| |
* * *
Округу чуть припорошило,
И снова хочется туда,
Где вяз, как многорукий Шива,
Застыл у спящего пруда.
Где за озябшим перелеском,
За полем вымокшей стерни,
В промытом воздухе
Нерезком
Мерцают редкие огни.
Предзимья скудное убранство
Скрывает смутные пока,
Необозримые пространства,
Непостижимые века.
Дорога видится сквозь сырость
Едва до первого столба…
России всё дано на вырост:
Земля, история, судьба.
ПОКРОВ
Просыпайся, душа!
Из нездешних миров
Вновь слетает,
Кружа,
Первый снег на Покров.
Осыпая листы
С почерневших ветвей,
Украшая кресты
И могил, и церквей.
Чёрно-белый наряд
От села до села,
И повсюду горят
Купола, купола.
В небе облака след,
А над Русью святой
Этот снег,
Этот свет
Золотой-золотой.
***
Стрелок неостановимый ход.
Морок заледеневших рек…
Вот и кончается долгий год,
Но продолжается краткий век.
Зимние ночи сведут с ума,
Но по надёжнейшей из примет,
Если сгущается в мире тьма,
Значит, рождается где-то свет.
РОДИТЕЛИ
Есть город, улица и дом
В заснеженном саду.
Дверь открывается с трудом,
Но я в неё войду.
Войду, как в молодость свою
В зелёный дом с крыльцом.
В том полупризрачном краю
Живые мать с отцом.
На склоне сумрачного дня
Присяду к ним за стол
«Простите, милые, меня
За то, что долго шёл.
За вашу вечную печаль —
Тревогу обо мне,
За то, что падал невзначай
По собственной вине.
Грешил и попусту горел,
В аду бывал, в раю,
А вас теплом не обогрел
У жизни на краю.
Готов принять и кнут, и суд,
Ведь оправданий нет…»
Ни слова не произнесут
Родители в ответ.
Гудит-дымится за стеной
Одна из долгих зим…
Как разочтётся жизнь со мной,
Уже известно им.
КАЛЕНДАРЬ
Что там нынче на дворе —
Детство, отрочество, старость?
Два листка в календаре,
Неоторванных, осталось.
Две случайных запятых
На краю, а не в начале.
Два мгновенья золотых
Для надежды и печали.
Суматошной жизни бег
По канатику над бездной…
И струится белый снег
С тихой родины небесной.
1 ЯНВАРЯ
Город спит в морозной дымке,
Будто замер до поры.
Как на пожелтевшем снимке,
Дремлют тихие дворы.
Остановки и перроны
В этот ранний час пусты.
Спят горластые вороны
И драчливые коты.
Лишь зима легко и кстати,
Как хозяйка у стола,
Второпях меняет скатерть,
Чтобы белою была.
РОЖДЕСТВО
Из комнаты прокуренной и тесной
Уйти на волю — на реку и в лес,
Где падает внезапно и отвесно
Таинственная музыка с небес.
Как будто вправду соткана из пуха,
А в глубине сияние и свет,
Она звучит,
Едва касаясь слуха,
Когда темно,
Когда надежды нет.
И вдруг душа становится покорней,
А жизнь ясней и проще, чем была…
О, этот зов незримой выси горней:
Вначале хор, потом колокола.
Запоминай мелодию и пенье,
Как самое заветное храни!
Настанет час,
И кончится терпенье,
Но вновь и вновь
Тебя спасут они.
* * *
Ледяная прозрачна заря.
В поле рыскает ветер-повеса.
Чёрно-белый пейзаж января:
Снег да кромка елового леса.
Сеет с тихого неба крупа,
Чёрно-белая дремлет сорока.
Как природа на краски скупа!
Как она бережлива до срока!
Так терпи, хоть узлом завяжись —
Ученик, подмастерье, подпасок.
Хороша чёрно-белая жизнь
В нестерпимом сиянии красок.
* * *
На Родине моей лежат снега —
Небесной жатвы светлая полова,
И роща так прозрачна
И нага,
Как Господом дарованное слово.
* * *
Звёзд ледяных над городом кочевье,
Когда зима,
Когда темно к шести.
И женщина в автобусе вечернем
Глаза в глаза,
И взгляд не отвести.
Убогий путь меж выбоин и рытвин,
Ползущий в ночь раздрызганный ковчег
И красота,
Подобная молитве,
Та самая, что примеряет всех.
На миг один заставит встрепенуться
И мир забыть, где властвует зима…
А следом надо просто отвернуться
И дальше жить,
И не сойти с ума.
СНЕГИРЬ
Не копи ни обиды, ни страха
На пути к неземному суду...
Вновь снегирь, беспечальная птаха,
Поселился в январском саду.
По тебе я соскучился за год,
Угощаю, чем только могу —
От звенящих рубиновых ягод
До семян золотых на снегу.
Оскудевшего неба кольчуга.
Затяжное ненастье грядёт...
Ничего, перетерпим, пичуга.
Всё проходит, и это пройдёт.
Я, конечно, неволить не буду,
Только ты не спеши улетать.
Хорошо мне с тобой, красногрудый,
Эти стылые дни коротать.
Научи одержимости взмаха,
Безоглядной свободе крыла,
Чтобы жизнь без унынья и страха
Шла впёред,
Убывала,
Была!
|
ПРИБАВЛЕНИЕ ДНЯ
Вовсю метель гудит ночами,
И неприметен к лету сдвиг,
Да мы и дней не замечаем,
Не то что краткий этот миг.
Но кто-то угли теплит в горне
И отнимает миг у тьмы,
И под землёю слышат корни
Всё то, чего не слышим мы.
ЗИМНЯЯ РЕКА
Даже ворон не крикнет. Откуда?
И полозья не скрипнут. Куда?
Комариного звонкого гуда
Не осталось давно и следа.
Только стужа ворчит, матерея,
Да метелица путает след,
Вместо жаркого цвета кипрея
Рассыпая серебряный цвет.
Где трепещет сухая осока,
Обнажённая стонет ветла —
Гулом крови,
Движением сока
Жизнь как будто недавно была.
А теперь, словно в доме без окон,
В этой чёрной воде подо льдом
Затаился воинственный окунь,
Дремлют чуткая щука и сом.
Ходит солнце по низкому кругу,
Гаснут стылые дни вдалеке,
Чтобы снова по кроткому лугу
Вышла цапля к остывшей реке.
Это дерево знает и птица,
И вода понимает,
И твердь:
Можно заново будет родиться,
Если только рискнёшь умереть.
* * *
Пусто.
Ни крика, ни эха.
Торчит, как обида,
В поле трава из-под снега
Сиротского вида.
Превозмогая
Терпеньем жестокое время —
Былка сухая,
Давно потерявшая семя.
В звёздные верши
Минувшая канула
небыль…
Что её держит
Под этим неласковым небом?
Травы и люди…
Мороз пробегает по коже:
Как мы по сути,
По судьбам нелепым
Похожи!
В этом же поле,
Где ветер гудит не стихая,
Плачу от боли —
Такая же былка сухая.
* * *
Какие сиротские зимы!
Унылая слякоть с утра.
По хлябям невообразимым
Кочуют сырые ветра.
Есть время сугробов и грядок,
Но скажет вам ныне любой:
И этот извечный порядок
Даёт непредвиденный сбой.
Погода турусы городит,
Кривляется всем напоказ.
Ах, что-то неладно в природе!
А может быть, всё-таки в нас?
ВОСПОМИНАНИЕ
В день, когда глазам бело до рези
И струится холод голубой,
Хорошо в дороге дальней грезить
Светлой и натопленной избой.
Все иные радости — пустое;
Если вдруг задремлешь невзначай,
Снится только самое простое:
Печка раскалённая да чай.
А потом, намёрзшемуся вволю,
Долго будет видеться в ночи
Белое заснеженное поле
И следов холодные лучи.
* * *
Метель в Москве —
Какое чудо!
Среди машин и галдежа
Летит, как будто ниоткуда,
Снег, над бульварами кружа.
И чудится: идёт сраженье
Добра и зла
В кромешной мгле,
Чтобы к утру
Преображенье
Нам просияло на Земле.
ОТТЕПЕЛЬ
К ночи сгущается воздух сырой,
Вольно и наспех прошитый капелью.
Пахнет в округе набухшей корой,
Дымом печным и оттаявшей елью.
Забуксовало зимы колесо —
Дерзко и весело царствует влага!
В зыбком тумане
Почти невесом
Звук торопливого женского шага.
Снега январского жалко до слёз…
Много ли проку в такой канители,
Если ненадолго и не всерьёз
В чаще лесной затаились метели?
Их возвращения не тороплю,
Видимо, свыкся с погодой сырою.
Утром остывшую печь затоплю,
Стол на двоих, как бывало, накрою.
Красная скатерть, хмельное вино,
Встречи на миг, остальное — разлука.
Буду смотреть в зоревое окно,
Ждать понапрасну условного стука.
Лучше б весь мир занесло, замело,
Снежная запеленала одежда…
Необъяснимо такое тепло.
Необъяснимее только надежда.
ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ
Летит, прогнозами нечаемый,
Из галактических прорех
Неосмотрительно отчаянный
И обречённо поздний снег.
Над городами и над пашнями
Уже весенними вполне.
И эта дерзость бесшабашная,
Необъяснимая,
По мне.
По мне,
Поскольку откровения
Невыносимо серых дней
Не стоят одного мгновения
Полёта к гибели своей.
* * *
Какая долгая зима!
Луны лучина…
Давно я понял:
Свет и тьма
Неразлучимы.
Не зря струится белый снег
Из мглы кромешной,
Когда бредёт,
Не видя вех,
В метели пеший.
Да я и сам блуждал в ночи,
Ведомый роком,
Пока не вымолил свечи
В окне далёком.
Среди бесчисленных огней
Живётся проще,
А я с тех пор иду за ней
Почти на ощупь.
Дорога к истине крива,
Черно над нею.
Свеча горит едва-едва,
Но с ней виднее.
|
