задачи по созданию новой общественной структуры было для меня большой честью и большим счастьем, приносившим полное моральное удовлетворение.

Обстоятельства требуют привести еще одну запись с трудовой книжки. Она, возможно, является главной в свете предстоящего рассказа о людях, внесших свой определенный вклад в движение книголюбов страны. Штамп уже такой: «Центральное правление Всесоюзного добровольного общества любителей книги». И запись: «02. 01 1975 г. Приступил к исполнению . обязанностей ученого секретаря Центрального правления Всесоюзного добровольного общества любителей книги (ВОК). Постановление первого пленума ЦП ВОК от 03. 10. 1974 г. Распоряжение № 3-К от 30. 12. 1974 г.»

Так для меня начались трудные будни участия в становлении новой массовой организации с их радостями и огорчениями. Осознавая пройденный путь, осмысливая прожитые годы, скажу о приоритетном и особо важном своем умозаключении: человеку в жизни хотя бы один раз надо поучаствовать в создании какого-то дела. Не разрушении, критике, осуждении, а создании, сотворении, становлении чего-то нового, продиктованного самой жизнью . Только при таком условии человек будет понимать смысл своего существования в этом мире, осознавая свою роль и причастность к происходящему.

И еще об одном. Приведенные документы, отражающие мое непосредственное отношение к тому, о чем буду говорить, свидетельствуют об определенном праве на такой разговор. Но это вовсе не значит, что рассказ основан на безусловно объективном и беспристрастном восприятии. Конечно, обещаю в максимальной мере придерживаться правдивости изложения тех далеких событий. Постараюсь как можно точнее передать их цель и смысл. Но временная дистанция и контуры сознания, как сказал бы математик, сопряжены прямо пропорциональной зависимостью: чем больше по времени удаляется от нас событие, тем труднее воспроизводится оно памятью. Но, как известно, есть две памяти – память ума и память сердца. Первой свойственна забывчивость. Второй присуща устойчивость, способность прочно противостоять забвению. Помните слова поэта «О память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной».

При написании этих воспоминаний приоритет отдан памяти сердца.

Человек большой культуры, огромного кругозора и диапазона знаний
Евгений Михайлович Жуков

Первым председателем Центрального правления Всесоюзного добровольного общества любителей книги был избран в октябре 1974 года академик Евгений Михайлович Жуков. Мне посчастливилось работать под его руководством с момента создания общества до 1978 года, когда я по собственному желанию написал заявление с просьбой освободить меня от занимаемой должности ученого секретаря в связи с переходом на работу в издательство «Знание».

Четыре года общения с выдающимся ученым и замечательным человеком, подлинным профессионалом своего дела и настоящим интеллигентом дают, конечно, определенное право сказать свое слово об этом человеке, но это право ограничено рамками сугубо личного восприятия запомнившихся фактов и событий.

Еще при жизни коллеги по научному сообществу отмечали редкостные качества Евгения Михайловича: он не выставлял себя первый план. ни при каких обстоятельствах не «взрывался», предпочитал мало говорить, но если уж высказывался, то слова становились кристаллизацией мысли, направленной на существо дела. Известен как «джентльмен старой закалки», для которого понятия «честь» и «достоинство» превыше всего. Его жажда знаний была неутолимой по той причине, что он постоянно и глубоко докапывался до истины.

О личных человеческих качествах Евгения Михайловича лучше всего, на мой взгляд, может свидетельствовать его отношение к своему семидесятилетнему юбилею. Об этом стоит рассказать подробнее.

Юбилей пришелся на октябрь 1977 года. Президиум Академии Наук СССР соответствующим образом подготовился к этому важной дате в жизни не только академика, но и всего академического сообщества. Были назначены разные мероприятия соответствующего уровня. Был отпечатан красивый буклетик с портретом Евгения Михайловича на внутренней стороне и кратким изложением его жизненного пути и научного наследия. Там же, на третьей странице перечислялись все государственные и общественные организации, которые возглавлял академик Е.М. Жуков. Перечень занял всю страницу – их насчитывалось семнадцать. На четвертом месте была запись: председатель Центрального правления Всесоюзного добровольного общества любителей книги. Она, кстати, и сейчас сохранилась в Википедии Интернета, если кликнуть «академик Жуков Евгений Михайлович».

Для многих было удивительным то, что Евгений Михайлович не принял традиционного сценария праздника. Он предупредил своих коллег, чтобы не тратили сил и времени на его подготовку, а в день своего юбилея вообще уехал из Москвы в тогдашний Ленинград. Не могу судить о подлинных мотивах такого поступка, но могу точно сказать, что в его основе лежит та устойчивая черта скромности, которой всегда отличался ученый. Ну, не любил он помпезных мероприятий и всегда избегал проявления чрезмерного бытового внимания к своей персоне.

Значит ли это, что свое поведение он выстроил таким образом, чтобы избавиться от личных обязанностей, требуемых традицией и приличием в данном случае? Нет, конечно. Возвратившись с Ленинграда, он отметил свой юбилей во всех организациях частным образом.

Руководство общества книголюбов – Анатолия Никитовича Костакова, Игоря Алексеевича Котомкина и меня – он пригласил к себе домой и устроил со своей прекрасной женой «чаепитие» в домашних условиях. В своей квартире на Котельнической набережной, где и сейчас висит мемориальная доска, свидетельствующая о том, что в этом доме жил и работал академик Е.М. Жуков. Конечно же, были произнесены тосты во здравие юбиляра, пожелания ему успехов во всех сферах деятельности, но «чаепитие» сопровождалось деловым разговором, преимущественно касающемся книжного дела и книголюбов.

Накануне он побывал в командировке в Норвегии. С увлечением, не упуская мельчайших подробностей, рассказывал об огромной библиотеке, устроенной в скале, где надлежащим образом поддерживался необходимый режим хранения книг, но главным достижением отмечал идеально налаженную книговыдачу и обслуживание читателей. Сравнивал тамошние требования и условия книгохранения, книговыдачи и книгообслуживания с российскими. С огорчением говорил о том, что нам многое еще только предстоит сделать в будущем.

Перед этим интереснейшим разговором Евгений Михайлович предложил мне сыграть партию в шахматы. Я с радостью согласился. Игра шла медленно, так как моего партнера отвлекали многочисленными вопросами, связанными с его рассказом. Евгений Михайлович начал допускать ошибки в игре. Мудрый А. Н. Костаков наступил мне под столом на ногу – это был знак того, что академик не должен проиграть. Так и случилось, вскоре я признал свое поражение, что дало возможность А.Н. Костакову утешить меня:

- Ты проиграл. Но, на самом деле, оказался в выигрыше. Ты приобрел неоценимые знания о том, каким должно быть библиотечное дело в нашей стране.

И это было правдой. Вообще, нужно сказать, что не только в этом застольном разговоре Евгений Михайлович с глубоким беспокойством высказывался о судьбе библиотечной книги. Часто тема «Книга не должна быть замкнутой в узах своего переплета» поднималась и на заседаниях правления общества. Любил ссылаться на рассказ Василия Шукшина «До третьих петухов», где писатель заставляет читателей сделать вывод о том, что мы, живые люди, повинны в том, что книги нередко оказываются жертвой заточения.

Воспроизведу одно из таких его пафосных выступлений почти дословно, так как в свое время записал на диктофон.

«Вот послушайте, - воспроизводил рассказ Шукшина Евгений Михайлович, - библиотекарша закончила свой рабочий день. И закрыла библиотеку на замок. В этой тиши книжные персонажи оживились, соскочили со своих полок, задвигали стульями и начали разговор, принялись обсуждать Ивана-дурака.

Разговор этот они завели, очевидно, еще в предыдущую ночь и потому Некто с канцелярским обликом заторопил присутствующих: высказывайтесь, дескать, поскорее, не повторяйтесь, так как сегодня необходимо принять решение. Выяснить, что собою представляет Иванушка-дурачок. Хороший он человек или плохой? Да и не только он.

В ходе повествования мы слышим самые разные голоса: от Горыныча и Бабы Яги до бедной Лизы. Они ведут ночной разговор, высказывают свое мнение о хорошо знакомых нам литературных героях.

Какие неожиданные оценки! Какие глубокие суждения!».

Тут Евгений Михайлович делает паузу и далее уже другим тоном продолжает.

«Следя за их спором, начинаешь думать: а хорошо ли мы знаем тех, кто вошел в наш мир по воле Пушкина и Толстого, Лермонтова и Чехова?! Открылась ли нам глубина Татьяны или Печорина, Базарова или Болконского?! К сожалению, зачастую мы лишь скользим по поверхности этих образов.

Вывод таков: мы, живые люди, повинны в том, что книги нередко становятся жертвой заточения и потому должны испытывать чувство стыда. Это они, книги — умные, мужественные, находчивые и веселые — безутешно плачут по ночам. Плачут от горького осознания того, что забыты людьми».

И далее следует почти философское размышление о книгах – друзьях человека. О том, что мы часто называем их друзьями, а они тоскуют по ночам, ждут от нас более высокого проявления человеческого чувства — внимания, любви.

«Каковы условия взаимопонимания? Это, пожалуй, то главное, что организации книголюбов должны доносить до всех членов нашего общества. Каждый книголюб должен знать, зачем берет книгу в библиотеке или покупает ее в магазине. Отчетливо понимать, что она может ему дать. Но читатель должен знать и себя, свои возможности, свое отношение к книге».

Проблема использования неисчерпаемых объемов библиотечных фондов была одной из приоритетных в сознании первого руководителя общества. И он не уставал ее повторять при любой возможности. Эта идея медленно, но уверенно продвигалась во всех звеньях сообщества книголюбов.

Вторым, но не менее важным направлением в деятельности ВОК Евгений Михайлович считал воспитание культуры чтения в самом широком смысле этого слова. Книжное почитание – это хорошо, говорил он. Именно это качество дало возможность появления в стране многомиллионной армии книголюбов, настоящих рыцарей книги. Очень разных и по возрасту, и по вкусу, и по профессии.

Запомнилось то постоянство, которое проявлял академик почти на каждом заседании правления, доводя до присутствующих свою озабоченность проблемой качества чтения.

Попробую хотя бы приблизительно пересказать те мысли и идеи, о которых говорил Евгений Михайлович многократно при коллективных обсуждениях проблемы. Необходимо отметить, что как раз в эти годы он работал над своей книгой «Методология истории». Масштаб и глубина этой темы хорошо известна специалистам. Да и не только им. Видимо, под влиянием своих размышлений над своей книгой ученый волей-неволей переносил этот масштаб и глубину исследования и на организации книголюбов. Добивался такого же подхода в работе.

Проблема качества чтения была в определенной мере новым явлением не только в движении книголюбов, но и в классическом литературоведении, которое долгие годы в принципе не интересовалось тем, как читателем воспринимается текст читаемого.

В соответствии с Уставом, Всесоюзное добровольное общество любителей книги строится по территориально-производственному принципу и работает на основе демократического централизма. Общество имеет следующую структуру:

— первичные организации Общества;
— районные, городские отделения Общества;
— окружные, областные, краевые, республиканские отделения Общества;
— общества любителей книги союзных республик. На съездах и конференциях наряду с правлением избирается ревизионная комиссия.

Сеть руководящих opганов Всесоюзного добровольного общества любителей книги выглядит так:

• 15 правлений обществ любителей книги союзных республик;
  151 правление республиканских (АССР), краевых, областных, окружных отделений Общества;
  715 правлений городских отделений Общества;
  3199 районных отделений Общества.

Обществом, призванным содействовать воспитанию читательских вкусов и интересов, направлять духовные устремления книголюбов, руководят видные деятели литературы и культуры. Председателем Центрального правления ВОК избран академик Е. М. Жуков. Заместителями председателя на общественных началах — писатели И. Л. Андроников, Е. И. Осетров и ученый секретарь рИСО Академии наук СССР Е. С. Лихтенштейн; первым заместителем председателя избран А. Н. Костаков, заместителями И. А. Котомкин, Б. А. Корчагин, ученым секретарем Чирва А. Н.
Общество книголюбов РСФСР возглавляет писатель Ю. Бондарев, Украинской ССР — писатель В. Собко, Белорусской ССР — председатель Госкомиздата БССР М. Делец, Узбекской ССР — писатель Н. Сафаров, Казахской ССР — вице-президент АН КазССР А. Нусупбе- ков, Грузинской ССР — поэт-академик И. Абашидзе, Азербайджанской ССР — министр культуры 3. Багиров, Литовской ССР — писатель, председатель Госкомиздата республики Ю. Некрошюс, Молдавской ССР — поэт А. Бусуйок, Латвийской ССР — писатель А. Григ.улис, Киргизской ССР — поэт Т. Уметалиев, Таджикской ССР — академик С. Раджабов, Армянской ССР — вице- президент АН Армянской ССР С. Мергелян, Туркменской ССР — зам. зав. отделом науки ЦК КП Туркмении О. Поладова, Эстонской ССР — писатель А. Хинт.

Евгений Михайлович, как ученый, ссылается на литературоведческие исследования. В 70-80-е годы XX века наука как бы спохватилась, называя этот период началом эпохи, когда в центре внимания становится не автор и его замысел, не текст со свойственным ему содержанием, а читатель как главная смыслопорождающая инстанция.

Понятие «читатель» превращается в самостоятельную литературоведческую категорию, без обращения к которой не обходится ни одно сколько-нибудь значительное теоретико-литературное исследование. Появляется множество теорий, «классифицирующих» читателя в контексте многочисленных исследований по восприятию литературных текстов. Растет великое множество критериев, по которым определяется читатель высокой культуры. В их числе и пристрастие к чтению, и скорость чтения, и понимание прочитанного текста и т.д.

Евгений Михайлович указывал на часто встречаемый односторонний подход при оценке художественного произведения: читатель обычно стремится воспроизвести факты, выстраивающие сюжетную линию. Но факты - самая низшая форма художественности. И если читатель обращается только к ним, то на самом деле он рассматривает не творческий потенциал произведения, а его фактологическую наполненность.

Он неоднократно напоминал о печальных цифрах постоянного исторического отсева, принуждающего кануть в лету 80% литературной продукции в следующий год и 99% литературной продукции в каждое двадцатилетие.

Это обстоятельство заставляет любого книголюба делать осмысленный практический и важный вывод. Если менее одного процента из всех творений остается в качестве литературных памятников, а все остальное покрывается пылью истории, предается забвению, то разве не важно, что мы читаем, что выбираем для чтения?! Пустоцвет, который сдувается временем, или книги, вечно живущие?!

Часто Евгений Михайлович подкреплял свою мысль, ссылками на практику, существующую в других странах. Как японовед (он свободно владел японским языком) говорил о популярности в Японии произведений Ф. М. Достоевского, призывал ценить писателя так же высоко, как его ценят в стране восходящего солнца. Нередко ссылался на авторитеты. Так, например, он любил приводить слова советского философа В. Ф. Асмуса, говорившего, что содержание художественного произведения не переходит как вода, переливающаяся из кувшина в другой, из произведения в голову читателя. Оно воспроизводится, воссоздается самим читателем — по ориентирам, данным в самом произведении, но с конечным результатом, определяемым умственной, душевной, духовной деятельностью читателя.

Если человек прочтет и запомнит все книги огромной библиотеки, то он от этого не станет настоящим читателем и образованным человеком. Потому что мало овладеть сведениями, собранными в книгах. Нужно научиться их оценивать, обдумывать, систематизировать, успешно применять на практике.

Умение читателя настроить себя на чтение – одно из важнейших. Ведь речь о своеобразном умении договориться с собой, сказать себе, что читать я буду с максимальной отдачей, наибольшей затратой сил. И непременным соблюдением условия: не только книга - мне, но и я – книге.

Конечно же, требуется ряд условий и прежде всего: интеллектуальная инициатива читателя, организация его психической деятельности, предельная мобилизация его психофизиологических функций как внимание, память, мышление.

Чтобы книга стала духовной и той освежающей силой, на которую мы рассчитываем, необходимо овладеть определенной читательской культурой. «Читатель! Друг из самых лучших» (А Твардовский). В этом признании писателя не только оценка, но и запрятанная надежда на наличие у каждого читающего достаточной культуры, равновеликой творчеству.

Таким запомнился мне наш первый руководитель вновь созданной организации, которая переживала процесс становления, обретения высоких духовных идеалов, заложенных в самом ее названии.

И, тем не менее, пришло другое время, оно перекроило былые установки, стерло существовавший порыв многочисленных энтузиастов книги. Преобразовалось и само общество, масштаб его деятельности.

Хозяевами жизни стали новые люди. Всегда ли настоящие? Иногда мне кажется, что ответ лежит на поверхности. Особенно, когда вспоминаю одну из своих встреч, на которых зашла речь о Е.М. Жукове.

Первый и единственный раз я встретил человека, который не очень корректно отозвался об уже ушедшем из жизни академике. Как ни странно, этим человеком оказался ученый, севший в кресло руководителя того же Института всеобщей истории АН СССР, который возглавлял долгие годы Евгений Михайлович.

«Какой он ученый – он чиновник из партийных назначенцев?» - так отпарировал на мои слова о высоких качествах личности академика. Сидящего передо мной человека не смутило даже то, что я знал об уровне и достоинствах его исторического образования. Знал, что до этого он возглавлял Главную редакцию общественно-политической литературы Госкомиздата СССР, а теперь вот стал историком и, сидя в директорском кресле, нелестно высказывается о своем предшественнике.

Что это - жаба зависти? Явление неврастении, возникающие из чувства профессиональной неполноценности? Агрессия, дающая возможность достичь показного превосходства? Не знаю, не знаю…

Для меня, как и для многих других моих коллег, Евгений Михайлович Жуков был и остается образцом видного ученого и общественного деятеля, человека большой культуры, огромного кругозора и диапазона знаний. Образцом книголюба, ценителя и собирателя книг. И исключительной скромности и доброжелательности к людям.

Умение работать с людьми – черта характера
Костаков Анатолий Никитович

Анатолий Никитович Костаков был избран на пленуме первым заместителем председателя правления ВОК. Эта штатная должность требовала больших организационных способностей, крайне необходимых всегда, но особенно на первых порах становления любой организации. Хочу сразу сказать, что с этой задачей Анатолий Никитович справлялся весьма успешно, проявляя удивительную настойчивость и последовательность в достижении поставленных целей. Он обладал хорошими организаторскими способностями, так как до этого был секретарем Калининского обкома партии, а затем в Госкомиздате СССР возглавлял структуру под названием Главкнига и был членом Коллегии комитета. Накопленный за долгие годы опыт стал, безусловно, надежным подспорьем в повседневной работе, но не он, на мой взгляд, оказывал существенное влияние на успешный исход того или иного предпринимаемого дела. Главный мотив надо искать в характере руководителя, его умении работать с людьми.

Анатолия Никитовича уважали и ценили. Поводом для такого уважения послужили его личные качества, его собственное отношение к человеку, в том числе и сотруднику. Он любил людей смелых и верных, добрых и твердых, умных и находчивых, умеющих самостоятельно мыслить. Не боящихся, брать на себя ответственность в трудные минуты, при решении любых сложных вопросов. Как руководителю, формировавшему аппарат правления и подбиравшему кандидатуру на ту или иную должность, ему приходилось общаться с многими претендентами при самых необычных обстоятельствах. Разные, естественно, у людей были характеры, привычки, способности, достоинства и недостатки. Но он, но складу своего общительного, ровного, доброжелательного характера, находил, прежде всего, в окружающих достоинства, порой скрытые, незаметные для других.

А.Н. Костаков часто говорил, что если вы хотите оценить профессиональные качества работника, прислушайтесь, что он говорит о своих подчиненных. Подлинный начальник никогда не станет давать отрицательный отзыв о своем подопечном - он должен обладать умением оттенить, прежде всего, хорошие черты в человеке. Таким принципом руководствовался сам. Именно он позволил в самые короткие сроки создать надежный аппарат сотрудников-профессионалов, успешно справлявшихся с разнообразными задачами, стоящими перед новой организацией.

Вот как он отзывался о своих коллегах и подчиненных: «Клавдия Ивановна Аштаменко с первых же дней показала себя умницей, опытным и энергичным организатором. Являясь заведующей библиографическим отделом, она составляет ежеквартальные отчеты, а главное, систематически информирует книголюбов о тех событиях, которые происходят в книжном мире, в том числе и в наших организациях». «Заведующая методическим отделом Елена Митителло - опытный и хорошо подготовленный работник, справедливый товарищ». «Ценнейшим человеком оказалась заведующая отделом пропаганды книги Н. В. Фурина, проявившая и глубокие знания, и интуицию, и умение работать с людьми, доходя до низовых первичных организаций». О Левкоеве Л.И., исполнявшем обязанности хозяйственного руководителя, говорил как о «человеке исключительной энергии».

Особенно ценил заведующего организационным отделом Котова Виктора Ивановича. Подчеркивал, что он не просто предан работе, а выполняет миссию организации, то есть умело определяет сферу ее деятельности, точно намечает цели, которые стоят перед ней. Видит ключевые показатели, к которым должна стремиться организация в будущем. Обладает, что очень важно, специальными знаниями и навыками, необходимыми для сотрудничества с лицами и организациями, способствующие развитию ВОК.

Действительно, в аппарате были собраны умные, надежные, талантливые люди. Верные друзья книги и хорошие товарищи. Какое-то время с нами рядом трудился Николай Сергеевич Никольский – Герой Советского Союза член Союза писателей России, автор известной книги «Ночь на Днепре», переизданной в те годы несколько раз. В числе замечательных сотрудников можно назвать Ларису Малинину, пришедшую к нам из Союза писателей России, Самыкина Сергея Ивановича - из организационного отдела Госкомиздата СССР, Александра Шиллера - из издательства «Советский спорт» и многих других.

Костаков тщательно подбирал этих людей и высоко ценил их работу

Правда, припоминается и случай сбоя в этой ровной линейке кадрового подбора.

Появился в нашем коллективе некто Голованов (имени и отчества уже не помню). Внешнего вида весьма респектабельный мужчина с пышными седыми волосами на голове, что придавало ему дополнительную внешнюю значимость. Его осанка и манеры были безупречными – ничего не скажешь, человек из числа руководителей высокого ранга. Это по внешности. Вскоре Голованова, что называется, «раскусили». Правда, он и сам не очень скрывал свое позерство, проявляя его даже в мелочах. Он, например, находясь в какой-нибудь московской организации, мог позвонить в приемную правления и сказать: «За мной машину не присылайте. Я приеду на работу с другом из министерства». Сам он, имитировавший звонок, хорошо знал, что никто никакой машины за ним не пришлет, потому что ее не было в природе как таковой. Но ведь надо было показать свою значимость перед другими, и он ее показывал, оставаясь на самом деле «голым королем». Надо сказать, что недолго пребывал он в наших рядах.

Абсолютное большинство сотрудников - фанаты книжного дела и тех идей, которые составляли содержательную основу новой организации. Неистовые приверженцы своих принципов и убеждений, переполненные неудержимой энергии, словно бы опьяненные любовью к книге, с улыбкой относившиеся к оглушительным эпитетам, которыми их награждали равнодушные к книгам люди, они молча и неотступно делали свое дело – верно служили дорогой их сердцу книге.

Повторюсь, таких сотрудников было абсолютное большинство. Но хочу выделить двоих - Владимира Васильевича Лобурева и Гарри Васильевича Угрюмова. Они пришли в ВОК практически одновременно. Их жизненный путь тоже схож: учились в одинаковых школах, читали одни и те же книги, росли, как правило, в одних и тех же условиях. Затем служба в армии: один дослужился до полковника, другой - подполковника. Демобилизовавшись, пришли в ВОК и стали сотрудниками Центрального правления. Да какими сотрудниками! Их отношение к этому интеллектуальному творению человека можно назвать гимном книге.

В маленькой служебной комнатке Владимира Васильевича висел текст, аккуратно написанный от руки и вставленный в красивую рамку. Приведу его полностью:

«О книга, свет, зажженный в сердце! О зеркало нашей плоти! Учит она добродетели и изгоняет грехи; она – венец мудрецов, товарищ в пути и друг очага, утеха больных, советник и спутник правящих миром. Она, коль спросишь, немедля ответит; вскрывает она потайные печати и тьму разгоняет; в неудаче – помощник, в удаче гордыню смиряет она».

Внизу указывался источник: «Книжная литания», автор неизвестен.

Великая любовь к книге и последовательность в действиях этих двух книголюбов дали весомые результаты: Лобурев создал музей миниатюрной книги, став его первым директором, а Угрюмов за 37 лет собирательства накопил большую коллекцию книг-малюток и безвозмездно передал их в библиотеку совхоза «Московский», где в последние годы жил. В 1997 году издал свою книгу «С великой радостью» - собрание автографов известных писателей, начиная от Якова Шведова и Анатолия Сафронова и кончая писателями 90-х годов.

Но возвратимся к Костакову. Рассматривая его характер, отношение к людям, своим работникам, его лицо, улыбку, манеру разговаривать, может возникнуть впечатление проявления излишней мягкости, обтекаемости, благодушия. Нет, конечно, он показывал и образцы твердости в характере, примеры высокой требовательности и деловой ответственности.

Подтверждением тому могут служить многочисленные примеры его упорной борьбы за соответствующий ранг организации.

Как известно, общество книголюбов строилось по образцу уже много лет существовавшего в стране общества «Знание». Отсюда именитый ученый, который должен стоять во главе организации, ученый секретарь, входящий в состав руководства, членство, правление, ревизионная комиссия и т.д.

С невероятным упорством Костаков отстаивал этот статус во всех союзных инстанциях, где решалась судьба того или иного вопроса. Хорошей иллюстрацией такой непреклонности может быть проблема размещения организации. Проще говоря, где и какое помещение необходимо представить новой структуре, чтобы благопристойно разместить ее сотрудников.

Каких только вариантов не было: предлагался и дом-музей Сытина, что в Сытинском переулке, и отдельные углы в московских библиотеках, и такие же углы в научно-исследовательских институтах. Вспоминается даже такой вариант: во дворе тогдашней Государственной библиотеки имени В.И. Ленина, если в нее заходить с тыльной стороны (т. е. с улицы Знаменка) стояла церквушка, разумеется, неработающая. В ней отдыхали охранявшие библиотеку милиционеры в промежутках меду сменой дежурства. В большом церковном помещении находились раскладушки, где стражи порядка могли час-другой поспать, там же был стол, за которым можно было перекусить или впить чашечку кофе. Другой мебели не было. Так вот предлагалось отдать эту площадь книголюбам: пусть обустраиваются.

Гнев, с которым встретил это предложение Костаков, слышится мне и сейчас – никогда больше не видел я его в таком состоянии.

Можно сказать, что это было единичным моментом на этом отрезке его суетной работы. В целом же он оставался все таким же безукоризненно вежливым, деликатным, доступным, исполненным уважения к окружающим.

А «квартирный вопрос» решился неожиданно, как это часто бывает, и с более-менее благоприятным исходом. В правление пришел Евгений Иванович Осетров и сказал, что для журнала «Вопросы литературы» выделено новое здание, в которое его сотрудники с радостью вскоре переедут. Наш руководитель засуетился – стало ясно, что терять времени нельзя, надо только правильно воспользоваться бюрократическими процедурами. Ну, а в этом деле А. Н. Костакову умения не занимать.

Так общество книголюбов поселилось на Пушечной, почти рядом с Кремлем. Его адрес не изменился и сейчас, хотя нынешняя площадь, по сравнению с той, что была раньше, сократилась как шагреневая кожа. Но надо отдать должное теперешнему руководителю общества Людмиле Владимировне Шустровой: она сумела преодолеть невероятные трудности прошедших лихих лет, сохранив самое главное – организацию.

Где сейчас знаменитое общество «Знание», кто скажет? А вот общество книголюбов существует.

Становление Общества шло довольно быстрыми темпами. Сегодня организации Общества созданы во всех республиках, краях, областях, городах и в подавляющем большинстве районов. Около 130 тысяч первичных организаций объединяют в своих рядах свыше 9 миллионов человек. 60 тысяч промышленных предприятий, строек, колхозов, совхозов, государственных и кооперативных учреждений, вузов стали коллективными членами ВОК. При Центральном правлении, республиканских и многих местных правлениях созданы общественные советы по основным направлениям деятельности Общества.

Заместитель председателя Госкомиздата СССР В. А. Сластененко (второй справа), А. Н. Костаков (четвертый справа), А. Н. Чирва (крайний слева) с руководителями республиканских обществ книголюбов

Носитель абсолютного эстетизма
Котомкин Игорь Алексеевич

Игорь Алексеевич Котомкин, заместитель председателя, выполнял важную роль в Центральном правлении – был связующим звеном между обществом книголюбов и писательскими организациями и, что особенно ценно, самими писателями. Многих знал лично, со многими дружил, не говоря уже о постоянном профессиональном сотрудничестве.

Для него это не было просто обязанностью, так как до избрания заместителем председателя ЦП ВОК он был оргсекретарем Союза писателей СССР, работал под непосредственным руководством С.В. Михалкова. Достаточный опыт имелся, но его надо было трансформировать в условиях новой общественной деятельности и новых обязанностей. В этом смысле Игорь Алексеевич хотя и с трудом, но переделывал себя настойчиво. Вообще нужно сказать, что к качеству и стилю работы он проявлял невероятно строгие требования.

И если с этой точки зрения рассматривать особенности его личности, то надо отдать должное тому огромному многообразию ходов, которое он проявлял на своем посту. Его действия свидетельствуют, что его внутренний мир - это мир энергичного человека, не работающего на показ. Он чрезвычайно богат разнообразием интеллектуальных решений, психологически близких с миром людей пишущих, творческих.

Писательское сообщество того времени пользовалось заслуженным авторитетом, литературные достижения отличались великолепием; слава многих авторов поражала гигантскими размерами и мощной красотой влияния произведений на своих читателей. Одним словом, сияние и цветение литературы и литераторов было налицо.

Под стать этому внешнему ореолу были и сами творцы. Во всяком случае, многие из них держали величавую осанку, ходили с гордо поднятой головой и открытым взором, были полные достоинства, внешней сдержанности и внутренней энергии.

Ничего такого портрет Котомкина (внешний) не содержал. Он не был статной персоной, имел весьма скромную внешность. Правда, носил бороду, густую и пышную, обласканную за многие годы тщательным уходом. Вот и все. Но зато бросалась в глаза утонченность вкуса: литературного, эстетического, поэтического, да и в целом нравственного.

Казалось странным, что в век всеобщего помешательства телевидением, он избрал литературу предметом своего стойкого увлечения. Отгораживаясь от глупостей присущим ему сарказмом, он оттачивал его остроту утонченностью рассуждений и обобщений. Особенно наслаждался игрой собственного ума, когда речь заводил о «вышедшем из колеи» (по словам Гамлета) мире и проявлении в жизненных ситуациях таких категорий сознания как «видимость» и «сущность», «быть» и «казаться».

Фальши терпеть не мог. Особенно в тех случаях, когда она проявлялась в произведениях культуры.

Собственно, это был его главный принцип, согласно которому он выстраивал и свои личные симпатии к тому или иному писателю. Четко проводил границу между высоким и низким, добром и злом, настоящим и фальшивым. Часто ссылался на Чаплина и хвалил его за то. что после каждого фильма тот, пользуясь его выражением, трясет дерево. «Надо, — повторял он слова Чаплина, — сохранять лишь то, что держится на ветках». Убежден был в том, что развитие таланта художника связано с его нравственным уровнем. Для чистоты стиля требуется безошибочность суждений и душевная щедрость.

Вспоминается совместный семинар писателей и книголюбов, на котором зашел нешуточный спор о классических произведениях и современной литературе. Игорь Алексеевич в своем выступлении доказывал, что классическая литература умеет возбуждать в читателе внимание и возбуждает она его всеми средствами: насыщенностью, контрастами и внезапностью. Всегда изумляет красотой. Современная литература возбуждает одним – голым телом и сексом. Изумляет пошлостью.

На конкретных примерах показывал, что у современной прозы сильных средств нет, но зато присутствует смелость исполнения, что является следствием зыбкости глубины. Да и воспитанный на таких произведениях читатель требует, со своей стороны, одной лишь интоксикации. Откликаясь на это, писатель не оттачивает мастерство, а увеличивает дозу или меняет яды.

С гневом вопрошал: почему это происходит? И тут же отвечал: высокое требует от автора мобилизации всех его способностей, создания такого произведения, которое может пробудить и увлечь своей тайной все способности воспринимающего.

Это кредо сказывалось и на практике его работы - в стены общества он никогда не приглашал писателей низкого социального звучания.

Закончив МГИМО и овладев в совершенстве немецким языком, он, безусловно, впитал в себя европейскую философию и культуру. За годы работы в Германии получил хорошую практику отбора ценностей. Старался по мере возможностей воплощать увиденное, и усвоенное на пространстве организаций книголюбов.

Нельзя не сказать об одном пристрастии, которое владело им безраздельно. Был заядлым рыбаком. Этому своему увлечению он отдавался в любое время года - и летом, и зимой. Каждую пятницу после обеда уходил на часок-другой с работы, чтобы купить необходимую наживу и всякие приманки. И никакая сила не в состоянии была остановить эти его походы. Вначале Костаков пытался было воспрепятствовать такому поведению: гневно восклицал «ведь уходит с рабочего места!». Но все усилия были тщетными.

Гордился тем, что имел специальный пропуск на какое-то закрытое водохранилище, где улов был таким же, как и везде, но место благотворно влияло на ход собственных, как он выражался, размышлений. Пропуск ему помог получить Юрий Бондарев, занимавший в то время высокую должность в Верховном Совете РСФСР.

Удивлял тем, что мог сесть за рояль и сыграть что-нибудь из Шуберта или Баха, исполнить очередной музыкальный экспромт. Дружил с Георгием Свиридовым. Счастье видеть этого гениального человека и поздороваться с ним за руку выпало и мне. Было это в Большом зале Московской консерватории, где композитор впервые представлял только что написанный Есенинский венок сонетов. Песни на концерте звучали в исполнении несравненной Елены Образцовой. Получив два пригласительных, Игорь Алексеевич взял с собой меня.

Абсолютный эстетизм был присущ И.А. Котомкину. И он придерживался этого принципа везде и всюду. Считаю, что он был виртуозом своего дела и полностью согласен с Виктором Гюго, сказавшим: «В виртуозности есть своя добродетель».

Притяжение устного рассказа
Андроников Ираклий Луарсабович

Ираклий Луарсабович Андроников часто приходил в Центральное правление, где он был заместителем председателя правления. Его приход почти всегда был ритуальным – мы знали, что известный писатель и замечательный рассказчик не просто отдаст какие-то чиновничьи указания, связанные с работой организации, но и прочтет что-то новенькое из репертуара, подготовленного им для телевидения. Обычно так и случалось. О его приходе шептали друг другу на ухо заранее, и уже никакими силами нельзя было отправить сотрудника за пределы офиса. Под любым предлогом он старался остаться на месте, чтобы послушать великого мастера устного слова. А мастерство было запредельным, я и теперь так считаю. Оно зачаровывало каждого слушающего своей магией. Мы молодые сидели, словно околдованные и дивились рождающемуся на глазах художественному творчеству. Отточенность каждой фразы была очевидной и восхитительной. Но поражало и другое свойство чтеца – его память.

Каждая миниатюра строилась на фактическом материале, на реально произошедших или когда-то происходивших событиях. А значит, - в каждом эссе масса фактов, имен, чисел, дат. Рассказчик не допускал ни одной запинки, все совершалось так, как будто автор читает давно написанный текст по бумажке. До сих пор не могу простить себе, что не записал эти экспромты на магнитофонную ленту.

В 1977 г. часть этих рассказов была опубликована в вышедшей книге И.Л. Андроникова «Я хочу вам рассказать…». В числе первых я получил новенькое издание с дарственной надписью автора. После названия книги «Я хочу вам рассказать…» Ираклий Луарсабович дописал: « и я, Анатолий, хочу, чтобы ты прочитал…».
Как самый дорогой раритет храню я эту книгу, прочитанную и перечитанную несколько раз.

Книголюб по И. Андроникову. Писатель дает свою характеристику читателю, подчеркивая, что подлинный книголюб, ценящий в книге, прежде всего, ее духовное начало, - человек бескорыстный, общественный, ибо он преисполнен желания показать свои книги другим, рассказать о них... Писатель справедливо восклицает, что читатель, скрывающий «свои богатства от глаз посторонних, - это не книголюб. Если он не читает, а только разглядывает издание - это не книголюб. Если его интересует только рыночная стоимость книги - это не книголюб...»

Библиофил, писатель, критик
Осетров Евгений Иванович

Евгений Иванович Осетров тоже был заместителем председателя правления ВОК, как И. Л. Андроников. Писатель, поэт, литературный критик и еще великий знаток книги. Библиофил в подлинном смысле этого слова. Своими знаниями он делится с читателем в многочисленных своих произведениях. Сошлюсь на одно из них – на «Сказ о друкаре Иване и его книгах». Приведу частично начальный текст книги:

Откроешь страницу, другую - раздвинутся стены комнаты, станет видно далеко-далеко; услышишь голоса тех, кто жил давным-давно или кто теперь от тебя за тридевять земель, за лесами и морями.
Перелистаешь цветные картинки и увидишь, как старик тянет неводом золотую рыбку, как Робинзон Крузо строит хижину на зелёном необитаемом острове, как по лесной дороге бредёт медведь на липовой ноге, на берёзовой клюке.
Обо всём на свете рассказывают книги. Ты можешь побывать, не выходя из комнаты, в жарких и холодных странах, в морских и подземных глубинах, подняться к звёздам, прогуляться по горам на Луне...
Ничто по могуществу не может сравниться с книгой, терпеливо ждущей тебя на полке. Ты ещё знакомишься с азбукой, учишь буквы, складываешь из них слова, а книга уже знает, что придёт день и час, когда ты откроешь её...
Протяни руку - и книга заговорит о том, что тебе предстоит узнать. Книга радуется и печалится вместе с тобой, она - надёжный друг, верный товарищ.
Потрогаем пальцами гладкий книжный корешок, спросим:
- Откуда взялось печатное творение? Кто его придумал? Давно ли? И какой была самая первая книга?
Обо всём этом и пойдёт наш сказ.

Евгений Иванович – основатель «Альманаха библиофила» (1973 г.) и бессменный его главный редактор. Исследователь и популяризатор истории русской культуры, памятников искусства и старины Москвы, он воспринимается многими еще и как книжник. Можно сказать прирожденный библиофил, так как родился в семье библиотекарей. Никто не знал книголюбов страны так, как их знал Евгений Иванович. Многих знал, следует подчеркнуть, персонально. Высоко ценил все, что было связано с ними. Помню, как он принес в правление только что вышедшую книгу «Библиография поэтического собрания В. Розанова». Об этом издании он говорил, не только как знаток-библиофил, но и как поэт. Объемное и скупое перечисление (на 270 стр.) названий книг, собранных коллекционером за долгие годы, воспринимались его сознанием и душой как подлинный шедевр книговедческого дела. Он с восторгом говорил о богатстве, которое было заключено в содержании книги, отмечал переплет, шрифт, типографское мастерство и, вспоминается, отметил даже запах любимой книги.

Знал и высоко ценил старых дореволюционных издателей. Для фильма о Смирдине написал даже сценарий. Аргументированно говорил об индивидуальном издательском лице каждого. Особенно ценил И. Д. Сытина. Его любовь к этому замечательному человеку, так много сделавшему для возвышения культуры и образованности России, всегда была действенной. Он не упускал ни одного случая, касающегося увековечивания памяти высокого профессионала: шла ли речь о доме, где жил Сытин, или о типографии, которую он создал и привел к подлинным высотам книгоиздания, или о совсем незначительной вещи. Помню, до сих пор помню, не очень ласковые слова, высказанные мне Евгением Ивановичем по поводу моей публикации в журнале «Новый мир». Дело в том, что в своей статье, отмечая выдающуюся роль издателя в просвещении русского народа, я отметил и многочисленные издания религиозного характера. В тот атеистический период жизни страны это не могло считаться положительной стороной просветительской деятельности. Да и сейчас, во время свободного вероисповедания, имеется немало атеистов и скептиков, игнорирующих подобные издания. Как личное оскорбление воспринял Евгений Иванович эту часть моей публикации.

И его можно понять. Ведь он уже в то время вынашивал идею книги "Святая Русь": о городах Золотого Кольца - градостроительстве, зодчестве, религии, быте, традициях, культуре и языке наших предков. Нельзя не упомянуть «Аз - свет миру» - повесть в новеллах об истории русской письменности и древнерусских писателях. В книге «Голоса поэтов. Этюды о русской лирике» Евгений Осетров перечитывает в канун нового столетия поэтов "серебряного века" — И. Анненского, А. Ахматову, Н. Гумилева, И. Бунина, А. Белого; размышляет о смысле и значении поэзии М. Исаковского, А. Твардовского, Н. Заболоцкого, Н. Рыленкова, Н. Рубцова, Я. Смелякова, Б. Ручьева.

Книги эти предназначены для широкого читателя, но библиотекари, библиографы, библиофилы, книговеды, а, в конечном счете, все те специалисты-гуманитарии, для которых движение текста в пространстве и времени является предметом исследований, считают Е.И. Осетрова автором, прежде всего, высоких и страстных «книжных мыслей».

Что читать? Зачем читать? Как читать?
Чирва Анатолий Николаевич

Писать о себе – последнее дело. Трудно объективно оценивать свои действия в прошлом. После избрания меня ученым секретарем, я приступил к работе, не очень отчетливо представляя обязанности, которые возлагались на меня. Да, сказать по правде, и сегодня не очень хорошо понимаю, чем должен был заниматься ученый секретарь и к чему сводились его функциональные обязанности. В то время, когда организация только начала действовать, а регламент каждого сотрудника не был четко прописан, приходилось заниматься всем, что считалось первоочередным.

Часто, очень часто выезжал в командировки для оказания практической помощи областным и республиканским организациям. До сих пор с улыбкой вспоминаю насмешки своих днепропетровских родственников, которые, когда приезжал к ним в гости, не без подначки, говорили: «О тебе, конечно, пишут меньше, чем о Брежневе, но достаточно, чтобы знать, где ты бываешь». Сведения обо мне они узнавали с газеты «Книжное обозрение», которая в 1975 году стала органом не только Госкомиздата СССР, но и ВОК, а ее корреспондент Ким Ляско добросовестно сообщал читателям о делах книголюбов, но особое внимание (уж не знаю по какой причине) уделял моей персоне.

Хочу подчеркнут, что моя привязанность к книгам и чтению имеет свои глубокие корни. На школьной фотографии 1946 года я единственный из всех учеников третьего класса держу перед собой книгу, выставив ее так, чтобы она обязательно попала в объектив. В 9-м классе многое прочел из трехтомника В. Белинского, который брал в школьной библиотеке. Тексты критика читал словно детектив. А затем увлекся Чернышевским, не столько романом «Что делать», который входил в обязательную учебную программу, сколько его философским трактатом «О расах».

Откуда такое постоянство по отношению к книге? С какой стати устремился я по пути, не имевшего для меня родового начала? Объяснений тому не нахожу. Считаю, что ко мне благоволила судьба: провидение вело меня, удерживая при себе святым словом познание.

Книга всегда занимала в моей жизни особое место. Вначале было чтение, а затем создание собственных книг, посвященных чтению и познанию. Вот почему думаю, что уместнее будет в данном случае рассказать о моих вышедших книгах – они отражают все проблемы, с которыми сталкивался, работая в Центральном правлении ВОК. Собственно, размышления мои строились на реалиях, связанных с повседневной практикой.

«Сделать книгу летучей» - это первая книга, вышедшая под грифом ВОК. Издана она была в 1977 году издательством «Книга». Трудно назвать это издание книгой в подлинном смысле этого слова. Плохо издано с точки зрения полиграфии. Но оно ценно тем, что рассказывает, какая одержимая страсть к книге существовала в советском народе до создания общества книголюбов и как разворачивалась работа в первые годы существования организации. Это было время книжных подвижников. Массового увлечения книгой и чтением. Именно в это время рождается сленг: «Советский народ – самый читающий народ в мире».

Мои наблюдения, книжные события и факты легли в основу этой книги.

«Книга в твоей дружине» вышла в издательстве «Молодая гвардия», в серии «Библиотека пионера-активиста» тремя изданиями: 1980 г., 1982 г., 1988 г. Вышла также в Ереване на армянском языке (1983 г.).

Эта книжка для юных книголюбов. В ней советы, как создать первичную организацию общества книголюбов в школе, при ЖЭКе, при районной библиотеке, как наладить интересную работу различных секций клуба, провести в отряде или дружине праздники, вечера, встречи, посвященные книге. Юные книголюбы найдут также полезные сведения и советы, например, о том, как научиться быстро читать и запоминать прочитанное; как умело, быстро разыскать в библиотеке нужную книгу и пользоваться картотеками, библиографией; как подобрать литературу для сочинения и подготовиться к литературному вечеру; как собрать личную библиотечку и научиться обмениваться книгами с товарищами, чтобы книги могли послужить как можно большему числу читателей.

«Книга и культура личности» вышла в 1983 году в издательстве «Знание» (серия «Молодежная»). В аннотации сказано, что читатель узнает, какое место в нашей жизни занимает книга, как мы относимся к ней. А также о том, в какой степени чтение стимулируется профессиональными интересами, стремлением к самообразованию. Что собою представляем мы как читатели. Насколько верно воспринимаем образы художественной литературы, понимаем идейное содержание произведения.
Ответы на эти вопросы автор, разумеется, не считает исчерпывающими. Он приглашает молодого читателя поразмышлять над проблемами, связанными с книгой и чтением.

«Книга в твоих руках. Книга для учащихся» выпущена в издательстве «Просвещение» в 1985 г.
Издание рассказывает о роли книги в жизни школьников, о воспитании культуры чтения, умении выбрать верные ориентиры в безбрежном книжном море, об основах читательского мастерства. Раскрывается богатый опыт школьных литературных клубов и книжных объединений, секций юных книголюбов по пропаганде и изучению книжных богатств. Предлагаются рекомендации по их организации и формам работы.

«Энциклопедия книгочея. Книга. Читатель. Чтение». Издание вышло в 2001 году в издательстве «КноРус» и в 2008 году в издательстве «Мой учебник».
Эта книга — помощник книгочея. В ней заложена совершенно четкая логическая цепочка — своеобразный тематический четырехугольник: автор — книга — читатель — чтение. Такая структура соответствует смысловому содержанию всего текста и визуального ряда, которые взаимно дополняют друг друга. Автор — его труд и итог труда — произведение (речь идет в основном о художественной книге). Книга — ее сущность, ее создатели и ценители. Читатель — его типология и способность к восприятию текста. Чтение как творческий процесс: восприятие, осмысление, суждение.

Концепция «Энциклопедии» базируется на новых подходах и принципах. Прежде всего автор исходил из ключевого положения, состоящего в идее нерасторжимости, взаимообусловленности того процесса, который осуществляет читатель при выборе книги, чтении, восприятии и, наконец, усвоении определенных знаний как конечном результате информационного обогащения, художественного образования и нравственного воспитания.

Сама по себе книга, даже гениальная, есть только семя. Оно может попасть на каменистую почву и не дать ростков, может при неблагоприятных условиях дать ростки чахлые, или напротив, в других условиях стать величавым деревом. В каких случаях, при каких обстоятельствах раскрываются эти возможности?! Вместе с читателем автор ищет ответ на этот вопрос.

Приведу один из отзывов читателя на эту книгу.

«Никогда раньше ничего подобного мне в руки не попадало. А жаль. Эта книга о книгах. А это, оказывается, целая страна. Книги с раннего детства окружают нас. Как правило, первым делом мы обращаем внимание на внешний вид, на количество и качество иллюстраций, потом уж на содержание. Как много труда вложено, прежде чем книга дойдет до читателя. И это не только труд автора, а еще труд многих-многих специалистов индустрии книгоиздательства. Эту книгу я буду читать долго и постепенно, материал очень богатый. Книга очень содержательна и может служить подарком книголюбам. А если её ещё немного подороже сделать (в плане выбора бумаги, иллюстраций, оформления), подарок будет бесценным. Я очень довольна покупкой и рекомендую для домашней библиотеки. Кстати именно с неё надо начинать формирование своей библиотеки, не говоря об общественных библиотеках».
Подробнее: https://www.labirint.ru/books/287469/

Иному современному человеку, не очень обремененному чтением, может показаться моя приверженность к книге и чтению занятием наивным. Да я и сам иногда задаю себе вопрос: правильно ли поступил, что силы и время тратил на то, что иные считают пустяком?! К счастью такие минуты сомнений редкие, длятся недолго и исчезают быстро.

«Чтение – основа жизненного успеха» - так называется книга, вышедшая в 2017 году после 80 лет жизни. После много пережитого и передуманного. Речь в ней идет об обретении качеств идеального читателя. Если вы обрели такое качество, значит – получили знак совершенства своей личности, научились принятию важного решения - что читать? зачем читать? как читать?

Всемирная организация здравоохранения, включив грамотность (в том числе умение читать и писать) в число двенадцати наиважнейших показателей, определяющих здоровье нации, тем самым утверждает, что читать нужно, чтобы полноценно жить: познавать, получать образование, общаться, решать сложные жизненные проблемы, переживать различные психологические состояния, радоваться, сопереживать, удивляться.

После такого заключения кто решится оспаривать необходимость, и даже обязательность чтения?!

В 2013 году я начал терять зрение. Четыре операции, проведенные в разных московских офтальмологических клиниках, дали такой результат: левый глаз – полная потеря зрения, правый – 70 %. Это вызвало естественное желание заняться проблемами зрения и в итоге в 2018 году выпустил при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям книгу «Заботимся о глазах», а 2020 году «Сказки про глазки». Но это уже другой разговор, не имеющий отношения к заявленной теме.

Достаточно часто можно услышать мнения о том, что бумажная книга себя изживает, что через некоторое время ее существование будет определяться скорее не функциональной, а культурно-исторической ролью. Перспектива остается за электронной книгой. Для убедительности приводятся примеры, доказывающие, что в отдельных школах на уроках литературы в старших классах сегодня около тридцати процентов детей сидят с мини-компьютерами, в которых — тексты изучаемых произведений. И эти ученики вполне способны выполнять те задания, которые другие выполняют, работая с «бумажной» книгой: выделять ключевые слова, цитаты, фиксировать комментарии.

Попробуем на рациональном уровне показать вектор движения и результаты, сравнивая прошлое и настоящее. Пусть простит меня читатель, но я попытаюсь это сделать на примере собственных книг, упомянутых выше. Возьмем три параметра: год выхода, объем, тираж и цену. Итак, сравним:

• Сделать книгу летучей – 1979, 128 с.,50 000 экз., 30 коп.
  Книги в твоей дружине – 1980, 104 с., 100000 экз., 15 коп.
  Книги в твоей дружине – 1982, 112 с. 100000 экз., 15 коп.
  Книги в твоей дружине – 1988, 112 с., 100000 экз., 15 коп.
  Книги в твоей дружине (на арм.яз.) – 1983, 72 с., 5000 экз., 15 коп.
  Книга и культура личности – 1983, 64 с., 68630 экз., 11 коп.
  Книга в твоих руках - 1985, 144 с., 150000 экз., 35 коп.
  Энциклопедия книгочея – 2001, 720 с., 500 экз., 250 р.
  Энциклопедия книгочея – 2008, 624 с., 1000 экз., 650 р.
  Чтение – основа жизненного успеха – 2017, 364 с., 2000 экз., 450 р.

Сопоставим цифры. Красная черта (точнее было бы назвать ее черной) проходит в двухтысячном году. Стоимость книг определяется копейками, а тиражи десятками и сотнями тысяч. Если бы читатель покупал по одной книге каждого названия, то он заплатил бы за 7 книг 1 рубль 51 копейку. Нельзя не сказать об общем количестве тиража этих семи книг – он составляет 568 860 экземпляров.

После двухтысячного года вышло три книги. Чтобы их купить, надо заплатить 1350 рублей. Такие деньги не каждый решится отдать. Тираж – мизерный, всего три тысяч пятьсот. Вот и получается, что фактически бумажная книга умирает. Во всяком случае, в России – точно. Гробовщиком выступает государство, правительственная экономическая политика, направленная на уничтожение книг и книжной культуры. Иначе ведь не скажешь. Цены на книги как в Европе и Америке, а заработная плата у россиян как в самом нищенском африканском государстве. Раскошелиться на книгу не многие себе позволяют.

Фольклористика стихов, превратившихся в песни
Боков Виктор Федорович

Отличительный чертой стихов Виктора Федоровича Бокова - поэта, прозаика, собирателя русского фольклора – является их звучность, насыщенность аллитерациями и ассонансами. Песни на стихи Бокова, воспринимаются как живой фольклор: стоит только вспомнить "Гляжу в поля просторные", "На побывку едет молодой моряк", "Оренбургский пуховый платок", "Я назову тебя зоренькой" и др. Не случайно фестиваль песен на стихи Бокова проходил под названием «Любовь моя, Россия».

Неформально складывались мои отношения с замечательным не только поэтом, но и человеком. Виктор Федорович часто заглядывал на Пушечную улицу, д. 5/7, где находилось правление ВОК, а один раз даже пришел с баяном. Душевной была эта встреча. Особенно проникновенно исполнял баянист русские озорные частушки. После такого наигрыша мы стали приглашать поэта на загородные семинары, чем убивали двух зайцев: в одном лице выступал поэт-песенник и исполнитель.

Его лиризм органично соединял в себе светлую печаль и мягкий юмор. Этот юмор проявился и в надписи подаренной мне книги. Случилось это после поездки в Литву, куда была командирована группа московских писателей. В составе этой группы оказался и я, слегка приболевший в поездке. По прибытии в Москву в правление ВОК зашел Виктор Федорович и вручил мне свою книгу, на титульной странице которой были написаны следующие слова:

«Анатолий! Будь здоров!
Обходись без докторов.
Чтение –
вот лучшее лечение!».

М. Горький: «…Вы станете писать отлично»
Федин Константин Александрович

(Фото можно увеличить)

Но есть в анкете строка, которая обращает на себя внимание: Константин Александрович не просто глава писателей, но и Герой Социалистического Труда. Значит - писатель, по праву заслуживший своим трудом абсолютное уважение широкого читателя, а значит, получил высокое признание народа и государства. И уж совсем покоряет запись – академик Академии Наук СССР. Много ли писателей у нас избирались в состав высшего научного сообщества страны? Поразительным является и то, что строкой выше, где указано образование, стоит: «незаконченное высшее». Анкета подлинного самородка?! Не станем рассуждать об этом. Сосредоточимся на другом – на фактах, подтверждающих право быть полноправным делегатом съезда книголюбов.

Во-первых, такое право обеспечено богатым творческим наследием, созданное даровитым писателем. Это романы «Города и годы» (1924 г.), «Братья» (1927-28 гг.), «Первые радости» (1945 г.), «Необыкновенное лето» (1947-48 гг.), «Костер» (1961 – 65 гг.). Книга воспоминаний «Горький среди нас» (1941 – 1966 г.) и др. В своих произведениях Федин обращает свой интерес к теме человеческих несчастий, страданий, к драматическим и трагическим сторонам жизни. Писатель-реалист всегда на первое место ставит действительность: она изучается, обобщается, ею поверяется созданное автором. Для него "правда жизни" - это "квинтэссенция действительности».

У Федина что ни произведение, то новый метод и стиль. Строго соблюдая историческую точность, он решительно устраняет из «впечатлений бытия» все случайное, оставляет из виденного, слышанного, наблюденного только действительно характерное, типическое, воплощенное в ярко выраженной индивидуальной форме. Говоря его собственными словами, он всегда предпочитал гармоническое единство «правды дня» с «правдой эпохи». Федин проявляет завидное умение схватывать характерные черты живого человека и воспроизводить его во всей неповторимой непосредственности. А.М. Горький в 1925 году писал автору романа "Города и годы": "Видимо, вы станете писать отлично, и займете в русской литературе место очень видное". Эти слова основоположника советской литературы оказались пророческими.

Уже один писательский талант позволял Константину Федину быть избранным делегатом. Но, кроме этого, он еще вел большую работу по возвращению литературных ценностей в Советский Союз. Он боролся за то, чтобы архив И. Бунина был передан на родину. Бывал у министра культуры Е. Фурцевой, ездил в Париж, где находился архив. Вел переписку с владельцем документов. Переписывался и самим Иваном Александровичем. Вот одно из писем И.А. Бунина к К.А. Федину.

Константин Александрович, вам ли объяснять, что я должен чувствовать,— я, для которого, даже каждая неуместная запятая есть истинная мука! Через несколько дней после открытки Телешова я написал ему горячее (может быть, даже слишком горячее) письмо и почти полную копию этого письма — Государственному издательству через старшего советника посольства в Париже, А. А. Гузовского. Но ответа до сих пор не получал.
Простите, что докучаю, может быть, вам своею литературной бедой.
Если можете, вступитесь за меня перед Государственным издательством: пусть оно поставит меня в известность о том, что именно оно предполагает напечатать, и подождет моего ответа относительно выбранных им текстов.
Я не касаюсь вопроса гонорарного, так как полагаю, что он будет решен по справедливости.
Примите мой сердечный привет.
Ваш Ив. Б у н и н

Инициатива, рожденная любовью к книге
Чуванов Михаил Иванович

Клуб любителей литературы и искусства в Центральном доме работников искусства был довольно известным (если не лучшим) среди творческой интеллигенции Москвы, да и простых любителей высокой духовности. В столице много было подобных клубов. Не менее известным был клуб книголюбов при Центральном доме литераторов. На столицу равнялись любители областных и провинциальных городов. Существовали клубы при крупных организациях, заводах, других промышленных предприятиях. В сельской местности они создавались при учреждениях культуры. Это было знамением времени. Как явление духа, культуры книга ценилась высоко, ее при первой же возможности приобретали, читали и, конечно же, коллективно обсуждали. Очевидно, и создание самого Всесоюзного общества книголюбов стало следствием всенародного интереса к книге.

Существовали даже так называемые «домашние клубы книголюбов».

Одним из интереснейших таких объединений был клуб, организованный у себя дома москвичом Михаилом Ивановичем Чувановым. Хочется отметить заведенную хозяином прочную традицию: каждый, кто приходил на встречу первый раз, расписывался на скатерти, лежавшей на столе и одновременно украшавшей стол. Жена основателя клуба затем превращала роспись с помощью мулинэ в стабильно сохраняющийся рисунок. До сих пор хранится в памяти эта разноцветная скатерть с именами известных и не очень известных почитателей книги и чтения.

О корнях этой традиции рассказал сам инициатор клуба на заседании, посвященном монгольской книге. Не всем известно, что монголы создавали книги не только традиционным способом. «Не знаю, - говорил Николай Иванович, обращаясь как бы к неведомому оппоненту, - есть ли у других народов поэт, чьи стихи с любовью и тщательностью вышили бы степные пастушки?».

Такая книга существует в Монголии – на шелковых страницах нитками разного цвета вышит поэтический текст. Рассказано было и о другом монгольском чуде. До наших времен дошла книга, которая сотворена из девяти драгоценных металлов: золота, серебра, жемчуга, бирюзы, лазурита, кораллов… Есть книга весом в одну тысячу пятьсот лан, каждая страница ее весит несколько килограммов, и понадобился бы целый караван верблюдов, чтобы ее перевезти.

Где сейчас чувановская скатерть - этот рукотворный сувенир, свидетельствующий о читательском почитании? Думаю, что такой чудо-предмет мог бы украсить экспозицию любого государственного или частного литературного музея не только как знак замечательной частной инициативы, но и как экспонат художественного мастерства, высокого искусства рукоделия.

Главным делом жизни Михаила Чуванова была его собирательская деятельность, его уникальная и разнообразная коллекция. Чуванов собирал все, что представляет интерес для истории и культуры разных исторических эпох. В состав его коллекции входили древние рукописные и старопечатные книги, архивные материалы, книги гражданской печати по разным отраслям гуманитарного знания и истории Москвы, художественная литература, печатные книги XIX—XX веков с автографами писателей и других деятелей русской культуры, старая и новая периодика, иконы конца XV — XX века, Чуванов был знаком с В.А. Гиляровским, М.А. Булгаковым, Ю.К. Олешей, И.А. Ильфом, К.Г. Паустовским и многими другими писателями, коллекционерами книг. В его библиотеке находились прижизненные издания Андрея Белого и М.И. Цветаевой с автографами поэтов. Михаил Чуванов передал свою коллекцию Российской государственной библиотеке в конце 1970-х годов.

Корней Чуковский: «Я в восторге от вашей идеи»
Сахно Феодосий Иванович

Примерно года через два после того, как было создано Общество, в его Центральное правление зашел человек, который в отличие от многочисленных посетителей, обращавшихся с одним и тем же вопросом: «где купить книгу?», попросил помочь решить судьбу его библиотеки. Нет, он не был похож на этакого мецената, готового облагодетельствовать Общество книжным собранием. Одет он был весьма скромно, вел себя скорее стеснительно.

Сорокапятилетний мужчина, невысокого роста, смуглый, гладковыбритый, с черными волосами, густо покрывавшими его голову, был удивительно похож на тех гоголевских «хохлов», незабвенные образы которых возникают перед глазами почти всегда, когда мы общаемся с людьми родом из Украины. Его грустные глаза как бы заранее извинялись за внезапное вторжение в чужой ритм деловой жизни, но тут же изменились, когда он представился, сопроводив свое имя очаровательной улыбкой на приятном лице. Выражение грусти тут же исчезло.

Я уже слышал об этом удивительном человеке по рассказам коллег, публикациям в печати. Знал о его беспримерном поступке, связанным с продвижением книги к читателю - тому читателю, который живет не где-то далеко, а рядом с тобой.

У меня на столе лежало уникальное издание «Божественной комедии» А. Данте, подаренное мне Председателем Госкомиздата СССР Б. И. Стукалиным за активное участие в организации и проведении учредительного съезда книголюбов страны. Интуитивно предугадав характер предстоящего разговора, я протянул Феодосию Ивановичу книгу со словами:

- Взгляните на эту книгу, на то, как она издана, какими иллюстрациями снабжена, не говоря уже о том, какое содержание несет в себе. Возьмите ее в руки: не покажется ли вам, что вы держите в своих руках саму историю?!

Такое начало стало как бы камертоном дальнейшего разговора. Уверенность, доверительность, а затем и смелость, дерзновенные мысли сыпались из уст Феодосия Ивановича как из рога изобилия. Ему доставляло удовольствие то, что число его последователей множилось, что их бескорыстие не знает пределов. Он чувствовал себя счастливым человеком и подтверждал это, показывая письма, приходящие в его адрес. Люди писали ему, что он прежде всего помог преодолеть изоляцию, обрести множество новых друзей.

Закончился разговор тем, что Феодосий Иванович снова взял в руки книгу А. Данте и сказал:

- Окружив себя древностями из-за удовольствия находиться в кругу лучших цивилизаций, мы обнаруживаем, что их воздействие на нас становится благотворным: мы начинаем лучше понимать, как надо жить, общаться, дружить, любить. Как воспитывать в себе качества, ценность которых пришла из глубины веков и доказана толщей времени.

А теперь о поступке этого человека. Книжное собрание Ф. И. Сахно оказалось не очень большим, примерно 500 книг, но по содержанию — уникальным, а судьба его — примечательна и неразрывно связана с большим общественным движением, начавшимся в 60-е годы.

Феодосий Иванович Сахно служил в пограничных войсках, в 1942 г. в блокадном Ленинграде вступил в партию. Вспоминает, как потрясен был тем, что в осажденном голодающем городе увидел людей, не перестающих интересоваться новостями искусства, посещающих библиотеки, литературные клубы, консерваторию. Здесь он глубоко почувствовал значение духовного начала в жизни советских людей. Прошло много лет.

Однажды в библиотеке он услышал разговор библиотекаря с молодым

человеком, который никак не мог найти необходимый учебник. Феодосий Иванович спросил, о какой книге идет речь, и выяснилось, что такой учебник есть в его личной библиотеке. Он предложил молодому человеку зайти к нему, взять книгу. Предложение было с благодарностью принято. В другой раз один из читателей библиотеки предложил уже Феодосию Ивановичу нужную книгу. Тогда-то у него и возникла идея создать нечто вроде книгообменного пункта. «Почему бы не дать книгам из домашних библиотек вторую жизнь? — размышлял он.— Моей книгой могли бы пользоваться другие. А я мог бы читать чьи-то книги».

Своими мыслями Феодосий Иванович поделился с работниками библиотеки Недригайловского района на Сумщине. Вместе все обсудили, тщательно взвесив «за» и «против», и единодушно согласились на том, что содружеству библиотекарей и владельцев личных библиотек необходимо найти приемлемую для обеих сторон форму. Какую же? Порешили так: каждый обладатель личной библиотеки, согласившийся открыть ее для общего пользования, заполняет каталожные карточки на свои книги, указывая свою фамилию, адрес, телефон, название книги, ее автора, и передает эти карточки в библиотеку.

Так в Недригайловской районной библиотеке появился небольшой ящичек, в котором находились карточки, заполненные Ф. И. Сахно и еще несколькими его последователями. Этот ящичек поставили рядом с абонементом, предоставив возможность читателям изучать ее.

Если, скажем, необходимой вам книги нет в библиотеке, вы справляетесь о ней в картотеке личных собраний. При наличии книги записываете адрес или телефон владельца и обращаетесь к нему лично или через библиотекаря. Уже первый опыт показал, что книголюбы охотно стали предоставлять богатства своих библиотек тем, кто к ним обращается, а читатели бережно относятся к книге, возвращают ее владельцам такой, какой она была до получения. При взаимном обмене строго соблюдались добровольные начала.

Вскоре к инициаторам стали присоединяться все новые книголюбы. За короткое время общий фонд библиотеки увеличился с 8 до 10 тысяч книг. Новый метод выявил и другие положительные стороны: увеличилась практическая служба каждой книги, сократилось время

на поиски нужной литературы, расширились связи книголюбов, укрепились контакты между ними.

Почин недригайловцев был широко поддержан многими сельскими книголюбами и библиотеками Украины. О нем рассказала центральная пресса - «Литературная газета», а затем и «Правда». Было опубликовано письмо Ф. И. Сахно, в котором он познакомил читателей с опытом книгообмена. «Правда» писала: «...Феодосий Иванович Сахно ничего не пишет о своей личной инициативе в этом ценном начинании. Энтузиаст продвижения лучших образцов советской литературы в самые широкие слои трудящихся, он настоящий, бескорыстный рыцарь социалистической культуры, представитель неутомимой армии пропагандистов знания, которой по праву гордится наша страна».

И дальше редакция сообщала, что с письмом Ф. И. Сахно ознакомился директор Государственной ордена Ленина библиотеки СССР им. В. И. Ленина Николай Михайлович Сикорский и сообщил в редакцию, что этот интересный опыт нашел последователей и в других республиках...

Инициатива новаторов-книголюбов глубоко тронула не только читателей, но и писателей. Многие из них прислали в Недригайлов свои книги с автографами и горячими пожеланиями успехов в новом деле.

Ольга Бергольц написала из Ленинграда: «Берусь быть, так сказать, вашим агентом (если, конечно, доверите) среди ленинградских писателей и деятелей искусств. Мне очень хочется, чтобы в вашей замечательной библиотеке была хотя бы небольшая, но содержательная «ленинградиана».

Михайло Стельмах прислал книгу с надписью на родной украинской мове: «Дорогим читачам з побажанням ycnixiв у доброму починi — користуваннi книгами з особистих б1блютек громадян».

Николай Тихонов: «Я приветствую ваше большое начинание— коммунистический метод пользования книгой. Желаю вам в этом успеха. Феодосию Ивановичу Сахно — одному из начинателей движения посылаю мои стихи, вышедшие в библиотеке советской поэзии в 1961 г.».

Петро Панч: «Приветствую вашу идею пользования книгами на коммунистических началах. Это — еще один кирпич в создании храма нового общества».

Корней Чуковский: «Я в восторге от вашей идеи, уверен, что она будет подхвачена тысячами советских людей».

Об этом замечательном почине доброе слово сказали П. Антокольский, Н. Грибачев, В. Кетлинская, В. Лацис, В. Овечкин, В. Панова, А. Прокофьев, Л. Первомайский, М. Рыльский, М. Турсун-заде, П. Тычина и др.

Сколько было последователей у недригайловцев? Точно сказать нельзя. Но много. По всей стране создавались «коммунистические библиотеки» к большей радости книголюбов. Но постепенно энтузиазм начал спадать и инициатива затухла. Причины тому разные. И главная — отсутствие организации, объединяющей книголюбов.

А теперь вернемся к «визиту» Ф. И. Сахно в Центральное правление. Собственно говоря, чего же он хотел? Одного — вдохнуть в дело, которому отдал много сил, новую жизнь. Возродить его, широко распространить по всей стране. Аргументы у книголюба были весомые: раньше, когда только создавались общественные картотеки, некому было заниматься ими. У библиотекаря своих хлопот хватало. Теперь же есть организации книголюбов. Им-то и карты в руки. «Нужен только клич. Боевой клич на всю страну»,— настаивал Феодосий Иванович. И со всей страстью книголюба убеждал, что тысячи бескорыстных служителей книги, верных ее рыцарей, откликнутся на призыв и будут делать доброе дело.

Через месяц Феодосий Иванович прислал заметку, опубликованную в республиканской газете «Молодь Украины», которая как нельзя лучше выражала его собственные устремления. В ней под заголовком «Книги личные — приобретение общее» сообщалось, что в библиотеке Тираспольской швейной фабрики им. 40-летия ВЛКСМ открылся отдел, в котором представлены картотеки книг из домашних собраний рабочих. По этим карточкам читатели могут выбрать книгу по вкусу.

С мая 1978 г. по апрель 1980 г. президиум правления Добровольного общества любителей книги РСФСР и управление книжной торговли Роспотребсоюза объявили Всероссийский общественный смотр личных библиотек. Цель смотра - эффективное привлечение книг из личной библиотеки в общественное пользование. Участники - обладатели личных библиотек, состоящие членами общества книголюбов и активно участвующие в его работе.

Страстный книголюб - председатель колхоза
Аким Васильевич Горшков

В одной из книг, выпущенных в начале двадцатого века, нарисован метафорический образ библиофила: «На тихой, лежащей в стороне от «торговых дорог литературы» лужайке библиографии все вырастают новые цветы. Они тем целомудреннее, что их почти никто не видит. Вот выходит на лужайку одинокий дед. Склоняется, срывает цветок и долго втягивает носом его ароматичность. Это библиофил». Довольно грустный образ...

Нет! Даже отдаленно не напоминают колхозные книголюбы такого оторванного от мира отшельника. Совсем другие черты угадываются в их облике. Вот портрет книголюба беззаветно преданного книге, делегата учредительного съезда.

...Аким Васильевич Горшков — председатель колхоза «Большевик» с Владимирщины - человек многотрудной судьбы. Более 40 лет возглавляет он колхоз. Две «Золотые Звезды» получил за нелегкий труд, вложенный в сельское хозяйство. Но известен А. В. Горшков и как страстный книголюб.

Несколько лет назад один финский писатель приехал к нам в страну, чтобы познакомиться с коллективным хозяйством и написать о нем роман. Иностранному литератору предложили много адресов, в том числе назвали и колхоз «Большевик». Выбор пал на Горшкова.

...Поселился иностранный гость не в гостинице, а в председательском доме. Присматривался ко всему, что его здесь окружало, стараясь не пропустить ни одной черточки, ни одной детали. Спустя два месяца признался, что видел много интересного, видел преданных своему делу тружеников села, видел знающего, делового, целеустремленного председателя колхоза. Заметил он и одно «чудачество» председателя: любит он делиться книгами из своей личной библиотеки со всеми, кто того пожелает. К нему шли молодые и пожилые люди, дети. Председатель никому не отказывал, каждому подбирал то, что по душе. Люди брали книги, прочитав, возвращали и снова брали, а взамен — лишь чистосердечное спасибо. Глядел гость, глядел на все это и, наконец, спросил: «Почему к тебе идут, Аким? Ведь в колхозной библиотеке тоже много книг, и в том числе есть те же, что у тебя».

И понял Аким Васильевич, что гость не сумел разгадать главного. Не почувствовал, что человеку мало прочесть интересную книгу. Еще хочется о ней поговорить. А Горшков собеседник интересный. С ним дружбу водил Александр Трифонович Твардовский. Бывал у него, любил с ним поговорить не только о жизни колхозной, но и о литературной, ибо Горшков очень тонко чувствовал и понимал все ценное, настоящее в художественном произведении...

А теперь, дорогой читатель, давай перенесемся в некоторые европейские библиотеки и посмотрим, что происходит там сегодня? Читателя завлекают «книжной инновацией» – широким распространением так называемых «живых книг». Это новая услуга, которая появилась в ряде библиотек Европы. Называется она «Люди напрокат».

Идея проста: читатели могут прийти в библиотеку и вместо книг выбрать человека для тридцатиминутной беседы. Что значит быть книгой? Это означает быть собеседником, советчиком, слушателем. «Читатели» ищут ответы на свои вопросы, выстраивая откровенный разговор по определенной теме, обмениваясь своими впечатлениями, мнениями. Одна из женщин-«книг», бывший продюсер на телевидении и в кинопроизводстве, сказала, что участвуя в проекте «Живые книги», начала понимать: у каждого человека полным-полно историй, но шансов рассказать их немного.

Основатель «Живой библиотеки» Ронни Эйберджел объяснил причины и цели создания библиотеки: «Мы считаем, что чрезмерная жестокость и агрессия возникают между людьми, которые не знают друг друга. Живая библиотека может сблизить людей, которые вряд ли смогут встретиться иным способом. Мы хотим показать, что не каждый мусульманин хочет взорвать вас, не каждый полицейский является головорезом, как это иногда преподносится...».

Инициатива европейских библиотек не является новшеством. Она ничем не отличается от той колхозной практики, что была внедрена председателем колхоза А. В. Горшковым. Можно сказать – это запоздалая инициатива. Это же калька того, к чему стремились селяне владимировщины более полувека назад.

Коллекционер и литературный исследователь
Матко Петр Минович

Еще один книголюб — представитель другой, если можно так сказать, библиофильской группы. Это — литературный следопыт, устремивший свои интересы и поиски на решение проблем и задач книговедческого характера, постоянный член клуба книголюбов Центрального дома работников искусств Москвы, инженер Петр Матко. В свое время он увлекся творчеством Я. Гашека и начал собирать все его книги.

Коллекцию книг и предметов, связанных с Гашеком и его героями, П. М. Матко начал собирать с начала 1930-х гг. Во время Великой Отечественной войны она была утеряна, и сразу после войны начала воссоздаваться – приобретались книги, статуэтки, рисунки, газеты и др. Таким образом, был создан домашний музей Швейка, который приобрел мировую известность. Вскоре после смерти собирателя, в 1997 г., его вдова Г. С. Матко передала коллекцию своего мужа в дар ВГБИЛ.

Библиотека П. М. Матко насчитывала в 1978 г. около 3 000 томов. В ней находились произведения Гашека на 17 языках народов мира. В собрании великолепная коллекция оригиналов иллюстраций творчества писателя, хроника и рецензии на театральные постановки, фотографии, афиши, плакаты, связанные с произведениями Я. Гашека.

Чтобы изучить участие Я. Гашека во фронтовой печати, его партийную и интернациональную деятельность, П. М. Матко перечитал многие научные труды по истории гражданской войны. И сам написал работу «Путь Гашека в России (1915—1920 гг.)». Потребность отвечать на письма чехословацких товарищей — литературоведов и тех, кто просто помогает формировать коллекцию, побудила его изучить чешский язык. Матко организовал 12 выставок своего собрания, одну из них в Чехословакии. Выставкам сопутствовал большой успех, а увлечения Матко превратились в исследовательскую работу, вылились в серьезный труд.

Нужно сказать и о том, что немало помогали становлению Матко-книголюба его друзья. Целеустремленностью и настойчивостью он обладал и до прихода в клуб, а вот знания, методы работы, уверенность в правильности своих действий — все это Матко приобрел в кругу своих единомышленников, таких же страстных поклонников книги, как и он сам.

«… Не быть скупыми рыцарями»
Кирилюк Евгений Прохорович

На третьем пленуме Центрального правления ВОК, в феврале 1977 г., обсуждались проблемы эффективного использования книжных фондов страны, в том числе личных собраний. Среди выступавших был и член-корреспондент АН СССР, лауреат Ленинской премии Е. П. Кирилюк.

…Возможности приобрести книгу в семье Кирилюков были ограничены, но юноша подрабатывал репетиторством и стремился вместо папирос покупать книги. К началу 20-х годов он стал литработником газеты Подольского губревкома «Червонэ село». Коллеги его живо интересовались современной литературой, театром, искусством. И Е. Кирилюк тоже интересуется многим и систематически приобретает книги П. Тычины, В. Сосюры, А. Головко, П. Панча, Ю, Яновского, Миколы Кулиша, И. Микитенко…

Затем служба в Красной Армии в Киеве. Возможность приобщиться ко многим культурным ценностям, посещать литературные вечера. В Киеве же Е. П. Кирилюк остался после демобилизации и вскоре стал аспирантом, а затем научным работником и преподавателем университета. И год от года росла его библиотека. ...Война перевернула жизнь советских людей. Все изменилось и у Кирилюков. Сам он воевал на фронте, а семья эвакуировалась в Уфу, вещи пропали, а книги, к счастью, остались.

Конец войны, возвращение в родной Киев. Новая, более просторная квартира. Туда и перевозится сохранившаяся библиотека. В Киеве тогда было довольно много букинистов, книги продавали на базарах, на развалах, и Е. П. Кирилюк все деньги тратит на интересующие его издания.

Что же собой представляет его библиотека к этому времени? В ней четыре основных раздела:

• - Классики марксизма-ленинизма, различные сборники, книги по истории Украины.
• - Художественная литература: зарубежная, русская, украинская, народов СССР. Собрание представляет значительную ценность. Еще в конце 20-х годов владелец стремится приобретать первые издания украинских классиков, современных писателей. Огромная коллекция «шевченкианы» — отечественных и зарубежных бесцензурных изданий. Очень большая коллекция первых изданий украинского фольклора: А. Я. Максимовича, И. И. Срезневского, П. А. Кулиша, А. Л. Метлинского, Я. Ф. Головацкого, И. Я. Рудченко, П. П. Чубинского... Есть один выпуск «Запорожской старины» И. И. Срезневского, которого нет в ЦНБ АН СССР. Е. П. Кирилюк законно гордится своими книгами, но это не гордость скупого рыцаря. Приходит время, и владелец расстается с ними, передает в музеи. Так, когда образовался в Полтаве музей Ивана Котляровского, он подарил музею второе издание «Энеиды» (1808 г.) и первое полное посмертное издание 1842 г.
• - История. В свое время Е. П. Кирилюк колебался при выборе специальности: история или история литературы. Увлечение историей отразилось и на подборе книг. Б библиотеке собраны многие летописи, описания Украины, первые издания «Истории Малороссии» и другие.
• - Энциклопедии: БСЭ (2-е и 3-е издания), историческая, литературная, словари иностранных, славянских языков, Даль, Ушаков, Словарь Академии Российской, Академический в 17 томах, все украинские словари (кстати, владелец собрания — член редколлегии украинского академического словаря в 11-ти т.). Коллекция Е. П. Кирилюка помогает в работе не только ему, но и другим научным работникам, аспирантам. С момента образования Государственного Архива — музея литературы и искусства в Софийском заповеднике в 1970 г. ученый постепенно передает свой архив и книги в библиотеку — здесь образован его фонд. Со временем архив-музей переходит в ведение АН СССР.

Библиотека Е. П. Кирилюка при жизни постоянно пополнялась: книги по-прежнему покупались, дарились учениками, друзьями из союзных республик, из славянских стран. Фонд большой, но не лежащий мертвым грузом.

Когда у владельца просили какую-нибудь книгу, он охотно ее давал, записывая в абонемент. Как правило, большинство читателей проявляли аккуратность, возвращая книги вовремя.
Каждая книга, в том числе и из частных хранилищ, так считал Е. П. Кирилюк, должна иметь своих читателей. И потому как призыв прозвучали его слова, обращенные к книголюбам страны: «Мы не должны быть скупыми рыцарями. Мы обязаны служить обществу не только своим трудом, своими знаниями, но и своими книгами».

Несколько фамилий, несколько портретов книголюбов: разных по возрасту, профессии, жизненному опыту, но схожих в одном — безмерной любви к книге, глубокой преданности ей.

Любовь к книге бывает разной. Бывает страсть владельца к своим личным книгам, которую фрейдисты сравнивали с ревнивой страстью древневосточного обладателя гарема. Есть и еще более болезненный вид любви — библиомания, сумасшедшая любовь к книге.

В портрете книголюба времен создания общества любовь к книге — всего лишь одна важная грань. Есть множество других. Какие же это грани? Чтобы ответить, подумаем чем руководствуется председатель колхоза, который, не щадя ни сил, ни времени, щедро делится своими книгами, своими мыслями и знаниями с колхозниками?! Что движет человеком, который не только сам читают произведения великих писателей, но и стремится, чтобы их знали односельчане? Что побуждает инженера-энергетика засесть за чешский языки и выучить его? Очевидно, общественная суть книги, просветительская ее роль. Потому-то книга для настоящего книголюба — не предмет любования и наслаждения, а оружие в борьбе за преобразование жизни, за утверждение высоких нравственных идеалов. Книга — неисчерпаемый источник самосовершенствования, утоления духовной жажды, средство познания окружающего мира. Замечательный наш книговед Алексей Алексеевич Сидоров в предисловии к книге П. Н. Беркова «История советского библиофильства» справедливо писал о том, сколь глубоки могут быть взаимоотношения человека с книгой. i

«Друг книги — тот, кто распространяет, ценит, так или иначе участвует и сотрудничает в общем деле неисчерпаемых возможностей книжного делания. Он — просветитель. <...> Деятель. „Собственником", собирателем он быть не обязан. Быть может, исключительным примером друга книги является скромный и бескорыстный библиотекарь (история русской культуры помнит таких), который именно потому, что он друг книги, становится незаменимым другом читателя. <.„> И любовь к книге может не быть страстью к книгоприобретению. И любить, и ценить книгу можно в общественной и государственной библиотеке не меньше, чем „у себя", в библиотеке личной. И любоваться книгой можно тоже не только „собственной". Книголюб — бескорыстен! Его радует книга, вызывая его внимание и волнение, интерес, затрагивая его ум, совесть,— всегда и везде. Был книголюбом А. М. Горький, даривший книги из своей библиотеки тем, кто в них нуждался. Был книголюбом прославленный генерал 1812 г. А. П. Ермолов, на старости лет научившийся переплетать свои книги. Был книголюбом А. С. Пушкин, перед смертью обратившийся к книгам своей библиотеки со словами: „Прощайте, друзья" ...Книголюб — это такой друг книги, который чувствует и знает, что книга — жива, что книга — его друг, что — „книги — это руки, протянутые чрез века"...»

Общество книголюбов открыло новые возможности для широкого и постоянного общения книголюбов между собой. Это чрезвычайно ценно. И не только потому, что бывалый книголюб оказывает влияние на новичка, передавая ему свои знания, навыки, опыт. Важно и другое: в коллективе приобретается более широкий взгляд на литературу, преодолевается узкопрофессиональный подход к ней. Знания одного настоящего книголюба множатся по мере роста его общения с другими настоящими книголюбами.

Хорошо известно: любая книга объективно несет какую-то сумму знаний, в ней содержится определенная информация, и все зависит от субъективного отношения к заложенным в книгу знаниям и информации. От того насколько, скажем, конкретный человек готов понять их значение для расширения собственного кругозора и духовного совершенствования.

Я люблю поэзию и мало интересуюсь научно-популярной литературой. Или наоборот: изучаю книги по экономике, философии, истории и т. д., но меня мало волнуют стихотворные сборники. Конечно, читательский вкус формируется и профессиональной принадлежностью. Смешно полагать, что, скажем, историк не интересуется мемуарными произведениями, а преподаватель литературы не читает произведений современных поэтов и прозаиков. Но нельзя ограничивать свой интерес рамками профессии. Академик С. И. Вавилов и на Памире не расставался с томиком Пушкина. А Эйнштейн разве не повторял неоднократно, что в его размышлениях о тайнах мира ему нужен был Достоевский?

Это не просто символические примеры. Они характеризуют глубину познаний ученого, широту его интересов, ту большую его любовь к книге, которая не угасала ни при каких обстоятельствах. Значит, любовь к книге — это то непреходящее чувство увлеченности, которое побуждает нас постигать не только окружающий мир, но и самого себя.

Книга расширяет кругозор, а кругозор оказывает решительное влияние на выбор книги. Воспитание читательского вкуса — это, прежде всего, огромное воздействие читателя опытного, умного, знающего на читателя начинающего, только-только приобщающегося к литературе.

Общество любителей книги. Уже в самом этом названии заложен глубокий смысл. Не общество коллекционеров, собирателей, потребителей книги, а именно любителей. Любовь к книге — качество не врожденное, а благоприобретенное. Легко ли научить человека любить книгу?

Подлинное чтение — дело далеко не простое. Вот признание 80-летнего старца: «Добрые люди не знают, сколько времени и усилий стоило иному, чтобы научиться читать. Я потратил на это восемьдесят лет и еще сейчас не могу сказать, что достиг цели». Стариком этим был Гете, рассказавший уже всему миру о своем Фаусте! Вот ведь какой взыскательный подход к себе и к тому процессу, над которым мы порой так мало задумываемся.

Есть, правда, разные любители книг. Одни любят лишь редкие, роскошные издания, рисунки, автографы на книгах. Для них книги —драгоценность, капитал. Другие приобретают книги и выставляют их на книжных полках только потому, что это модно, современно. Третьи интересуются книгой лишь для того, чтобы показать свою осведомленность в кругу знакомых.

Но есть истинные любители книг. Для них книга — тоже капитал, но, прежде всего, капитал человеческого ума, знаний. Книгу они любят за ее содержание, за глубину чувств и мыслей, ею вызванных. Книгу они рассматривают как кладезь человеческого опыта, из которого можно черпать для пополнения опыта собственного.

Максим Горький призывал любить книгу как источник знаний, брать из нее все полезное. Книга помогла ему, никогда не учившемуся в официальных учебных заведениях, стать энциклопедически образованным человеком. Горьковское изречение «Любите книгу...» стало девизом каждого, кто так или иначе связан с деятельностью Всесоюзного добровольного общества любителей книги.

Поистине торжественный и глубоко искренний гимн чтению слышится в словах Мариэтты Шагинян: «Можно забыть постепенно самое дорогое из личной своей жизни. Но тому, кто многие годы провел в тишине библиотеки,— совсем особой тишине, строго обязательной и нерушимой, но насыщенной безмолвными голосами тысяч читаемых страниц, едва шелестящих под пальцами, когда их переворачиваешь; тому, кто смолоду узнал дорогу к этой насыщенной тишине и научился духовно расти в ней, как кристаллик в питательной среде,— нельзя, невозможно изгнать из памяти библиотеку и свое чтение в ней.
...Голоса ее книг — это голоса всего творческого человечества, всех лучших сынов человечества, без различия расы, языка, веры. И голоса эти учат Добру, Созиданию, Дружбе, Взаимообмену найденными, открытыми, созданными духовными ценностями».

* * *

А напоследок я скажу: время 60-х – 70-х годов ХХ века (время созревания, создания и становления ВОК) в плане чтения и занимаемого им места в жизни простого человека кажется мне сказочным сном. Это время небывалого взлета духовности, высокой читательской культуры и истинного поклонения книге, всеобщего книжного почитания. Читали много, читали все. Читали даже в зонах заключения.

Интерес к чтению пробуждался особым психологическим состоянием общества и человека, обусловленным, безусловно, целым рядом внешних факторов, созданных советской системой общественной жизни. Не хочется останавливаться на внешних условиях.

Хочется заглянуть в тайники души и сердца людей, живших тогда. Вспомнить мировоззрение и принятые ими принципы жизни. Разобраться в образовавшейся в их сознании системе ценностей и приоритетов. Выявить нужное и ненужное. Получим итог - понимание нашего назначения на этой земле. И, несомненно, увидим гири на ногах, мешающие продвигаться по жизни. Они-то и подрезают наши крылья для полета к совершенству, которому нет предела!

Обработка информации, которую мы получаем от чтения, требует определённой культуры ума. В противном случае освоение информации обречено на провал. Культура ума определяет направление («дыхание») психического состояния, что и является духовностью. Смотрите, что произошло сейчас. Информации много (со всех створок на нас сыплется), но нет духовности, нет направления движения. Тут уж, как говорится, откуда ветер подует, туда и наши взоры обращаются. А это полная утеря культуры ума: цивилизация опускается всё ниже, возвращаясь в средневековую духовность. И не только в России.

Вся земная цивилизация духовность утеряла. Поразительно, Советский Союз – самое атеистическое государство и самое духовное, какие знала Земля. Сила духа Советского народа прекрасно проявиласьв массовом поклонении книге.

Разумеется, встает вопрос: не лучше ли вернуться к прошлому опыту? Или то, что утеряно – утеряно навсегда. Тут же возникает второй вопрос – во имя чего эти потери!? И не придет ли время подсчета загубленных душ?

Хочется верить, что дух народа преодолеет навязанные стразы, шоу и экстримы. Чтобы найти бесценный клад духовности, который потерян, надо, прежде всего, каждому заглянуть в свою душу и понять - нет его в прошлом, нет его в будущем, нет и в настоящем. Он не спрятан - он рассыпан по земле в виде народных песен, классических произведений литературы, научных знаний, высокой культуры, образа жизни. Ищите и обретете!

Поможет вам в этом сохранившиеся организации общества книголюбов. Примером послужит подвижническое упорство нынешнего председателя правления ВОК Людмилы Владимировны Шустровой, сохранившей организацию, несмотря на социальные штормы и бури различного калибра. Ее упорный характер и такое качество личности, которое представляет собой способность добиваться конкретных близких целей, невзирая ни на какие преграды и неудачи, - это и есть тот необходимый человеку ориентир, верно ведущий его к благородной цели. Проявляйте упорство «здесь и сейчас»! Проявляйте характер при решении стоящих в настоящее время перед вами задач!

А. Н. Костаков и И. Л. Андроников проводят совещание с руководителями московских организаций книголюбов.
В домашней студии Владимира Шаинского. Композитор представляет черновой вариант песни о книголюбах, которая так и не была закончена по вине автора слов.

Президиум семинара книголюбов среднеазиатских республик (Фрунзе, ноябрь 1976 г.)

Заместитель председателя Госкомиздата СССР В. А. Сластененко (второй справа), А. Н. Костаков (четвертый справа), А. Н. Чирва (крайний слева) с руководителями республиканских обществ книголюбов

И. А. Котомкин, А. Н. Чирва и В.Д. Левкоев с руководителями районных организаций книголюбов Таджикистана

Всесоюзный семинар активистов общества книголюбов страны. Руководит семинаром И. А. Котомкин, выступает А. Н. Чирва (октябрь, 1976 г.)

И. А. Котомкин и А. Н. Чирва рассматривают предложения руководства Таджикской республиканской организации книголюбов по участию во Всесоюзном конкурсе на лучшую организацию года

Вечер книголюбов в театре оперы и балета г. Фрунзе На фото в числе других Чингиз Айтматов и народные поэты Киргизии Алы Токомбаев и Темиркул Уметалиев

И. Л. Андроников среди участников семинара «Труженикам села – книжные богатства».
Заведующий организационным отделом Центрального правления ВОК Котов Н.И. (слева)

Президиум пленума Центрального правления ВОК, проведенного на ВДНХ в 1977 г. В президиуме в числе других секретарь Союза писателей СССР Ю. В. Бондарев, поэт С. С. Орлов, ученый секретарь Академии наук СССР Е. С. Лихтенштейн, заместитель председателя Госкомиздата СССР В. А. Сластененко и др.

Почетная грамота, врученная Чирве А. Н. Председателем Госкомиздата СССР Б. И. Стукалиным за плодотворную работу по подготовке и проведению учредительного съезда.

Анкета делегата съезда К. А. Федина

Фото записей в трудовой книжке А. Н. Чирвы

Приветствие делегатам Учредительного съезда от Союза художников СССР

Папка из кожи, в которую поместили свое послание художники страны.

В адрес учредительного съезда книголюбов направил свое приветствие Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза. Прислали свои приветствия и многие союзные организации: Министерство культуры СССР, Министерство просвещения СССР. Центросоюз СССР, ВЦСПС, Всесоюзное общество «Знание» и др. Особо постарался Союз художников СССР. В его приветствии высказаны самые теплые слова в адрес многочисленной армии книголюбов страны и выражена уверенность в успехе намеченных целей и стоящих задач по их реализации. Обращает на себя внимание то, как оформлено это послание и особенно то, кем оно подписано. Всмотритесь в эти подписи: КУКРЫНИКСЫ (Куприянов М. В., Крылов П. Н., Соколов Н. А.) – народные художники СССР, действительные члены Академии художеств СССР, Герои Социалистического Труда; Л. Е. Кербель - вице-президент Академии художеств СССР, Герой Социалистического Труда; Т. Т. Салахов – народный художник СССР, Герой Социалистического Труда; Н. А. Пономарев – народный художник СССР, президент Академии художеств СССР; В. С. Кеменов – доктор искусствоведения, вице-президент Академии художеств СССР; Д. А. Шмаринов – академик Академии художеств СССР, член-корреспондент Академии искусств ГДР; Н. А. Сысоев – заслуженный художник РСФСР, народный художник России. И еще более десятка подписей не менее известных деятелей искусства.

Папка, которую получал каждый делегат Учредительного съезда ВОК. В папку вкладывались проекты решений съезда, двухтомник «Пушкин в воспоминаниях современников» и два значка с текстом «Учредительный съезд Всесоюзного добровольного общества книголюбов".

Двухтомник «Пушкин в воспоминаниях современников» был пронумерован и дарился каждому делегату под определенным номером. На моем экземпляре стоит число № 255

                 
(Фотографии можно увеличить)

Сведения об авторе
Чирва Анатолий Николаевич родился в 1936 году в селе Веселые Терны, что на Днепропетровщине. Окончил Днепропетровский государственный университет, некоторое время работал в газетной журналистике, на разных должностях в комсомоле (в том числе и в ЦК ВЛКСМ). Затем волею судеб оказался в книгоиздательской сфере. Отдал этому делу более, чем полвека жизни. В трудовой книжке стоят штампы известных издательств Советского Союза - «Молодая гвардия», «Знание», «Педагогика».
За время работы отредактировал и выпустил в свет сотни наименований книг, разошедшихся по стране миллионными тиражами. Приоритет всегда отдавал научной, научно-популярной литературе, классическим художественным произведениям.
Такое постоянство объясняется настойчивым стремлением к познанию, постоянной жаждой найти запрятанный в книгах клад. Убежден, что знания наши – остров в бесконечном океане неизвестного. И чем больше становится остров, тем больше протяженность его границ с неизвестным. А значит, познание - бесконечное снимание покровов истины.
Привык делиться своими наблюдениями и приобретенным опытом. Автор более десяти книг. Кандидат педагогических наук, член Союза писателей России.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: