1.

С Героем Советского Союза Владимиром Карповым мы однажды оказались, как он это по-военному обозначил, в одном взводе крестных отцов у сыновей в ту пору широко известного депутата и вице-спикера Госдумы многих созывов Сергея Бабурина. А личностью Владимир Васильевич был легендарной. Про него рассказывали, что якобы во время войны он "языков" вкупе с секретнейшими документами добывал из-за линии фронта своему командованию немерено, как дров.

Однако же, никакой фантазии нам не хватит, чтобы бойцу Карпову подвиги сочинить более впечатляющие, чем те, за которые на самом деле ему Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза: 

"За то, что 19 августа 1943 года, проникнув во вражеский тыл и обнаружив крупную группировку противника, проявил храбрость и мужество и, корректируя огонь батарей, вызвал по рации огонь на себя. Артогнём было уничтожено до 200 немецких солдат, танки и 1 САУ.
За то что в бою 15 сентября 1943 года вместе с группой из 8 разведчиков проник во вражеский тыл, уничтожил свыше 50 солдат и офицеров противника и захватил населенный пункт Маецкое. На следующий день вместе с группой в боях за деревню Ефремово проникнув в тыл первым ворвался в деревню, с группой уничтожил свыше 40 солдат противника и лично взял 11 пленных.
 За то, что в бою при захвате большака Демидово-Смоленск, тов. Карпов с группой бойцов пробрался в немецкий тыл и уничтожил гарнизон большака — до 60 человек.
За то, что в бою в районе деревни Василено Духовщинского района, рискуя жизнью, спас командира полка с бойцами, ворвавшись во фланг противнику и лично уничтожив из автомата 25 немцев, обеспечил захват населенного пункта. За месяц боев тов. Карпов более 30 раз ходил во вражеский тыл и уничтожил со своей группой более 350 солдат и офицеров и взял в плен свыше 35 «языков»…"

И вот в самом начале нулевых мы с Владимиром Васильевичем в качестве кумовьев у своих крестников пересеклись, поговорили с ним о том и о сем, а ради позитива Владимир Васильевич как-то очень уж по-стариковски порадовался, что вроде бы офицеры теперь уже не опасаются, как в начале 90-х, ходить по Москве в военной форме. А я с Владимиром Васильевичем, после войны дослужившимся до начальника штаба 53-й гвардейской мотострелковой дивизии и в запас уволившимся в 1962 году, соглашаюсь, затем почтительнейше перевожу разговор на более приятный для него период времени:

– А перед войной, когда вы курсантом были, то, небось, все гражданские вам чуть ли не честь отдавали?

– Да потому, что если в общественном транспорте или в ином месте дебошир какой-нибудь появлялся, то все на меня, курсанта, оглядывались с уверенностью, что уж я-то этого дебошира обязан привести в норму! – охотно доложил мне Владимир Васильевич и затем не без гордости уточнил: – Каждый, на ком мундир был, считался тогда обязанным отвечать за общий порядок!

И не стал я спрашивать у Владимира Васильевича о том, как продвигается его работа над документальным повествованием "Генералиссимус", поскольку против его правды святой тысячи перьев уже наперегонки сочиняли правду другую.

Да и кто мог ответственность за правду бойца Карпова возложить на свои плечи точно так же, как когда-то он брал на себя ответственность за всех и вся?

Но оказалось, что такой человек нашелся.

Именно от Владимира Васильевича я впервые услышал об Игоре Трофимовиче Янине.

2.

Мало сказать, что Игорь Янин стал публиковать роман  Владимира Карпова из номера в номер в своем журнале "Час России". Он еще и делал всё, чтобы облегчить и тем ускорить автору работу над новыми главами. А потом он же издал двухтомный итоговый труд писателя тиражом по новым временам фантастическим – 50.000 экземпляров.

Не буду говорить о значении этого одного из самых масштабных произведений о Великой Отечественной войне.

Хочу обратить внимание всего лишь на великое значение вот такого участливого отношения одного человека к другому. Это отношение не только ничем не измеришь, а и ничем не заменишь.
Можно сказать, что Игорь Трофимович, не оставив без своей помощи Владимира Карпова, совершившего многие подвиги во спасение нашего Отечества, позволил также и всем нам себя, скажем так, в эпоху перемен, почувствовать перед Героем хоть чуточку менее виноватыми.

То есть, если бы современные общественные деятели, как Игорь Янин, людей вокруг себя замечали, то и наше общество не атомизировалось бы или, проще говоря, не превращалось бы в труху.

То есть, Игоря Янина я назвал в подзаголовке к этой статье общественным деятелем для того, что бы показать, какая деятельность сомнений в общественной значимости уж точно не вызывает.

3.

А ответ на вопрос, почему именно Игорь Янин оказался небезразличным к героическому фронтовику и автору "Генералиссимуса" Владимиру Карпову мне долго искать не пришлось.

Вот выписки лишь из части наградных листов (пунктуацию и опечатки в этих исторических документах, созданных в полевых условиях, я бережно сохраняю):

"…При штурме города ПИЛЛАУ 25-26 апреля тов. ЯНИН лично показал образцы мужества и отваги. При выходе из строя командира батальона тов. ЯНИН взял командование батальоном на себя и провел все операции блестяще.
При штурме морского порта города ПИЛЛАУ 26.04.45 года тов. ЯНИН противник перешел в контратаку. Тов. ЯНИН сумел организовать оборону и успешно отбив контратаку батальон затем под руководством ЯНИНА  перешел в контратаку и полностью очистил морской порт. Батальон при этом пленил до 450 гитлеровцев.
Сам лично тов. ЯНИН пленил 11 немцев и уничтожил 3-х…"
"…В бою за дер. ПРИЛИПЫ и ВОИНОВО 26.7.43 г. проявил мужество и отвагу. Своим личным примером в руках с автоматом шел впереди наступающих частей, воодушевляя бойцов на выполнение поставленной задачи. Трижды участвовал при отражении контратаки противника. Сам лично уничтожил 12 гитлеровцев…"

И награжден был Трофим Васильевич Янин (заместитель командира по политической части 3-го стрелкового батальона 243 гвардейского стрелкового полка, гвардии-капитан, а потом и о гвардии-майор) орденом "Красное Знамя",  орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, орденом "Красной Звезды" и многими-многими другими наградами, за каждой из которых точно такие же кратко изложенные героические былины.

То есть, уроженец Рязанской области Трофим Васильевич Янин на линии огня столь отважно скрепил свою судьбу с судьбой своего Отечества, что его сын даже и в новейших исторических измерениях продолжил жить-поживать не с иными, чем отцовские, ценностями.

4.

А в 2001 году у нашего Союза писателей России был знаменитый пленум на колесах  "Державный путь: 100-летие Транссиба". И поэт Геннадий Иванов (ныне 1-й секретарь правления Союза писателей России) об этом событии по его свежим следам написал так:

"Что-то такое произошло. Как будто одумались наверху, решили, что пора дать стране и созидательный импульс. Министерство путей сообщения поработало здесь на полную катушку — во всех центральных газетах  шла реклама "Транссибу — 100". Был сформирован агитационный юбилейный поезд "100 лет Транссибу", который с 9 по 25 июля проехал от Москвы до Владивостока и обратно. В этом поезде проехали по стране ветераны железной дороги, лучшие специалисты МПС, писатели, десятки журналистов. Правда, не было представителей РТР или ОРТ, и это плохо. Можно было так блестяще показать эту акцию по телевидению. Можно было через Транссиб показать всю нынешнюю Россию, пытающуюся подняться, опираясь на свою историю…"

Но тектонические глыбы, упоминаемые Геннадием Ивановым, в истории Государства Российского никогда сами по себе не сдвигались даже и ради созидательного импульса. Кто-то должен был в них плечом упираться и с места сдвигать.

И, опять-таки, этим кто-то оказался Игорь Янин. А уж как это ему удалось – история утаивает.

Помимо меня и Геннадия Иванова вместе с Игорем Трофимовичем в юбилейном поезде по России мчались Валерий Ганичев, Михаил Алексеев, Валентин Распутин. Юрий Лощиц, Сергей Котькало, Владимир Костров, Константин Скворцов, Кавад Раш, Александр Сегень, Николай Шипилов, Петр Придиус, Юрий Орлов, Александр Арцибашев, Вадим Арефьев, Сергей Куняев, Валентин Свининников и другие наши коллеги, которые, как писал  Геннадий Иванов, –

" выступали на многочисленных митингах, посвященных юбилею великой дороги, проводили творческие встречи, общались с ветеранами-железнодорожниками, с руководителями дорог и отделений, с заместителями министра путей сообщения, которые, сменяясь, участвовали в поездке. Для железнодорожников в Союзе писателей были подготовлены 30 библиотечек с автографами современных авторов — они вручались на станциях. Были выпущены специальные номера "Российского писателя", "Роман-журнала XXI век", "Часа России", полностью посвященные юбилею. Эти издания тоже вручались на станциях, в железнодорожных школах и лицеях.
…Одна симпатичная журналистка спросила Валерия Ганичева: "Валерий Николаевич, в чем, по-вашему, смысл такой поездки для писателя?" Ответ был таким: "Писатель должен присутствовать на общественно значимых акциях. Он должен видеть, чувствовать, ощущать, что происходит в стране. Эта поездка внесет свои краски в творческие планы наших литераторов: думаю, будет написан не один очерк и рассказ, а у поэтов уже родились стихи. …Для любого человека такая поездка, когда вся Россия проходит перед тобой, незабываема, а уж для писателя тем более. Он смотрит в окошко, видит меняющиеся восходы и закаты — это уже впечатления художественного порядка. А встречи с легендарными людьми, что едут в этом поезде..."

А для нашего выдающегося писателя Валентина Распутина эта поездка запомнилась, конечно же, еще и тем, как в Екатеринбурге, Челябинске, Иркутске, Улан-Удэ, Чите, Хабаровске, Владивостоке и всюду, где останавливался наш поезд, вручалось двухтомное издание его избранных произведений – необыкновенно красивое, с золотым обрезом, в тисненой коже; и – в более простом формате, но тоже необыкновенно изящное, подарочное. Вручался двухтомник руководителям местных путей сообщения, знатным (замечательное это слово тогда словно бы вдруг возродилось!)железнодорожникам, а также местным областным и краевым писательским организациям.

И, как все мы каждый день в этом воочию убедились, в Сибири и на Дальнем Востоке подарка более драгоценного, чем проза для всех родного и тогда еще живого и классика Валентина Распутина, невозможно было придумать!

Опять-таки, это Игорь Трофимович издал Валентина Распутина в своем фонде культурных инициатив "Взаимодействие". 

5.

Родился Игорь Янин в 1949 г. в Эстонии, где его отец оставался после войны (в Прибалтике война не спешила закончиться), а свидетельство о рождении ему было выдано в с. Чернинское  Весьегонского района Тверской области. И это объясняется тем, что его мать, урожденная тверчанка,  вместе с новорожденным младенцем своих родных навестила.

А вот чем можно объяснить то, что Игорь Янин с 1964 г., т.е. с 15 лет  уже работал учеником токаря на воркутинском механическом заводе комбината "Воркутауголь"?

Сказать, что у его отца, поднимавшего на ноги своих четырех детей, оставшихся без матери, была в этом крайняя нужда, я не могу, поскольку в Воркуте он занимал весьма важную руководящую должность. Скорее всего, причина здесь проста: после войны не совсем прилично было слишком долго взрослеть. А токарный станок, за которым мне в своей молодости тоже довелось постоять, это игрушка более чем суровая. И в первую очередь учеников приучали следить, чтобы за рукав или за что другое не зацепило их и не намотало на вал.  С другой же стороны, когда ученику поручалось уже не гайки или болты нарезать, а, попадая в доли микрон, более сложные формы вытачивать, то тут уже всё зависело не только от мастерства, а и от характера. Будешь радоваться, что научился касанием резца попасть в десятую долю микрона, станешь хорошим токарем. А если не успокоишься и в сотые долю микрона заставишь себя попадать, станешь мастером выдающимся.

А у подростка Игоря Янина главным личностным качеством оказалось столь великое чувство ответственности, что через два года – всего лишь в 17 лет! – он уже стал работать контролером приемщиком и старшим техником Военного представительства №277 МО СССР  в Днепропетровске.

И в МГИМО на отделение журналиста-международника он затем поступил не наугад, а на четвертом курсе стал первым студентом, принятым в члены Союза журналистов.

Помню репортажи 70-80 годов о таких форумах, как Международная конференция "Диалог: Мадрид-80", Международный семинара по разоружению в Москве, Международная конференция представителей миролюбивой общественности Европы, США и Канады и многие другие международные встречи. Так вот, в их подготовке и проведении принимал участие консультант Советского Комитета за Европейскую безопасность и сотрудничество Игорь Янин. Соответственно, журналисту-международнику приходилось готовить к выпуску и такие брошюры, как "От Хельсинки до Мадрида",  «Угроза Европе", "Как устранить угрозу Европе", Канун декабря: Европа перед выбором" и прочие.

Всё это, конечно же, была в полном смысле слова работа в команде. Но Игоря Янина отличала еще и – как у токарного станка и как на приемке продукции военного назначения – величайшая степень личной ответственности за себя и за всех.

6.

Потом Игорем Яниным была окончена аспирантура, потом он защитил и докторскую диссертацию.

Потом получилось так, что каждое утро, с 2002 по 2005 год, я старался успеть купить в каком-нибудь из ближайших киосков газету "Гудок", которую он редактировал.

О существовании этой знаменитой газеты, вошедшей даже и в историю отечественной литературы (помимо известнейших журналистов в разные годы в ней работали писатели И. А. Ильф, Е.П. Петров, М.А. Булгаков, В.П. Катаев, Ю.К. Олеша, К.Г. Паустовский, С.С. Смирнов, В.А. Чивилихин, Л.И. Славин, М. М. Зощенко и другие), все вроде бы давно подзабыли и тираж её упал до 10000 экземпляров. А когда Игорь Тофимович со свойственным лишь ему чувством ответственности у руля газеты встал, то и при всем том, что информационный рынок, достигший своего зенита во времена "гласности", уже находился на уверенном спаде, только число подписчиков у "Гудка" взлетело за очень короткое время аж до 240.000! И многие номера газеты становились столь заметными событиями, что, например, у меня сначала рука не поднималась их выбрасывать, а у ж теперь они, выжившие, оставлены мной для истории.

Эта, в общем-то, ведомственная газета, где жизнь железнодорожников и проблемы их отрасли оставались главными, легко превратилась в общенародную за её, скажем так, общеполитический и общекультурный контекст.

Конечно же, для главного редактора одной ответственности недостаточно, – при всем том, что самому ему для газеты писать некогда, это он является её главным автором, когда определяет наиболее важные темы, когда статьи кому-то заказывает, а кому-то не заказывает, когда что-то печатает, а что-то откладывает в сторону. Поэтому в "Гудок" начала нулевых моей памяти остался как газета янинская, – и по кругозору, и по интонации, и, конечно, по характеру.

Характер же у Янина особый.  Например, на нашем недавнем писательском съезде, чтобы решить проблему в свою пользу, а не в пользу всей творческой организации, к трибунам выходили и выходили один за другим все наши самые искусные лицедеи. А Игорь Янин к микрофону тоже подошел и, вроде бы как своей правоты невольно смущаясь, всего лишь сказал все, что думает по этому поводу. И морок, на делегатов съезда напущенный лучшими мастерами риторических танцев, вмиг развеялся.

7.

Но, вспомнив о "Гудке", нельзя не вспомнить и о министре путей сообщения Российской Федерации Геннадии Матвеевиче Фадееве. Одни лишь перечисления его заслуг перед нашей экономикой могут навсегда развеять ныне укоренившуюся мысль о том, что с начала 90-х нашу страну все только разваливали, и никто палец о палец не ударил для её пользы.

Например, это министр путей сообщения РФ Г.М. Фадеев сохранил нашу железную дорогу в  период приватизации государственной собственности в начале 1990-х годов; это он после распада СССР создал Совет по железнодорожному транспорту государств-участников Содружества СНГ и Балтии с постоянно работающей дирекцией; он открыл движения поездов на всём протяжении БАМа; он завершил полную электрификацию Транссиба и главного пути в Китай; он завершил строительство 2-го железнодорожного моста через реку Амур под Хабаровском и строительство железнодорожного обхода Красноярска с мостом через реку Енисей; он организовал производство в России собственных электропоездов на Демиховском машиностроительном заводе; он создал совместное предприятие по производству тяжёлой путевой техники с австрийской компанией Plasser and Theurer; он создал и внедрил на московских вокзалах, а затем и по всей стране новую технологию пропуска пассажиров через смарт-карты; он запустил первые межрегиональные экспрессы в Рязань, Тулу, Орёл, Ярославль и Владимир; он открыл в 2002 году первый в России маршрут аэроэкспресса в аэропорт Домодедово с Павелецкого вокзала, а затем с Киевского вокзала в аэропорт Внуково; он ввел в строй новый международный Ладожский вокзал в Санкт-Петербурге; он принял решения о «перешивке» и начале перехода с узкой колеи на широкую (отечественную) на острове Сахалин…

Но я вспомнил о теперь уже легендарном министре потому, что работа Игоря Янина в "Гудке" очень уж совпадает по времени с работой Геннадия Фадеева на посту министра. Например, Геннадий Фадеев в первый раз занял эту должность с 1992 по 1996 годы, а Игорь Трофимович тоже с 1992 года работает в главной газете путейцев первым заместителем главного редактора. Можно, конечно, предположить, что совпадение это является случайным, что в результате Фадеев и Янин лишь познакомились друг с другом. Но уж когда Геннадия Фадеева о должности министра вдруг освободили, а в 2002 году опять-таки вдруг оказалось, что без него не обойтись, то Фадеев, опять возглавив министерство, в свою очередь попросил и Янина вернуться в "Гудок", но уже на должность главного редактора. И если министру Фадееву принадлежит еще и заслуга в возвращении исторического облика станции Ясная Поляна вблизи музея Л.Н. Толстого, то сомнения не может быть в том, что идея возвращения исторического облика станции Ясная Поляна воплощалась в жизнь не без горячего участия Янина, к проблемам культуры всегда не равнодушного.

Мне известно, что Янина министр во всем поддерживал. Но это не тот случай, когда кто-то кому-то покровительствует, это тот случай, когда два человека с полным доверием друг к другу делают одно общее и для страны полезное дело.

8.

Есть у меня и личный повод сказать Игорю Трофимовичу благодарные слова.

При всем том, что любопытства мне не занимать, заподозрить себя в трудолюбии повода у меня не имеется. Поэтому и мое самообразование всегда зависело от качества хрестоматий. Например, когда я учился в девятом классе в крымском санатории «Пионер», то библиотекарша вручила мне, видимо, самую  лучшую хрестоматию по древне-греческой литературе. И до сих пор этой хрестоматией, словно медом, вся Древняя Греция для меня намазана.

Или, например, даже и Литературный институт не принудил бы меня вчитываться в поэзию вагантов и трубадуров, в куртуазные повести и романы, если б не попалась мне хрестоматия по литературе средних веков, составленная Б.И. Пуришевым так, что после неё я стал находить притягательную живость ума и интонации даже в вот этих строках Валахфрида Страбона:

Пусть превосходит числом и росу, и песок, и светила
Слава, здоровье, успех и долголетье твое.

То есть, даже и дилетант-первопроходец из меня бы никогда не получился, я могу что-то для себя открывать только вслед за кем-то другим. Вот, например, был подарена мне недавно прекрасно составленная и переведенная нашим старейшим поэтом Ю.М. Ключниковым  книга "Поднебесная хризантема. 30 веков китайской поэзии", и я уже несколько месяцев заново с наслаждением перечитываю всю свою домашнюю библиотеку древней китайской литературы.

И вот, стыдно сказать, я всегда стремился вчитываться и в Аксаковых, и (даже с подачи Татьяны Глушковой) в Леонтьева, и в Данилевского, и даже в Победоносцева, и во всё, что мне из  русской мысли попадалось, вызывало и понимание, и сочувствие, но только не то азартное любопытство, которое само словно бы за руку ведет и устали уже не знает.

И, опять-таки, именно Игорь Янин подарил мне однажды составленную им хрестоматию "Из русской мысли о России" (2002 г.) и после моего погружения в эту книгу словно бы все буквы, скопившимися в моей голове, вдруг выстроились в живые, в сердце впечатывающиеся слова.

Вот что написал Валентин Распутин об этом янинском труде:

"Кажется, книги, подобной этой, где был бы представлен свод рассуждений русских о России, у нас еще не было. Свод, конечно, регламентированный, чтобы вместить главное из главного и не растечься мыслью по древу. Но древо, взращенное русской мыслью, получилось живым и могучим. Под ним, широко раскинувшим крону, так полезно будет подумать о себе, о том, кто мы были спервоначалу и кто мы по сегодня, и что может ждать нас впереди".

Но всё дело в том, что всякое древо является живым и могучим лишь тогда,когда человек, его взрастивший, оставил на нем печать не только своего холодного ума, а всего своего пыла и жара.

Вот например, из Откровения Иоанна: "Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих" (3:16)

О этом же написал в предисловии к своему хрестоматийному сборнику сам Игорь Трофимович:

"Каков же принцип отбора?
Он прост: здесь автор-составитель «предоставил слово» тем людям, чьи мысли и дела его давно занимают, сопровождают по жизни, вызывают в уме и сердце непосредственный отклик, вле­кут на сопереживание и соразмышление.
Вот такой простой и откровенно личностный (а как можно иначе}) подход к собиранию этой книги исповедовал составитель. И делал это в надежде, что такое же сочувствие и сомыслие она вызовет у своих читателей".

Или, например, Игоря Янина я знаю еще и как автора, пишущего, в том числе, о предметах таких от меня далеких, как история нашего отечественного транспорта или история нашего отечественного освоения Северного морского пути и Арктики (недавно на нашем сайте была его большая публикация на эту тему). Но если бы он написал даже о том, как крестиками вышивать, то написал бы об этом, я не сомневаюсь, не случайно, и потому мы бы вчитывались в каждое его слово.

Будучи умелым организатором, Игорь Янин сумел объединить вокруг себя многих деятелей литературы и искусства, научные и общественные организации и стать своего рода координатором в деле пропаганды и сохранения русского национального наследия.

Например, особого рода культурным событием стало для меня издание при участии И.Т. Янина книги-альбома "Святые покровители Земли Русской", иллюстрированной известными палехскими мастерами и являющейся одним из лучших образцов современного книгоиздательского искусства. Тут тебе и буквицы, и орнаменты, и заставки, тут тебе и нечто в традиции не только иконописи, а и лаковых миниатюр. Сразу же вспомнился один из основателей палехской артели художников – непревзойденный и всемирно известный мастер Иван Голиков.

Последняя же моя пожива у Игоря Трофимовича – это при его непосредственном участии изданное первое академическое собрание сочинений А.К. Толстого. И в богатейшие комментарии к произведениям любимого классика я теперь могу погружаться до бесконечности.

И словно заново медом намазанными оказались для меня однотомные собрания сочинений классиков отечественной литературы, изданные Игорем Яниным в серии "Коллекция классики" ("Ваш Лермонтов", "Ваш Тургенев", "Ваш Есенин", "Ваша Цветаева" – всего 17 томов!).  

А в Год литературы по инициативе Игоря Янина была осуществлена уникальнейшая всероссийская акция "Учителю русского языка и литературы – полное собрание сочинений А.С. Пушкина".

Особое место в списках книгоиздательских сокровищ, созданных при организационном и научном участии Игоря Янина, занимает выпуск "Сказания о благоверном великом князе Александре Невском (к 800-летию со дня рождения".

То есть, роль истинных просветителей в наших судьбах на самом деле исполняют лишь те, кто не учит нас, что и как делать, а кто сам впереди всех идет хоть с книжкой, хоть с лопатой, хоть с автоматом, хоть просто с криком "ура", – на кого глядя, сам не утерпишь и за ним пойдешь.

9.

Ровно десять лет тому назад – к шестидесятилетию Игоря Янина – Валентин Распутин подарил ему свой красочный альбом "Земля у Байкала" с весьма изящной, в стихах, надписью:

Игорю Трофимовичу Янину –
Брату, другу, мудрецу,
Но и знатному лицу,
С юбилеем! В добрый час!
Не в последний, право, раз.
Жду Вас снова на Байкале
Покататься на волне
Или даже вместе, в паре,
Побывать на самом дне.

Я этими поэтическими строками охотно воспользуюсь, чтобы получилось у меня поздравить Игоря Трофимовича с очередным юбилеем с не меньшими, чем у его друга Валентина Григорьевича, теплотой и благодарной любовью.

Вверх

Комментариев: