|
***
Я жива сегодня или нет?
То ли я, то ль тень моя, то ль ветер?
Никому не нужен мой привет,
Будто бы и нет меня на свете...
Мне теперь хоть как бы честь спасти,
Да с душой проснуться спозаранку.
Господи, прости меня, прости
Нищую, заблудшую славянку...
Господи, спаси мой русский дом!
Ухвачусь за каждую травинку...
Держится ещё за мой подол
Маленькая девочка Аринка...
***
Ты помнишь, как жили мы в этой деревне?
Мы были тогда молодые деревья:
Ты – стройный, как тополь,
Я дикою вишней
Тебя обнимала под нашею крышей.
Ты помнишь дожди проливные и небо,
И запах осоки, и свежего хлеба,
И вёдра с водою, и руки в работе,
И клюкву с брусникой на дальнем болоте...
Ты помнишь, как ветры призывно трубили
Про то, как мы сильно друг друга любили.
Скрипела калитка, шуршала солома,
Картошку ссыпали у самого дома...
А в доме смеялись и плакали дети,
И хлопьями снег выпадал на рассвете,
И всё засыпал: и крылечко, и крышу,
И сына могилу на кладбище ближнем.
Судьба выбирала, судила-рядила.
Взяла наши души, слила воедино.
Теперь расставаться и больно, и дико.
…Цветет у дорог полевая гвоздика...
КРАСНОЕ ПЛАТЬЕ
Я все спешила, спешила, спешила,
Ситец искала самый хороший,
И почему-то зимой себе шила
Красное платье в белый горошек.
Может, нечаянно, может, нарочно
Все примеряла, у окон стояла,
Думала, если приехать захочешь,
В этом бы платье дверь отворяла.
И собирала бы спешно, по крохам,
Даже по вздохам семейное счастье...
Только посыпались спелым горохом
Слезы – горошины красного платья...
***
Калина расцвела и взволновала
Своим теплом июньские рассветы.
И кто измерит, много или мало
В цветах ее божественного света…
И кто измерит, много или мало
У нас в душе любви к местам, где детство
Всегда калиной буйно расцветало,
И от восторгов замирало сердце…
Лишь в том краю от боли солнце лечит,
Где есть родник с водой животворящей.
Пойду туда, где сразу станет легче,
Туда, куда ходить бы надо чаще.
Пойду, как ходят в храм по воскресеньям,
Пойду, как ходят нищие за хлебом,
Туда, где для душевного спасенья
Достаточно родительского неба…
Там вдалеке лесок полоской длинной,
А впереди – калиновая роща,
И над водой опять цветет калина,
Как будто мать в реке белье полощет…
***
Зима постучалась безродной тёткой
И распласталась у дома,
В котором муки нет, крупы и селёдки
И даже нету соломы.
И нет электричества, нет воды,
Нет мужа – прохвоста и гения,
И разной ещё там нет ерунды,
И нет уже больше терпения.
Но ниток столетних лежит клубок,
И можно заштопать дырявый платок,
Как будто зашить свою бедную жизнь,
И скрипнуть зубами: «Худая, держись!»
И выжить. И зиму еще пережить.
И в мыслях весенних ночами кружить:
«Есть спички еще и полсвечки,
И маленькие человечки...»
***
Я сегодня все утро стирала –
Белы руки до дыр протирала.
А потом отдохнула немного:
Прополола цветы у дороги.
А потом приготовила завтрак,
Написала планы на завтра.
Подоила потом корову,
Подстригала волосы ровно
У Володьки и маленькой Даши,
Написала письмо Наташе,
А потом – полы да обеды,
Да посуда, да всякие беды...
Лишь под вечер траву косила
И просила у Бога силы...
А стихи сочиняю ночами –
В общем, я никогда не скучаю.
***
И было нам зеркал не надо,
Смотрелись мы в глаза друг друга,
И радость теплых летних радуг
Над головой ходила кругом.
И были наши чувства, милый,
Реке без берегов подобны, –
Сплетались руки белых лилий,
Цвели и плавали свободно...
Пел хор небесный: «Аллилуйя!»,
И сердце к сердцу рвалось дико...
В июльском жарком поцелуе
Горела яркая гвоздика...
И я к тебе бежала садом,
Бежала лесом, полем, лугом,
И было нам зеркал не надо,
Смотрелись мы в глаза друг друга.
***
Пахнет августом и грибами,
В лесу светлом зеленая тень.
Ты травинку жуешь губами,
Как двуногий ручной олень.
Небо теплое ясень высокий
Тянет веткой к ольхе молодой.
Я ж порезала ноги осокой,
Я ж крапивой сожгла ладонь.
Мои раны залижет ветер,
Забинтует запахом трав,
Но никто никогда на свете
Не поймет, кто из нас неправ.
Тут, под дрожь осиновых листьев,
В синем храме святых небес,
Мы могли бы с тобой молиться
На таинственный, дикий лес.
А уедешь в свой серый город
Хмурых улиц и площадей –
И настанет великий холод
Одиноких лесных дождей.
МОДНИЦА
Я накрашу губы ярко-ярко,
И румянец яркий наведу,
Никому от этого не жарко,
Если я по улице иду.
Даже если юбка, вскрикнув модно,
Пропоет французское: «Шерше...»,
Вы во мне найдете что угодно,
Так и не подумав о душе.
А в душе моей весна и осень.
И зимой с ростками семена...
Но хоть кто-нибудь когда-то спросит,
Как живу я в эти времена?!
И не мода, и не сложность грима,
Не прическа – все тут ни при чем.
Я кричу! А вы идете мимо,
Мило улыбаясь ни о чем...
МАЛЬЧИК
Выношу я на белый свет
Теплый сверток с родным дыханьем,
Свой живой голубой конверт
Завернула с большим стараньем.
Я держу его на руках
И пою ему «Жаворонка»,
Лентой синею в облаках
Небо плавает над ребенком.
Раскрывай, мой мальчик, глаза,
Удивляйся грешному миру.
Я спешу тебе показать
В этой жизни своих кумиров.
Посмотри, как весь мир велик,
Как планета Земля красива...
Слышишь? Это птица – кулик.
Видишь? Это дерево – слива...
Вот последний наш гармонист...
Вот старушка, что жить устала...
Вот зеленое сердце-лист
От березы белой упало...
Ветер гонит за садом дождь,
Будто стадо с лугов под вечер...
Ты к груди моей припадешь –
И нам станет обоим легче...
***
Я уже плыву за солнцем...
Прямо на меня стекает
Небо сине-голубое,
Наполняя странным чувством...
Сохранить пытаюсь память...
Ощущаю свежесть красок,
Различаю запах цвета...
Защитить хочу руками
И держу-держу под сердцем,
(Удержать хочу навеки!)
Это чувство материнства.
Где-то там во мне проснулось
Непонятное смятенье...
И тревожные звоночки
Зазвонили, зазвонили...
Будто небо в колокольцах,
Будто сердце в василёчках,
Будто съела землянику,
А тут птица прилетела
И крылами обнимает...
Знаешь, это так бывает...
Плакать хочется как будто,
Тут же радость безгранична.
Будто спелая пшеница,
Будто спелая пшеница,
Я к земле хочу склониться,
Тайну эту прошептать: «Я – мать!»
ПРЕДЧУВСТВИЕ ПЕРВОЙ ВЕСЕННЕЙ ЛИСТВЫ
Уже напухли почки на деревьях,
Как будто бы на каждой ветке
Есть свой родильный дом.
Уже подули ветры,
готовые запеленать младенцев...
Уже притихли вербы...
Уже... Уже...
Весна проклюнулась в душе...
Сейчас
наступит долгожданный час,
Появится на свет
зеленый цвет...
И будет лик
новорожденных листьев
Невинным,
по-младенчески наивным...
И вот он –
крик
родившейся листвы!
***
Что сегодня пропоет мне ветер?
Или песня всё одна и та...
Хлеб последний поделила детям,
А сама молитвами сыта.
Я не знаю, что теперь уж лучше:
Жить иль помереть в моей стране?
Не идти же продавать мне душу
Чёрту, дьяволу и сатане?
Хоть один святой бы объявился
К нам в правители, давно пора.
Но лишь снег на землю повалился,
Будто сыпал совесть до утра.
Обреченность есть в полете снега,
Он весной покинет этот край,
Ну, а мне пора уже, наверно,
Безысходность принимать за рай.
Но в кукушку не оборотиться,
И детей по гнездам не бросать.
Может надо как-то научиться
Уплывать душой на небеса?
Может быть такой системе йогов
Научить детей уже пора,
Чтоб они не дёргали из стога
Сено со слезами до утра...
Чтоб могли они учить уроки
Без лопаты на своем хребте.
Чтоб не обивала я пороги,
Занимая в долг по нищете...
***
Не за «левых», не за «правых» –
За российский свой народ.
Я за тех, кто не за славой,
За душой своей бредет.
Я за тех, кого не надо
Уговаривать любить
Эту землю за награду,
Кто не сможет погубить
Человеческие жизни,
Кто не сможет унижать.
Я за тех, кто для Отчизны
Будет мальчиков рожать,
Я за тех, кто ради счастья
Будет девочек растить,
И не будет перед властью
Ни заискивать, ни льстить,
И в раю, и рядом с адом
Свою совесть предавать.
Я за тех, кому не надо
Свою душу продавать!
***
Как живу – ты меня не спрашивай.
Ты спроси лучше, как я выжила,
Кто терпенье мое изнашивал,
Чтоб я кровью узоры вышила.
Вышивала я все по белому,
Красный крест на узорах ставила.
Я от горя скрываться бегала,
Когда счастье меня оставило.
Полевые мои дороженьки
Все петляли, куда-то мчалися...
Я до боли избила ноженьки,
Пока с правдою повстречалася.
Сколько к свету ни пробиралася,
Все в туманных ночах бродила,
И кого звала – не дозвалася,
А к кому не шла – угодила...
***
Посредине земного шара
Повстречался в рубахе в клетку
И признался: «Моя Тамара,
Без тебя пропадаю, детка...»
Я – Тамара. Ты ж – хуже Демона...
Хватит, хватит всего. Довольно.
Я не знаю, что надо делать.
Отпусти мою душу. Больно.
Отпусти моё сердце. Страшно
За судьбу моей бедной Родины.
Я не знаю, как жить всем дальше,
Но вот зреет в саду смородина...
И почти уже переспела,
Собирать ее уже надо.
И вообще, в доме столько дела...
Я траву косила за садом.
Я носила вёдрами воду,
Дотемна потом поливала.
Ну, а ты где шляешься, гордый,
Бестолковый и гениальный?
Говоришь, и тебе не сладко,
И твоя душа исстрадалась,
И пропала стихов тетрадка,
И совсем ничего не осталось…
И - слеза по белому столику,
И губами к руке моей тянется
Самый лучший из алкоголиков,
Самый сладкий на свете пьяница…
***
Я иду совсем босая,
Несу воду в светлых ведрах...
А ты модно разодетый
И французскими духами
Сладко пахнешь так,
Что пчелы удивились,
Что бывает запах слаще,
Чем с цветка июльской липы,
И кружились восхищенно
Над твоею головой.
Разогретая на солнце
Пыль, как будто засмущавшись,
Что мешает на дороге,
Тихо на ноги мне села.
А водица, как живая,
Побежала вдруг на землю...
И зачем ведро упало
Из моей руки?
Кто вперед остановился,
То ли я, а то ли сердце...
Солнце тело жжет, как пламень, –
Я прикрыла грудь руками.
Ветер где-то за горами,
А я тут стою, сгораю
И не знаю, куда деться
От твоих медовых глаз...
***
Земля тоскует, вымерла деревня:
Четыре хаты да сплошной бурьян.
И плачут престарелые деревья,
Закутываясь в утренний туман.
Шагают лопухи через дорогу,
В цветеньи гордом лужи обходя.
И травы прилегли в поклоне долгом
Под мокрой лапой летнего дождя.
Как будто просят: «Господи, помилуй,
И наши стебли сочные спаси.
Мы выросли, мы вызрели, мы в силе,
Кому б сказать: «Коси, коси, коси...»
|
НА МЕСТЕ БЫВШИХ ДЕРЕВЕНЬ
Рязаново. Аверьково. Логи.
Да Самолюбово, да Заболотье...
Лишь ветер задержался у могил.
Да перепел тоскует на болоте.
Рябиновою кистью в сентябре
Природа пишет русскую картину;
Уже никто на молодой заре
Не выгонит в луга пасти скотину.
Здесь время переходит речку вброд.
И за водой не ходит молодица.
Под паром отдыхает каждый год
Родная наша матушка-землица.
Растет крапива там, где был плетень.
Забил дворы репей и чернобыльник.
Названия российских деревень
Позарастали небылью и былью.
Рязаново… Аверьково… Логи…
Да Самолюбово... Да Заболотье...
***
Изумрудное болото.
Мхов салатовый атлас.
И резиновые боты,
И в бутылке хлебный квас.
И коряги, и трясины.
Комары да мошкара.
Две берёзы. Три осины.
Невозможная жара.
Гроздь брусники кровью алой
Под зеленою сосной.
И движенье рук усталых,
Дух дурманящий лесной...
Страх напуганной гадюки
И звериные следы.
Утопающие звуки
Застоявшейся воды.
Муравьиные секреты.
Гриба белого краса...
Изумительного лета
Удивлённые глаза...
МУЗА
Ко мне приходила Муза,
Когда я была на уроке, –
Учила малых детей.
Считать и читать учила,
Писать, рисовать учила,
Учила, учила, учила,
Учила, учила, учила...
А Муза меня ждала.
Но тут приходила завуч,
Она меня тоже учила,
Чему-то зачем-то учила,
И даже тому, что я знаю.
А Муза меня ждала.
Но после пришла директор,
Она всему возмущалась.
Стращала, пугала, ругалась
И даже учить пыталась
Тому, что не знала сама.
А Муза ждала в уголке...
Потом приехал инспектор,
Из школы другой директор,
Районный наш архитектор,
Один проходимец-лектор,
Чтоб научить меня жить.
Учили, учили, учили,
Законы бездушные чтили.
Чуть Муза не умерла!
Потом прилетела стая
Комиссий бумажных, важных.
И сто человек продажных
Учили страну любить.
Казнили меня, корили
И столько наговорили,
Что Муза меня схватила
И выпрыгнула в окно...
***
Взгрустнулось дождю, что ли? –
Слезой по стеклу капает.
Мои первоклашки в школе
Перышками царапают.
И солнце опять не вышло
Дождю наступать на пятки.
Но дети сопят, пишут,
Нежно прижав тетрадки.
Ко мне ты не едешь. В обиде.
Молчим, как картинки книжек.
А я хочу, чтоб увидел
Глаза моих ребятишек.
Бьет дождь в барабан-крышу –
Но ты ничего не слышишь.
А дети все пишут, пишут...
Лишь ты ничего не пишешь.
ПЕДСОВЕТ
Три часа наш длился педсовет...
Мы вопросы разные решали.
У детей вниманья больше нет,
И они учиться перестали.
Но учитель каждый был высок
Нравственно. Устойчив и морален.
Выступленья каждый голосок
Был, возможно, и не театрален.
И никто-никто не голосил,
И на лицах не было печали,
И никто зарплату не просил,
Хоть бы век ее не получали.
У директора был строгий лик.
Ему были не по нраву двойки.
Он желал, чтоб каждый ученик
Все ж учился только на пятерки.
Завуч все итоги подвела.
Призывала к совести и чести.
У меня кружилась голова,
И хотелось умереть на месте...
***
Мой мальчик, белобрысый ученик,
Которому за партой не сидится,
Вертеться бы ему да веселиться,
Что даже некогда прилежно научиться
Писать красиво разные слова.
И от него не раз болела голова,
Который в классе главный озорник,
Мой мальчик, белобрысый ученик.
Когда вдруг солнце покатилось к лету,
На стенах зайчик солнечный плясал.
«Мне кажется, что я – планета», –
В своем он сочиненье написал.
А я его считать привыкла ветром.
А он – планета, яркая звезда.
Планета – мальчик мой, вот это да…
***
Педсоветы. Советы. Заветы.
Протоколы. Проколы. Уколы.
Сплетни. Летни. Зимни. Весенни.
С занесением. С вынесением.
Испытания. Угрызения. Невезения.
Омерзение. Отрезвление. Наставление.
Контроль. Поверка. Проверка.
Семинары. Курсы. Собрания.
Недосыпание. Недоедание.
Недоплата. Недомогание.
Заседания... Назидания...
Без сознания...
***
Скворцы прилетели! Скворцы прилетели!
Еще в понедельник, на этой неделе.
И мой прилетел, наконец,
Самый любимый Скворец!
Последним автобусом,
После работы,
Он прилетел ко мне прямо в субботу...
И тени берёз без особой тревоги
Встречали его на знакомой дороге,
И воздух дрожал от весенней истомы,
И пахло землёю подсохшей у дома.
Ручьи прямо в душу текли и звенели:
«Скворцы прилетели! Скворцы прилетели!»
***
Жду тебя... Жду тебя и мучаюсь,
И не знаю сама, что делаю,
Я почти уже мышь летучая,
С мокрой тряпкой по дому бегаю...
На крыльце, что я только вымыла,
Сердце прыгает в ритме бешеном...
Ты пришел уже!.. Мама милая,
А белье еще не развешано…
***
Иду по улице твоей – Юра!
Вот то окно, где кактус твой – Юра!
А вдруг возьмет и расцветет – Юра!
Иду по улице своей – Юра!
В саду смородиновый куст – Юра!
Нарциссы желтые растут – Юра!
Весною снова расцветут – Юра!
Горит светильник на стене – Юра!
Горит колечко на руке – Юра!
Стучит сердечко день и ночь: «Ю-ра»
Никто не может мне помочь, Юра…
Вот красно яблочко сорву, Юра,
И еще громче позову: «Ю-р-а!!!»
СТАНИСЛАВКОВО
Вот выберем денёчек голубой,
Поедем в Станиславково с тобой...
Там хата есть, заброшенный есть сад,
Там яблоки на яблонях висят.
Там распугал чертей чертополох.
Там есть болото и зелёный мох.
Там речка зарастает тростником,
И несколько осталось стариков:
Петровны две, Гавриловна и лес...
Да Русь святая в куполе небес...
Вот то и есть заветные края,
Родимая сторонушка моя...
***
Сегодня я пастушка,
Зеленая лягушка
В болоньевом плаще.
Кругом свобода, воля,
Гороховое поле...
А я коров пасу.
Коровы-королевны,
Молочные царевны
По лугу разбрелись...
Травою пахнет свежей,
И ветер дует нежный,
И песни я пою.
Коровы с интересом
Пошли бы ближе к лесу,
Но слушают концерт.
Вот отдохнуть бы надо,
И улеглось все стадо
На круглые бока.
Найду себе листочек.
Прилягу под кусточек.
Не жизнь, а красота!..
ВИШНЯ
Когда земля отпустит
К ногам её талые воды,
Она встряхнёт головою,
Солнцу подставит ветви,
Будет плавать, как лебедь,
Стройная, молодая,
Весне кивать головою...
То вдруг, улыбаясь тонко,
Покажется девочкой нежной,
И будет в фате белоснежной
Невестой шального ветра,
Плакать цветами на землю –
Белые слезы ронять...
А люди сломают ветки,
Как заломают руки...
Возьмут и совсем загубят
И топором зарубят.
Листвы зелёное платьице
Засохнет и с тела свалится.
Сама же с бедой и справится:
Корнями за землю схватится,
И на последнем стоне
Рожать будет поросль новую –
Наивную и беззащитную
Дикую вишню свою...
***
Не от осени плачет и стынет душа...
Листьев теплые краски не греют.
Где мой рай, у какого искать шалаша,
Подскажи, мое сердце, скорее...
Не могу подпевать тем, кто сладко поет,
Хотя голос быть может и светел.
Погибает России великий народ,
И над пропастью носится ветер.
И кому сейчас легче, живым или тем,
Кто в могилах лежит под крестами,
Или тем, чьих еще не нашли даже тел,
Кто навек безызвестностью станет...
Кто же спит у руля, у святого Кремля,
Расплодив и воров, и плутишек?
Гибнут люди! Российская стонет земля
Под телами безусых мальчишек...
Как утешить, скажите мне, тех матерей,
Дети чьи полегли на Чеченской?
Матерь Божья, ты их сохрани и согрей
Под Рязанью, Орлом и Смоленском...
И над каждой униженной светлой душой
Безутешные слезы России...
Матерь Божья, прошу, дай мне веры большой,
Что российский народ не бессилен...
***
Если б родилась сто лет назад,
Я была бы русская крестьянка,
Про мои зеленые глаза
Пели б женихи мне под тальянку.
Ленту бы атласную и бант
С сарафаном вышитым носила,
И проезжий заграничный франт
С моего б лица читал Россию.
Мне работать было бы не лень.
Я б могла косой, серпом и цепью...
Я б молилась Богу каждый день
И по праздникам ходила б в церковь.
Я бы русскую топила печь,
Хлеб сама бы теплый выпекала,
И из уст моих родная речь
Ласково, как речка, вытекала.
Муж на славу у меня бы был,
Не споили бы его и черти,
Никуда б не делся и не сплыл.
Прожила б в согласии до смерти.
Если б родилась сто лет назад...
***
В трёх километрах от милого дома
Герчики... Школа в помещичьем доме.
Ряд серебристых застыл тополей.
Ясени, клены тенистых аллей...
Сад. Магазин. У прилавка старушка.
И разоренная рядом церквушка.
Больно комочком зажата в груди,
Будто израненный голубь летит...
Строго окно участковой больницы.
Рядом поют беспокойные птицы.
И в тысяча старом забытом году
Я в школу тропинкою тихо иду.
И там меня встретит у школьных дверей
Таинство первых учителей...
БАБУШКИН ДОМ
Был тот дом избою деревянной.
Бревна, переложенные мхом.
Был чердак, где сена запах пряный
И солома желтая кругом.
Те полы, где в белых половицах
Были точки-дырочки видны,
Мыли моя тетушка с сестрицей,
Так и не отмыв следов войны.
Шел от печки запах теплой глины,
Там пекли на пасху пироги.
На иконе был рушник старинный,
Под иконой – тихие шаги.
Были сени темные без окон,
Дверь скрипучая в большой амбар,
На стене кудель – пушистый кокон,
В шкафчике – березовый отвар.
Там хранила бабушка варенье,
Стерегла в ревнивой тесноте
Трав пучки и разное коренье,
Пух и перья в старом решете.
А сейчас иду я на кладбище,
Там теперь ее последний дом,
Там ее последнее жилище
И земля холодная кругом...
***
Дождь косматый, дождь лохматый.
Ты зачем мена сосватал
С чёрным озером в лесу?
Молодой, холодноватый,
Шёл походкой нагловатой,
Намочил мою косу...
Брови мазала черникой.
Щёки спелой земляникой.
Умываться не хочу!
Вот пристал! Сейчас я всхлипну.
Побегу и громко крикну,
Или птицей полечу –
Над тобой похохочу...
СЕНОКОС
1
О, коса моя, остра косынька,
Отдохнёт пускай та полосынька,
Где косили мы траву-мураву
Возле леса самого и во рву...
Отдохнут пускай мои рученьки,
Я совсем уже их измучила...
И измучила свои ноженьки...
Все бегом... Напрямик... Без дороженьки
Мне б читать-писать книжечки до зари,
А я, гляньте-ка, кинулась в косари.
И теперь вот упала на травушку.
Жду над сердцем своим расправушку.
И не ем я квас с чёрным хлебушком,
А глазами съедаю небушко...
2
Мне б уплыть туда, далеко,
Где, как пух, гряда облаков...
Только ветер не дал мне сил:
Никогда, видать, не косил.
От усталости
Не валился с ног,
Не лежал на земле;
Как разбитый сноп...
3
Небо – синее море
Не объять.
Облака-кораблики
Не догнать.
Тучи – серые волны,
Всех не счесть.
О, минута вольная,
Ты за честь,
Я еще секундочку полежу.
Чабрецом и клевером подышу.
Солнечным загаром
Тело выкрашу.
Мысли бестолковые
Совсем выброшу.
А сказать кому –
Кто поверит мне,
Как лежала я
Средь земных корней,
А глазами плавала
В небесах,
С зеленою травушкой
В волосах,
Распевала песенку:
«Ля, ля, ля, ля, ля...»
И была со мной
Вся моя Земля.
БЕРЕЗА
Ты обними её,
прижмись щекой –
Она, быть может, первая заплачет.
Окажется живою,
и потом,
Когда ты жадно припадёшь к ней ртом,
Она тебя уже не одурачит.
Почувствуешь тепло её груди
И белое божественное тело –
И в нежности от мозга до кости
Ты ей прошепчешь тихое: «Прости!»
И не захочешь, чтоб осиротела.
Она поймёт и затрепещет вся,
В смятенье ветреном, как юная девица.
И ты вдруг ощутишь родство корней
Берёзы этой и души своей –
И голова от счастья закружится... Публикацию подготовила Наталья Егорова
|
Лосева Тамара Анатольевна - родилась в Смоленске. Окончила филологический факультет СГПИ. Живет в деревне Русилово недалеко от Смоленска. Всю жизнь проработала учительницей начальных классов. Печаталась в журналах «Наш современник», «Молодая гвардия», «Новая Немига литературная», «Русская провинция», «Студенческий меридиан», «Десна», «Воин России», «Смоленск», в альманахе «Академия поэзии», в коллективных сборниках и антологиях. Автор поэтических книг: «В объятиях ветра» (1994 г.) «Чертополох» (2004 г.), «Голос мой земной»(2011 г.), «И цвели в облаках васильки» (2013 г.). Лауреат Всероссийской литературной премии им. А. Т. Твардовского. Лауреат Международного литературного конкурса им. А. Платонова «Умное сердце». Член Союза писателей России.
