21 июня исполняется 90 лет со дня рождения члена Союза писателей СССР и России, лауреата областного литературного конкурса имени Я.П. Полонского Александра Николаевича Архипова (1935 – 2001).
Впервые со стихами этого поэта я встретился на страницах областной газеты «Приокская правда» в январе 1972 года. В главном издании региона советского времени было опубликовано звонкое стихотворение Александра Архипова, начинавшееся такими строчками:
«Зимний вечер! Синева седая!
В чистом поле празднично-светло.
Новогодней ёлкою сверкает
Звёздное соседнее село».
А наше личное знакомство состоялось в конце 1973 года. К нам, в студенческое пединститутское общежитие «на Урицкого, 14», пришли рязанские поэты. Тогдашний декан литфака Игорь Николаевич Гаврилов попросил их выступить в «красном уголке» Там собрались многие любители поэзии, среди них и начинающие стихотворцы. Выступали же перед нами поэты, уже получившие большую известность в читательской среде, авторы книг и публикаций в столичной и областной печати.
Слово было дано и Александру Архипову, в то время автору небольшого сборника «Два сердца» (1968). Яркий, черноволосый, он прочёл несколько стихотворений, чем буквально потряс нашу взыскательную аудиторию:
«За Рязань близка с врагом расплата.
Полк Евпатия идёт, как смерч...
Тяжела рука у Коловрата,
Оттого и лёгок синий меч!»;
«Мой поступок не похвалишь разве
Ты со смехом в заводи речной?
Если я сегодня Стенька Разин –
Быть тебе персидскою княжной!»;
«Девушки в местах моих мещёрских
Веку космонавтики под стать, –
Так высоко делают причёски,
Что, клянусь, не каждому достать!».
При этих строчках мы радостно вздрагивали, до того они были свежи! Игорь Николаевич сказал, что у Александра вскоре выходит в издательстве «Современник» новая книга стихов – «Гость из города». Узнал я и то, что Архипов родился 21 июня 1935 года в селе Пощупово (ныне Рыбновского района Рязанской области), после окончания семилетней школы поступил в ремесленное училище, служил в армии в Казахстане, на космодроме Байконур, а потом работал электромонтёром и электриком – сначала в подмосковном городе Воскресенске, а затем в Рязани. Я тогда и не ведал, что встречусь с готовившейся к печати книгой Александра Николаевича уже совсем в других краях…
После той поэтической встречи Саша, так он повелел обращаться к нему, прошёл в одну из комнат общежития, где проживал лидер молодой рязанской словесности Валерий Авдеев, там и прозвучало ещё несколько архиповских стихотворений. Было уже поздно, и я отправился провожать Александра. Вышли на крыльцо. Саша закурил и сказал: «У Солженицына день рождения приближается – 55 лет. Вон в том доме Александр Исаевич жил, там и «Один день Ивана Денисовича» написал. Я у Солженицына на его пятидесятилетии был, стихи по просьбе юбиляра читал. На комоде поздравительные телеграммы рядком чуть ли не со всего мира стояли».
Двухэтажное тёмное здание находилось от нас в нескольких десятках шагов, на другой стороне этой небольшой улицы…
Спустя полгода я оказался уже в далёком Казахстане, в городе Приозёрске, что на Балхаше. С жадностью ловил все вести из Есенинского края и всегда вспоминал архиповские строки:
«Далась кому-то высота разящая,
А чей-то путь извилист и тяжёл,
Но поклониться зорям над Рязанщиной
Придёте вы, как я теперь пришёл!»
А когда в библиотеку гарнизонного Дома поступила долгожданная книга Александра Архипова «Гость из города», я вырывал свободные минутки и зачитывался любимыми стихами. Поэт был в июне 1975 года, по рекомендациям известных советских поэтов Сергея Орлова, Сергея Викулова, Владимира Фирсова, принят в члены Союза писателей СССР.
По возвращении мной из армии встречались мы с Сашей многократно: вместе выступали перед читателями Рязани, Сасова, Чучкова, читали стихи и на есенинской родине – в Константинове. В начале восьмидесятых доводилось мне частенько ночевать у Александра, в его комнатушке в Дашково-Песочне. Помню, как Архипов рассказывал об Олеге Рязанском, дескать, никакой он не предатель, а мудрый государь, политик. Вскоре и появилось это пронзительное стихотворение, которое сам автор относил к жанру маленькой поэмы, где великий князь после веков клеветы предстал перед земляками в своём светлом образе радетеля родной земли, истинного её патриота. Вот как отзывался Архипов о летописце того времени Софонии Рязанце:
«Он писал «Задонщину, был зорок.
Говорит он, что, громя татар,
В битве полегло московских сорок,
А рязанских – семьдесят бояр!»
Произведения самобытного поэта вошли, помимо уже названных сборников «Два сердца» и «Гость из города», в его авторские книги «Сельские напевы» (1983) и «Рябиновое зарево» (1998), печатались в журналах «Молодая гвардия», «Октябрь», «Волга», «Сельская молодёжь», газетах «Правда», «Советская Россия», «Сельская жизнь», альманахах «День поэзии», «Поэзия», «Дружба», «Литературное эхо», «Литературная Рязань», коллективных сборниках «У истоков великих рек», «Преображённый край», «Синеокая Рязань», «Венок Есенину», «Цветы Есенину», «Мой костёр», антологиях «Молодая советская поэзия», «России первая любовь», «Край рязанский», «Книга любви», «Война и мир», трёхтомнике «Собрание сочинений рязанских писателей», переведены на болгарский, польский, венгерский, словацкий, украинский, молдавский языки. Первозданные, образные строки Александра Архипова привлекли внимание композиторов, в том числе заслуженного работника культуры РФ Юрия Ананьева, который положил на музыку стихотворения своего земляка «Два сердца» и «Проводы зимы».
Последняя наша встреча с Александром Николаевичем состоялась 25 декабря 1999 года, в камерном зале Рязанской филармонии, на церемонии вручения премий областного литературного конкурса имени Якова Петровича Полонского. Саша уже тяжело болел, но великолепно прочитал стихи, посвящённые выдающемуся поэту. Скончался А.Н. Архипов 4 ноября 2001 года в родном селе Пощупово, там же и похоронен. На доме, где жил поэт, установлена мемориальная доска. В его честь проводятся литературные чтения.
Александр Николаевич всегда был человеком искренним, беззаветно преданным русской поэзии, глубоким знатоком её. Наши отношения складывались по-разному, но никогда я не видел, чтобы Александр Архипов свысока относился к литературному молодняку. Точно знаю, что мастер дал рекомендации в Союз писателей России своим собратьям по перу Владимиру Белову и Евгению Артамонову. Помню заботу моего старшего товарища обо мне, как он рано утром вставал разогревать какой-то диковинный супец, чтобы накормить голодающего студента. И с чувством юмора, свойством настоящих поэтов, у Александра было всё, что называется, в порядке. Память хранит несколько задорных стихотворных экспромтов моего старшего товарища. Вот, к примеру, какие дарственные надписи он оставил мне на своих поэтических сборниках «Сельские напевы» и «Гость из города»:
«От души тебе даю я руку,
Книжку зеленистую стихов.
Ты поэт! Люблю тебя, как друга,
Дорогой Володя Хомяков!
10 ноября 1983. А. Архипов»;
«Мне б сейчас коня саврасого.
На дыбы! И был таков!
В день рождения Некрасова
Выпьем, Вова Хомяков!
21.12.86. На добрую память от души, г. Сасово».
В те дни достаточно широко отмечалось 165-летие автора «Коробейников», а мы с Александром как раз проводили неделю литературы на сасовской земле. Выступали на предприятиях, в хозяйствах, учебных заведениях, учреждениях культуры. Архипову, что называется, глянулось моё стихотворение «Два друга», и он наказал мне читать эти, в общем-то, весёлые строки, в завершении каждого моего выступления. Ослушаться Александра Николаевича я, разумеется, не мог:
Встретились два друга –
лысый и седой.
Оба – люди гордые,
видные собой.
И седой промолвил:
– Шкура у бобра
тем ценней, чем больше
в шкуре серебра.
Но ответил лысый:
– Я, брат, не шучу,
сколько лет за стрижку
денег не плачу.
Тут седой воскликнул:
– Коли так – замри,
значит, есть деньжонки,
так давай взаймы!
Друг ему: – Не ищут
от добра добра:
у тебя ж, сказал ты,
шкура из бобра.
Битый час проспорили,
каждый сам не свой.
А какая разница:
лысый иль седой?
Седина и лысина,
надо нам учесть,
в жизни не помеха,
коль не просят есть.
По завершении сасовской недели литературы отправились мы вместе с Александром Архиповым на электричке в Рязань, попутно сочинив совместное поздравление ко дню рождения нашего общего друга, прекрасного поэта Валерия Авдеева. Был конец декабря 1986 года.
ВОЛЬНАЯ ТРОЙКА
Мы годы, словно бочки, возим –
Кто с лысиной, кто с бородой! –
Тебе сегодня 38,
Какой ты, дьявол, молодой!
В стихах заматереть должны мы,
Архипов ухом к нам приник.
Мы ржём с ним рядом – пристяжными! –
А он – матёрый коренник!
Лоснясь от солнца и от пота,
Через метели и века,
Мы пролетим без поворота –
И – к чёрту! – сбросим ямщика!
Такой вот лихой опус получился. Но к поздравительному экспромту можно отнестись великодушно. Александр Архипов серьёзно относился к литературной работе. Творчество моего старшего товарища, которого ещё при жизни считали классиком поэзии есенинской земли, исполнено самых светлых чувств. Да оно и не могло быть иначе, ибо с абсолютной точностью соответствовало щедрому на доброту характеру этого талантливого человека.
«Поклониться зорям над Рязанщиной» – думаю, что в этой строке замечательного русского поэта Александра Николаевича Архипова и заключена тайна его творчества – беспредельная любовь к отчему краю, где «не страшен никакой мороз!»
Потому и вспоминают добром земляки своего верного хранителя самоцветного рязанского слова! |
| |
Александр АРХИПОВ (1935—2001)
НА РОДИНЕ
Речные травы крепко пахнут щукою,
Напоминая сердцу о былом.
Далёкий бакен осторожно щупает
Песчаный берег розовым веслом.
Мне здесь впервые на лугу обкошенном
Футбольный ветер чёлку расчесал.
Избитый мяч пикирующим коршуном
С весёлым свистом воздух разрезал.
Я здесь в ночном саврасого зануздывал,
Гонял табун вихрастым косяком.
Костёр косматый хворостом похрустывал,
Облизываясь красным языком.
Друзья мои! Ровесники весёлые!
Истлели наши детские кнуты.
Сегодня кем-то лайнеры осёдланы,
Сгибает кто-то дугами мосты.
Далась кому-то высота разящая,
А чей-то путь извилист и тяжёл…
Но поклониться зорям над Рязанщиной
Придёте вы, как я теперь пришёл!
ДВА СЕРДЦА
Она ходила тише и ровней,
Любовно распашонки вышивала, –
Два чистых сердца трепетали в ней,
Одно в другое кровь переливало.
Её лицо румянилось слегка,
Глаза улыбкой тихою сияли,
Когда, хлебнув впервые молока,
Я копошился в лёгком одеяле.
В то утро верба белая цвела,
Бросала серьги в синее окошко.
И мать меня в честь вербы назвала
Весенним, звонким именем Серёжка.
Промчалось детство стёжкой полевой,
Измазав пятки зеленью ромашек.
В далёкий путь с открытой головой
Я выхожу беспечен и размашист.
А мать осталась у своих берёз,
В зелёной деревушке, под Рязанью.
Костёр каштановый её волос
Покрылся белым пеплом угасанья.
Но всё ж бессмертье матери дано, –
Два сердца бились под её рукою.
Закатом тихим светится одно,
Зато зарёй вовсю горит другое!
ЕВПАТИЙ КОЛОВРАТ
Алексею Корнееву
Тяжела рука
У Коловрата,
Оттого и лёгок
Синий меч.
Князь на князя шёл,
А брат на брата.
Только не о том
Сегодня речь.
Где стоял недавно
Город стольный,
С чёрным пеплом
Кружится пурга...
И Евпатий говорит:
«Достойно
Наши люди
Встретили врага,
Опоздали мы
Помочь Рязани...
Други-соколы,
Прямым путём,
Не страшась
И с сёдел не слезая,
Нынче ж за кочевником
Пойдём.
Наша Русь
Вовек несокрушима!
Так в погоню!
Отдохнём потом!»
Дружно тронула
Коней дружина,
Впереди –
Евпатий на гнедом!
Небо в звёздах
Светится кольчугой,
На пути
Ни стога, ни скирда...
Где ночует,
Где теперь кочует
Ненасытным скопищем
Орда?
О шелом ордынца
Искры высечь
И о панцирь
Притупить булат!
Тысячу семьсот
На триста тысяч
Конников торопит
Коловрат.
За Рязань
Близка с врагом расплата.
Полк Евпатия
Идёт, как смерч…
Тяжела рука
У Коловрата,
Оттого и лёгок
Синий меч!
***
В кромешной тьме
Бураны шумные
Встают во весь
Огромный рост.
А дома на печи
Под шубою
Не страшен
Никакой мороз!
Мерцает кот
Глазами жёлтыми,
Мурлыкает
О чём-то мне.
Мать с бабушкой
Тревожным шёпотом –
Всё о войне
Да о войне.
Я с печки слышу:
«Наши выдюжат.
В окопах им
И холод свой.
А немцы
Ни за что не выдержат,
Помёрзнут в поле
Под Москвой».
И громом пушек,
И пожарами –
Какая нам
Грозит беда,
Какой в Россию
«Гость» пожаловал,
С трудом я
Понимал тогда.
Зачем фашисту
Наши пажити?
Зима с морозами
И льдом?
Ведь есть, наверное,
У каждого
И печка тёплая,
И дом?
За окнами
Бураны шумные
Встают во весь
Огромный рост.
А дома на печи
Под шубою
Не страшен
Никакой мороз!
|
ДУБ
Над землёю ржаной, ромашковой,
Грозы гневные поборов,
Русский дуб распахнул размашисто
Смятых туч ледяной покров.
Я лишь только о нём подумаю,
Приливает к лицу заря.
Бунтари и борцы Поддубные
Носят имя его не зря.
То не звёзды над нивой жёлтою,
Закружились в ночной тиши –
Это он молодые жёлуди
Сыплет нам ото всей души.
На ветру, закипев отвагою,
Коренасты, свежи, крепки,
Всюду дружно шумят ватагами
Озорные его дубки.
Жжёный молнией, да не выжженный,
Русский дуб – богатырь степной –
Узловатыми корневищами
Держит бережно шар земной!
ОЛЕГ РЯЗАНСКИЙ
Валерию Яковлеву
I
У рязанца
Тетива тугая.
Звонко свищут
И стрела, и меч.
От Олега
Татарве Тагая
Довелось костьми
В болото лечь.
Забывать о доблести
Негоже!
Посланный Олегом
Пронский князь
Князю Дмитрию
Помог
На Воже
От татар оставить
Кровь и грязь.
Сам Олег
Пошёл бы
С верной ратью
На врага любого
В час любой,
Если б не был
Он в ту пору
Ранен.
Под Рязанью
То и дело бой!
Подлежит проклятию -
Предатель!
А Олег –
Совсем наоборот:
Самым славным князем
По преданью –
На Рязанщине
Вошёл в народ!
Он за жизнь
Земли своей исконной
Головою
В битвах рисковал...
Не с кого-нибудь -
С него икону
Мудрый мастер
В келье рисовал!
II
В строгом тереме –
Свеченье воска.
Рысья шапка
И оскал гонца:
«Где же, князь,
Обещанное войско?
Только лишь
Посулы без конца!»
Распахнул Олег
Вишнёвый ворот,
И улыбчив,
И внезапно строг:
«Беркут ты, гонец,
Не чёрный ворон.
Донеси Мамаю:
Буду в срок».
Звонко колокол пробил,
И в полночь
Вышел князь
Помыслить у реки...
Не врагу заклятому
На помощь
Двинул он
Рязанские полки!
С думами
О жизни и о смерти,
У ночного зверя
На виду
Статных ратников
В одежде смердов
Воеводы по полю
Ведут.
Чтобы не пронюхал,
Не почуял,
Что за люд идёт,
Лазутчик-пёс,
Панцири,
Секиры и кольчуги
Прячет
Под рогожами обоз.
А когда
Зарница оталеет
И заря начнёт
Высоты брать,
Вместо смердов
Дмитрий от Олега
Встретит в сталь
Закованную рать!
С болью ноющей
В затылке бритом
Жгучий гнев
Мамая бросит в дрожь.
Он постигнет
Перед самой битвой,
Что обман Олега –
В спину нож!
И Мамай
Лавины сабель
С риском
Бросит в бой,
Потом,
Сходя с ума,
От погони он
С гортанным визгом
В степь умчится
С Красного холма!
III
Кремль рязанский
Над рекой-подковой.
Трубеж
Возле терема течёт.
Тем, кто был
На поле Куликовом
Воздаются
Слава и почёт!
В тереме
О битве речь заходит.
Князь Олег
Гостям душевно рад.
Златоустейший
Мудрец Софоний
Начинает
Песенный свой лад.
Он слагал «Задонщину»,
Был зорок.
Говорит он,
Что, громя татар,
В битве полегло
Московских сорок,
А рязанских –
Семьдесят бояр!
Публикацию подготовил Владимир Хомяков
|
