|
РУССКОЕ СОЛНЦЕ
(Из письма в прифронтовую зону)
Словно над бездной распят,
Кровью налился закат.
Даль пламенеет.
Жизнь обращается в слух.
Валится время из рук.
Рано темнеет.
Господи, о Твоя власть! –
Вот она и началась,
Бесам услада:
Пушки по городу бьют,
Из преисподней встают
Призраки ада.
Нет этой пропасти дна.
Жатву сбирает война.
Хаты, как бритвой
Сносит заморская смерть.
Чем же беду одолеть? –
Только молитвой…
Как наважденье и мрак
Лютый рассеется враг.
Русское солнце
Над океаном степи
Встанет. Молю: потерпи, –
Всё обойдётся!
ХЕРСОН
Что это: хитроумный план
Или тяжёлый сон? –
Был ране Император сдан, –
Теперь же сдан Херсон.
Иль, впрямь, надежды нет уже,
И спущен русский флаг?
Вглядимся: не в твоей душе
Хозяйствует ли враг?
Впредь – кровь, пожарища и дым.
Молчит победный глас…
И знает лишь Господь один,
За что Он верит в нас.
РЫДАЮТ ЖУРАВЛИ
Летя звенящею строкой
В края чужой земли,
Как безнадёжно-высоко
Рыдают журавли!
А даль прозрачна и свежа
И влажен сосен шум,
Когда усталая душа
Чиста и празден ум.
Когда заботы нет иной,
Как в зыбкой пустоте
Следить за каплей дождевой,
Повисшей на листе…
Как будто это жизнь твоя
Бессмертная, вот-вот –
На тонкой кромке острия
Дрожит – не упадёт…
ГДЕ МИР?..
Дай успокоиться волне,
Склонись к воде лицом, –
И отразится в глубине
Горящий звёздный сонм.
Забудь, что нету ни души
В краю, где сладок дым,
И с мирозданием дыши
Дыханием одним.
И память дивной чистоты
Овеет дальний звон, –
Как будто он в тебе иль ты
В том звоне растворён.
О, дай безмолвные внимать
Глаголы бытия!
… Войти в него и не понять –
Где мир?.. Где Бог?.. Где я?..
ИЗ ГЛУБИНЫ ВОССТАВШЕЙ ТИШИНЫ
…Не зряшные мечты о тайной воле,
Не наша жизнь, где властвует судьба,
А тихий свет, пропавший в дальнем поле,
Где смолкла песнь, протяжна и слаба.
И ночь близка, и властно синеватый
Туман встаёт над чёрною водой.
И меркнет мир, но отблески заката
Ещё горят за тёмною грядой.
И сад молчит и дышит еле-еле,
Как бы лелея что иль сторожа.
И жизнь страшна, но в отрешённом теле
Ещё мерцает зыбкая душа…
О духота! – как бред, как сон – над спелым,
Под росами склонившимся жнивьём!..
И напряглось, и воспалённо-белым
Высь раскололо блещущим огнём!
И потонули, ропщущие, в гуле,
Окрестные леса, воскрешены.
…И влажные луга в лицо дохнули
Из глубины восставшей тишины!
ПОЛОСА
…Но нет с тоской, как нет и с жизнью слада.
Застыл, печалью режущий глаза,
Болезный чей-то вздох? или заката
Багрово-ледяная полоса?..
И плеск бадьи о чуткий мрак колодца
И на просторе – как живая ртуть –
Вода? Звезда?.. Необоримый, льётся
Тишайший свет, что не вместила грудь.
МИННОЕ ПОЛЕ ЗИМЫ
В мире – метели и вьюги,
Жизнь заметающий снег.
Но непременно на юге
Будем, родной человек.
Бездны лазурной там столько,
Страстной рубиновой тьмы!..
Преодолеть бы лишь только
Минное поле зимы…
СНЕГА, - КУДА НИ КИНЕШЬ ВЗГЛЯД...
Снега, - куда ни кинешь взгляд,
И огненные розы -
В моём окне, и стынет сад,
Закованный морозом.
Кусты, склонившиеся ниц, -
Воздушно-серебристы.
...Но света больше, и синиц -
Пронзительнее свисты!
С ветвей заснеженные сны
Стряхнёт вдруг наземь липа, -
И дрогнет гулкой тишины
Расколотая глыба!
ВОСШЕД НА ВЕРШИНУ
1
Сей день высок, но не видать ни зги
В твоей душе, томимой смертным страхом:
Нежданно камень вдруг, из-под ноги,
Сорвётся вниз и станет гулким прахом.
2
Ручьи, коренья, скалы и орлы!
Крон шевеленье, бронзово-корявых!
Бежал людей… Но как бежать молвы,
Духовной тли и помыслов лукавых?
3
Врастая в твердь, гудит угрюмый ствол
Одним ветрам холодным на потребу…
И превозмог себя, и превзошёл,
И сам в себе, дивясь, увидел небо,
4
И облаков, и водопадов ток…
И восхитился неземным клавиром,
На краткий миг – и вечен, и убог,
И вознесён – над поднебесным миром…
И ЯСЕН МРАК…
И ныне то же, что всегда:
Колосья, ветер и вода;
Дуб, – и высок и недвижим,
Сжимающий песок равнин
Корнями – вечности жилец…
Так нежен вечер! – то чабрец
Волной воздушною в закат
Разлил блаженный аромат…
И долго будут жить в душе
Запечатлённые уже
Небесных певчих голоса
И в бронзе – дальние леса…
И ясен мрак, и сумрак тих…
Лишь только не гляди за них!
ОСЕНЬ ХОЛОДНАЯ
Осень холодная… В самую душу, в упор
Смотрит – как вымерший! – необозримый простор.
Выйдешь ли к озеру: пахнет бедой и водой.
Ворон снижается над разметённой скирдой.
От беспредельности, тщетности, лютых обид
Сердце угрюмое глухо болит и болит.
Рощи сгибаются, ветер гудит нелюдим
Над леденящею бездною, где мы стоим.
Тучи раздвинутся, даль обнажится, пуста,
Словно открытые в вечную тайну врата…
Уху неслышимый, неумолимый, как рок,
Тикает ровно кому-то отмеренный срок.
Сумрак сгущается, хищный свой нрав затая.
Что в нём скрывается? – может, погибель твоя…
Светом пронзительным скоро уж ляжет на брег
Дланью незримою в тверди удержанный снег.
МГЛИСТОЙ ПОРОЮ РАСПАДА
Стихнул стенающий, душу терзающий ветр.
Дали немые проснулись, пронзительно-сиры.
На восстающий за гранью изломанной свет –
Тихий, обманчивый – нету глядеть уже силы.
Дымом пахнуло. Светящаяся полумгла
Держит в редеющих купах ночную прохладу…
Глушь безутешная – словно покой обрела
Долгою осенью, мглистой порою распада.
ПОКОЙ
Не плача, не моля, –
Всё, что на миг приснилось,-
За дальние моря,
Как солнце закатилось…
Погост. Покой. Дубы,
Венчающие сенью
И тщетный жар мольбы
И холод отступленья...
В НОЧНУЮ БУРЮ
Край позабытый безропотный, – сколько ещё
Душу скрывать мне, как тяжкое злое увечье?
Здесь – полумрак и беспамятство. Сухо сверчок
Вдруг зазвенит, неразумный, за старою печью.
Там – воспалённость, безумие! Вот-вот стреху
Ветры сорвут, как восставшие призраки ада!
Слухом болезненным чую, как где-то вверху
Стонут, сшибаясь в невидимой схватке, громады.
……………………………………
Пламя пугливое, зыбкое. Руки – как лёд.
Вечность блаженная? – или наитье могилы? -
К сердцу приблизилось и безраздельно влечёт,
Властью таинственной превосходящее силы?..
ПОТОК
О небо, поле – русская судьба,
Дубрав дремотных ропщущее племя!..
Стоишь на взгорье голом, а тебя,
Как ветр осенний, обтекает время.
И стольный град, и бедное село –
Весь мир земной, необозримый оком,
С корнями вырван, в вечности жерло
Неотвратимым движется потоком.
Но есть, кому дано – на краткий миг! –
Нагому и отверженному всеми,
Зреть, как по слову Божиих святых,
Остановясь, как солнце, – светит время.
БОЛЬ
С роком соединено,
Неумолимо оно,
Время – разбойник и тать…
Что я могу тебе дать?
Слушаю: сердца достиг
Нечеловеческий крик,
Стон, разрезающий тьму,
Слышный лишь мне одному.
Водит, наверное, враг:
Во поле каждый мой шаг
Вязнет в глубоком снегу…
Как я тебе помогу?
Кто-то в глухом забытьи
Сыплет на раны твои
Снег – как горючую соль.
…Ей-то за что эта боль?
Немилосерд искони,
Ты её всё же храни,
Птицу гнезда Твоего,
Блик – не от мира сего…
Прошлое переживём.
В темени выйдем вдвоём
На оставляющий след
Слабый мерцающий свет…
|
ГОЛЫЕ СТЕНЫ ОДНИ
Движется с юга гроза, –
Будет недоброю ночь.
В чистое поле, в леса,
В свет леденеющий! Прочь!
Глухо озёрный камыш
Тянет забытую песнь.
С тяжкою думой стоишь
Между зияющих бездн.
Ни очертаний, ни мет
Не оставляет поток
Вечности, – только лишь свет…
Север ли, запад, восток?
Вздыбясь, взбешённый прибой
Снова войдёт в берега…
Не оттого ль под собой
Тверди не чует нога?
Льётся, неисповедим,
Блеск по холодным волнам…
Нету спасения им.
Нету прощения нам.
Крови густеющий ток –
Стихнувшей буре сродни…
Север ли, запад, восток, –
Голые стены одни.
ЕККЛЕСИАСТА СКРИЖАЛИ
Мудр и незыблем закон Бытия,
Нового нету на свете…
На бесконечные круги своя
Вновь возвращается ветер.
Сердце устало от горьких потерь,
Ночь обрубает надежды…
Раньше что было – то есть и теперь;
Будет – что было и прежде.
Жертвуем Богу собою мы, но
Вестью утешною веет…
Колосом не возродится зерно,
Аще в земле не истлеет.
Чувствую кожей евангельский стих,
Екклесиаста скрижали…
Живы покамест, помянем других,
Чтобы и нас поминали.
ТАМ
Вечности льётся вода…
Время наступит, когда
Не возвратиться назад;
И отрешённо свой взгляд
Переведём – я и ты –
С жуткой своей высоты
На истомлённую, в зной,
Тверди палимой земной
Многострадальную пядь,
Горькую, как благодать…
Там беспокоен и сух
Нам услаждающий слух,
Высью пронзающий взор
Кронами ропщущий бор…
Там доживает с трудом
Нами оставленный дом.
Там, – как с бессмертием связь,
Всюду трава разрослась,
Но из былого руин
Льёт благовонье жасмин,
Стелется вишен пурга,
Тянется в небо ирга,
Дождь посылает дары
На золотые шары.
Счастье там, мука и свет…
Только с тобою нас нет.
А СЕРДЦЕ ЗАЛИВАЕТ СВЕТ…
Не блеск полуночной звезды,
Не грань бездушного кристалла, –
Лишь ты, единственная, ты
Всем миром поднебесным стала.
Губ, глаз твоих ночную тьму,
Вдыхая, пью благоговейно, –
И долго длиться ли сему
Безумию иль наважденью!
Влечёт, душист и чувствен, цвет
Созревшей кисти виноградной…
А сердце заливает свет
Дневной, – нагой и беспощадный.
ОХРИСТО-КРАСНЫЙ ЗАКАТ
Охристо-красный закат
Смотрит в пустеющий сад.
Крепче забористых вин –
Смешанный с охрой рубин.
Смешанный с охрой рубин
Ведает только один
О бушевавшей в крови
Страсти запретной любви…
Прикосновение рук.
Сердца испуганный стук.
Трепет истаявших плеч.
Мука несбывшихся встреч.
Платом простёрт над судьбой,
Всё покрывает собой, –
Словно бы ночи не рад –
Охристо-красный закат.
ЛИЦО РОДНОЕ
Вихрь нисходящий – ни добро, ни зло…
Но душу обожгло угрюмым взглядом
И мысль в груди стеснило тяжело.
Зловещей птицей – пролетело рядом.
Из неживой знобящей пустоты
Тревогою повеяло немою.
И, трепеща, весенние сады
В лицо дохнули влагой огневою.
Из русл речных, грозой налитых всклень,
Из глубины мятущегося бора –
Так схожую на потрясенье песнь
Вслед за изломом огненным исторгло!..
Вскипает вал, но борется весло
С волной – в тщете, слепой и безнадежной.
И заградило крик и вознесло
Лицом к лицу – с огнём горящей бездной.
Кружится ветр, пророчит, вопиет
И степь вдали – как кто посыпал мелом…
Но показало негасимый свет –
Там, за иным неведомым пределом.
………………………
И ощутишь, едва утихнет прах,
Едва блеснут леса на влажном зное,
Как высоко в прорвавшихся слезах,
В сиятельных слезах – лицо родное!
ОСИНЫ
Из рассветающей сини,
С думой сердечною в лад, –
Слышно, как в мокрых низинах
Глухо осины шумят.
Плещут протяжно листвою,
Зябко-тревожной на вид.
О, никакое другое
Дерево так не шумит!..
Чисто, пронзительно, ровно,
Словно бы из забытья, –
Из поднебесного лона
Света пробилась струя.
Благостной воле послушна,
Льётся она – не дохнуть! –
Свежею негой воздушной
В неисцелимую грудь.
Бликов холодных мерцанье –
В кронах сокрытых огней! –
Призрачно, как обещанье
Лучших несбыточных дней…
Внятный, живой, бессловесный, –
Полон таинственных дум, –
Веет державно-небесный,
Влажный порывистый шум.
АВГУСТ В ЗАМОСКВОРЕЧЬЕ
1
Лист жёлтый падает на плечи
Теплу пугливому вослед…
Ах, улочки Замоскворечья!
Безмолвный предосенний свет!
Лист лёгкой бабочкой порхает,
В пространстве силясь потонуть…
И что-то вещее сжимает
Открытую для боли грудь.
2
Когда древесные чертоги
Ветшают, золотом горя,
И звон разносится высокий
Данилова монастыря,
И в град с распахнутой равнины
Заходит леденящий ветр,
Но, как ни тяжела судьбины
Рука,- сказал один поэт, -
Всё ж на обрывистой, смертельной,
Ведущей к Господу тропе, –
И свет увиден запредельный,
И жизнь земная – при тебе…
ПРИЗРАК БЕЗУМНОЙ СВОБОДЫ
Противоборствовать року – нет воли и мочи
В полные страха свинцово-угрюмые ночи.
Волком завоешь, замрёшь – никакого ответа.
Как далеко до живого дыханья рассвета!
Смертною страстью наполнила вены и жилы
Дикая, древняя, необоримая сила:
Думы, скитанья ли, призрак безумной свободы?..
Солнце в груди из гнетущего мрака восходит!
ТАК СКАЗАНО АНДРЕЕМ КРИТСКИМ
«Охвачен ураганом зла» –
Так сказано Андреем Критским, –
Шёл, осквернённый до зела,
Путём губительным и склизким.
Гудели бешено ветра,
Манили адские глубины,
Но Ты, как некогда Петра,
Меня исхитил из пучины…
И снова неотступен враг:
Спасения лишить дерзает,
Духовный насылая мрак…
И вновь Твоя рука спасает!
ВЕТЕР ПРЕДВЕСТИЯ
Кто там средь ночи,
Вросший в холодную тьму,
Что-то пророчит,
Вставши к окну моему?
Вылито, выпито,
Пусто в дому и груди.
Путник – кто б ни был ты –
Что ж ты? – давай, заходи!
Горесть. Бессонница.
Чуя, что ночь уже вся,
Плачем заходится,
Слова не произнеся.
Кроны качаются,
Гнутся до самой земли.
Что-то сгущается,
Блещет кроваво вдали…
Хищная бестия! –
Жизни на самом краю
Ветер предвестия
Вымотал душу мою.
СТАРИК
Странно, но желчен и сив,
Стал я нежданно плаксив.
Господи, стыд-то какой:
Слёзы стираешь рукой,
Ворот поднявши пальто, –
Чтобы не видел никто.
Кто мне – ведь я не просил! –
Душу перезагрузил?..
Тихо в отрадной ночи.
Слушаю, теле включив,
Многосерийный рассказ;
Глупость? – а слёзы из глаз.
Дело житейское, брат, –
Стало легко зарыдать
Над обмелевшей рекой,
Над гениальной строкой.
Всем я долги отпустил,
С миром по ветру пустил –
Пусть она не тяготит –
Память скорбей и обид…
Благостен, гол как сокол,
Главное что-то обрёл
Зрящий невидимый свет
В детство впадающий дед.
|
