9 февраля 2023 года в Московском государственном институте культуры в рамках молодёжной программы XVI Съезда Союза писателей России состоялся круглый стол «Зачем мы, писатели, молодому читателю?» Доклады делали секретари и члены СПР: Нина Ягодинцева, Николай Дорошенко, Светлана Чураева, Екатерина Огарева, Андрей Расторгуев, в оживлённой дискуссии участвовали другие коллеги.
Проблема работы с молодыми читателями является сейчас приоритетной для Совета молодых литераторов СПР. На специальных «читательских программах» литературных фестивалей мы пытаемся создавать единое социокультурное пространство читателей и писателей для приобщения к русской традиции, глубокому пониманию смыслов классической и современной литературы, совместному личностному росту. «Читательские программы» станут обязательным элементом созданного в 2023 году Содружества литературных фестивалей России.
 Но нельзя работать с молодым читателем, не понимая, какой он, что ему нужно, что его интересует. На круглом столе мы постарались дать комплексный ответ на эти вопросы, чтобы руководствоваться результатами такого теоретического осмысления в нашей дальнейшей практической деятельности.
Андрей Тимофеев

Нина Ягодинцева
«Что такое литература и зачем она вообще? А нельзя ли как-нибудь без неё?»
Об основных функциях литературы в обществе

Возможность выступить в качестве лазутчика из дружественного лагеря культурологии даёт мне прекрасный шанс оценить феномен художественной литературы с позиций культурной прагматики, то есть обозначить её функционал. Разумеется, мы не будем рассматривать задачу развлечения, поскольку это обёртка, яркий фантик, привлекающий внимание, но при этом несъедобный.

Начнём с общеизвестного: литература – это произведения письменности, имеющие общественное значение. В чём это значение заключается? Литература – особая форма исторической памяти народа, зеркало дня сегодняшнего и инструмент целостного моделирования и проектирования будущего.

Общественной задачей литературы является, во-первых, исследование жизни. По большому счёту литература – особая форма науки о жизни: не физика, химия, социология, психология и др. по отдельности, а особая, целокупная наука. Посмотрим на каждый род литературы внимательно. Эпос создаёт образ мира и человека в нём, и эти образы тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Эпос лежит в основе каждой культуры, это изначальная карта Ойкумены, ориентир: что есть мир и что есть человек в мире. Далее эпика снова актуализируется тогда, когда меняется представление о мире и человеке. Драматургия исследует отношения между людьми – противоборство характеров, воль, страстей, и наиболее востребована тогда, когда меняются общественные отношения и появляются новые человеческие типы. Лирика погружает нас во внутренний  космос человека и актуальна всегда, ибо этот внутренний космос – источник всего в человеческом мире. Вот он, великолепный инструментарий на все случаи осмысления жизни – от глобального до индивидуального!

Во-вторых, литература создаёт особого рода коммуникацию в обществе. Она  формирует образы модальных героев, базовые и типовые конфликты и способы их разрешения. Это обусловливает общее для нации видение реальности, взаимопонимание, согласованность в решении проблем и конфликтов, выработку общих ценностей, моральных и нравственных норм поведения, общения, решения коллективных задач.

А что же даёт литература личности, конкретному, в частности,  молодому человеку?

Во-первых, опыт жизни, выходящий за границы личного, пока весьма небольшого опыта. Во-вторых, драгоценный опыт эмпатии, развитие способности сочувствия и сопереживания, понимание мотивов поступков и действий. Литература воспитывает культуру эмоций, способность переживать глубокие, сильные состояния без разрушений – и то, что называется великодушием в противовес малодушию.

В-третьих, каждое литературное произведение – это смысловой маяк: оно освещает смыслом то пространство жизни, где наиболее вероятны кризисы и конфликты. Ведь маяки устанавливаются там, где рифы, скалы, мели – то есть опасность, и благодаря им мы прокладываем свой жизненный курс более безопасно.

В-четвёртых, литература учит видеть причины и следствия поступков, а это значит, мыслить не коротко-клипово, как бабочка-однодневка, а вдолгую, заглядывая за горизонт видимых событий – это обеспечивает устойчивость существования.

Кроме того (и, пожалуй, главное): чтобы увидеть себя, понять, что я это я, нужно зеркало, нужен собеседник. Не тот, кто поучает, а тот, кто заинтересовывает, увлекает, влюбляет, заставляет задуматься о себе самом. Это в равной степени важно и для читателя, и для писателя, особенно для молодых. Представьте себе два зеркала, поставленных друг напротив друга – во сколько раз умножается глубина пространства? И, в отличие от пространства физического, это глубина не иллюзорная – она духовная.

И вот теперь можно задать второй вопрос из названия доклада: а нельзя ли как-нибудь без литературы?  Ответ: можно, но недолго. Без всего вышеперечисленного, что даёт нам литература, в принципе очень трудно: ни памяти, ни зеркала, ни представления о будущем, ни возможности договориться. А в период переживаемой нами глобальной исторической трансформации у слепо-глухо-беспамятных шансов нет вообще.

Но кино, клипы, компьютерные игры и пр.? – спросите вы. Ответ прост: без качественной литературной основы всё это на наших глазах превращается в разрушительный, гибельный контент.

В древней нашей столице, Старой Ладоге, в храме Святого Георгия Победоносца, с XII века единственная в России сохранилась фреска на основе древнего византийского сюжета: Святой Георгий не убивает змия копьём, а усмиряет его словом, и царевна ведёт побеждённого на верёвочке в город.

Давайте вернём слову его великую силу!

Николай Дорошенко
«Литература спустя тридцать лет пребывания на обочине общественного внимания, проблематика»

Литература вроде бы как и не на обочине, книги издаются, книжные полки в магазинах не бывают пустыми, ежегодно появляются триумфаторы, увенчанные весьма солидными в денежном отношении литературными премиями, на федеральных телеканалах появляются передачи, красноречиво показывающие, чем писатель отличается от всех простых смертных и сколь вроде бы непросто устроен его внутренний мир. Но не так уж много читателей устремляется в книжные магазины приобретать книгу автора, представленную даже и многомиллионной телеаудитории. Тиражи романов, авторы которых входят в число самых раскрученных, в лучшем случае равны тиражам самых первых книжек еще никому не известных молодых авторов, издававшихся в начале 80-х годов. А уж если в «Литературной газете» о каком-нибудь романе появлялись «Два мнения», то через пару дней добыть его было уже сложновато.

И это не значит, что у сегодняшних читателей снизился интеллектуальный уровень. По статистике, озвученной Российской книжной палатой, в прошлом году по общему числу изданий и объёмам тиражей лидировал Стивен Кинг, на втором месте – Достоевский, на третьем – Агата Кристи.

Да, Стивен Кинг и Агата Кристи – выдающиеся мастера жанров, адресованных тому самому массовому читателю, который обеспечивает высокие тиражи даже и незамысловатым детективам Донцовой. А вот Достоевский – это уже для самых «высоколобых». И если по результатам опросов 71% читателей уверены, что произведения Достоевского повлияли на формирование их мировоззрения, то Стивен Кинг и Агата Кристи являются писателями, свидетельствующими, что даже и литературная бижутерия, если формы её не лишены изящества, читателями не игнорируются.

А можем ли мы назвать хоть одну книгу, изданную за последние треть века, которая бы оказалась событием дольше тех дней, в течение которых информационные фабрики тиражировали её наименование и имя её автора?

Например, еще не опубликованную рукопись «Горе от ума» Грибоедова образованная часть его современников  друг у друга переписывала от руки, и сегодня только в основных библиотеках и архивах Москвы насчитывается около 300 сохранившихся списков этого произведения. А попробуйте «Горе от ума»  самоотверженно переписать гусиным пером. Но ведь и разошлась почти вся грибоедовская комедия на пословицы, поговорки и афоризмы, до сих пор присутствующие в нашей устной речи.

И, наконец, что общего с грибоедовским шедевром и совсем уж ординарным романом Сергея Есина «Имитатор», опубликованным в 1985 году и сразу ставшим событием? Да просто это роман о том, как в период «застоя» тотальная имитация государственной деятельности пронизала всю нашу культурную, политическую и общественную жизнь. Это был диагноз, поставленный нашей стране со всей той художественной правдой, которая отличает настоящую литературу от всех её даже и занимательных подобий.

То есть, проблема всего лишь в том, что вот уже треть века наше государство в лице чиновников, распоряжающихся бюджетными средствами в реализации государственной политики в области литературы, занимаются имитацией литературного процесса. Как в романе Есина «Имитатор», ставшем событием в свое время и ныне переиздающемся. Или как в поэме Твардовского «Василий Теркин на том свете». Вот же, на всю жизнь мне запомнились эти строки: «…Пообвыкнешь, новичок, //Будет все терпимо: // Как-никак — оклад, паек // И табак без дыма…» Но это в ту пору, когда у литературного процесса дыма и огня было вдоволь, когда читателями каждый новый сборник стихов Юрия Кузнецова ожидался с величайшим нетерпением.

Книжный рынок своей имитацией живого литпроцесса воспитал целые поколения россиян, которые привыкли к книге относиться, как к тому ширпотребу, в который от нечего делать можно воткнуться глазами точно так же, как и куда угодно.

А вот созданный Шекспиром литературный герой – Гамлет – уже много веков для нас более реальный человек, чем многие наши современники. Цитирую Гамлета по памяти: «Рук не ломайте, тише, я хочу сломать вам сердце, я его сломаю, пока оно доступно порицанью, пока оно проклятою привычкой насквозь не закалилось против чувства…»

Да, это только в нашем воображении и в воображении нами же придуманных гамлетов существует тот все-таки настоящий человек, которого мы отличаем от прочего семейства приматов, теша себя надеждами на лучшую, на все-таки человеческую, а не скотскую жизнь. И если перестанем мы «над вымыслом слезами обливаться», если в тоненькой оболочке нашей планеты – в биосфере – перестанут появляться новые, невидимые, существующие только в нашем сознании гамлеты, то и к Шекпиру возвращаться у нас повода не останется.

Светлана Чураева
«Молодая литература и ее проблемы и преимущества»

Как-то неловко говорить за восемь минут про всю молодую литературу, про ее проблемы, про ее преимущества. Я, конечно, попробую уложиться, но не обещаю, что получится.

С молодой литературой сложилась очень забавная ситуация. И в ней во многом виноваты присутствующие здесь, присутствующие за этим столом, мы сами. Так называемые деятели литературного процесса, организаторы фестивалей – в общем, все неравнодушные люди, которые искренне полагают, что занимаются чем-то очень хорошим, таким мессианским, добрым. Я сама у нас в республике занимаюсь как раз молодой литературой. Начинаю собирать талантливых детишек, с какого-то сопливого возраста. Они действительно талантливые, действительно хорошие штучки всякие пишут: прелестные стихи про собачек, что-то смешное, юмор про школу бывает, фантастика. Мы их собираем, награждаем, устраиваем им праздники, печатаем их произведения на специальной страничке журнала, выпускаем и раздаем сборники. Потом мы собираем, естественно, студентов. Тоже очень радуемся, когда-то они тоже что-то хорошее напишут: связное, в рифму, интересное. Тоже всячески награждаем, поощряем и хвалим. Далее – непосредственно молодые литераторы. Какое-то время, порядка двадцати лет назад, на молодых писателей действительно было всем наплевать. Но где-то с начала нулевых идет бурный рост большого внимания к, так называемой, молодой литературе. Много премий «до 35», идет множество семинаров, выпускается большое количество всяких сборников, даже такие журналы традиционные, как «Наш Современник», отдают целый номер под молодую литературу. Журнал «Бельские просторы», в котором я работаю, также каждый год выпускает молодёжный номер. И так далее, и так далее.

Разные серьёзные организации собирают молодых литераторов и создают такое превратное впечатление у них, что они очень важны. Довольно часто им оплачивается перелёт из любой точки страны на семинары, предоставляется номер в гостинице…Человек приезжает, его какие-то опусы разбираются серьезными литераторами, достаточно успешными и даже знаменитыми. Потом опять же издаются сборники, идут публикации. То есть у молодого литератора создается впечатление собственной значимости. Начиная со школьного возраста, когда ребенок берет в руки первый сборник со своей первой публикацией. Очень гордый, очень нарядный, читает из этого сборника на презентации какой-то стих. Но! Он не читает в этом сборнике никого, кроме себя. Его бабушка еще прочитает этот его стих, может быть, родители прочитают этот его стих. Еще человек десять товарищей... И так этот сборник, на который порублены деревья, будет лежать где-то в семейных анналах. Точно так же с молодыми литераторами. Вот, к примеру, издали сборники по результатам шикарной апрельской мастерской АСПИ, большая была мастерская, великолепные книжки. Но, к сожалению, насколько мне известно, они не попали ни в какую книжную сеть. Они не попадают к широкому читателю. Что я хочу сказать? Что, по большому счету, молодой литератор никому не нужен кроме очень узкого круга самих же молодых литераторов. Я даже думаю, что здесь присутствующие в зале не все смогут процитировать хотя бы строчку друг друга. Мало кто сможет.

Если прихожу, например, в аудиторию студенческую: молодежная аудитория, активная, культурологи, которые читают, знают стихи. И спрашиваешь их, когда они брали в руки книжку стихов, что покупали в книжном магазине. Поднимаются руки. Брали Шекспира, брали Есенина, брали, кого там еще из Серебряного века, Цветаеву, по-моему. Молодёжь читает стихи, даже в интернете делятся интересными строками, друг другу отправляют. Но кого? Асадова, Вознесенского, Бродского – не своих сверстников. На одной из встреч спрашиваем: «Ну, как же? Есть же современные писатели, есть современные поэты хотя бы, если вы прозу читать не хотите». Вышел молодой человек, такой неравнодушный, и сказал: «А мне не интересна современная литература, я читаю Марину Цветаеву, она полностью отвечает каким-то внутренним движениям моей души, она мой собеседник, и мне очень интересна Марина Цветаева и мне неинтересны вот эти, какие-то там, чуть ли ни реперы». Я говорю: «Но минуточку, со времен Марины Цветаевой прошёл весь ХХ век, были ядерные бомбардировки, прошли две мировые войны и так далее и так далее. Марина Цветаева не может говорить с нами на современном языке, она не может конкретно про меня, про вас, про конкретно какого-то молодого человека сказать. Она может говорить про какие-то общие человеческие ценности, но в полной мере о современном человеке может сказать только современный поэт». Вы согласны же с этим?

Классика есть классика. Классика, как хлеб, наверное. Но и современная литература необходима читателю. При этом до читателей никак не доходит. Поэтому, наверное, надо понять, что такие же усилия, которые мы тратим на то, чтобы создать молодую литературу, чтобы воспитать молодого литератора, мы должны тратить на воспитание молодого читателя. И это в принципе не так сложно, как кажется. Если только хорошо осознать, что это необходимо. Читателя нужно просто воспитывать и выращивать. Например, мы приходим в школу и просто читаем стихи каких-то интересных классных молодых литераторов. Проводим, очень интересно, семинары с учителями. Это очень любознательная часть общества – учителя словесники, они с удовольствием впитывают новое, с удовольствием приносят в школу. Очень приятно работать с вузами. В вузах есть лито, очень жадная до литературы, до новой литературы аудитория. С ними надо чаще встречаться.

У меня был смешной опыт, в прошлом году в «Артеке». Нас, литераторов, заставили делать «вертушку»: через нас проходило порядка тридцати отрядов с десяти лет до восемнадцати, и на каждую группу было по десять минут. И нужно было за это время сделать какой-то, так сказать, «литературный впрыск». Я просто взяла одно стихотворение Глеба Михалева и всех детей заставляла его инсценировать. Это было очень круто. Во-первых, был шок у всех – что это современное стихотворение. И что оно про них, начиная с десяти до восемнадцати. Во-вторых, все справлялись. Все за десять минут очень ловко инсценировали стихотворение. Потом дети подходили ко мне, начинали гуглить, показывать: вот еще стихи этого поэта, вот еще… Для них это стало откровением.

Вы знаете, сколько еще молодых шикарных поэтов? Поэтому я настаиваю на том, что, когда мы проводим фестивали, когда проводим какое-то событие для молодых литераторов, это не должен быть междусобойчик. Обязательно нужно идти с полным пониманием того, что мы делаем, рассказывать, какая есть прекрасная современная молодая литература. Самим для себя в первую очередь это понять. И тем что ты действительно любишь, что тебе самому нравится, начинать делиться. Вот просто наизусть читать, читать и читать…

Огарева Екатерина
«Молодой читатель: как мы его видим? Каков он на самом деле? взаимосвязь ценностных ориентаций читателей и писателей»

Я попробую поразмышлять над вопросом «зачем мы молодому читателю?» со своей профессиональной позиции – практикующего психолога и преподавателя, который много работает со студентами и помогает им решать не только учебные, но и жизненные проблемы.

Прежде всего, оговорюсь, что категория «молодой читатель» довольно обширна и включает в себя на самом деле разные возрастные группы, со специфическими потребностями и жизненными задачами. Сюда попадают и подростки (14-16 лет), и юноши (17 – 20 лет), и, так называемые «ранние взрослые» (21 год и далее). Интересно, что по данным свежего исследования Аналитического центра НАФИ («Литературные предпочтения российской молодежи», 2022 г.) меньше всего ценителей литературы именно среди подростков 14-17 лет – 40% из них признаются, что не любят читать и берут в руки книги только по необходимости. А вот после 17 лет ситуация с чтением «налаживается». Можно в этом, конечно, увидеть и определенные тенденции в образовании, предположив: каждое новое поколение читает всё меньше и меньше. Но я также склонна думать, что при переходе к юношеству меняется сам «фокус» личностного развития и чтение обретает новый смысл.

Действительно, на пороге взрослой жизни (так часто означают юношество) реализуется важная потребность в личностном самоопределении. И речь идёт не только и не столько о выборе профессии (и соответствующего профиля ЕГЭ), но о понимании себя как отдельного «Я», осознания своей «самости», построении замысла жизни. В начале это происходит, как и у подростков, в межличностном общении через установление дружеских связей и поиск alterego (другого Я), затем в личном, зачастую болезненном поиске ответов на смысложизненные вопросы и определении своего «места» в жизни, выливающимся в рефлексивные дневники (блоги) и творчество. Некоторые исследователи называют этот период «кризисом рождения». Что получает юноша, пройдя через него? Собственное мировоззрение и вхождение в новую социокультурную общность. Если для подростка помощником и проводником на этом непростом пути был «общественный взрослый», воплощённый в наборе ролей: учитель, тренер, наставник, кумир, то у юноши партнер –  (в пределе) всё человечество, отношения с которым теперь становятся деятельностными и опосредованными личными установками, идеалами, смыслами. Именно эти ценностные ориентиры и «сотворяет» заново для себя молодой человек, обособляясь от внешнего и наносного, проверяя на истинность принятое ранее на веру – он берёт на себя ответственность за собственную «самость» и собственную жизнь.

Отвечает ли на эти запросы взросления литература? Безусловно, да!

Несмотря на то, что в своей досуговой форме чтение художественной литературы ассоциируется с развлечением и отдыхом, именно оно, по мнению многих исследователей, становится значимым фактором умственного и личностного развития. Почему?

Во-первых, чтение – это сложный процесс декодирования смысла, подразумевающий умение находить в тексте скрытую или противоречивую информацию, связывать отдельные его части, проникать в логику изложения, уметь за деталями видеть целое, воспринимать тонкости языка, домысливать неявное, соотносить прочитанное с собственным опытом. Во-вторых, чтение художественной литературы захватывает не только рациональную, контролируемую сферу сознания, но и бессознательный чувственный уровень, меняя установки личности и перестраивая её самосознание. В основе художественного текста лежит аксиологическая ситуация – это точка осмысления ценности. Поскольку каждый человек обладает своим уникальным опытом и взглядом на мир, понимание одного и того же текста разными читателями не совпадает. Но ценность художественного текста, литературного произведения как раз и заключается в способности экспрессивного слова рождать множество различных эмоций и мыслей, побуждая читателей к сопереживанию, размышлению и поиску нравственных ориентиров.

Но осознают ли сами юные читатели, зачем и почему они читают? Есть ли для них самих в этом некий ценностный контекст?

Буквально в прошлом году вместе со студентами мы провели исследование читательских предпочтений и ценностных ориентаций молодых читателей и молодых писателей (участников литературных съездов и совещаний, проводимых под руководством Совета молодых литераторов СПР). В каждой группе мы опросили по 50 человек.

Прямой опрос не выявил значимых различий в мотивах чтения между молодыми авторами и читателями: и те и другие чаще всего берут в руки книгу ради самообразования и повышения культурного уровня, удовлетворения интереса, а также и для повышения собственного «интеллектуального статуса» в глазах окружающих. Однако, это схожесть очевидна только при поверхностном взгляде. При более тщательном анализе обнаруживается, что молодые писатели гораздо более склонны в чтении удовлетворять эстетическую потребность: они обращают внимание на стиль и язык повествования, на выразительные средства художественного текста и получают удовольствие от «качественного» литературного произведения. Основная смысловая нагрузка чтения у молодых людей, не имеющих опыт собственного литературного творчества, приходится на мотив развлечения, отдыха и получения эмоционального удовольствия от художественного произведения. То есть имеет явную досуговую направленность. Да и сама система предпочтений у читателей (по сравнению с писателями) отличается большей линейностью и простотой.

Системы жизненных ценностей молодых читателей и писателей тоже вроде бы схожи. А как иначе? Это люди одного возраста, «дети» одной эпохи. Для них характерна ориентация на самостоятельность (мыслей и действий), достижения, доброту и универсализм (подразумевающие сохранение благожелательных, уважительных отношений с окружающими, соблюдение принципов равенства возможностей и толерантности). Но вот ценность гедонизма для них имеет разный вес. Если у молодых писателей она находится лишь на пятом месте, то для не пишущих читателей стремление к наслаждениям или чувственным удовольствиям выходит на первое место в системе жизненных ориентиров и играет определяющую роль.

Можно заглянуть ещё глубже. Применение математико-статистического анализа даёт возможность обнаружить связи между читательскими предпочтениями и ценностными ориентирами молодых людей. Что мы видим? Чем более молодой человек ориентирован в жизни на социальный успех и достижения, тем чаще он берет в руки книгу для того, чтобы развлечься, отдохнуть, уйти от проблем и абстрагироваться от внешнего мира борьбы и нескончаемой соревновательности. Но чем чаще он читает именно такую «развлекательную» литературу, тем меньше он задумывается над ценностью доброты и человечности. Ещё одна интересная связь: удовольствие и наслаждение можно получать не только от «развлекательной» литературы, но и от высоко-художественной (развивая литературный вкус, чувство языка и т.д.). При этом эстетическая ориентация в чтении связана с философско-мировоззренческой (подразумевающей размышление о проблемах бытия, места человека в мире и пр.) и укрепляет в сознании читателя ценность универсализма. Получается, что проникновение в саму «ткань» литературного текста, открывает для читателя новые глубинные смыслы и выводит его за пределы личных, сугубо эгоцентрических переживаний.

Какие выводы позволяет нам сделать это небольшое исследование?

1. Система жизненных ориентиров и читательских предпочтений молодого человека, который занимается литературным творчеством (и стремится это делать профессионально) более сложна, структурирована и осознанна. При этом в целом его ценности схожи с общей картиной поколения – он «свой» среди сверстников. И именно потому может играть роль проводника, значимого собеседника, друга на непростом пути взросления и обретения личностной зрелости. Диалог молодого читателя и молодого писателя (через художественный текст) имеет в этой связи важное значение.
2. Связь между читательскими предпочтениями и ценностными ориентациями молодых людей существует. По сути, эти компоненты составляют единую сложную систему, что косвенно подтверждает тезис о социализирующей функции чтения.

В современных тревожных и крайне противоречивых реалиях Литература вновь обретает  значимую роль. Сегодня средства массовой информации во многом работают на страшную, убийственную технологию дегуманизации. Человек становится «врагом», «элементом системы» с разной степенью желательности, «объектом» воздействий и экспериментов, «чужаком», в отношении которого оправданы любые, самые жестокие и безнравственные действия, включая убийство. Агрессивный и всепоглощающий информационный поток, сдобренный красочными видео и эмоциональными аудио, как великий гипнотизёр отнимает у человека волю и саму способность мыслить критически и нравственно. Мы видим, как под запретом вдруг оказываются произведения искусства, накладывается табу на литературных классиков мировой величины...

Литература связана с глубинным стремлением человека познать себя как личность, как часть мира и неизбежно приводит к рефлексии, к углубленному самоанализу, заставляя думать, чувствовать, выбирать и утверждать в каждом слове и поступке выстраданные и непреходящие ценности.

Андрей Расторгуев
«Возможности коммуникации писателей и молодых читателей:
от шоу к общественному диалогу»

В самом названии предложенной мне темы фактически противопоставляются выдумка и реальность. С одной стороны, шоу – постановочное, то есть не совпадающее с реальностью развлечение. С другой – содержательный равноправный разговор, который предполагает размышление о правде-истине и высказывание разных точек зрения, а также готовность слышать и понимать друг друга.

Сделать выбор между этими сущностями, перейти от одного к другому, очевидно, необходимо как писателям, так и молодым читателям. При этом, похоже, задам много вопросов. Но лично моя практика участия в различных круглых столах показывает, что после обсуждения такое происходит сплошь и рядом: вроде бы искали ответы, а нашли еще больше вопросов. Собственно, потому и интересно.

Недавно услышал одно замечание, которое касается нашего школьного образования. Может быть, не очень новое, но, как мне кажется, принципиальное и справедливое. До 90-х годов в нашей педагогике пытались развивать ее коммунарские методы, нацеленные на воспитание коллективизма. А с 90-х в практику вошли подходы, ориентированные на лидерство – то есть индивидуалистические. Помним, думаю, и относительно недавние речи о необходимости воспитывать не творца, а грамотного потребителя.

Конечно, в последние годы нам действительно стало что потреблять. И делать это, безусловно, стоит грамотно. В русской грамоте, однако, хочешь – не хочешь, а за словом «потребитель» закрепился негативный оттенок.

Островки прежнего понимания и прежних воспитательных задач кое-где вроде бы остались и еще сопротивляются. Однако новые ветра за минувшие 30 лет, похоже, добились многого. И отсюда первая группа вопросов о личности – как писателя, так и потенциального читателя его произведений.

Кем ощущает самого себя автор, который родился и вырос в эти 30 лет – творцом или потребителем? Частью большого целого – разумеется, имеющей собственные черты? Или ослепительной звездой, хотя бы звездочкой, которая претендует на власть над умами и душами? Ну, или просто готова производить востребованную рыночную пищу для «пипла», который «хавает»? А какова личность, которая находится сегодня с другой стороны страницы или экрана?

Далее уместно спросить: какое современное общество сложилось или еще-таки складывается из этих новых личностей сегодня в России? Не то ли самое массовое атомизированное общество индивидуалистов, которое во второй половине XX века пророчили многие западные мыслители?

Но ведь именно шоу как средство манипуляции, необходимого отвлечения от нерадостной реальности, является самой естественной для такого общества формой коммуникации. Нужна ли такому обществу литература, которая стремится к духовному свету? Есть ли у разобщенных атомов запрос на общественный диалог?

И дальше, конечно, вопрос о государстве. Может быть, пристрастие государственных СМИ и учреждений культуры к различного рода шоу, прежде всего телевизионным, просто вызвано естественной необходимостью управлять таким обществом? На прежнее общество XX века удавалось воздействовать литературой – вот она и была в почете. А сегодня на коне – масс-медиа. Если же вы хотите вернуть книгам прежнее внимание государства – докажите, что способны влиять на человеческие массы, управлять ими...

События 2022 года, однако, показали, что сохранить страну и государство силами такого общества затруднительно. Убедительные результаты опросов общественного мнения, думаю, мы увидим нескоро. Поэтому приходится опираться на косвенные подтверждения. В том числе высказывания, что основную долю мобилизованных – или основную силу российской армии на украинском фронте – сегодня составляют мужчины от 40 до 50 лет. То есть те, что в детстве застали последние годы Советского Союза и соответствующие методы воспитания. Насколько эти высказывания достоверны, узнаем позже, но на правду похоже.

Одновременно все мы, думаю, видели фотографии погранперехода Верхний Ларс, заполненного молодыми людьми, бегущими в Грузию от тогда еще возможной мобилизации. Это дети нового времени, частью которого для многих является в том числе возможность работать в виртуальном пространстве. А это пространствоне разделено государственными границами, в нем нечасто приходится определять, где твоя Родина. И оно в основном англо-, латиноязычное – как минимум для программистов.

Понятно, что такой результат многолетней работы с молодежью государство не устраивает. И оно, с одной стороны, вставляет в привычные шоу на государственном ТВ как бы патриотические номера – притом, что многие из них, на мой взгляд, с художественной точки зрения убоги. С другой – начинает, к примеру, возвращать в нынешнюю школу отчасти забытые элементы прежней. Например, начальную военную подготовку и детские организации (не пионеры, а Российское движение школьников и Юнармия). Используются и средства централизованной, скажем так, проповеднической работы – например, еженедельные «Разговоры о главном», введенные с 1 сентября 2022 года.

Ясно, что степень эффективности таких действий тоже проявится лишь со временем. Отмечу только, что ставший в последнее время известным политолог Дмитрий Евстафьев вообще говорит о перспективе архаизации мирового пространства. То есть возвращения к чуть ли не средневековым моделям социального устройства – разве что в обновленной современной форме.

При этом разнообразие мнений о происходящем неизбежно приводит к запросу на тот самый общественный диалог, который упоминается в теме моего выступления. Между различными группами общества, которое при всей своей рассыпанности на атомы все-таки содержит в себе отдельные сгустки. Между обществом и государством. Между обществом и личностью.

И тут уже вопрос не к государству и не к обществу, а именно к личности поэта и писателя. Чем и как он ответит на эту потребность в диалоге? Попробует стать элементом шоу-бизнеса? Частью системы государственной пропаганды? Заявит, что высокое искусство – скажем, настоящая поэзия – не имеет никакого отношения к социуму?

Или все-таки будет пытаться – поначалу сам для себя, иногда мучительно – отвечать на вопросы, которые порождает реальность? И воплощать ответы в своих текстах, по поводу которых (и ответов, и текстов) затем и может возникать тот самый общественный диалог?

Если последнее – тогда у такого поэта и писателя есть шанс оказаться интересным как минимум для той части общества, которая мучается теми же вопросами. Хотя, конечно, пространство этого диалога вполне может утыкаться в границы, поставленные государством или отдельными персонажами, которым все ответы известны заранее. С одной стороны, единственно, по их мнению, светлоликими и достойными рукопожатия. С другой – единственно, по их представлению, правыми и бравыми образцовыми патриотами. В этой ситуации такому автору, конечно, надо быть готовым считаться с возможным риском и брать его на себя.

Главное – сделать свой, личный, исходный выбор. А уж после этого – определять формы перехода от выступления в шоу к участию в общественном диалоге, содержание, возможности и ограничения, возникающие на этом пути. Скажем, включая их в программы молодежных литературных фестивалей. Причем такой переход полного расставания с шоу, его элементами, полагаю, не исключает. Однако сколько таких элементов должно быть в этом диалоге? Насколько могут они способствовать если не пониманию, то чувству? Тоже вопросы, которые закрытыми, по-моему, не назовешь.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: