| |
Одна
Прости меня, детство,
Прости меня, юность,
Прости меня, зрелость,
За старость мою,
Что речкой впадает,
Как принято, в детство,
Что млечкой впадает,
Коль принято, в юность,
Что просто впадает,
Так принято, в зрелость,
Где я разноречные
Песни пою...
А песня, а песня, а песня –
Одна,
Как мама,
Глядящая вслед из окна...
Вымолю
У меня для меня
Ничего не осталось,
Кроме судного дня,
Кроме вида на жалость:
Ожалеет Господь –
Стану лучиком рая,
Будто грома щепоть
На рожок поменяю…
У меня для тебя
Ничего не осталось,
Кроме рифмы «любя»
И надежды на малость:
Ожалей до краёв –
Хату вымолю с краю,
Будто хор соловьёв
На щегла поменяю…
Просьба
Я стал бояться новостей –
Моих непрошенных гостей,
Как будто шалые ветра
Стучатся в окна до утра...
Иль, скажем, бес уводит в лес
Стихи доверчевых небес...
Душа моя, не прогневи
Заглавной новости – любви...
Звучал
Было поздно в наших думах.
К.Д. Бальмонт
Зябко ёжится вокзал:
Ветер к песне опоздал...
Будто зайчики на люстрах,
Свет искрился и витал...
Было поздно в наших чувствах –
Голос разума звучал...
Восход
Старая женщина с юным лицом
Черпает воду небесным ковшом...
Старая женщина с юной бедой
Просто умылась нездешней водой,
Той, что с любовью роднится... И вот
Старость меняет закат на восход.
Я эту женщину встретил, когда
Ей помогала ночная звезда...
Знобит
Я после ковида остался живым,
Как, скажем, старинный отеческий дым…
И мне остаётся попутно сказать
О том, что несходны уста и печать,
О том, что Земля, с бытием на возу,
Цепляет углами войны бирюзу,
Да полночь мою нековидно знобит,
Как будто в окошко стучит инвалид...
О наших
Он клич и зов, он правый суд –
Старинный лозунг «наших бьют...»
Под этим лозунгом отец
Шёл в сорок первом на свинец...
Под этим лозунгом призвали
Меня служить в чужие дали...
И даже эту рифмопрозу
Я сохраню, как свет-берёзу,
Пока фанфары – «наших бьют»
Спать мирозданью не дают.
Пришло
Дрезден. Год шестьдесят пятый. Я, рядовой
танцевальнопевческих войск, иду по местному
Дому офицеров и в открытую дверь высокого,
светлого зала вижу Константина Симонова, кото-
рый в нежном кольце окруживших его женщин
читает стихи:
Письма пишут разные:
Слёзные, болезные,
Иногда прекрасные,
Чаще – бесполезные...
Закончив знаменитое стихотворение, он, в со-
провождении аплодисментов, один, (чудеса да
и только) вышел в гулкое, зеркально-паркетное
фойе, где я, на облаке удачи, с неясной просьбой
на губах, ждал его. Не помню нашей минутной пе-
ресловки, но врезалось последнее: вышли стихи
на Союз писателей... После долгой маяты письмо
я, увы, так и не отправил: посчитал его начинку
недостойной поэта, который был старше меня
на самую Великую, на самую Отечественную, на
самую-самую войну. Но это я отчеканил потом,
спустя вереницу лет… А тогда... Запечатанный
конверт так и остался лежать в тумбочке двадца-
тивёсного солдата певчей службы... Зато сегодня,
с холмика поседевшей поры, созвучно пришло:
Родине
Сколько их в распутице земной
Писем, не отправленных тобой,
Писем, не отправленных судьбой,
Писем, не отправленных войной...
Участье
Весна. Война. И я не фронтовик –
Моя войнообязанность почила.
И пусть моё призванье – тыловик,
Я фронтовик разбуженного тыла.
Моя строка не порох и свинец,
Моя строка не сеятель и жнец,
Она всего лишь утренняя почка
На древе многоточия... И точка.
Проснулся
До дна исчерпаны вопросы –
А как? А что? А кто? А где?
И вот уже мечты-покосы
Хоронит плуг на борозде.
Сместился юг, оюжен север,
Смешались небо и земля,
Как будто с гор жестокий веер
Пахнул отравой на поля.
А за горой, тесня дубы,
Росли грибы, грибы, грибы...
Проснулся... Господи, весна
И вправду солнышком красна.
Купол
Открою форточку, она
Сестрица младшая окна...
Окно открою, посмотри,
Оно – подобие двери...
Открою двери: без конца
Ступени звёздного крыльца...
И дрогнет купол бытия,
Где бьётся форточка моя...
Любит
Провинция, провинция,
Я твой провинциал,
Как будто на криницу я
Столицу променял...
И пусть из града Энска я, –
Кружится не юля
Окраина вселенская –
Провинция Земля,
Что любит, как родня,
Пылиночку,
Былиночку,
Кровиночку – меня...
Фраза
Хочешь быть светочем,
Ищи тёмный угол...
Обида
Пистолет назвали шпингалетом...
Шпингалет обиделся при этом:
«Он – убийца, я несу обет –
Открывать окошки на рассвет...»
Предосенье
Мир текуч. Мир изменчивый сам по себе.
Нить от лета до лета – паутинка в судьбе.
А моя паутинка на миру, на ветру
Станет признаком лёта журавлей поутру.
Мир – такая громада, что заря, что дымы,
Паутинка же сада – как соперница тьмы...
Выйти
Я перед зеркалом стою,
Я двойника не узнаю,
Где на лице морщины-складки,
Как в нашей повести закладки.
Я двойника, увы, боюсь,
Я двойнику в отцы гожусь...
Сменить бы жизнь, весну трубя,
Как будто выйти из себя...
Даже
Никому ты, брат, не нужен, –
Говорил навеселе
Мой годок, сметая ужин
На распивочном столе...
А когда в конце допили
Общий трёп из местной пыли,
Я ему не по злобЕ–
Даже – веришь ли – себе...
Променял
Человеку знать не нужно,
что такое человек!..
А.Н. Майков
Легенда литинститута, Он два учебных сезона
внушал нам, что такое ЧЕЛОВЕК: пробивал, как
водопроводные заторы, наши студенческие уши,
смывал застаревшую пелену с отполированных
мозгов. Запомнил: человек – это ДСМС: диалек-
тическая самодвижущая материальная сила. На-
счет «материальная» – помню шатко, остальное
верно. Перед зачётом сообща, междусобойно,
блеснули стихошуткой:
Не ходите девки в лес:
Там живёт ДээСМээС...
Его же непечатную рукопись, которая была пред-
ложена курсу, я не взял – она стоила пять рублей;
в меня запала до ужаса бытовая метафора: пяте-
рик – цена бутылки «Столичной»... Потом я кос-
мически жалел об этой мерзейшей сделке: про-
менять бесценный, во истину подвижнический
труд на... пятериковый «материк»…
Господи, да что же такое человек!..
|
Сплошная рифма
Солнышко – пО-небу,
Солнышко – рядом...
Ну его к лешему
Всё, что не ладом...
Жизнь, говорят,
Суета до упада,
Это же выдумки
Сытого ряда...
Жизнь – это голод
Любовного сада,
Жизнь – это рай
На околице ада...
Забыла
Я пережил своих друзей,
Я пережил своих врачей,
А там, глядишь, и наяву
Себя чуток переживу,
Как будто жизнь – гостиный двор,
Как будто двор – сквозной простор,
Как будто старость впопыхах
Забыла сумочку в гостях...
Искал
Я время истины прохлопал –
Я о житейском хлопотал,
Как будто в поле манный хлопок
Очами выгоды искал,
А не поющую руду –
Мою глубинную звезду...
Что-то
Беседка – от слова беседа...
Шумовка – не значит шуметь...
Победка – от слова победа...
Жалейка – не значит жалеть...
И речка гудит не от печки,
А печка гудит от огня
Да в небо уходят колечки
Старинными кольцами пня...
За пятницей Идет суббота
И крУги покорны судьбе,
Где что-то живёт для чего-то,
А может – само по себе...
В горах
Стою в кругу седых вершин
Под ношей собственных седин...
Молчат
Руки в боки, глаза в потолоки
Толковый словарь
В.И. Даля
«Отчего мы старые» – сказала,
Будто оступилась у причала,
Где речные лайнеры стократ
На вопросы донные молчат.
Рифмовал когда-то слово «юность»
С «лунность», «рунность», «струнность»,
«неразумность»...
А теперь рифмую слово «старость»
С «малость», «шалость», «жалость» и
«усталость»...
Господи, такие наши сроки –
На закате вечные уроки,
Будто нрав у жизни – руки в боки,
Руки в боки, очи в потолоки...
Освечен
Глухие заросли потёмок
Тебя не слышат,
Но лучик – дымчатый котёнок
Живёт на крыше.
И сумрак памятью освечен
До перламутра,
Как будто я гляжу на вечер
Глазами утра...
Голос
То ли древо, то ли куст,
То ли отзвук, то ли шум:
Ходят мысли рощей чувств,
Ходят чувства рощей дум...
И ворона на суку,
И затейник-соловей –
Всё от века на веку,
Будто солнце меж ветвей...
Можно ветви изрубить,
Можно солнце отенить,
Но влекущий голос рощ –
Как шаляпинская мощь...
Весеннее
На миру жила обнова,
Как в строке живое слово,
Но заря своё отпела
И обнова постарела...
Ах весна – моя обнова,
Пусть ветшаю я... Но снова
Месяц в небе – как подкова
Нестареющего слова...
Отпущу
Похожу... Стихов насочиняю,
Будто птицу зА руку поймаю,
А она забьётся тяжело:
«Ты не руку держишь, а крыло...»
И пока душа моя не с краю,
Отпущу крыло в угоду маю,
Где крылу напомнится светло,
Как родня забытая, – весло,
Где столетний берег, как Иваныч,
Прячет вёсла молодости нА ночь...
Жизнь поэта
Закатил глаза – и строчка...
Закатил глаза – другая...
Закатил глаза – и точка:
Дай-то, Боже, возле рая...
НаграднАя шутка
Наградили золотой Пушкинской медалью...
Чуть погодя пришло: «Даже у Пушкина не
было такой медали, а у меня есть».
Литературная вольность
«Там, где люди, там и тёрки» –
Говорил Василий Тёркин...
Говорил-не говорил,
Да махорочкой дымил...
Но какая благодать
«тёрки» с «Тёркин» рифмовать...
Забьётся
Меня пленяли рифма и строка...
Мне вслед крутили пальцем у виска...
Но грянет час: на общем сквозняке
Забьётся песня жилкой на виске
И, словно перст любви, земная ось
Пронзит планету-радугу насквозь...
Кружит она, цепляя облака...
И дьявол крутит пальцем у виска...
Может
Я поэт без эпитета – просто поэт,
Как лоза под горой иль дорожный кювет,
Или, может, из песни походной куплет
Да строкой омальчишенный дед-непосед...
Сложится
День, протяжённостью
В целую жизнь,
Выдохнет другом старинным –
«Держись...»
Вскину глаза к поднебесью,
А там
Сложится нАвожно
Облако-храм...
Станет на сердце любви
Горячо,
Словно подставило небо
Плечо...
Живёт
Суть бытия – моё дыханье...
И я, представь себе, дышу,
Как будто милости прошу
У Бога – духа мирозданья,
Где он ведёт подушный счёт,
Как будто милость раздаёт...
Шелестит
Ветер светел, как сиянье
От Христова одеянья...
Роща вторит и шумит,
Роща светом шелестит...
Передам
Итак, я Землю посетил...
Ну что ж? Останусь в ней, сердечной,
Лежать в могиле средь могил,
Хотя душа тропою вечной
Уйдёт на Божий зов... А там
Меня причислят к небесам,
Где я с любовью бесконечной
Землянам Землю передам...
Сходятся
Дерево, женщина, птица и я –
Богоугодная нить бытия,
Что умещается в нетях двора,
Где светоносны мои вечера...
Дерево, женщина, птица и я –
Общая вера, да мера своя
И оттого у зачётных ворот
Сходятся тропки низин и высот...
Дай же мне, Господи, после жнивья
Веточку рощи, а к ней соловья...
Ведает
Просит плоть бессмертья у души,
Ей душа внимает: «Не спеши –
Станешь ты бессмертной, да грехам
Станет вольно, будто парусам,
Станешь ты бессмертной, да грехов
Станет выше тронных облаков,
А у плоти времени – щепоть,
А бессмертьем ведает Господь...»
Вышивает
Не ходил я с песней на расстрел –
Просто пел гитарный самодел...
Не ходил я с нищею сумой –
Просто жил зимою, как весной...
Не ходил я пО воду за край –
Просто шёл, как «дождик невзначай»,
Где навстречу Божеская нить
Вышивает утреннюю гладь...
Мне от жизни нечего таить,
Мне от смерти нечего скрывать... |
