|
…Все истомились ожиданьем,
Чтоб солнце красное взошло.
Валерий Латынин
Сегодняшний день предстаёт перед взором современника как-то двояко. С одной стороны, его видимая поверхность вполне ясна, она наполнена предметами и событиями, которые достаточно очевидны и соответствуют нашим эмоциональным откликам прямо и не лукаво. Здесь есть твёрдость и плотность реального мира, в котором мы живём – и которому всем сердцем хотели бы соответствовать, будь он светлым и добрым. Однако он – противоречив и зол. Реакции современного человека – будто пальцы слепца, касающиеся черт незнакомца – отталкиваются от действительности и рисуют её облик весьма точно, пусть и эскизно. И даже если этот эскиз происходящего назовут поверхностным, он всё равно – верная часть более обширной картины.
С другой стороны, в восприятии текущего дня можно сосредоточиться на смысле перемен, движении образов и «декораций», на подоплёке слов и действий, на объёмном фоне внешней конфигурации настоящего – на всём том, что скрыто от усталого наблюдателя и претендует на роль главного содержания нашей социальной и домашней жизни.
Наверное, истинный взгляд на человеческое существование найдёт некую срединную точку между простым и сложным. Потому что смысл происходящего дня не должен подменять его фактурную полноту – хотя бы потому, что слова о жизни не в состоянии заменить собою саму жизнь.
Примерно так обстоит дело в поэзии, когда спорят стихи сложные, с потаённым содержанием, и простые, где всё наглядно и узнаваемо. И здесь не должно быть противостояния, ведь всякая вещь имеет поверхность и свою глубину, и лишь их слиянность воплощает её единственно возможным образом.
Стихотворения Валерия Латынина можно назвать «оттиском текущего дня». В них царит нравственная чёткость, а о двусмысленности или филологической амбивалентности его читатель не только не заикнётся, но даже и вовсе забудет о таком искушающем сознание термине.
В маленьком вступлении к книге лирики и переводов В. Латынина «Горит звезда» приведено давнее высказывание Юрия Беличенко о том, что стихи автора похожи на него самого, и это обстоятельство украшает его строки. Трудно не согласиться. Однако здесь кроется некий смысловой изъян: читатель, не знакомый лично с поэтом, такое свойство его произведений может воспринимать несколько отчуждённо. Биографичность лирического высказывания укрепляет строку, но не заменяет все иные её художественные качества. Читателю такой признак поэзии Латынина нужно принять во внимание с благодарностью – и тут же, условно говоря, «забыть» об этом, чтобы сосредоточиться непосредственно на стихах.
Приведём темы, которые включены в корпус стихотворений книги: украинские события, семья, воинский долг, русское достоинство, братство народов, соединённых в большую семью на российской территории, природа... Для поэта естественным является художественное высказывание очень простое по лексике и по смыслу, однако несущее в своей сокровенной сердцевине теплоту гражданского примера и естественность искреннего человеческого поступка, каким бы он ни был: маленьким, частным, не видным никому со стороны, или большим, наглядным – тем, что побуждает окружающих походить на alter ego автора.
Поэзия Латынина повествовательна, часто сюжетна, что органично для творческого «устроения» автора. И надо сказать, что эта повествовательность стихов Латынина почти всегда свидетельствует в пользу рассказчика, а всё развитие сюжета органично проистекает из предшествующих коллизий и деталей. Возможно, кому-то покажется чрезмерной определённая дидактичность его поэтического слова. Но ещё раз повторим: русская поэзия – это очень большое пространство, и в нём находится место самым разным интонациям, акцентам и способам образно вести речь о прошлом и настоящем.
Отмерян людям путь земной,
Но срок не знаем мы,
Когда и на версте какой
Исчезнем в царстве тьмы.
А кто пытался заглянуть
За грань судьбы своей,
Укоротил житейский путь
На много лет и дней.
Не нужно искушать судьбу
Гаданьем, ворожбой,
Ведите с ней всю жизнь борьбу
За право быть собой.
Или, скажем, стихотворение, посвящённое болгарской поэтессе Елке Няголовой:
Не фокусница ты. Все фокусы обманны.
А ты – кудесник слов и щедрый чудодей.
Нет в помыслах твоих лукавого тумана,
Есть жажда удивлять и радовать людей.
Пустынны небеса, и ангелы незримы,
Но все хотят чудес, подобно малышам.
Как ангел во плоти, ты многими любима,
И чуда от тебя привыкла ждать душа.
И вот пленяешь ты нарядом и стихами,
Свеча твоей души рассеивает мрак.
И Сам Христос тебе внимает между нами,
Настолько ты светла, великодушна так.
Нет масок на тебе и грима лицедея.
Являют чудеса совсем не рукава,
А чуткая душа поэта-чудодея...
О каторжном труде не ведает молва.
У Валерия Латынина можно найти сюжеты описательные, продиктованные непосредственными впечатлениями («Осенняя Варна», «Юные витязи», «В Гунибе»). Такие стихи являются, скорее, чем-то дополнительным, а не самым важным в его лирической хронике, и носят характер поэтического отклика. Наверное, их неявная задача – показать, что литературе ещё подвластно умение видеть свет и добро в мире, растерявшем прежние хорошие качества, и желание найти прекрасное или достойное в цивилизации, губительно разъедаемой злом. Попутно стоит заметить, что здесь и в некоторых иных стихотворениях автора видна традиция советской поэзии с её вниманием к деталям быта и жизнеустройства в более широком понимании. И кроме того – стремление представить распорядок нашей жизни как нечто устойчивое и прогнозируемое.
Окно заплаканно и хмуро –
Вторые сутки дождь идёт.
Вуалью скрытая натура
Не вдохновляет, а гнетёт.
А, вроде бы – в разгаре лето,
И зелень пышная вокруг,
Но дождь заштриховал всё это
И душу стиснул, как недуг.
Стучит в окно, стучит по крыше,
В холодных струях мокнет сад,
С надрывом ветер в щели дышит,
Деревья гнутся и скрипят.
И жизнь – не жизнь, а прозябанье,
Хоть в доме тихо и тепло,
Все истомились ожиданьем,
Чтоб солнце красное взошло.
Напротив, обращение к собственным родовым корням у Латынина выглядит основательнее и охватывает временные отрезки куда полнее.
Дон – по-скифски – вода.
Я взращён этой скифской рекой.
Возвращаюсь сюда
Каждый год на свой берег родной.
Уж не тот сельский быт.
Всё и всех изменяют года.
Я почти здесь забыт.
Только тянет и тянет сюда,
Чтоб увидеть свой дом,
Чтоб родных и друзей навестить,
Чтоб о чём-то своём
У могилы отца погрустить...
Вольный ветер в степи
Гладит волосы отчей рукой.
Здесь мой род древний спит,
Став землёю и славой донской!
Примечательно, что в процитированных вещах штрихи биографии не даны с видимой отчётливостью, но приведены как общее воспоминание – и всё остальное в сюжете оказывается самодостаточным, обретая собственный драматизм и проблематику.
Между тем, в книге «Горит звезда» довольно много стихотворений, посвящённых конкретным людям, с которыми поэт тесно связан дружбой и духовным родством. Как правило, названные строки пронизаны чувством воинского долга и служения России. Патетика подобных сюжетов об Украине, пожалуй, не продемонстрирует неожиданные изобразительные повороты, но она скажет читателю о главном: о нравственном выборе русского человека в нынешнее смутное время, о стоянии в правде и о восприятии всего лучшего из прежних эпох нашей истории – как своего, родного, единственного...
Здесь читатель увидит штрихи не биографии, а личности автора. Эти стихи отвлечены от непосредственного соприкосновения с землёй, воздухом и огнём в роковые минуты боевого соприкосновения с врагом. Битва в них происходит в пространстве смысла и подлинности, где действительность поверяется духовным воином, а сам поэт становится во многом литературным солдатом.
Подобное преображение обычного человека (в прошлом, однако, боевого офицера с казачьими родовыми корнями) оказывается закономерным для настоящего дня, когда мысль и воля, сплавляясь в единый импульс, приобретают значение невидимого оружия. Наверное, так было и вчера, вот только сейчас это перераспределение сил более, чем наглядно. Оно не отменяет зримые картины войны, о которых не один раз упоминает в своей книге Валерий Латынин. Но теперь всё то, что встаёт перед глазами страдающего человека, видится в ослепительном свете Истины.
Вот Сирия:
Россия – за маревом гор,
Но в сердце солдатском хранима,
Трепещет её «триколор»
На каждой заставе Хмеймима.
Война ретируется вспять,
За землю и души цепляясь.
И нужно ещё защищать
Непрочную мирную завязь.
А вот – Украина:
Меж мной и братом пролегла граница.
Над крышей закружило вороньё.
И стал всё больше брат мой сторониться
Моей семьи и верить во враньё.
Здесь – вчерашняя Россия:
Слёг солдат Победы, обездвижил,
А врачей на помощь не зовёт.
Он фашистов одолел и выжил,
И теперь окоп свой не сдаёт.
<...>
Разрубили Родину на части,
Растоптали всё, чем дорожил.
Нет уже давно Советской власти
И страны, которой он служил.
<...>
Никому седой солдат не верит,
Слишком много предано уже,
Никому не открывает двери
На своём последнем рубеже.
И, наконец, сегодня – когда, немка, принявшая Православие, воюет в ополчении ДНР за Русский мир.
Ты от отчей земли отказалась.
В бой за русскую землю пошла,
Чтобы христолюбивая завязь
Пышным цветом в душе зацвела.
Принимая все русские беды,
Наши драмы, нескладную жизнь,
Над антихристом жаждешь победы,
Чтобы вместе с Россией спастись!
Природа появляется в стихах Латынина в конкретных образах, узнаваемых и привычно осязаемых. Поэт чувствует себя органичной её частью, но не говорит о том прямо и декларативно – и голос его, и пристальное вглядывание в окружающую реальность как будто включены в контекст изображения. А оно именно такое из-за человеческого взгляда – внимательного, заинтересованного, проникнутого душевным участием.
На краски лета хлынули дожди,
Залили жар и горизонт размыли.
Ещё костры из листьев впереди,
Но осень подрезает наши крылья.
И в синь небес уже не воспарить,
В рассветах и закатах не купаться.
Конечно, мы не перестали жить,
Но будем реже жизнью наслаждаться.
Мы, как растенья, тянемся на свет
И солнцу подчиняемся всецело.
Иных владык в земной природе нет,
Лишь только солнцу внемлет наше тело.
Или так:
Небесная мельница мелет и мелет –
Полмира засыпано снежной мукой.
Снега бесконечные осточертели,
Как манная каша в столовой плохой.
Дороги похожи сейчас на каналы,
Круты и обрывисты их берега.
На автостоянках машины попали,
Как рыбы, в ловушку – их скрыли снега.
Стихи о Великой Отечественной войне в творчестве Валерия Латынина занимают своё особенное и постоянное место. Они вовлекают читателя в события многолетней давности, в конкретные сражения, в боевые схватки малого масштаба и, конечно, во фронтовой быт. Чувство благодарности и восхищения подвигом юных русских женщин, которые, невзирая на тяготы, были на передовой, не уходит из поэзии автора. Девчоночий облик и неожиданное мужество, отвага, бесконечное терпение и трудолюбие – вот важнейшие черты наших сестёр и невест, которые сменили тыловую жизнь на смертельно опасные будни санитарок и связисток, снайперов и шифровальщиц. Строки об этом наполнены конкретикой и ёмкими деталями, а сама композиция подобных стихотворений оказывается естественной и в повествовательном отношении – убедительной. Поэт точно обозначает вехи жизненного пути фронтовых девчонок, которые стали полноправными бойцами и выполняли поставленные задачи не хуже бывалых солдат.
Носила с детства русые косички,
Но в юность властно ворвалась война,
Остригли косы в армии сестрички,
Не стала отрезать одна она.
Оставила. Укрыла под пилоткой.
Училась на радистку день за днём.
Зачем должна причёска быть короткой,
Она узнала позже – под огнём;
Узнала в стылой и сырой землянке,
Где и попить-то не всегда могла,
Но всё же и на фронте северянка,
Как честь девичью, косы берегла.
Речной водой и талым снегом мыла,
Сушила у печурки полевой.
Два раза в лазареты угодила
За годы тяжкой жизни фронтовой.
Она считала косы талисманом,
Быть может, и наивною была,
Но по столице вражеского стана
В короне русой королевой шла.
Стихотворения Валерия Латынина из сборника «Горит звезда» определённо соответствуют нынешнему времени. Темы книги обозначены эскизно и являют своего рода пунктир тех забот и волнений, которые терзают сейчас русскую душу. Не погружаясь в глубину причин и смыслов происходящего, автор предлагает читателю панораму оттисков настоящего и прошлого, затаённо ожидая в будущем лучших дней для детей и стариков. Именно они замыкают уходящую эпоху и не позволяют угаснуть небесной надежде на справедливость и свет, которые никогда прежде не покидали Отчую землю. |
|
