|
* * *
Вольному – воля. Иду по оси земной
С малой котомкою, с болью Руси великой.
Милая Родина, что ж потускнели лики,
Что ж ты склонилась низко своей главой?
Путь по оси… Единение всех безумств.
Ты каждой чёрточкой вписана в суть ладони.
В каждой травинке – мои полноводья чувств.
В песне любой познаю свою кровь и корни.
Вольному – воля. Воспрянь, золотая Русь!
Знаю, отринут от света густые тени.
Милая Родина, я за тебя боюсь…
Светлая Русь, я в тебя неизменно верю.
КОГДА-ТО ВСПОМНИТЕ...
Когда-то вспомните меня – прохладной тенью среди зноя,
Что не давала вам покоя… зовя, чаруя и маня.
Когда придёт черёд снегам, мой образ, как предтеча лета,
Вас будет мучить до рассвета, зовя к лугам, полям, стогам…
И горечь трав, и сладость вин вам будет чудиться отныне –
Едва моё возникнет имя среди заоблачных витрин.
Вы вспомните, что был апрель. И всё казалось мимолётным…
Моя душа парит свободно, а рядом – рыцарь-менестрель.
Моей наивности святой, моей нелепости бездонной
Простится всё… И лик мадонны покажется вам за чертой.
Лекалом звёздного пути моё продолжится пространство.
Любви небесной постоянство не превозмочь. Не превзойти…
В ГОСТЯХ У ПОЭТА
Б.П.
Чем встречает поэт приходящих случайно к порогу?
Стол его не богат – на стихах заработать ли много?
Под ногами скрипят половицы, не убраны книги,
В стеллаже словари всех времён, языков и религий.
Чем встречает поэт? В его доме ни стен, ни окраин…
Но под крышей небес он раздарит и строки, и тайны.
Под покровом стихий, средь шумихи столиц и провинций,
он создаст наяву, что другим – приходящим – лишь снится.
Чем встречает поэт, – хулиган и дитятко невинный?
Как вино, льёт строку, и в застольях – рекою льёт вина.
Если ж голос его оборвался, над высью стихая,
Он встречает молчаньем.
И дышит молчанье – стихами…
МОЙ ГОРОД
Мой город удаляется за мной,
Струится словом в дальнее пространство,
Простив моих дорог непостоянство,
Простив судьбу, разбитую войной.
В осколках этих – правда и слеза,
И приговор разлуки бесконечной…
И ни одна дорога не излечит
Тех слов, что больше некому сказать.
Накинув на распятье палантин,
Ношу сей груз по солнечной планете.
И улыбаюсь старикам и детям,
И лью слезу за темнотой гардин.
Но он со мной, – скиталец, как и я.
Он, как и я, рождён держать созвездья.
Мы с ним вернёмся – светлой доброй вестью
К родному Слову, к дедовским полям.
О ВЕЧНОМ
Памяти дедушки –
Вениамина Васильевича Хапланова
Воспоминания отца…
И боль войны во взгляде деда…
Ровесник мой войны не ведал,
Но плавит сердце жар свинца.
И рвётся сердце с дедом в бой,
Чтоб там прикрыть его собою,
Чтоб рядом с ним стоять стеною,
И защитить весь шар земной.
Меж ним и мною нет преград –
Навеки нас связала память.
Меня, отца и деда ранить,
Как прежде, будет Сталинград.
Сквозь поколения слышны
Дни, предвещавшие победу.
И Сталинград, и подвиг дедов,
И славный путь большой страны.
2011 г.
ЧЁРНЫЕ ТЕНИ...
Чёрные тени… чёрные тени машут крылами над полем пшеничным.
Чёрными стали и хата, и сени... Чёрное с белым давно не граничат.
Чёрные тени… Разверзлись над степью тени разлуки и горького пепла.
Сила слабеет, вера же – крепнет. Тысячи глаз в этой черни ослепли!
Чёрные тени имеют здесь виды – к недрам земли моей тянутся цепи:
Чёрным металлом, как тёрном, увита. Каждая пядь превращается… в склепы.
Вспышки! – Дома ускользают из виду... Счёт этой жизни идёт на недели.
...По Украине пропеть панихиду жаждут неистово Чёрные Тени.
СТУК-ТУК...
Стук-тук. Перезвоны монет…
Мы есть. Или нас уже нет?
Царём перекрыт кислород
Тому, кто зовётся народ.
Стук-тук… Ритм отсчитан давно.
Мы все стали лишним звеном.
На чьей бы ни был стороне, –
Везде ты идёшь по войне.
Везде горлом кровь и строка –
Разлились, как в водах Байкал.
Стук-тук. Грозно тянется кнут
К тому, кто зовётся здесь… Брут.
Стук-тук… Славь царя и раба! –
В тот час, когда правда – в гробах.
В тот миг, когда время не ждёт.
Когда перекрыт кислород…
ЧТО СНИТСЯ МНЕ...
Что снится в тесных домах Дамаска,
Покрытых пороха серой краской,
Таким как я, бесконечно сирым,
Просящим крова, воды и мира?
Что снится мне посреди кварталов
Нью-йоркских хижин, бродвейских балов,
Что снится там, на полях французских,
Когда любой говорит по-русски?
Когда в Афгане живым из боя
Ты выходил, я была с тобою…
И сны такие рождались в строках, –
Врезались в почву слова глубоко!
Войне плачу я своими снами.
Но краснозвёздное вскину знамя
Великой русской моей державы!
Спасибо той, что меня рожала...
Что снится девочке из народа? –
Донбасской крепкой она породы.
Но я смолчу... а глаза ответят:
мне снится порох и дым столетий.
ДЕРЖИТЕСЬ, РЕБЯТА
То ли сон, то ли явь, но летят на Восток
Отчизны снаряды.
И снайперы метят вам точно в висок…
Держитесь, ребята.
Достанет вам сил, чтобы встать – и стоять
До полной победы!
Донбасс и Россия – славянская рать,
Здесь общие беды.
Плечо подставляют Самара и Брянск,
Ростов и Саратов…
Держитесь же, Славянск, Донецк и Луганск!
Держитесь, так надо…
Орёл и Казань, Краснодар и Сургут
Молитвы читают.
Но сердце Донбасса взрывают… И бьют,
Пощады не зная.
Российское братство стремиться помочь –
Спасибо, что рядом.
Наступит рассвет, канет в прошлое ночь.
Держитесь, ребята!
02.06.14 г.
ВОЙНЫ ВАЛЮТА
Памяти
Арсения Павлова ("Моторолы")
Наша жизнь – войны валюта.
С ней играется иуда,
Ценность понижая круто –
До немыслимых границ.
А на небе кружит ворон –
Вдовы воют дружным хором.
Проросли гнилые зёрна –
И взрастили… аушвиц.
Меньше нас ещё на брата –
Покидают мир комбаты…
Там – парады. Здесь – награды
лягут холодом на грудь.
В люльке – сын, малышка – дочка
Не помашут вслед платочком…
Роковой осенней ночью
Отбыл он в последний путь.
Кривоногая с косою
На Донбасс идёт войною.
И, рядком могилы роя,
На крови играет пир.
Над земной непрочной твердью
Кто-то яро крутит вертел…
Чтоб обрёл своё бессмертье
Рядовой и командир.
МОЯ РОДИМАЯ СТОРОНУШКА
Моя родимая сторонушка,
Тебе я предана навек.
…Широкобёдрые бабёнушки
Лопатами бросают снег.
Морозом щёки их раскрашены,
Оранжевых жилеток жар,
Они веселые, но важные –
Глядят на них и млад, и стар.
Работа спорится и ладится,
А между делом – болтовня:
– Мой, девки, беспробудный пьяница.
Хоть, повезло, не бьёт меня…
– А мой, тоска одна зелёная:
Придёт, уткнётся в свой экран…
Но вот, поди ж, работа стрёмная –
Сама, порой, налью в стакан.
– А мне, девчонки, так мечталося
Когда-нибудь актрисой стать.
Но не сбылось, как ни пыталась я...
– Ну, насмешила нас ты, мать!
…Колокола зовут вечерние.
В душе у них – колокола!
Красивыми, простыми, верными
Природа женщин создала.
А рядом танцы тополиные...
И кружат низко воробьи...
Как я люблю напевы милые,
Как люди дороги твои,
Моя родимая сторонушка!
Я – твой пробившийся побег…
Как те усталые бабёнушки,
Что всё отбрасывают снег…
2011 г.
КАИН
Снова ты, брат мой Каин, показался в судьбе.
Я своими ногами шла навстречу тебе...
Много раз привечал ты до поры... до поры...
Перемешивал карты – нет опасней игры.
И являл ты собою то друзей, то коллег,
То обветренных боем, но душевных калек.
Это ты, брат мой Каин, продавал ордена…
Каинята алкали, чтоб сгорела страна.
Ты набрасывал сети, бил вслепую мечом.
Ты – нигде не в ответе. Ты – везде ни при чём!
Нет, не так... Ты – повсюду. Каин... он вездесущ.
Он – начинка фастфуда, чей-то сорванный куш,
Для кого-то он – пуля, ядоносная боль.
Погубив, поцелует...
Каин, брат мой, постой!
Измени свои цели, не топчи борозды.
Каждый раз тебе верю...
...Каин, хочешь воды?
РАЗВЕДУ ОГОНЬ
Ты услышь меня за любой чертой,
За границей дней, за верстой, за мглой…
Ты почувствуй вдох – это я живу.
И тебя храню... И тебя зову...
Я не знаю, где схоронился ключ,
Что любой замок, что любой предел
Распахнёт для нас… Но язык певуч
У огня, где ты в этот час присел.
Я покину кров, не забыв корней.
Напою водой вороных коней.
Разведу огонь посреди дорог,
Чтоб меня нашёл, чтоб меня сберёг…
***
Ты видишь, небо падает на нас?
И за собой уводит призрачная бездна.
Мне кажется, – тебя познав, воскресну…
Но надо ли нам ждать священный час,
Где близость слов рождает… тишину,
Где близость наших взглядов так опасна…
В порыве вечном мы единогласны.
И только я одна веду войну
С душой, не поддающейся ветрам,
Не признающей ни законов, ни запретов.
Я, словно нить, в иглу бессонниц вдета.
Ты – словно налетевший ураган
В судьбу ворвался… Сдаться? Пощадить?
Испить вина иллюзий из бокала?
…Два провода, сплетённых под накалом,
Обожжены, но образуют Нить.
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ УТРО
Рассыпался пушистой бахромой,
Платком пуховым на деревьях снег.
Мне так сегодня хочется с тобой
Смотреть в окно, любимый человек.
Одеться. На тебе поправить шарф.
И выбежать счастливыми во двор.
И словно на двоих одна душа, –
Вести с тобой неспешный разговор…
Друг другу щёки снегом растереть!
А после – целовать их горячо…
Пока луны обманчивая медь
Не тронет день за детское плечо.
Вечерний свет сквозь снежные дома.
И счастья простота и естество.
Ты посмотри в окно – пришла зима!
И Светлое Христово Рождество...
Я У ГОСПОДА...
Я у Господа на колене… на коленочках.
Он судьбы моей горькой гений, я – лишь девочка,
Коей вечно лежать в пелёнках непознания,
Быть агуканьем рифмы ёмкой в Зазеркалии…
Я у Господа – пятый лучик над иконою.
И не сыщется права лучшего и законного.
И не станется с моей горечи и не сбудется…
А пути не видать нисколечко – тьма на улице.
Но как только рассвет почудится, пью молозиво
Божьих дум… – и внезапно улица вспыхнет розовым!
ГДЕ-ТО ВО ВСЕЛЕННОЙ
Где-то в синем, где-то в лёгком
Бродит сном, туманом, светом,
Наблюдая нас в окошко фиолетовой звезды,
Наше счастье, наше око –
Наше будущее лето.
На земле не пополняя человечества ряды…
Где-то бродит во Вселенной,
Улыбаясь нашим чувствам,
Наши странные сомненья унести пытаясь прочь…
Не из теста, не из пены –
Из любовного искусства.
Ждёт… И бродит по Вселенной –
наша будущая дочь…
ДЫШИ
Листва за окном шуршит.
Прохожий домой спешит.
Ты мне говоришь: "Дыши...
Будь сильной"
Но рёбра сдавили грудь,
В глазах – голубая муть.
Рассыпаны дни, как ртуть.
Стерильно...
Пишу по белилам стен.
И жадностью хрупких вен
Вбирается реагент –
Испытан.
Не верю в конец игры, –
Пытаюсь надуть шары...
Но воздух мой до поры
in vitro.
То хрип издаю, то стон.
В палате не я – фантом.
А подле постели – гном.
И звёзды...
Погладить хочу рукой,
Но гномик вдруг стал трухой...
О, Господи, дай покой!
И… воздух.
Листва за окном шуршит...
Ты мне говоришь: "Дыши...
Дыши... "
ВОТ И СНЕГ
Вот и снег… Вот и снова укрылась земля
Серебристым покровом. Но стала ли этим сильнее?
За границей судьбы – тополя… тополя… тополя…
За границей любви – те слова, что сказать не посмели.
Год придёт, обнадёжит, а после – предаст.
Так давно повелось, только мы не всегда замечаем.
Я вчера – умерла. А сегодня читаю для вас
Благодарный акафист, исполненный светлой печали.
Он спешит, этот снежный упрямый песок,
Хочет нас научить укрываться от зимнего сплина.
Год однажды уйдёт, и оставит особый урок –
Пониманье того, что мы все, словно вздох, неделимы.
Вот и снег… Он отныне ценнее стократ.
Как и всё в этом мире! Как мир… Как бездонное небо!
Мы идём по земле: на удачу, на смерть… наугад.
А за нами растут города, песнопенья и склепы.
Вот и снег…
Вот и снова укрылась земля…
МИРИАДЫ ОГНЕЙ
Мириады огней зажигают дома.
Бесконечность пространства сжимается в окнах.
И на целой земле наступает зима,
В наши души войдя сквозь холодные стёкла.
Ты попробуй, согрей эту белую медь,
Что нахлынет однажды в декабрьском забвенье.
Оттолкнись ото льда и попробуй… взлететь,
Дотянуться до зреющей капли весенней.
Всё сложней постигать назначенье своё:
Опыт – время сомнений, отнюдь не решений.
Но пока над тобой не кружит вороньё,
Покоряй холода и развеивай тени.
Каждый свет, из любого людского окна,
Для чего-то горит… И кого-то согреет.
Если станется так, что наступит зима,
Значит, время пришло становиться мудрее.
|
НЕВОЗМОЖНОСТЬ
(Акростих)
Не сплетаться ветвям в раскалённом экстазе бессонниц,
Единенье испив до бездонного неба краёв…
Возносясь над хораловым сном бесконечности звонниц,
Отражается в зеркале сердца – дыханье твоё.
Зёрна жизни посеяв, едва ли в них нужен избыток.
Моих глаз для тебя не зажжётся минорный миндаль.
Отпускаю тебя, с кем в единое целое слиты…
Жерновами судьбы перепутан любви календарь.
Но в рассветных лучах мы друг друга на небе увидим,
Облаками души прикрывая безволие чувств…
Серпантином желаний натянуты тонкие нити
Тех танталовых мук, недозволенной нежности уст.
Ь…
ПРИГУБЛЯЮ ВЕСНУ...
Наливается утро ароматом чарующей нежности…
К лепесткам тёплых губ прикасается свежесть тепла.
Пригубляю Весну… Награждаю безумие Вечностью.
Ночь прошла.
На пороге бессонниц открою второе дыхание.
И согреет не плед, а забытое в прошлом тепло…
От весны не укрыться за самыми прочными ставнями!
Всё прошло:
Холода и унылость дождей, и тоска о несбывшемся…
Всё осталось за гранью, смешавшей и горечь, и мёд.
Пригубляю Весну! И сквозь утренний шёпот мне слышится:
Всё пройдёт…
НОЧЬ ХОЛОДНАЯ...
Ночь холодная, даль глубокая…
Где-то спит родной, светлоокий мой.
А как зоренька вновь покажется,
Так распустится солнца пряжица –
Да зальют лучи его душеньку!
И подумает о подруженьке…
О судьбинушке думать надо ли,
Если звёздочка с неба падает?
Спи, душа моя… Спи, желанный мой…
Я во сне тебя напою водой –
Ключевой водой, самой чистою.
Аромат услышишь мелиссовый…
Перешепчутся в поле травоньки
Да распустят наряды яблоньки.
Выйду в полюшко, поклонившися,
Да заплачется о несбывшемся.
Ночь холодная, даль глубокая…
Где-то спит родной… светлоокий мой…
НА РУСИ
Ладаном пахнет воздух.
Господи мой, прости.
...Из песнопений создан
Тот, кто рождён на Руси.
Небо залито светом
Сквозь череду дождей.
Пахари и поэты –
Дети Руси моей.
Нет, не за лёгким счастьем
К свету бредёт душа...
Свечечка не погаснет,
А за душой – ни гроша.
В этом святая сила
Каждого на Руси.
В шёпоте негасимом:
"Отче наш, иже еси..."
* * *
За нить земную не тяни,
А подвяжи конец на узел.
Печален год и век наш грузен…
Но каждый раз рассвет манит,
Зовёт сплетать свою судьбу
С судьбой невидимого Завтра.
И ты живёшь в плену азарта,
И сам с собой ведёшь борьбу.
Любая роль – игра в себя:
Ты здесь актер, худрук и зритель.
Плебей… а в зеркале – патриций.
Матрос… но штурман корабля.
Земная нить тончее снов,
В которых ищешь ты ответы…
Прими же скорбный рок поэта
Из нераспутанных узлов.
СБЕРЕГИ МЕНЯ, РОССИЯ
Ты – эпоха и мессия,
Я – печали и долги.
Сбереги меня, Россия,
Словно иву у реки,
Словно длань твою и латы,
Сохрани для ратных дней,
Словно флягу – для солдата,
И для путника – ручей.
Окорми стихом Завета,
Дай пройти твой пыльный путь.
Я тебе за всё за это
Пригожусь когда-нибудь.
И прикрою грудью верной,
И вдохну вторую жизнь.
Стану над твоим рассветом
Будни светлые вершить.
Ну а если оборвётся
На тебе моя строка,
Небу русскому всплакнётся, –
И наполнится река…
Не ищу судьбы красивей, –
Век мой странный и благий.
Сбереги меня, Россия…
Для себя же сбереги.
О, КАК Я МОЛИЛА...
Найти ли приют, заблудиться ль навеки?
Сквозь сердце, сквозь тело не вены, а реки
Умолкнувших фраз, незабытых мелодий…
И каждый в оковах, и каждый свободен.
Слова, возвышаясь, сливаются с Небом.
О, как же мы странны… о, как же мы слепы!
За створкой души – притяжение к Богу.
Но где те ступени, мосты и дороги?
Где явь, за которой спасенье и вера,
Где силы не пасть на порог Англетера?
…О, как я молила неистово, Боже,
Оставить в живых тех, кто жизни дороже!
Ты слышал меня… соглашаясь частично…
И стало теперь обожённо-привычно
Меж небом зовущим и русской землёю,
Где всё тяжелей оставаться собою.
ВОЕННО-ОПТИМИСТИЧЕСКОЕ
Ничего не поделаешь. Время диктует своё…
Только память суровая мысли уносит к проспектам,
где кормила с ладони голубушек и воробьёв,
где в сезоне любом душу грело беспечное Лето.
Вырастаем из крыльев. Уходим из белого сна…
Не остаться ребенком, когда наши дети взрослеют
не от прожитых лет – от картин, что им дарит война.
Раньше срока взрослеют… А мы – раньше срока седеем.
Только время придёт собирать не беду, а росу.
Строить новую жизнь на вчерашнего счастья обломках.
С терриконов тянуться, чтоб в небо плеснуть бирюзу.
Ставить в землю кресты. И латать меж крестами воронки...
МНЕ ХОЧЕТСЯ ВЕРИТЬ
Мне хочется верить, что времени цокот
Меняет обличье, но души шлифует.
Мне хочется верить, что в небе высоком
Очистимся, – войны сведём к поцелую.
Мне хочется верить, что люди, как свечи, –
И плавится воск лишь во имя рассвета.
Что время конечно, но жизнь – бесконечна!
И вечна Любовь, будто слово поэта.
И стрелки часов, и движение страсти –
Бессмысленно вечны, как образ, как цели…
И в то, что рождаемся все мы для счастья,
Хоть трудно, но всё-таки хочется верить.
КОНТРОЛЬНЫЙ ВЫСТРЕЛ
Наша встреча, как будто контрольный выстрел.
Как случилось? – Себя без тебя не мыслю…
Западня этих чувств погружает в страхи.
И желаю всего я – и петь, и плакать.
Этот омут тоски – погруженье в небо…
Неужели мы станем водой и хлебом
Друг для друга… спасём этой пищей души?
И разрушим границы, закон нарушим?
Намагничены двое до беспределья.
Как десерт, кто-то подал нам это зелье.
Как такое возможно и где взять силы,
Чтоб тебя не назвать обречённо... милым?
Вулканируют чувства, слабеет тело…
Мы с тобою вдвоём – под одним прицелом.
И становится выбор предельно ясным –
Я ступаю по краю… и путь опасен.
Но вдали, на стальном острие кинжала,
Я спасенья не жду – я ищу пожара,
Первородного плена твоих объятий,
И мольбы... и молитвы… стихов… проклятий...
НЕТ ВИНОВАТЫХ...
Бесцельный путь – винить в грехах других,
Предел искать терпенью и порокам.
И мнить себя божественным пророком,
Делить добро и зло, чужих – своих…
Всего сполна в содоме бытия:
И мудростей у бедного в лукошке,
И глупости в позолочённой ложке,
Цветов – средь лопухов и полынья…
На тёмной полустанции луны
Отыщется немало междометий…
Но стоит ли в снегах мечтать о лете,
Считать себя виновным без вины?
Пусть полнится пророчеством стихов
Пустующее зарево бессонниц,
И строки, как толпа влекущих скромниц,
Уводят вновь за тысячи миров.
Пусть под ногами сводятся мосты,
Когда над головой разверзлось небо…
Где, вопреки летам, проходит Геба,
И льёт нектар на землю с высоты.
И ни на миг нельзя сей путь прервать, –
Где нет иных – лишь ты себе виновник:
И духовник, и знахарь, и любовник…
Гляди в себя… как в Духа благодать.
ВЫДЬ ЗА КРУГ
Не обольщайтесь, братья мои!
Кто следует за вводящим раскол,
тот не наследует Царствия Божьего.
Сщмч. Игнатий Богоносец
Мы – остаточное явление.
Век пройдёт – и не сыщешь души.
Где Собор был – столпотворение.
И в ушах, и в сердцах – беруши…
- Выдь за круг!
– Да чего-то боязно…
(Всяк ли волен нарушить ход?)
Не глаза… а лишь пара прорезей.
Гомосапиенс?
Нет… – народ!
Что останется в круге адовом,
За который ступить ни-ни?
…Колокольня пока не падает –
Слава Богу, ещё звенит.
Потому и храню с надеждою
Святогорской иконы лик,
Что глаза у Мадонны прежние –
В них, всё также, полно Любви.
В ЛАДОНЯХ ВЕКА...
Искрится тихий первый снег… В ладонях века тает время…
Кто дышит – жив. Кто любит – верит. Святой – кто молится о всех.
…Перед иконой дух земли не кары просит, а пощады.
Огней церковных мириады благословляют путь Любви.
Но не жива земная плоть – на паперти мечи и стрелы.
Вода в озёрах обмелела. Где купола… и где Господь?!
Дорогу снова замело – под белизной утихло пламя…
Скрипит у века под ногами не снег – уставшее Весло,
Ведущее степенно путь… и муть воды привычной стала,
Где в очередь на пьедесталы тузы стараются примкнуть –
Неведом миру их альянс… Народным эхом чтутся лики!
За тёмной ширмою – интриги, а в душах – пыльный декаданс…
Век просветленья и… стыда, где шут опять играет в маски,
Страшась людской (земной) огласки… Не зная Божьего Суда.
Как быстротечен стрелок бег… Вот то, что властвует над всеми!
В ладонях века тает время…
Искрится тихий первый снег…
ПУСТЬ БУДЕТ ПУТЬ
Я не прошу у жизни много.
Всё, что положено, приму.
Пусть будет Путь – и та дорога
Не заведёт людей во тьму.
Пусть будут долгие прощанья
Гарантом долгожданных встреч.
Пусть Ангел чаще навещает
И помогает Мир сберечь.
И если есть в копилке судеб
Мне предназначенный Урок,
Среди крови и словоблудья
Останусь той, что, видит Бог,
Не ждёт даров на белом блюде,
Не ищет славы и корон –
Останусь той, что служит людям
Строкой, горящей у икон.
Останусь долгим-долгим стоном
Моей истерзанной земли.
Свечой, зажжённой на каноне
За всех, что мы не сберегли…
В ГЛАЗА ВСЕЛЕННОЙ...
Мне тяжело смотреть в глаза Вселенной –
Она со мною слишком откровенна.
И я привычно впитываю боль.
Я перед ней коленопреклоненна,
И память всех столетий льёт по венам, –
Пью, как напиток, горькую юдоль.
Но дышит время – и горят созвездья.
И люди на земле… – покуда вместе,
Им кажется, всё выдержат… поймут.
Но из глубинной тайны наднебесья
Избранникам Творец дарует Песни,
И херувимы тайну берегут.
Всё иллюзорно – время и пространство.
И только у Любви бессмертно царство,
Удержит за рукав в последний миг…
И боль моя – прозрачное убранство.
…Земли и неба вековое братство
Лишь тот, кто любит, может быть, постиг.
ОН УШЁЛ
Ярко-алый закат у подножия неба,
Просочившись в дома сквозь отверстия окон,
Словно терпким вином или крохою хлебной
Возродил – и ожило… Вернул, что далёко…
Пробираясь к чертогу душевного рая,
Опускаясь в него всей воздушною негой,
Подарил, уходя… Воскресил, умирая…
Задержался на альфе, поспорив с омегой…
Он ушёл, растворившись в осенней прохладе.
И, возможно, не всякий заметил потерю.
И на этой земле, как в больничной палате,
За собой не закрыл в человечество двери…
ФЕВРАЛЬ В ПЕРЕДЕЛКИНО
Под влажною сенью беседки
Не сложно гадать о судьбе.
И небо, и мокрые ветки
Влекут вдохновенье к тебе.
И стержень, замёрзший в кармане,
Тебе не помеха – пиши
В тиши переделкинской рани,
В таинственной поздней глуши…
Рождай эту сизую явность
Сплетением слов и судеб.
Чтоб солнце сквозь ветви смеялось,
Расквасив заснеженный след.
Чтоб тайные мысли природа
Дарила ожившей строке.
…Пиши о печалях народа,
О книгах в твоём рюкзаке,
О странном поверье остаться
Неузнанным в книжной пыли.
И всё же расти, просеваться
На поле великой земли…
НА ПЛАНЕТЕ МОЕЙ...
На планете моей вновь зима заметает следы…
Уходящему в ночь помашу напоследок рукою.
Замолю семь грехов... И с десяток мостов я построю
В новый день, в новый год… Сто проблем пусть пройдут стороною.
В новогоднюю ночь мне б уйти от людской суеты…
Закрывая глаза, ощутить всё могущество звёзд,
Всё величие душ, что друг друга находят в столетьях.
Лишь хорошее помнить – забыть всё худое суметь бы.
И чтоб дальше идти по израненной нашей планете,
Оберегом считая родимой земли своей горсть.
Золотой мишурой облетают последние дни…
Старый год растворяется в снежной декабрьской ламбаде.
Отпускаю печаль… И прощаю, спокойствия ради,
Тех, кто совесть забыв, на пиары талант свой растратил.
Равнодушье – одним. И забытую дружбу – другим.
Волшебство не отнять даже в час беспричинной вражды.
Новогодний тариф – вера в светлое новое счастье.
Как хочу я для всех доброты… светлых дней в одночасье!
Чтобы слышали мы «Я люблю», «Миру Мир» или «Здравствуй»!
Чтоб ребенок не плакал, чтоб старость не знала нужды…
На планете моей столько добрых красивых людей!
Пусть, как свечи, горят среди зим эти светлые души!
Балерины-снежинки по воздуху кружат и кружат…
Ход часов новогодних декабрьскому плану послушен…
Мы в предчувствии чуда… идём по планете своей.
ДОНЕЦКОЕ ВРЕМЯ. Из новых стихов |
Елизавета Николаевна Хапланова родилась 17 февраля 1977 года в г. Макеевка (Донбасс). Окончила Харьковский Национальный университет внутренних дел и адъюнктуру. Юрист, служила в органах внутренних дел. Автор ряда исследований, опубликованных в украинских и международных научных изданиях, а также двенадцати научно-методических пособий по правовым дисциплинам. С 2008 года продолжила работу безвременно ушедшего из жизни отца по исследованию истории родного края, – вышли в свет 2-й и 3-й тома трилогии «Макеевка. История города». В дальнейшем - научный сотрудник Макеевского художественно-краеведческого музея, затем – главный редактор Донецкой государственной академической филармонии. В настоящее время – студентка Литературного института им. М. Горького. С августа 2021 года проживает в Москве. 
