ПОЭЗИЯ

ЛИКИ
Сколько их передо мной прошло
Знаменитых, также незаметных,
Сколько душу кровью обожгло
Трудных судеб,
болью – мыслей светлых!

Потому теряя естество,
Покидая скорбную планету,
Чую нерушимое родство,
Кровное единство с Русским Светом.

ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Малиновка весёлая поёт
В помолодевшей яблоне напротив…
Весь к солнцу встрепенулся огород,
Точней, что не лежит, на огороде.

А что лежит, темнеет и гниёт,
Недолго на земле ему валяться…
Вот так и ты, как этот огород,
Пока живёшь,
cтарайся выпрямляться.

***
Страна моя не дай мне отойти
Надолго от твоих забот всечасных,
И не лиши томительного счастья,
Всех испытаний на твоём пути.
Я болен тем же, чем и ты больна.
Пусть вместе к нам придёт выздоровленье!
Не посылай соблазна отступленья,
Дай силы грозный путь пройти сполна.
2001

СТРАНА МОЯ
Бьёт по душе нам явь жестокая:
Была стена, была страна.
Как мать нас пестовала строгая,
Блюла, как верная жена.

И вот за трещиною трещину
В ней обнажает молоток.
Я видел в ней святую женщину.
Теперь она –
                     сыновний долг.

* * *
На горе сосна пустила корни,
Озирает землю с высоты.
Ей милей суровый ветер горный,
Чем внизу толкучка и кроты.

Зацепиться можно и за камни,
А внизу сплошные грызуны.
Я — о чём?
О нашем покаянье,
О надеждах сосен и страны,

О рассветах долгожданных, алых.
Ближе к небу — раньше их приход.
Пусть укоренятся сосны в скалах,
Может, и страна не пропадёт.

*  *  *
Я хочу увидеть Знак великий
Среди торга, драк и делёжа?
Вглядываюсь в образы и лики:
- Где ты, не пропащая душа?!

- Не туда глядишь, – мне шепчет кто-то, –
Ты в себя окошко отвори,
Русской песни прерванная нота
Прячется у всех у нас внутри.

В Светлояр озёрный скрылись люди,
Русь на дно сердечное легла,
И оттуда легендарной чуди
Молчаливо бьют колокола.

Потому что
                       мощь Руси не в крике —
В тихой непреклонности души.
Китежа таинственные лики
Зреют в нас.
                       Об этом напиши.

***
Вяжут дней скрестившиеся спицы
Нашу шаль сомнений и тревог:
Срок дадут Руси перебеситься
Или истребит нас грозный Бог?

Всё случалось, то и это было,
Кровь хлестала изо всех аорт…
Ну, а после солнышко светило,
И входил наш крейсер в новый порт.
1986

ВОСПОМИНАНИЕ О БУДУЩЕМ
Устал я пересохшими губами
Печаль былую звать в стихи и в грудь.
Мне хочется из будущего память
На чистый лист бумаги притянуть.

Я вижу день лазурный, незакатный,
Законно торжествующую Русь,
Родное солнце, где исчезли пятна,
Глаза людей, откуда смыта грусть.

Но где восторг души моей?
                                                   Осталась
В ней тёмных чувств густая полоса.
Иная,
           непомерная усталость
Мне плечи тяжелит, слепит глаза.

Хранитель ангел прошептал:
-Не шутки —
Прозреть явленье будущей Руси.
Там нужно для неё трудиться сутки,
Всё ей простить, ни крохи не просить.

И вперив очи в белую бумагу,
шепчу себе:
-Голубчик не спеши
В грядущий день, не торопи отвагу,
Позволь дозреть готовности души.

К врагам России издавна суровы
Леса родные, степи и снега.
Но как ни велики у нас сугробы,
Уходят в шелковистые луга.

Да здравствует святая неизбежность
Кончины войн и таянья снегов!
И да воскреснет в сердце нашем нежность,
Она друзьями делает врагов.
8 апреля

*  *  *
Когда стою у бездны на краю,
Куда толкают родину мою,
И думаю, не зря ли я пою.
Когда же вижу чьи-нибудь глаза,
Где веры и любви блеснёт слеза,
Я делаю от бездны шаг назад
И ставлю грусть свою на тормоза.

МАТРЁНА
У Матрёны фигура  —как тополь.
А с чего? Не приложишь ума.
В сорок первом пропал её Степа,
Шестерых подымала сама.
У Матрёны глаза молодые,
Как и сорок годочков назад.
С внуком что приключится — подымет,
Доведёт до ума правнучат.
Голова у Матрёны седая,
Не таит ничего никогда.
Есть и тайна, большая, простая,
Вековечная тайна труда.
Есть на свете одна только сила —
Вековечная сила любви.
Тем живёт, тем и дышит Россия
Перед миром и перед людьми.

РОДИНА
Не мы ль тебя топтали и теснили,
Чужой на помощь призывали ум,
А собственным безумием казнили.
Ты выдержала всё врагам на страх.

Пусть злобствуют в прищуре и в оскале.
Произрастала вновь у нас в сердцах,
Зелёными и крепкими ростками,.
Отряхивая бесконечный прах.

Нам помогала и Садовника рука.
Не обходилась без прополки грядка.
Да вырастет у каждого ростка
Надёжная охранная оградка!

И вновь вперёд наперекор ветрам,
Навстречу лихолетьям и морозам
Поднимется высокая как храм,
Окрепшая российская берёза.

ОРДЕНА
Колени не гнёшь –
Не в чести, не угоден.
Но Родина всё-таки   
Прямо встаёт.
Я каждому дал бы
Медаль или орден
Кто честно сегодня,
В России живёт.
Кто трудно живёт,
Кто себя не возносит,
Чьей силой всегда
возрождалась страна.
Но только награды
Такие не просят,
Помеха для дела
Порой  ордена.

И КТО ИМ ЗНАЕТ СЧЁТ?
Ох, никому на свете не отказано
В забвении, а в памяти — вдвойне.
Хотя не всё ещё, конечно, сказано
О самой тяжкой на земле войне.

Не до конца развязан страшный узел,
По ветру не развеян старый прах.
Я не о тех, кто дрался или трусил —
Я снова о военных штрафниках.

Меня война росою оросила,
Продлила чуть ли ни на век года.
Они же, непрощённые Россией
Её простили сами. Навсегда.

Какая где бы ни была «дыра»,
Бушлаты поменяв на плащ-палатки,
Телами затыкали без оглядки.
«За Родину, за Сталина, ура!»

В земле чужой
Под каменными «бургами»
Лежат они.
И кто им знает счёт?
Их окрестили в лагерях придурками,
Россия их святыми назовёт.

РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ ЭФИРЕ
Набит до отказа шумами и писком,
И говором русским, немецким, английским…
Огромный планетный эфир-вавилон.
Попробуй-ка втиснуться в диапазон!
Ведь многим любителям очень уж надо
Набить чью-то голову собственной правдой.
Такой правдолюб не особенно рад
Соседству иных всеобъемлющих правд.
Но как же стучать одинокому сердцу?
В сто раз увеличить свои килогерцы?,
Умчаться картинок поверх и   речей
Туда, где эфир безвозвратно ничей?

СЕЛО ТОПОЛЬНОЕ НА АЛТАЕ
Водопада блещущая сабля
Над скалой. Сто метров высота.
Радужно сияют всюду капли.
Сказочные, чудные места!

Даже в беспросветное ненастье
Здешние вершины и ручьи
Не натянут как попало, наспех
На себя осенние плащи.

Только ярко, радостно и чисто,
Чтоб везде явить благую весть.
Говорят, что ангельская пристань
Не в краях заоблачных, но здесь.

Верю - под небесными лампадами
Прячется Божественный приют.
Метеоры вдоль Ануя* падают -
Значит, люди скоро запоют.

В хвойной мгле покачивают сосны,
Словно люльку, светлое село.
Милое, лови ночные звёзды.
В мире тебе явно повезло!
----------------
Ануй - река, протекающая через село.

ЧЕПОШ*
Пещерный ящер логово искал,
И утомился,
вырыл среди скал
Глубокое ущелье, изнемог
И замертво на голый камень лёг.
Заснул дракон на долгие века,
С ним рядом улеглась Катунь-река.
Он ткнул ей в берег свой громадный нос,
И превратился нос в крутой утёс.
И кедрами могучими оброс
Распластанный в горах драконий хвост,
Ковром роскошным сделалась спина.
— Ждал чудище узреть —и вот те на!*—
Воскликнул поражённый человек,
Когда готовил здесь себе ночлег.
Был уголок так чуден и пригож,
Что сделался селением Чепош.
Теперь в селе живут мои друзья,
У них однажды ночевал и я.
-----------
*Вот те на! (алт.)

АКАФИСТ КУЛУНДЕ
              П. П. Дедову
Ты была вся снегами устелена,
А теперь в изумруде постель…
Озираю светло и растерянно
Твой простор, кулундинская степь.

Широтою своей обозначила
Мне надолго родительский дом.
С малолетства военного нянчила
Дух и руки крестьянским трудом.

Я приехал в деревню не выспаться,
Дела много, не время гостить.
Вон берёзы над избами высятся,
Напрягаются лист распустить.

На подворьях запахло соляркою.
Трактора приготовились в бой.
Рад, что ты, моя прелесть неяркая,
Остаёшься, как прежде, собой.

Что ночами усеяна звёздами,
Днём стараешься людям служить,
Что глотнул кулундинского воздуха,
Можно дальше сражаться и жить.

ВАСИЛЁК
Рядом с рельсом,
У черных крепежных болтов,
Неожиданным светом ударив,
Засинел василек,
Между шпал расколов
Мир щебенки, железа и гари.
Соловьиная синь
Над мазутом парит,
Заливается с грохотом рядом:
-Ничего не отринь,
Всё в себе отвори
В мир любви, напряженья и радуг.

ПРЕДГРОЗЬЕ
Сухие листья ветер завертел,
За ветхий пень
крапиву выдал замуж,
Погнал метлою тысячи чертей
И сотни тысяч грешников на шабаш.
Густая нежить мчит в соседний лес,
О ветки спотыкается,
зверея.
И хрустнула одна:
-Помилуй, бог,
И делай, что положено,
скорее.
-Но что же может сделать бог грозы,
Сломать меня? —
Мне прошептала вишня.
-Спаси меня, хозяин мой,
спаси!
Ты для меня и небо и всевышний.
-Спаси...
Но как же мне тебя спасать?
Что я могу
Такой ужасной ночью?
Всё то, что могут эти небеса.
И больше,
если только ты захочешь.

ОСЕННИЕ СТИХИ
Прощай, земля!
В изменчивом покое
Раскручивая извечную игру
Опять твои серебряные кони
Дрожат от нетерпенья на ветру.

Прощай.
С твоих озёр взлетают утки
В дождливую безрадостную муть.
Синеют запоздало незабудки
Но ты свои печали позабудь.

Прощай.
Да обозначатся в тумане
Сквозь долгие метели и снега
Цветы, которым нет ещё названья,
Надежды несказанной берега.

В ПОИСКАХ РАЯ
Плуг —на поле, поле —словно камень.
На пределе люди и быки.
В этот рай тянули нас веками
Грозный,
Пётр,
потом большевики.
Нас к мечтам о рае приучили,
Приручили к сказкам и дымам,
Мол, по ней, по борозде бычиной,
Попадёшь в свой розовый туман.
В стороне от западной свободы
На восточном ледяном ветру
Путь наш лег через огни и воды,
А теперь —под звуки медных труб.
Искушают многие прилоги
Родину усталую мою.
Мы бредём, угрюмо ставим ноги
В тот же след и в ту же колею.
В сторону зовёт от вечных пашен
Нас куда-то медная труба.
Самый хмурый путь для нас не страшен,
Нас пугает легкая судьба.

НЕ ВЫЧЕРКНУТЬ!
На площади Красной лежит одинок
Тот Путник, что красную смуту зажёг,
Злодей для кого-то, кому-то отец,
Палач и безбожник, творец и мудрец.
Его неподвижный, безжизненный прах
Внушает кому-то по-прежнему страх.
А кто-то в стране до сих пор не забыл,
Как поднял он нас и весь мир на дыбы.
Мы помним удары фашистской орды,
Парад сорок первого в бездне беды,
Парад сорок пятого в громе побед,
Улыбки Гагарина солнечный свет,
Да, всё на великой крови. Потому
Не вычеркнуть это из нас никому!
22 апреля

***
Как время нас ни измочаливает,
Как ни задерживает рост,
Первопричинно, изначально мы
Потомки неба, дети звёзд.

И в степь какую бы безбожную
Судьба порой ни занесла,
Сквозь пыль слепящую дорожную
Она горит —
                    твоя звезда.

*  *  *
–Ты не исправишь эту жизнь,
Не совладаешь с чёрным веком, —
Господь мне шепчет. —
-Продержись
Хотя бы просто человеком.

На гребне нынешней волны
Не утони в базарной луже,
Не стань подручным сатаны,
Моим подобьем ты Мне нужен.

ЛОДОЧНИК
Эй, на гребне удержись ты!
 Правь сюда! Здесь ветер лег.
Да… Кому пирога жизни,
А кому – её пирог.
Говорят, что на том свете
Все меняется,
Но мне,
Не скажу, что дорог ветер —
Мне надежней на волне.

ЗЕРНО
Ты помнишь, как в поле картошку
Себе на прокорм собирал,
Об этом забыть невозможно.
И всё-таки надо. Пора.

Ты помнишь, как прутиком хилым
Склонялся всю ночь над станком.
Откуда брались только силы!
Но время забыть и о том.

Чтоб мрачных с отечеством шуток
Судьба повторить не смогла,
Заросших травою маршрутов,
Торить россиян не звала.

Не должен твой будущий правнук
Опять под завязку хлебнуть
Славянской отчаянной правды.
Но где же он праведный путь!?

И как  нам в скитаниях века,
Грядущего века страны
Зерно сохранить человека
Без гроз, без нужды, без войны?

ВОЗНЕСЕНИЕ
Итак, твой дух уже не жертва,
Он поднимается наверх.
Внизу — пылающее жерло,
Вверху —спасённый человек.
Он озирает землю сверху,
Никак не веря в то, что нет
Ни зла, ни тьмы, ни прочей скверны,
А только радость, только Свет.
И в этом вся загвоздка наша —
Наскучить может благодать,
Когда полна даяний чаша,
Нас тянет снова в дымный ад.

***
О, этот неизменный долг служебный —
Сквозь ад земной брести за веком век,
Пока в себе самом клинок волшебный
Не откуёт упрямый человек.

НА СТОЯНКЕ
Грозой ночной сменяется жара
Пока в костре довариваем кашу
И молимся: пусть нашего костра
Дождь не коснётся, тучи не накажут.

Но ливень не обходит стороной,
Сверкает молний гневными глазами:
-Какой безумной голове земной
Небесное приснилось наказанье?!

Откуда эта в сердце слепота,
И страхи, и нелепые укоры?
Не ждите люди Страшного Суда,
Не сравнивайте Бога с прокурором.

Откройте шире сонные глаза.
Мир не построен на законе мщенья.
Когда приходит новая гроза,
Она приносит только очищенье.

Готова каша, ставим в пламя чай.
Поужинали. Просим у Вселенной
Не выплеснуть нас бедных невзначай
Из котелка планеты…
вместе с пеной.

*  *  *
«Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный…» -
Опять поётся  на Руси.
Мы возвратились снова к барину,
И бой и гой ему еси!

Уж не цыплят теперь готовим —
Горячих к завтраку собак,
В господских завереньях тонем,
Что дело наше — не табак.

Что россиян врагам не слопать,
Что в русской яме виден свет,
Что начеку ракета «Тополь»,
Которой равной в мире нет.

Ах, Русь, святая простота!
Мы жаримся в аду и чуем,
Что мир спасётся только чудом.
Да сбудется сия мечта!

*  *  *
Нет сил никаких реагировать пылко
На то, как бесчинствует жизнь-молотилка.
Всё рушит, что свято, всё славит, что тошно.
Когда же закончится шабаш безбожный?!

НОВЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ
И вертится ещё земля,
И здравый смысл пока что с нами,
Чтобы недолгий пир жулья
Не счесть за вечное цунами.

Перед заутреней алтарь
Особо атакуют бесы,
Зане грядёт Священный Царь,
Небес разодрана завеса.

Прихода Бога ждём давно,
Но спящих Он спасти не может.
Скисает доброе вино,
Когда теряют силу дрожжи.

Так подними же личный меч
На лень свою, на безрассудство,
От них Россию уберечь —
Сегодня главное искусство!

«И если гром великий грянет
Над сворой псов и палачей,
Для нас всё так же Солнце станет
Сиять огнём своих лучей!
... Это есть наш последний
              и решительный бой…»

*  *  *
Можно объяснить, понять, простить
Тех, кого Россия не простила,
В ком былая ярость не остыла
Ей за непрощенье отомстить.

Но попробуй объяснить, поэт,
Умникам иным высоколобым,
Что поток их непонятной злобы
Им самим приносит только вред.

***
Да будет воля, Господи, твоя
На палубе пиратского корвета,
В который, беззаконий не тая,
Мы превратили бедную планету.

Уже и мачты падают от гроз,
И в дырах паруса, и еле дышим,
И Богу за вопросом шлём вопрос,
И Отвечает,
           только мы не слышим.

***
Включаешь дома телевизор
Любую из программ подряд , -
Такое чувство, будто вызвал
К себе в квартиру сущий ад.

На сковородках поместиться
Всем не хватает места, что ж,
Мы просим адских инвестиций
На их штамповку и делёж.               

***
Моё смиренье не кладбищенский
Покой, не Божий страх, оно
Не просит милостыни нищенской.
Но словно старое вино,

Пройдя все стадии брожения,
Спокойно ждёт своей судьбы —
Пусть даже мимо с небрежением
проходят.
Не прокиснуть бы!

СЛОВО
По старым истинам скучаем,
Простые рифмы возвращаем:
«Поэт— сонет»,
«Любовь» и «кровь» —

Но если слово вправду ново,
Его как встарь рождает Дух,
Своей судьбой оно готово
Платить за звук, речённый вслух.

ПОРТРЕТ ТОВАРИЩА ПО ПЕРУ
Брезгливо сторонится моды
Не терпит всевозможный грим.
Он из калужских, той породы,
Что не забыла третий Рим.
Считает, что, отбросив сплетни,
Добро должно быть с кулаком.
Предпочитает край передний,
Который на Руси кругом.
Жива поэзия такими,
И не меняется народ.
Я вслух не называю имя.
Пусть друг по-прежнему поёт.

СОНЕТ ПАМЯТИ ВАЛЕНТИНА КУРБАТОВА
Мне довелось с ним встретиться однажды
В старинном городе, и случай тот помог
Удвоить родники духовной жажды,
Что завещал советско-русский Бог.

Его душа в себя впитала свято
Беззвучный шёпот древних псковских книг,
Великий лик яснополянского собрата
И порчей не задетый нынешний язык.

Теперь в открытые ему святые небеса.
Молитвы шлём для творческого духа.
Бессмертно Слово. Не грозит коса.
Не уничтожит мира смерть-старуха.

Он светлый вестник веры — не войны,
Когда смирятся даже слуги сатаны.

ПАМЯТИ АЛТАЙСКОГО САДОВОДА
За жизнь ему достались три войны,
По ордену от каждой и по ране
И две отсидки в десять лет длины,
Одна – в Майданеке,
другая – в Магадане.
Но для горы подземные толчки –
Лишь повод выше к небу приподняться.
Склонилось небо прах его почтить,
Зачитывают солнечные святцы.
Сады вокруг построились окрест,
Как роты на последнюю поверку.
И если боги в этом мире есть,
То тоже поклонились человеку.
И если рай – фантазия богов,
То сочинён, конечно, на Алтае
Где среди дивных гор и облаков
Причудливые образы витают.
Ушел солдат, философ, садовод,
Ушёл туда, где все мы,  к счастью, будем.
Ушёл как сплав работы и невзгод,
Ведь из него и делаются люди.
1980

ПРИТЯЖЕНЬЕ
Среди предательств на исходе сил
Кому печаль небесная неведома?
Кто в сердце изнемогшем не носил
Прощанье и прощенье миру этому?

Но Сказано, что новый примет крест
Оставивший его на полдороге.
Так добреди до тех священных мест,
Где всюду правят ангелы и боги.

И сохрани мечтательный восторг
Полётов ввысь, пока сидишь на ветке.
Мир грозен, ненадёжен и жесток,
но нет другой нам форточки из клетки.
Случится встретить на своей тропе
Ожог свинца иль гибель в катастрофе,
С улыбкой поклонись такой судьбе
За вечно недописанные строки.

*  *  *
Слухи о конце весь мир тревожат.
Потому пророком назову
Каждого, чья вера непохожа,
А душа походит на траву.

Милая, мы вместе в жизни маемся
Много лет среди сибирских вьюг.
Гнемся муравой, да не ломаемся,
Не грустим, что где-то вечный юг.

Потому что корешками держим
Нашу степь и путь далёкий в ней.
В ноябре житейском мы всё те же,
Что в апреле, даже веселей.

Мы теперь — ковыль с надёжной проседью,
Где хранятся сказки о весне.
Нам бы вместе нашей тихой осенью
В одночасье лечь под русский снег.

Чтобы вновь проснуться в изумруде
С молодой улыбкой на лице.
Почему не помечтать о чуде
Среди мрачных слухов о конце!

ЧТО ВОЗЬМУ Я
Говорят, по велению Бога
Наступает эпоха Огня.
Что возьму я с собой в дорогу,
Если  Бог позовёт меня?
Дом в деревне и всю Издревую,
Невеликую речку Иню.
Ель прямую, берёзку кривую…
Это всё неподвластно огню.

Также Пушкина, Тютчева, Блока,.
Кряж Алтая, коней в степи…
Ведь и здесь ни  с какого бока
Не сумеет огонь подступить.
Что касается огнеопасных
Ликов родины прежней моей,
Взял бы вместе белых и красных,
Пусть помирятся среди огней.
Что касается всяческой плесени,
Разъедающей нас давно,
Без меня и без мыла лезет.
В щель эпохи,
Какой – всё равно.

* * *
Нагнали ненастье холодные ветры,
И в небе темно, и в душе вороньё.
Вздыхаем по прошлому —кажется светлым
Его отошедшее в память быльё.

Но вспомни —и там мы когда-то вздыхали,
И воздуха нам не хватало в груди.
Дышали надеждой, держались стихами,
Что свет и тепла всё равно впереди.

В ПОРТУ ВЕЧЕРОМ
Ныряет в воду солнца шар бордовый,
Дрожит вода от лошадиных сил.
Приходит час и нам отдать швартовы,
Как отдаёт их старенький буксир
Под кашель дизельный.
Покинем пристань-тело.
Куда девать оставленный тоннаж?
Что душу ожидает за Пределом?
Вода внизу бормочет «Отче Наш».

***
Двадцать пять плюсовых.
На дворе уже осень.
Но такая кругом развесёлая синь,
Что ушёл бы Наверх,
Все дела позабросив,
Если б двери как в детстве
Открыло «Сим-сим».
Накатило. Взмутило.
И вдаль отлетело.
Я очнулся
Лежит карандаш на столе.
Напрокат нам даны
Эти руки и тело.
И вернуться придётся не к Небу –
К земле.

* * *
Сколько раз я глупо и, упрямо
Загорался, гас, потом чадил.
Попадал в одни и те же ямы
Боже, как же Ты меня щадил!
Заставлял одуматься, подняться,
Зажигал потухшую свечу…
Вспоминать потерянные святцы
Сил моих не хватит, не хочу.
Да и забываются печали.
Что ещё могу я написать,
Прежде чем взлечу или отчалю
Из чехла земного в Небеса?
Вспомнится обилие заплаток?
Нет, с чехлом мне, в общем, повезло.
Почему же хочется заплакать
Молчаливо, коротко, не зло.
Может быть, о том, чего глазами
Не узрел в прижизненном кино?
Тоже нет.
Грущу о несказанном,
Что сказать поэту не дано.
9 апреля 2013

БЛИНЫ
Не скажу, на время,
на совсем ли,
Из своей заоблачной дали
Боги вновь спустились к нам на землю,
Но и черти прут из-под земли.

Прут, как на дрожжах, в земное тесто,
И кипит планетная квашня.
Жарче прочих достаётся пресным –
Падают в сковороду плашмя.

ПТИЧИЙ ГРИПП
Из камышей ружейные дуплеты
В небесную гремят голубизну —
И лебедь, украшение планеты,
В озерную пикирует волну.
Зачем далёким перелетом мучил он
Свои крыла? Божественно красив,
Увы, он даже не пойдёт на чучело,
Сожгут его, соляркой оросив.
Везде слышны болезненные хрипы,
Но лебединой в этом нет вины.
Не птичьим мы, а долларовым гриппом
На всей планете сплошь заражены.
И вылечат не ружья, не вакцины,
Не карантина строгое число —
Спасёт полёт высокий лебединый
Над хлябями, куда нас занесло.  

ПЕРЕВОДЫ

Французская поэзия:

Франсуа ВИЙОН (1431 или 1432 — умер не раньше 1491)

БАЛЛАДА ИСТИН НАИЗНАНКУ
Куда приятней запах сена
Травы, которая растёт.
Милей земные перемены,
Чем неподвижность всех высот.
Любая жизнь опасней тлена,
Клочок земли важней Вселенной.
Нам глупость знания несёт.
И лишь влюбленный знает всё.
Венера рождена из пены.
Цветок сухой сулит нам плод.
Огонь выходит из полена.
В морозы тело солнца ждёт.
У верности сестра —измена.
Свобода зреет в муках плена.
Несчастье радости пасёт.
И лишь влюбленный знает всё.
Хмельному море по колено.
Хромой свой дом скорей найдёт.
Нахальный молится смиренно,
Когда увидит смертный вход.
Разрушит жизнь любые стены,
Фома уверует мгновенно,
Его сомнение спасёт.
И лишь влюбленный знает всё.
Кто путь земной прошёл без крена?
Наверно, полный идиот.
Жизнь —неизменная арена
Для истины наоборот.
Вращают спицы колесо.
И лишь влюбленный знает всё.

Поль ВАЛЕРИ (1875–1945)

КЛАДБИЩЕ В МОРЕ
Мелькают в соснах призраки и птицы,
На ветки ветер медленно садится.
В седых бровях прозрачная вода
Таит неугасимое мерцанье
И глубины подводной созерцанье,
Где шум земной не слышен никогда.
О вечная вечерняя прохлада!
О тайная нерасхитимость клада!
Здесь не у дела расторопный вор.
Я здесь дышу своим подводным дымом,
Пою хвалу подводным серафимам
И славлю праздник перемены форм.
Священный дом, где души отдыхают.
Вверху над ними ангелы порхают.
Дом этот отвоёван у земли.
Он среди рыб, среди морской капусты,
В нём не бывает грустно или пусто.
И бесы овладеть им не смогли.
О море неисполненных пророчеств,
Оно нам всем оказывает почесть
Сияньем отражённым вечных звёзд,
Чередованьем тишины и бури
И тем, что в неразгаданной лазури
Змий вечности закусывает хвост.
Попутный ветер —значит, жить придётся.
Но в Книге жизни лист перевернётся —
И мы плывем неведомо куда.
Где шелестят нам новые страницы.
Мелькают светотени, люди, птицы,
Плывут иные судьбы и суда.

Гийом АПОЛЛИНЕР (1880–1918)

МОСТ МИРАБО
Под мостом Мирабо тихо плещется Сена,
Её чувства одеты в гранитные стены,
Никому не уйти от житейского плена.
Мы глядим в молчаливую даль,
С нами вместе безмолвна печаль.
Мы вложили друг другу ладони в ладони.
Верим в мост наших чувств,
Что на нём не утонем.
Может, счастье когда-нибудь
Где-то догоним,
А пока изучаем туманную даль,
С нами вместе безмолвна печаль.
Наши страсти, как эти бегущие воды,
Повинуются вечным законам природы.
Как медлительны дни, как стремительны годы.
Как бывает обманчива светлая даль,
С нами вместе безмолвна печаль.
Повторяется мост Мирабо и его одинокая Сена.
Повторяется смена часов и недель перемена.
Повторяется то, что всегда неизменно, —
Мы глядим в бесконечно манящую даль,
С нами вместе надежда, любовь и печаль.

Суфийская поэзия:

Низами ГЯНДЖЕВИ (1141–1209)

* * *
Лунолика и прекрасна ты, творение Хотана,
Кипарис напоминает молодая прелесть стана.
С золотым свеченьем солнца из рассветного тумана
Я глаза твои сравнил бы, нет и тени в них обмана.
Розой палевой могла бы ты украсить сад султана,
Но Аллах послал поэту свой цветок благоуханный.
О сокровище природы, о подарок первозданный!
Наслаждаюсь и любуюсь я тобою неустанно.

Китайская поэзия:

Су ШИ (1037–1101)

ПРЕДУТРЕННЯЯ ДУМА
Ветер чуть колышет облака.
Озеро. Ночная тишина.
В тёмной чаше среди тростника
Плавает заснувшая луна
Снятся чайке думы рыбака.
Спит река и тоже видит сны.
Вдруг, сверкая, рыба рассекла
На воде спокойный лик луны.
Я иду по влажному песку,
Неотрывно тень за мной бежит.
Вековую уношу тоску,
Что с утра в душе моей лежит.
Наша жизнь —как призрачный халат,
Сшитый не из ткани —из тревог.
Редко встретишь безмятежный взгляд
Среди трудных судеб и дорог.
А петух сыграл селу с утра
Несколько своих горластых гамм:
Объявляет, что пришла пора
За работу браться рыбакам.
Лодку отвязал, стащил с песка
И себя увидел вдалеке…
Кажется подобьем лепестка
Мой челнок в озёрном тростнике.

Ли ЦИНЧЖАО (1084–1151)

ХРИЗАНТЕМА
Зелёная и нежная листва,
Прекрасен лепестков узор певучий…
Не стоят ничего мои слова,
Чтоб выразить всю красоту созвучий.
О хризантема, осени дитя!
Твой стойкий дух —хозяин непогоды.
Поверх унынья красотой светя,
Ты дивное творение природы.
Пусть ярче сливы ранние цветы,
Сирень чарует тонким ароматом.
Они не могут поместиться рядом
С твоим неярким всплеском красоты.
Спасибо, что измученному сердцу
Даёшь в твоём сиянии согреться.

Английская поэзия:

Уильям ШЕКСПИР

65 СОНЕТ
Поскольку даже горы и леса
Меняет и уничтожает Лета,
Как уцелеет дивная краса
Недолго нас чарующего лета?

Никак не может Времени сундук
Сберечь живую прелесть нежной розы,
И скалы каменные чувствуют испуг,
Когда подземные толчки несут угрозы.

Пугающий финал! Но как же сохранить
Священной Красоты волшебный камень?
Как дальше оберечь святую нить,
Сокровища хранящую веками?

В поэзии течёт спасительная кровь,
Алхимия чернил спасёт мою любовь.

МОНОЛОГ ГАМЛЕТА
(Вольное переложение)
Быть иль не быть —вот жизни суть.
Что лучше: сгинуть мирно под ударом,
Как кролик, зачарованный удавом,
Или удар обидчику вернуть?

Зачем? Конечно, проиграть в итоге
В борьбе со снами, сомном передряг.
Ведь тлен земной —неотвратимый враг —
Нас ждёт всегда в конце любой дороги.

Бездействие заводит в дебри зла,
А мысли —в паутину колебаний.
Бывало, что в раздумьях погибали
Великолепные и славные дела.

Как очевидность тягостно длинна!
Как иногда она невыносима!
Как нас загробная притягивает сила
Забыться навсегда в объятьях сна.

Уснуть и видеть светлые мечты,
Какие людям обещают святцы, —
Просветы рая среди адской тьмы…
По-разному картины смерти снятся.

Нас в трусов превращает новизна
Той жизни, что считается небесной.
Возможно, мы окажемся над бездной,
Где райская не скоро ждёт весна.

Самоубийство —слишком лёгкий выход
Покинуть мир торговцев и вельмож,
Неправедных судов, случайных выгод,
А главное — обитель подлых рож.

Никто не знает, что на новом свете,
Каким окажется потусторонний дом,
Что за виденья новосёла встретят.
Ведь все находимся в неведенье слепом:

Решимость умереть колеблет мысль,
Сомненья нас удерживают страстно —
Уйти навеки в тёмное пространство,
Твердим себе: «Согнулся —распрямись!»

Офелия, божественная нимфа!
Склонись в молитве нежной надо мной,
Грехи страдальца твоего омой
Священным светом золотого нимба.

Джон ДОНН (1572-1631)

ВЕЧЕРНЯ В ДЕНЬ СВЯТОЙ ЛЮЦИИ,
САМЫЙ КОРОТКИЙ ДЕНЬ В ГОДУ
День Люции. Такое время года,
Когда сияет день лишь семь часов.
Едва закат свой допила Природа,
Как ночь закрыла солнце на засов.
И я ни жив ни мёртв простёрт на ложе
С душой, незримо тонущей в крови.
Мучительно обдумываю, что же
Со мной творит алхимия любви?
Ещё живой, с ногами и руками,
Похож на некролог или на камень.

Она ушла. Повсюду жизни торжество —
Вокруг себя взгляните те, кто любит:
Природа сущее не губит, не голубит —
Сок беззаботно выжимает из всего.
Порядок этот на планете вечный:
Разлуки, встречи в душах и в телах
Прервутся —ветер жизни встречный
Являет новый лик, сметая прах.
Но эти мысли не утешат сердца,
И никуда от гибели не деться!

Она мертва. Но очевидному не верь.
Смерть покорить живущее не может —
Один отрезок жизни подытожит,
Другому тотчас открывает дверь.
Любовь казнит и сразу возрождает —
Известен каждой твари сей закон.
Он радоваться жизни вынуждает,
А я тоской смертельной ослеплён,
Забыв о жизни, радости, о сути,
Киплю в любовном, но пустом сосуде.

Она ушла. Так слово говорит,
Которому на медный грош не верим.
Природа же своё бессмертие творит.
И я готов стать каплей, веткой, зверем,
Чтобы в мир иной умчаться вслед за ней.
Влюблённые, стремитесь к Козерогу,
Торите светлую любви дорогу.
Моя —мертва. Лежит среди камней
В день Люции, что празднует Природа,
Как самый краткий среди прочих года.

Индийская поэзия:

Рабиндранат ТАГОР

ГИТАНДЖАЛИ –
ЖЕРТВЕННЫЕ ПЕСНИ
(фрагменты)

***
– Поведай, узник, кто поверг тебя
В мучительно-блаженные оковы?
- Свободу бесконечную любя,
Поддался сам на каторжные зовы.

Во всём Тебе хотелось равным стать.
Заснул надолго, пробудившись, понял  —
Не по плечу такая благодать,
Слабы усилий оказались кони.

Мечтал корону царскую надеть,
Земное зло поставить на колени.
Но не сумел собою овладеть.
У самости оказываюсь пленник.

Молитвы постоянные твержу,
Вокруг Тебя, незримого, брожу.

***
Ты бесконечным сотворил меня,
Так жребий мой определило Слово.
Освобождаюсь, песнями звеня,
Сосуд свой бренный наполняю снова.

Я лишь частица Флейты золотой,
Несущей в жизнь серебряные звуки.
Из жизни в жизнь последователь Твой,
Так и не вникший в существо Науки.

Трепещет сердце от касаний Рук.
Смешной земная кажется ученость,
Во мне царит Твоя неизречённость,
Но видишься порой как лучший друг.

Являешься откуда – неизвестно,
В душе находишь неизменно место.

***
Когда Ты мне повелеваешь петь,
От счастья и от гордости пьянею.
Готов любую боль перетерпеть,
Как с наслажденьем оставаясь с нею.

Все горести уходят из меня,
Над морем бед лечу подобно птице.
Надеюсь, что мелодия моя
И для Твоей свирели пригодится.

Нет, верю песнь моя нужна Тебе.
Гармония необходима миру:
Траве, цветам, деревьям и судьбе –
Всему, на что настраиваю лиру.

Крылом касаюсь, позабыв про плоть.
Считаю другом, но ведь Ты– Господь.

Махмуд ИКБАЛ (1873-1938)

СОТВОРЕНИЕ АДАМА
Заявила Любовь:«Сын явился на Свет».
Красота прошептала:«Явился ценитель».
Пригорюнилась Смерть: «Мне грядущего нет,
Не земле появились бессмертия нити».
Спор закончила Жизнь: «Я томилась в ночи,
У безмолвного Неба просила просвета.
И решила — почаще живи и молчи,
Всё равно нас Господь не оставит без Света».

ИСКУШЕНИЕ АДАМА
И радости и скорби выше сна,
Пускай по-райски он блаженно сладок.
Ждёт понимающего вечная весна –
Познание живых и мёртвых грядок.

Добра и зла извилиста черта,
Но не должна внушать живым боязни.
Разнообразна также Красота,
И смерть не равнозначна грубой казни.

Пока над всеми нами власть судьбы
И алчные житейские волненья,
Бессмысленно пред Богом преклоненье,
Мы безнадёжно жалки и тупы.
О пробудись! Стань знающим и первым,
Как истинное Божие дитя.
Пусть капля дождевая станет перлом,
Сознанье и свободу обретя.

Боящийся опасностей и риска
Бессмертия как Я не обретёт.
Бог по соседству, рядом, очень близко…

Хариванш РАЙ БАЧЧАН (1907-2003)

ПЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ
Мой дед стихами называл,
Когда они клубились тучей,
А слов и дел высоких вал
Дышал обилием созвучий.
Когда герои и слоны
Топтали царство сатаны
И раздавался гром могучий.

Отцу поэзия была —
Там, где немало слов туманных,
Акцентов также иностранных
И много серенького зла.
Где звон ручьёв и птичек пенье
Не превышал границ терпенья.
Судьба же свой отсчёт вела.

Стихами то лишь, что прекрасно,
Я с юных лет своих считал,
Что, справедливо, зрело, ясно…
Кумиров всех перечитал.
И кто сегодня в мире пишет,
И кто давно уже не дышит.
Сам  отголоском их не стал.

Мой сын поэзией увлёкся
Тех, кто взорвать её грозит
Кто на виду у всех улёгся
И прохлаждается в грязи.
Таким всегда скучна эпоха,
И хорошо лишь то, что плохо.
От них зловонием разит.

Придёт, надеюсь, поколенье,
Где прадедов наступит чтенье.

Немецкая поэзия:

Иоганн  Вольфганг ГЁТЕ (1749-1832)

ГРАНИЦЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Когда молчаливый
Безродный Отец
Священное Слово
Изрёк, наконец.
Он в громах и зорях,
Бесстрашен и рьян
Забросил на землю
Немало семян.

Мы ризы целуем
И кисти людей,
С волнением ждём
Высочайших вестей.
Но боги дарами
Не балуют нас.
И вот наступает
Безбожия час.

Свирепствуют молнии,
Плещется кровь.
Охвачены смертные
Розой ветров.
Однако упёршийся
В сумрачной мгле
Маячит скалой
На дрожащей земле.

Так где же граница
Людей и богов?
Мы связаны силой
Незримых оков
Творцы ободряют
Потомков земных
А нам надо прочно
Держаться за Них.
У жизни подлунной
Простое лицо –
Нас связь поколений
Скрутила в кольцо.
Бродячих сынов
Ожидает их Дом.
Нам следует чаще
Подумать о том.

Фридрих ШИЛЛЕР (1759-1805)

ОДА К РАДОСТИ
Радость птица неземная
Утвердись в душе людской!
Свет пречистый забывая,
На тебя глядим с тоской.

Изнемогшие не верим,
Что к скорбящим снизошла,
Что открыла падшим двери
И надежду в нас зажгла.

ХОР
Обнимитесь, миллионы,
В неразлучном счастье рук!
Прекратите злые стоны,
Беды пусть исчезнут вдруг!   

Принимайте всё, что будет,
Что сулит не лучший рок.
Обнимитесь крепче, люди,
На скрещениях дорог!

Кто сберёг в мученьях долгих
Чувства нежные свои,
Тем не нужно слушать толки
О вражде и о Любви.

ХОР
Толпы хмурые народа
Влейтесь в радостный союз!
Безразличная Природа,
Убери ненужный груз.

Всё, что в мире ждёт и дышит,
Тоже радуется пусть.
Даже камень пусть услышит,
Что ушла из жизни грусть.

Сами сделались как камень -
К счастью путь совсем не прост.
Бог простёрт за облаками.
Наши судьбы выше звёзд.

ХОР
Всем дана широкой Дланью
Доля радости своя.
Поклонитесь Мирозданью
И заветам Бытия!

Главный для Любви назначен
В первые творенья дни .
Чувством верным и горячим
Всеблагому присягни!

Бесконечное прощенье
Всем обещано в конце.
Помни о круговращенье,
Чаще думай о Творце!

ХОР
Обнимитесь, миллионы!
Бог для счастья нас создал!
Исполняются Законы!
Час тожественный настал!

Радость всюду движет миром
Свет страданием рождён.
Чёрный хаос солнцем милым
Укрощён и побеждён.

В первозданной круговерти
Ясность чудная царит.
Нет в Природе вечной смерти,
Миром правит вечный Ритм.

ХОР
Как планеты по орбите,
Исполняйте общий строй.
Братья! Слишком не скорбите,
Проживая жребий свой.

Выше солнца, лун, созвездий
Есть блаженные миры.
Переждём лихие вести,
Выйдем из дурной игры!

Не нужны богам рыданья!
Будем им в одном равны:
Выпив чашу состраданья,
Сбросим ржавчину войны!

В мусор мелочные распри!
На костёр число обид!
Добротой Господней разве
Кто оставлен, кто забыт?

ХОР
Устремимся за богами
В неизведанный полёт
Наливайте всклень* бокалы!
Кто там горестный не пьёт?!

ХОР
А тиранам и сатрапам,
Долго править не дадим.
Заслужили меч по лапам.
Устремимся! Победим!

ХОР
Завоюем мир Всевышний!
К Истине проложим мост.
Среди нас никто не лишний -
Вот такой предложим тост.

В тесный круг сплотимся, братья
Над бокалами с вином.
Поклянёмся, что объятья
Никогда не разомкнём!

Духом радостным восстанем!
Свет свободы воскресим!
Победителями станем!
Мир земной преобразим

Прочь, постылые оковы!
Пощадим врагов своих.
Неизменные законы
По делам накажут их.

Жизнь ничтожная, худая
Не по силам ныне всем.
Ждёт другая, молодая…
Терпим прежнюю зачем?!

ХОР
Обнимитесь,  миллионы!
Пробудитесь ото сна!
Ждут нас новые Законы.
Ждёт нас новая Весна!
-------------------------
*до краёв.

НЕМЕЦКАЯ МУЗА
Рима древнего кифары
Благосклонно не кивали
Тем пастушеским рожкам,
Что её взрастили тихо.
Смут французских злое лихо
Не коснулось нежных гамм.

И отечественный кайзер
Не предписывал в указе,
Как ей петь, о чём писать.
Вырастила наша муза
Все фиалки из союза,
Что сложили Небеса.

Немцам мир подлунный тесен.
Нас питает воздух песен,
Дух свободы вдаль зовёт
Солнце манит нас в полёт.
Золотое Поднебесье
Разбивает всякий гнёт*.
------------------------------
*Строчки выражают суть т.н.философии «бури и натиска»,очень популярной в немецкой культуре  XVIII-XIX веков. В ней духовное начало провозглашено, как первичное в сравнении с материальным.

Райнер Мария РИЛЬКЕ (1875– 1926)

ЕЗДА НОЧЬЮ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
В час, когда на чёрных рысаках
Мчался по нему я белой ночью,
Он казался мне повисшим в облаках
И куда-то убегающим воочью.

Мостовые, тучи и дворцы
Подключились к общему движенью.
А земные и небесные творцы
Обрели одно воображенье.

Даже знаменитый Летний Сад
И его на постаментах сказки
Закружились в непривычной пляске…
Что бы значили такие вид и взгляд?

То, что града в будущем не будет
Если ныне покидает свет?
Он возник, как дерзновенный бред
В непригодном для него безлюдье.

Мне мерещатся ряды могильных плит
Пока мчусь на рысаках и город спит.

Итальянская поэзия:

Данте АЛИГЬЕРИ (1265-1321)

ЗРЕНИЕ ВЛЮБЛЁННОГО
Любуюсь дивными чертами ясным днём,
Поскольку солнце духам глаз необходимо.
Нужна, однако, и для страсти схима.
Скажу иначе: дым соседствует с огнём.

Сны о тебе с поэтом ночью неразлучны,
Заполнено пространство звонкой тишиной,
Обычным словом не объять, они беззвучны,
Прекрасное лицо же постоянно предо мной.

И души наши неразрывны днём и ночью,
Их не разъять ни снами, ни воочью.
Но даже если смерть внезапно двух пленит,

Без сожаления подлунный мир отринут,
Тела страдальческие радостно покинут,
Умчатся непременно в солнечный зенит.

Франческо ПЕТРАРКА (1304-1374)

***
Твой незабвенный и желанный лик
Сразил меня копьём неотразимым!..
Ты взгляд метнула на единый миг -
Стал для других навек неуязвимым!

Ты входишь госпожою в хижину мою,
Незримым солнцем озаряя светлым.
Владеешь ты сокровищем несметным.
При появлении твоём всегда встаю,

Как перед полноправною царицей.
Себя я тоже чувствую царём.
Ударить могут молния и гром.

И вновь неоднократно повториться -
Не вздрогну. Но запомню день и час.
Они небесной скрепой единяют нас.

Микеланджело БУАНАРОТТИ (1475-1564)

***
Когда скалу наш творческий резец
В обличья человека превращает,
А истинных ценителей творец
Свести с дыханьем Бога обещает.

Таким словам художника поверь,
Коль он не говорун, но явный мастер.
И всё-таки не в человечьей власти
Открыть за облаками в Небо дверь,

Последний штрих за Мастером небесным,
За Ним и завершающий по молотку удар.
Он зажигает в сердце нашем жар.

Ему обязаны подарком мы чудесным.
Созвучие земного и Небесного отца -
Источник Той этой жизни без конца.

Джакомо ЛЕОПАРДИ (1798-1837)

БЕСПРЕДЕЛЬНОСТЬ
Мне холм соседний милым был всегда
И изгородь его, занявшая пол взгляда.
За нею горизонта дальняя гряда
И неба беспредельная ограда.
Душою правит радостный покой,
Ум ничего не беспокоит тоже.
Лишь ветер гладит ласковой рукой
Закрытые глаза и утомленье кожи.
Созвучна тишина шуршанию листвы,
Поникшим травам, колебаниям погоды.
У вечности глаза открыты и чисты.
И я припоминаю прожитые годы,
И там на память мне приходит свет,
И прочь уходит надоедливое горе,
И переменам этим окончанья нет
И с наслаждением купаюсь в этом море.

Испанская поэзия:

Мигель де СЕРВАНТЕС (1547– 1616)

*  *  *
Легчайшим парусом ведомый
Я в Мироздании блуждал,
Манил меня магнит знакомый -
Любви туманная нужда.

Любовь понятием известным
Немногим служит, чаще страсть.
Плыл по морям чужим и местным,
Отвергнув напрочь страхов власть.

Одна звезда светила в небе,
И чувство грело грудь одно.
И вдруг меня покинуло оно,
Исчез благословенный жребий.

Вернись же в Небеса, маяк!
Храни и путь, и назначенье.
Там суть, там родина моя,
Хотя сочтут за помраченье…

ПОСВЯЩЕНИЕ ДУЛЬСИНЕИИ ТОБОССКОЙ
О Дульсинея! Если б твой слуга
Вдруг оказался у тебя в Тобосе,
Душою бы взлетел за облака,
Хотя для тела наступила осень

Дал право бы возлюбленный Господь,
В душе Прекрасной Дамы воплотиться.
Пускай мужскою остаётся плоть,
И сердце бьётся, как реальный рыцарь.

Умножу смелые и славные дела,
Жду, чтобы ты невинность сберегла
Ведь в прошлом были мужем и женою.

Пусть это вновь случиится под луною:
Хотя изменится светил надземный ход,
Ты - дева из Тобоса; Я - твой Дон Кихот.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: