|
***
Татьяне
Дорогая моя женщина,
От того ли мы не молоды,
Что осины так трепещут,
И берёзы плачут золотом…
Не вздыхай же, дорогая,
Птицам вслед. Пусть улетели.
В той далёкой дымке мая
Всё своё они пропели.
Пусть листва летит, трепещет
Огорчаться не спеши!
Листья шепчут, шепчут, шепчут
Нам о золоте души…
ОБЛАКА
И – ни дуновенья
Чуден небосвод.
Плавное теченье
Предосенних вод…
Полнятся покоем
Небеса и плёс,
Словно их рукою
Приласкал Христос.
Небо искупает
О
блако в реке
Облако растает
В синем далеке…
Дивные, по небу
Снова – там и тут…
Словно на молебен
Ангелы идут.
ВАНЕЧКА
В кувшинковых, осоковых
Речушка берегах.
И небо в ней высокое
В белейших облаках.
В деревне нашей Ваню
Сочли за чудака.
Все говорят он странный –
Считает облака.
А Ваня, он особенный –
Играет на дуде –
И облака в осоковой
Плывут себе воде.
А иногда бывает,
Плывут и тут, и там.
Все Ванечка считает,
Зовёт по именам.
Не раз уже, не дважды,
Всем дудочка поёт –
На облаке однажды
Ванюша уплывёт.
ТАЙНОЕ
Тихо так…
Таинственно.
Рассветно.
И вот-вот, откроется уже
Тайное.
С которым – безответно
Дивно так, томительно душе.
Хлынет свет.
Он явит непреложно –
Не осталось тайного уже.
Вот тогда, поймёшь, как безнадёжно
Без него и сердцу и душе!
***
Мне снилось чёрное крыло...
Валентин Кручинин
Не знаю, к чему это снится,
Что летом снега намело,
Что чёрная носится птица
И крыльями бьётся в стекло.
Я плохо теперь засыпаю.
Завешу оконный проём –
А вдруг, я опять угадаю
Её силуэт за окном!
Боюсь я лишиться покоя,
Что тайна откроется, – «Вот
Зачем она о подоконник
Когтями скребёт и скребёт…»
Боюсь я покоя лишиться.
А вдруг, и откроется мне –
«А что же та чёрная птица
На чёрном приносит крыле...»
ПЕРЕД ОБРАЗОМ ПРЕПОДОБНОГО
Василию Килякову
Я вчера на пустыньке молился,
В той келейке, где икона с Ним.
Я свечу затеплил, поклонился:
– Преподобный! Отче Серафим!
Всех болящих, боли пусть отпустят!
Всем пошли и веры, и любви!
Я доверил в радости и грусти,
Все раздумья тихие свои
Батюшке.
Молился безыскусно…
И молитвой, может быть, не той…
Отче! От чего же было чувство –
Ты, сойдя с иконы, встал за мной?
Преподобный?..
Большего ли надо!?
Как покойно! Отче Серафим…
Помолчим. Вздохнём о самом главном.
И опять, вздохнём и помолчим.
Свет вечерний.
Промелькнули птицы.
Или ветер листьями играл…
Я подумал, «Надо торопиться!»,
Что всегда всему – своя пора.
Дай то Бог, и я приеду снова
К батюшке, как год и два назад…
Потерявшись в сумерках сосновых,
Догорает в пустыньке закат.
|
ПОСЛЕДНИЕ ЛИСТЬЯ
Эти листья упругие ветви
До сих продолжают держать,
Не давая прощальным приветом
О своём золотом прошептать.
И уже осыпается с листьев,
Помертвелый такой, шепоток –
Что в просторе угрюмом и мглистом
Не осенний сквозит холодок.
И они, запоздалое шепчут,
И вздыхают над горькой судьбой,
И на ветках постылых трепещут
Между небом самим и землёй.
***
Евгению Юшину
Под окошком отцветает примула.
За окошком – ветер да жнивьё…
Евгений Юшин
В палисаде
Снова никнет примула.
Предосенний зыбок окоём.
Чёрные,
Горластые
Грачиные
Ветер носит стаи над жнивьём.
Вечереет рано.
То-олько синяя
Над холмом затеплится звезда,
Замигает светом керосиновым,
В три оконца дедова изба.
Ей давно от старости не спиться.
От того, и ночи напролёт,
Охнет, ахнет, скрипнет половица,
Да протяжно матица вздохнёт.
Дом, звезда,
Рязанская глубинка…
Вот, сверчок запечный запоёт,
Ты подтянешь гирьку по старинке,
И на стрелках время оживёт.
У него своё предназначенье,
Стоит гирьке двинуться и вот –
Времени обратное теченье,
Памятью владея, увлечёт
В те края, где ты играл с котёнком,
Пескарей азартно подсекал,
Рыжего, купая жеребёнка,
Ты его за шею обнимал.
Где в цвету деревья молодые,
От которых тень – ещё едва…
А под ними ульи золотые!
Дедушка считал – их двадцать два…
Всё тебе на родине отрада
И постелен в горенке твоей
Половик,
В сенях царит прохлада...
Вот и славно!
Помни да владей
Домом,
Садом, где созрела слива,
Яблочный ломает ветви Спас.
Хорошо, что сроду непугливы
Были птицы-аисты у вас.
От того всегда качало зыбку
Кованное, в матице кольцо
И хранило добрую улыбку
С жёлтых фото, каждое лицо…
Красный угол.
Высветит лампада
Охру образов и серебро,
В этой жизни, всё идёт, как надо.
Вот и слава Богу, и добро!
Даже то,
Что снова никнет примула,
Не беда…
В преддверье сентября,
Осень снова ветром резким кинула
Чёрных птиц на золото жнивья.
ПУТНИК
Ещё в снегу тропинка не промята.
Играет солнце инеем берёз!
А я ищу ответа на вопрос –
Ну почему тропинка не промята?
Я видел! –
Там, под сводами берёз,
Там путник шёл!
Но следа не оставил…
Куда и кто пути его направил?
Легко одет. Я видел, даже бос!
И думал я,
«Кто б ни был он таков,
Ему легки, наверное, дороги.
Ему чужды дорожные тревоги,
Ведь даже снег не взял его следов!»
Так тихо он прошёл среди берёз –
Ни деревца, ни ветки не задето.
Светло.
Тишайше.
Искрится мороз.
Как много там, где Он проходит, света!
РУБЕЖИ
В пылу исканий и тревог
Не разобрать – пишу, дышу?
Но всё выводит к рубежу –
Любимая, Россия, Бог.
Я о простом пишу. И, вроде бы,
Немногое беру – по силе.
Всё получается – о Родине.
О Боге, женщине, России.
|
