Конкурс «Мой Шукшин» на родине писателя

Немного о конкурсе. Впервые литературный конкурс «Мой Шукшин» для молодёжи школьного возраста состоялся в 2017 году. Инициатором и организатором выступила литературная студия «Аспект» (учредитель Любовь Казарцева, руководитель студии Дмитрий Каюшкин). Изучив более полусотни присланных работ, в каждой из возрастных категорий (от 13 до 17 лет) и по двум номинациям (проза, поэзия), жюри конкурса определило лауреатов. Их работы были опубликованы на страницах альманаха «Бийск литературный».

Недаром литературный конкурс получил такое гордое название – «Мой Шукшин». На конкурс принимаются произведения школьников, созвучные литературному наследию Василия Макаровича: выражение патриотических чувств, особенности современных настроений в обществе, семейные отношения, нравственные приоритеты.

Организаторы отмечают, как меняются акценты юных литераторов. В их произведениях всё ярче звучит тема не только малой родины, но и мотив ответственности за судьбу Отечества.

Сегодня, в девятую годовщину конкурса, анализируя обретённый опыт пробуждения у молодёжи творческих способностей, можно сказать, конкурсное движение развивается, и его география значительно расширяется. К занятию литературным творчеством привлечены теперь не только ребята, живущие в Бийске, но школьники из краевого центра, других городов и посёлков Алтайского края.

Всегда был уверен, что труд писателя – это, прежде всего, мировоззрение и язык. Вот только одна из первых работ, поступивших на конкурс в этом году.

Что ж, в добрый путь молодые дарования.

Сергей ФИЛАТОВ

Кира ДУНЯШИНА, 15 лет 9 класс МБОУ «СОШ № 8» (Бийск)

ТЯЖЕСТЬ
(Рассказ)

Деревня, Березовка, хоть и затерялась в самой глуши, но и до неё, как говорится, докатилась волна перемен. Колхоз, что раньше «Красной звездой» величался, теперь товариществом «Победа» кличут, и вместо тракториста Михаила Матвеевича, ветерана труда, у руля правления какой-то важный широкоплечий пиджак из города, Дмитрий Владимирович. Земля та же, люди те же, а будто что-то надломилось, заскрипело.

Живёт испокон веков в Березовке мужик Федор Андреевич, на редкость спокойный, медлительный, но весь налит свинцовой силой. Сила эта чувствуется в каждом движении, в том, как он медленно ворочает головой и смотрит маленькими своими глазками: прямо и с каким-то острым немигающим бесстрашием. Работает шофёром на стареньком ГАЗ-51, в народе просто «газон». Возит все, что скажут: то зерно, то бревна, то навоз, то дрова, то покойника на погост. Работа нехитрая, зато честная, а главное – людям нужна.

И вот однажды вызывает его Дмитрий Владимирович. Гладкий, крепкий, довольно молодой ещё мужчина с твёрдой хозяйской походкой. Смотрит так сверху вниз, будто червяк у него под ногами. И в таком повелительном, не терпящем отказа тоне обращается с просьбой:

– Федор Андреевич, – говорит, – есть тут у нас одно дельце. Нужно кое-что перевезти.

– А чего перевезти-то? – спрашивает.

– Да не твоего ума дело. Скажу только – прибыльное. И тебе перепадёт.

Не любит Федор Андреевич эти тёмные делишки, ох не любит. Но куда деваться? Начальство есть начальство. Велел Дмитрий Владимирович к амбару подъехать, что на отшибе стоит. А там уже двое чего-то перетаскивают. В кузов мне покидали какие-то ящики и быстро ушли.

– Куда везти? – спрашивает.

– В город, – отвечают. – Там встретят.

И вот едет он раздольным молодым полем. Поле не паханое и на нем только проклюнулась первая остренькая травка. Едет решительно, упрямо. Так он и по жизни своей шагал, как по этому полю, - решительно и упрямо.

Падал, поднимался и опять шагал. Шагал, не останавливаясь и не оглядываясь, как будто так можно уйти от самого себя.

Что за груз такой секретный? Нехорошо как-то на душе у Федора Андреевича. Дорога не сахар и не мёд – колдобина на колдобине, кочка на кочке. «Газон» старенький трясётся, гремит, подпрыгивает, того и гляди развалится. Остановился… Вышел из машины, а вокруг сплошной берёзовый лес. И такой чистый белый мир на черной земле, такое свечение!

Федор Андреевич прислонился к берёзке, огляделся кругом.

– Ты погляди, что делается! – сказал он с тихим восторгом. – Повернулся к берёзке, погладил её ладонью. Как будто что-то останавливало.

Совесть она ведь как голос внутри нас, она сильнее всего. Даже если никто не узнает, она всё равно будет грызть изнутри. Она подсказывает, когда мы делаем что-то неправильное. Но вот беда – не все её слушают.

Приехал в город на какой-то склад. Там его уже ждали. Ящики выгрузили, деньги отдали. Неплохие деньги, надо сказать. Но радости от них нет. Какая-то тяжесть на сердце, как будто камень к груди привязали.

Вернулся в Березовку, и такая тоска навалилась. Смотрит на знакомые избы, на речку тихую, на берёзы белые, на поля и луга зелёные. И понимает, что обесчестил себя. Не своим делом занялся. И ночью не спится ему. Все думает: правильно ли сделал?

 Следующим утром сидит на завалинке, курит. Подходит к нему дед Егор, старый как мир, все про всех знает. Человек мудрый и справедливый, к нему часто обращались за советом и поддержкой. 

– Чего ты, Федор Андреевич, такой хмурый, о чем тревожишься? – спрашивает.

– Да вот, – говорит, – дед Егор, залез я в нечестное дело. Груз возил какой-то непонятный, а теперь покоя мне нет, мысли разные в голову лезут.

Дед Егор помолчал, обдумывая что-то, а потом говорит:

– Знаешь, Федор Андреевич, говорят, в городе товар какой-то запрещённый законом продают. Может, и ты чего-то такое возил?

А Федор Андреевич ничего такого и не слыхивал. У него аж сердце в пятки ушло. Как подумал, что своими руками людям зло мог принеси, так аж тошно на душе стало.

– Что же мне теперь делать, дед Егор, как быть? – спрашивает.

– А что делать? Что делать… – отвечает дед Егор. – Повиниться надо. Да не перед кем-то там, а перед самим собой в первую очередь. И взять зарок больше так не делать.

Не даёт покоя Федору Андреевичу это дело, решил он, значит, все как есть, все свои переживания, рассказать Дмитрию Владимировичу. Пошёл к нему, да все и выложил. И про совесть свою замученную и, что задания такие он впредь выполнять отказывается. Думалось, браниться будет, а Дмитрий Владимирович только посмеялся.

– Да ты чего, Федор Андреевич, – говорит, – это же работа такая! Ничего личного. Ты мне услугу, а я тебе деньги.

И посмотрел на него, так по недоброму, с осуждением, как будто злобу затаил.

Понял Федор Андреевич, что разговор какой-то бессмысленный получается: не понимает человек, о чем ему толкуют. Развернулся и ушёл…

…Истекала ночь. А луна все сияла. Вся деревня была залита белым светом. И тихо-тихо. Ни собака нигде не залает, ни ворота не скрипнут. Такая тишина бывает только перед рассветом. Зябко и тихо. Утро было хорошее, прохладное, ясное, бодрое. Рано утром пошёл Федор Андреевич к отцу Николаю, в церковь деревенскую. Рассказал ему все как на духу, поведал про грех свой, а Отец Николай выслушал, говорит:

– Совершил ты промах, Федор Андреевич. Ты человек и ничто человеческое тебе не чуждо. Но главное, что осознал его, главное, что вовремя опомнился. А это очень важно. Бог есть сама жизнь. В этого Бога нужно верить, Он могучий и суровый. Не будь на земле зла, знали бы мы, что такое добро? Они идут вместе, рука об руку. Верь, сын мой, в вечное добро, в вечную справедливость, в вечную Высшую силу, которая не просто так затеяла все это на земле! Будет тебе самобичеванием заниматься. Не кляни себя. Богу помолись и иди с миром.

Постоял Федор Андреевич немного в церкви, поговорил с Богом. И лицо его утратило обычную жёсткость и напряжённость. Здесь было тихо и спокойно, располагало к молитве. Стало немного легче. Но тяжесть с сердца не ушла. И ничего не помогает, все противно. И он опять вернулся к своим мыслям, которые никак не мог собрать воедино. Откровенно болела душа, мучительно ныла, точно жгли её медленным огнём.

Решил он, что нужно хоть как-то искупить свою вину, чем-то себя занять. Хоть что-то сделать, чтобы успокоить свой ум и свою душу. Стал помогать старикам по хозяйству, дрова колоть, воду носить, в магазин сбегать чего купить. Стал в церковь захаживать чаще, молиться за себя и за всех, с Богом разговаривать.

Время шло, погода менялась. Лето сменила осень. Зимнюю стужу сменила тёплая весна. Пришла пора обновления. Куда ни глянь, все мило сердцу. Смотришь, и душа радуется. Федор Андреевич вздохнул всей грудью весеннего воздуха, зажмурился и покрутил головой. Земля оттаяла, пора сеять. Вышел он на своё поле, которое от деда досталось. Взял в руки горсть зерна, и будто заново родился. Понял, что земля – вот настоящая ценность. Земля кормит, земля поит, земля даёт жизнь.

Подъезжает новенькая «Волга», выходит из неё Дмитрий Владимирович. И глядя как-то, с любопытством, направляется к Федору Андреевичу.

– Чего это ты тут делаешь, Федор Андреевич? – спрашивает. – Забыл, что земля теперь наша, товарищества «Заря»?

– Не забыл, – отвечает. – Но это и моя земля. И я буду на ней работать.

Землю, доставшуюся ему от отца, он хотел пахать и засеивать, чтобы вновь почувствовать связь с природой и предками.

– Да ты что, никак спятил, совсем с ума сошёл? Не имеешь права! – кричит Дмитрий Владимирович. – Я тебя в суд затаскаю!

– А ты попробуй, – говорит. – Я за свою землю зубами грызть буду, судов твоих не боюсь.

Федор Андреевич, оглушённый силой своих слов, некоторое время стоял, стиснув зубы, глядел вперёд. И была в его взгляде, сосредоточенном, устремлённом вдаль, решимость, понимал, что дело не только в земле, но и в принципах.

Народ в деревне начал спорить и судачить меж собой. Люди разделились на две стороны: одни жалели Федора Андреевича, другие – поддерживали товарищество в лице Дмитрия Владимировича. Одни «за красных», другие «за белых», как говориться. Даже друзья и родня оказались по разные стороны баррикад.

В один из дней решили мужики поговорить друг с другом. Встретились на поле, которое стало причиной раздора. Оба они понимали, что так больше нельзя, нужно что-то с этим делать.

Долго они говорили, обсуждали, что да как, и наконец, пришли к решению все сделать согласно порядку. Земля останется у Федора Андреевича по праву коллективно-долевой собственности.

Федор Андреевич остался на своём поле сеять зерно. И чувство такое пришло, лёгкость какая-то, тяжесть с сердца потихоньку уходит…

В тишине слышался лишь шёпот ветра да редкие звуки природы, словно сама земля одобряла все усердие и все старания Федора Андреевича. Земля стала его другом. Она кормила семью. Он умел видеть все её капризы. Каждое раннее утро выходил Федор Андреевич во двор. Солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в розовые и золотые оттенки. Вдыхал свежий воздух, полный запахов земли и травы и чувствовал себя счастливым. И это было его утро, его земля.

Так и живёт в Березовке. Шофером больше не работает, землю свою обрабатывает, хозяйство держит. Тяжело, конечно, но зато честно, зато совесть чиста. И тяжести на сердце больше нет.

Иногда, когда сидит на завалинке, курит, смотрит на закат, на бескрайние поля и луга думает: а ведь жизнь-то, она как дорога. То гладкая и ровная, то ухабистая. Главное – не сбиться с пути.

Вверх

Комментариев: