|
ЕЩЁ НЕ ВРЕМЯ СПАТЬ
Ещё не время спать, мон женераль!
Ещё закатный свет не выцвел в звёзды!
Хоть на душе всё та же пастораль
И лёгкая земная несерьёзность.
Считаю вновь барашки облаков
На фоне холодеющего неба,
Да видно отпущение грехов
Сегодня беспробуднейшая небыль.
Уже черёмуха проснулась к холодам...
А мне б тепла дождаться, не иначе.
Прислушиваюсь к вестникам-годам,
Поставив крест на лживую удачу.
Ещё не время беспробудно спать -
Душа не всё сказала, что хотела;
Но вечером такая благодать,
Что блекнет в поднебесье слова смелость.
МЕЩАНСКИЙ ВЕК
Мещанский век... Как сладостно унынье
В среде вещей, что облегчают быт.
Так печь натопленная греет в глухозимье,
Когда рассудок беспробудно спит.
Есть время поберечь себя и нервы,
Покуда скоплено хоть что-то в закромах;
Но тёплый день придёт певучий, первый,
Закончится латентная зима
И свежей бороздой пойдёт оратай,
Чтоб благодать земля дарить могла...
Но в долг живётся от зарплаты до зарплаты
В сети холёных социальных благ.
РАБОТА ПОЭТА…
Месячная норма выполнена досрочно!
Даёшь талоны на усиленное питание!
Под аккомпанемент труб водосточных
В головах не до праздного мыслешатания!
Не ради радия трудился до пота в забое,
Не ради кудрявости строчек никем не фасованных.
За пару часов наскребаешь такое,
Что вымучит не каждое лицо заинтересованное.
Пусть язвят продвинутые: "Это семечки!"
Говорю им: "Разверните к солнцу свои подсолнухи!"
Разные бывали времена, а теперь - времечко,
В котором выслужиться все профарцованы.
А можете ли вы, поломав условности,
Норму запихнув на забитые антресоли,
Глаголить стихами без горделивой сановности,
Будто отломили от горбушки, посыпанной солью?
МОСЬКИНА ДОЛЯ
Слоны не в диковинку нынче в России,
Но глыбу такую свернуть кто осилит?
Себя ощущаешь намного свободней,
Скуля недовольственно из подворотни.
И тявкала моська безжалостно, смело,
А после из миски слоновьей всё ела,
И ела, чтоб с новою силой, на все времена
Опять вожделенно брехать на слона.
* * *
Который день он был в ударе,
Но все крутили у виска:
Опять беснуется в угаре!
Тоска...
Не находя решений сложных,
Он мыслил о простом,
Отбрасывая смыслов ложных
Цветок.
И улыбался мир ретивый
Ему заносчиво в ответ,
А время всё плело мотивов
Букет.
ОЖИДАНИЕ ЛЕДОХОДА
Промоина у берега темна...
Весна уже готовится к яренью
Под сенью облака, сошедшие с холста.
Достать нельзя до их столпотворенья.
Варенья нет, лишь солнечный медок
На водосток сосульками нанизан.
Капризен ночи звёздной холодок -
Глоток свободы принесённый бризом.
Без визы прилетев, чего-то ждут
То тут, то там взволнованный чайки...
Крепчает птичий грай и брошены по спуд,
Лишившись пут, зиме недавней лайки.
НАДКУШЕННОЕ ЯБЛОКО
Тонким слоем чертика размазали по табакерке.
Может теперь это заштатная балеринка,
Накручивающая фуэте около бутоньерки,
Внутренне играющая оскалом звериным.
Не щелкунчика - надкушенного яблока всесильна мода:
Пожелай и на блюдечке голубом всё приснится.
В помыслах не допуская разброда,
Держа воробья, тянись за пером жар-птицы.
Опостылели кисельные берега - век в них вязнуть?
Мне б землицы клочок, да семечко древа познанья...
Только зияют на небе ночном бесчисленно стразы,
Пока не пришли полубоги земные за данью.
А СУДЬИ КТО?
Опять шалун грозится миру строго,
Судьёй себя пытаясь утвердить...
Ты покажи доверенность от Бога,
Что можешь на Земле всех рассудить.
Что, нет? Тогда ты просто соглядатай,
Огрехи собирающий в мешок.
Добро бы ты твердил о том поддатый -
Быть может, вместе посмеялись хорошо.
Всё мнишь, что благодарные потомки
Оценят каторжный литературный труд,
Когда в библиотеках на обломках
Меж груды мусора твои стихи найдут?
Не тешься вожделенною забавой:
Не в первой тысяче прискорбный рейтинг твой.
Поверь, не все так одержимы славой,
Как ты о людях думаешь порой.
ПОД ЗВЁЗДНЫМ НЕБОМ
Видеть красоту ночного города
совсем не то,
что смотреть на звёздное небо.
Проносится бесшабашная молодость
и путь кремнист
и продано всё на потребу.
Вырваться не в силах
затравленный
из евровольера,
чувствуешь сжимающееся внутри
шагреневой кожей.
Пытаешься купить себе
чувств инъекцию,
посещая Мальдивы или Ривьеру,
описывая круги
всё дороже, дороже.
А звёзд бездонность -
ближе некуда -
неразгаданный круговорот мироздания.
Неужели надо облететь полсвета,
Чтоб ощутить -
место под небом не занято!
В СУМЕРКАХ
Я не играю в игры –
Друг ты мне или враг.
Солнце лохматым тигром
Прыгнуло в тёмный овраг.
Пульс учащенный мира
Бьётся по проводам.
Не сотвори кумира –
Пусть и взошла звезда.
Здесь в тишине острожной
Крылья веков седы
Перемежается ложью
Запах степной орды,
Да от печного угара
Так же болит голова.
Не приходящая старость
Качает свои права.
Сон мотылька всё тише.
Яснеет речная гладь.
Если ты голос слышишь –
Значит пора не спать.
СОНДУГА
В широком поле сосны и снега.
Мрачнее тучи ветер угловатый
И звездный океан, отринув берега,
Снежит над отзвуком отцветшего заката.
В домах покинутых еще ни огонька,
Но гул гостей в деревне постоянен
И оживает заплутавшая река,
Лес вековой своим простором манит.
О, Русь, надломленная игом городов,
В суровый час, когда нельзя не верить
Для каждого, кто созидать готов
Обетованный открываешь берег!
ИНВОЛЮЦИЯ
Деградация наций! Что может быть горше!
Знаешь, сытый желудок не спасает от порчи.
Там, где хлеб за копейки – много разного хлама.
Не идеи – идейки! Мир исчадья рекламы.
Разве стоит трудиться, если в мыслях нажива?
Для чего же на свете мы пронзительно живы?
Нет ответов, и гений не рожден в поднебесье
Петь для вязких пороков колыбельные песни.
Что в остатке? Забвенье? Инволюции хаос?
До черты невозврата так немного осталось.
ШУТОЧНОЕ
Не кажу я носа, не кажу я вида…
Верно, не дорос я. Не берёт обида.
Мелко, что на Ковде во межень, бывало.
Разное природа в Тотьме затевала.
Егозливит разум: "Ты куды суёсся!"
В жизни только шишек вдосталь наберёшься.
Но пока засада с будущим и прошлым,
Я гребу лопатой снег... а что же больше?
ДЕКАДАНС
О, не смотри на этот декаданс
Сквозь призму жизни прожитой в Союзе.
Сейчас бывает часто диссонанс
Меж тем, что есть, и тем, чем сверху грузят.
Максимализма творческого нет -
Везде шаблонов гордые порядки,
Да ярый зуд любой оставить след,
Пусть даже в истерическом припадке.
Манят большого города огни,
Мелькают неприкаянные лица;
Среди творящейся сейчас фигни
Одно осталось – плюнуть и напиться.
|
* * *
Было бы слово остро оточено -
Разило пояростней стилета.
В металле и то есть червоточина -
Что говорить об умствованьях поэтов.
Не смогли дотянуть до алхимии -
Рецепт божественного не написан или утрачен.
Преобразить мир - потуги хилые,
Похожие скорей на чудачества.
А всё венок лавровый, на голову возложенный!
Разве веру отринешь в свою гениальность?
Или в чужую? Не итожимы
Сомнения переходящие в банальность
БДЕНИЯ РИФМОГОЛИКА
Крутятся мысли, лезут за шарики ролики.
Будто улиточьи рожки выказываются мысли,
Не те, в которых мы, братцы-кролики,
Боремся за пришествие коммунизма,
Другие, что за плечом или чуть выше
Мелким бесом подзуживают, не давая опомнится.
Зачем они проявления ищут?
Почему не могут никак успокоится?
Вожу ненужным смычком по кифаре,
Извлекаю примитивные звукоряды –
Заезженные мелодии скипидарю,
От которых затыкают уши наяды.
А мнится – написана величайшая песня
Которую будут славить веками...
Но подставка под бюстом возьми да тресни!
Надо было не скупиться – тесать камень.
ТУРНЕ КОРОСТЕЛЯ
Звонко клювом хлопая, из родных земель
В Африку всё топает ночью коростель.
На крыло б сподручнее, но таков закон,
Неким "фря" озвученный, исполнять должон.
Помокру, ак посуху шпарит, зря почём
Без еды, без роздыху, клювик кирпичом...
Ни пустыни знойные, ни моря – не в счёт!
Время беспокойное весело течёт!
Прибежит, осмотрится: славься бог – живой!
Загорит, как водится, и айда домой!
НОРМАЛЬНЫЕ ГЕРОИ…
Сегодня, по совету друга, я чёкнусь!
Жаль на экране не оценят моего жеста...
В холодильнике мёрзнет свиная печёнка,
Если своя захандрит не к месту.
Коньячок, чесночок и осиновый кол впридачу –
Всё что надо для отвязного Старого Года!
Буду бороться с контентом злачным,
Отвоёвывая у вампиров эфира свободу.
Проще, конечно, достать пресловутую вилку,
Разорвав путы мировой паутины,
Но герои идут в обход, увидев развилку,
Потому как живут не рассудком единым.
ОБЛАПОШЕННЫЕ
Чья лапша висит роскошней, тот в истории и прав,
Потому как облапошить – беспардонный нужен нрав.
Что за муть перо выводит? Кто позволил неспросясь?
Это призрак тихо бродит, весь историей светясь.
А найдутся доброхоты тиражировать урок -
Будто доброю пехотой перемелют всё, дай срок,
У щелявого корыта чтоб и впредь юнцам сидеть,
Веря – прошлое открыто! Знали бы – куда глядеть!
ИГРА В ПОДКИДНОГО
Тузов с полсотни прикарманил.
Пусть косо на меня глядят,
И недовольно мысль арканят:
Не шулер ты, случайно, брат?
А мне везёт – такое дело! –
Как будто джокер в рукаве.
Видать удаче прихотелось
Кидал всех выставить за дверь.
Уловки их я вижу чётко
И не ведусь по пустякам,
Ведь я шутя, не по расчёту,
Играю нынче в дурака.
РАСКАРДАШ
Несу я ахинею! Сегодня так и льнёт!
Отстёгнута идея и брошена в народ.
Бреду, края утратив, и мысля набекрень
В поношенном халате, латать который лень.
Заезженные рифмы сплетаю как хочу
И строки пообвыкнув кривят улыбку чуть.
Нелепицею страстной дышу, пока не сплю.
Чернильница погасла... Я свечку растоплю.
КОЛЕСО ИСТОРИИ
Время льёт воду на колесо истории;
Вращаются неспешно мельничные жернова,
Перемалывая события разной сорности,
Оставляя воспоминания или слова.
Теплятся угольки не прогоревшей памяти.
Искрами яркими раздувает отсев
Ветром времени. Неприкасаемого
Всё меньше. Темнеет вечности зев.
ПЕРВОАПРЕЛЬСКОЕ
Опять повеяло шаббатом! А в баню нонче не свезло.
Не получилось быть поддатым, огресть по первое число,
Позагорать на льду над лункой, писать раздрайные стихи
И всех вокруг послать огульно прививку делать с той ноги.
На небе не цветёт грозою - апрель всего-то, а не май,
Но в голове полно застою, хоть мозги в бочку выжимай.
Пусть не кручинятся поэты, что для пародий мало тем.
Утешу их виршаткой этим, ведь им нормальные зачем.
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
Есть многое, Горацио на свете,
Что может исподволь произойти:
Из графоманов выбиться в поэты
Иль в графомана из поэта низойти.
По тонкой грани, голосов не слыша,
Легко скользить, потворствуя судьбе,
Пока сомненья ветер не колышет
Тот постамент, воздвигнутый себе.
Но если жить заслугами былыми,
Не находя в написанном изъян,
Легко навек своё утратить имя
И получить другое – графоман.
НА ОБОЧИНЕ
На обочине большой литературы
Стоять вовсе не тесно.
Временами проносятся огромные фуры,
Временами – лимузины, их водителям лестно
Ловить на себе восхищённые взгляды.
Они не какие-то там велосипедисты
В пелотоне петляющие тур-де-Раша.
Почти не видно на дороге таксистов.
Тропинка меня не ведёт в горы –
Петляет, будто привязанная, на одном месте.
От времени намок и слежался порох –
Кому нужны вчерашние манифесты.
Отогрело солнце от утреннего тумана –
Жить нужно здесь, а не завтра.
Растекается в придорожных полях нирвана,
Разморачивается от ненужных претензий аффтор!
ВАВИЛОН
Будь славен, город Вавилон на множество времён!
Многоязыкий говор твой над миром растворён.
Не ведая ни в чём нужды, ты равным стал богам,
Но рядом нищие сады, и нищих вечный гам.
Они молиться на тебя устанут, видит бог,
И пресечётся ток людской на множестве дорог,
И вся былая мощь твоя развеется, что дым,
И расцветут в местах пустых чудесные сады.
ГУСЕЛЬКИ ЯРОВЧАТЫЕ
Ой, не шути, головушка, нетолчёная,
Не язви, головушка, обречённая.
Не тебе с похмелья-то маяться –
Пусть другим то счастье имается.
Самогуды гусли достану я,
Соколов напущу на хмельну струну,
Разольётся мыслишка нетканая –
Вот её-то нехотя и бормотну.
Раззудись душа, разтревожся в ширь;
Для кого сенат, для иных – Сибирь.
От трудов своих только горб растёт
Да судьбинушка всё силки плетёт.
Напущу я соколов на лебёдушек,
Разверну своё сказанье неспешное.
Раззадорю песней молодушек
Заиграю вирши потешные.
Надарили задарма
Много хламу в закрома.
Заходи, честной народ,
Мужик волю продаёт
За хмельной стакан,
Лишь бы век был пьян!
Растревожились песни Бояновы,
Не дают покоя в ясном небе орлам.
Отпущу в чисто поле буланого –
Пусть стреноженный попасётся там.
Не горлань, душа, не рыдай в захлёб,
Остаётся мне только трёп да стёб.
НЕ ДО ЖИРУ
Не доживу я до социализма...
А нынче многие не ко двору...
И преломляет по-иному слова призма
Продажной жизни лживую игру.
Нет, не творцы востребованы в мире,
А потребители неисчислимых благ.
Наживы идол с ложью совесть мирит
И насмехается над болью бедолаг.
По миру волчьи властвуют законы,
Пусть в агнца шкуре видятся иным.
Немыслимые пишутся иконы
И души продают по закладным.
|
