«Останется мой голос»


Книгу саратовского поэта Наталии Медведевой «Останется мой голос» можно назвать мемориальной и «Избранным»: она включает в себя лучшие стихи и поэмы, циклы сонетов, переводы, дневниковые записи.

Думаю, что издание это необходимое –без него трудно представить поэтическую картину Саратова прошлого века, оно знакомит читателя с ярким современным поэтом, до сей поры широкой публике неизвестным. Значение издания – именно просветительское. Оно составлено так, чтобы читатель получил представление о Н.М. Медведевой как о человеке и о поэте. Ярком, интересном, много значившим для культурной и поэтической жизни Саратова во второй половине прошлого века.

Составители постарались представить творческое наследие Наталии Медведевой в максимально полном объёме. Кроме того, в книге опубликованы статьи о ней (газетные и журнальные), стихи, посвящённые Наталии Медведевой другими поэтами – и её переписка с поэтом и режиссёром Джеммой Фирсовой, письма, которые проливают свет на то, как автор относился к своим стихам.

Центральную часть сборника составляют стихи Наталии Медведевой, расположенные по главам так, как это было задумано самим поэтом при жизни. Глава «О времени, когда я родилась» – не только рассказ о послевоенном поколении, но и о рождении поэта (поэтому здесь опубликованы и стихи о Пушкине, и «Воспоминание о Тобольске», и стихи-путешествия – о том, как человек раскрывается, формируется в течение жизни – из быта, стихов, путешествий, с осознанием своей сопричастности к истории, родине, Земле, поэзии).

Глава «Времена года» – лирическая природная интермедия. Но именно в ней – пронзительное стихотворение «Гуси-белые лебеди», ставшее романсом благодаря музыке композитора Виталия Растегаева ­– о желании невозможного, о преодолении его – и о понимании сути поэзии.

Поэт – лишь дудочка любви. В третьей главе любовь раскрывается как всеохватное чувство, к миру, к друзьям, близкому человеку. Многие стихотворения написаны в форме писем, посвящений, акростихов и их нелитературная живость – яркая, необычная для современного поэта черта.

В главе  «Неравновесие»  Движение времени, его ощущение. Боль времени. Здесь тоже много стихов о любви. Но переживается она по-другому – глубже, трагичнее, каждое стихотворение – попытка постигнуть природу любви и времени, их движение.

Пожалуй, самая яркая, кульминационная глава – это «Миллениум» – о природе времени как такового, об эпохе, о стране, о Земле и об уходящем ХХ веке. В неё вошли поздние стихи Наталии Медведевой – многие из которых написаны в 90-е годы. Публицистичность, острота зрения, понимание трагизма происходящего перерастает в античные образы («Медея») и символы века («Титаник», «Мой век»). Думаю, что именно эти стихи – вершина творчества Наталии Медведевой.

Но рядом с тяжёлыми и трагическими стихами снова, словно уравновешивая их, возникает светлая лирика. Это переводы с азербайджанского стихотворений Садая Шекерли – ещё одна грань творчества поэта; поэмы – лирическая и шутливая, небольшой раздел юмористических стихов и посвящений.

Поэтический мир Медведевой необыкновенно сложен и требует от читателя не только эмоционального сопереживания, но и пристального внимания и чуть ли ни изучения, сопоставления. Чем сложнее образный мир поэта, тем больше ликов и ипостасей у его лирического героя. Но при всём интонационном разнообразии Наталья Медведева продолжает традиции классической русской поэзии по линии Пушкин Тютчев.

Показателен и приход к классической, сонетной форме: в нём естественность строки сочетается с совершенством техники. Самой формой своей он выражает совершенство мира, «замкнутого в магический круг». По сути, это своеобразная поэма. Венок сонетов «Жизнь» обладает чётким сюжетом и проводит излюбленную мысль Медведевой о бесконечности жизни. В них и не только в них, во всём творчестве Наталии Медведевой отразилось космическое восприятие автором мира как целостности, созданной Богом (любовью). Ощущение пронзительной связи «всего со всем» стержень поэзии Медведевой.

Елизавета МАРТЫНОВА (Саратов)

 

Медведева Наталия Михайловна
(03.09.1943-11.08.2000)
Наталия Медведева родилась в Саратове. Окончила физический факультет СГУ. В студенческие годы с молодёжным поэтическим театром «ДАНКО» побывала на гастролях в Сибири и за Полярным кругом. Работала инженером, учителем физики, заведующим учебной частью, преподавателем подготовительных курсов СГУ. В девяностые годы работала старшим администратором в театре драмы.
С 1963 года участвовала в работе литературных студий при Саратовской писательской организации, публиковалась в областной периодической печати, в сборнике стихов и прозы «Волжские зори», в «Дне волжской поэзии», в журналах «Литературная учёба», «Москва». В последние годы стихи Наталии Медведевой были опубликованы в журналах «Подъём», «Волга–ХХI век».

 

Наталия МЕДВЕДЕВА (1943-2000)

Стихи из книги
«Останется мой голос…»

***
...Меж пальцев, меж ресниц, а коль угодно –
Между листком и кончиком пера,
Сквозь тонкую мембрану, сквозь сегодня,
Уходит наше завтра во вчера.

Меня вчерашней – нет. Сегодня я иная.
Я девочку туманно вспоминаю:
Она была, жила и умерла,
Родив меня, как колос из зерна.

Умру и я, рождая новый колос …
Но цепи превращений есть предел.
Уйду навек, оставив горстку дел.
А что ещё?.. Останется мой голос!

Осуществленья жаждет всё, что будет,
Мембрана дня вибрирует, как бубен.
Мольбою о любви останься в ней,
Мой голос, мой ребёнок меж людей.

АКАЦИЯ
Вдоль улочки тихой, короткой
На жёлтый акации цвет
Мы мчались ватагой неробкой
Из послевоенных лет.

Нам застил склоненья, задачки
Акации солнечный свет:
Её золотые «собачки»
Нам были вкуснее конфет.

А после – стручки наливались,
И, вылизав мякоть бобков,
Как весело мы заливались
Оркестром стручковых свистков…

С тех пор утекло полстолетья.
Квартал загазован и пуст.
Лишь тихо в душе моей светит
Акации солнечный куст…

ВОСХОД
Начало моего рассказа
Укрыто в предрассветной мгле,
В предгорьях Главного Кавказа,
За миг до света на земле.

Как смесь поэзии и прозы,
Несущая высокий вздор,
Белье крахмальное с мороза
Напоминали груды гор.

Оповещало их мерцанье,
Хотя внизу лежала тьма,
Что для великого купанья
Уж затевалась кутерьма.

Купали Рыжего Младенца,
Как день – иль сто веков назад.
Зари махровой полотенце
Вселяло утренний азарт.

Пеленки расшвыряв, к купели
Дитя огромное несли,
Изъяв его из колыбели –
Из горизонта там, вдали.

Отфыркиваясь, ерепенясь,
Оно крутило головой,
Так что разбрызгиваясь, пенясь,
На берег вылезал прибой.

Глаза зажмуривши, орало
На белый свет, как на весь дом,
И – мыльнопенное мочало –
Висело облако на нём.

Потом, умытое с восхода,
Играя с синею волной,
К игрушечному пароходу
Тянулось тонкою рукой…

А море, солоно от пота,
Не затихало ни на миг,
И волн упругая работа
Вносила юность в старый мир –

Они с камней, обросших мхами,
Сдирали мхов осклизлый слой,
И пляжем гулко громыхали,
Как бы стиральною доской.

Ложась на гальку пенной плёнкой,
Смывая пошлость мшистых слов,
Стирали старые пелёнки
Для нарождавшихся веков.

И эта яростная чистка,
Клокочущая эта явь
Звала Поэзию включиться
В быт мирового Бытия:

Не брезгуя скрести и чистить,
Стирать, сдирать наносный слой,
Чтобы свободно и лучисто
Всходило солнце над землей.

И сил не тратить, чтоб напрасно
Внимать хвале или хуле,
Но – жить так юно и прекрасно,
Как в миг рассвета на земле.

Я ЖИВУ
От рожденья до смерти – лишь миг,
а для жизни – открытая вечность:
так места, где бываем, конечны,
а сознанью – распахнут весь мир.

Я живу – и в родную планету
я врастаю узлами корней.
Я живу – и душою своей
я родима вселенскому свету.

Я живу – и злодейство, и гений
дальних пращуров клетки несут.
я живу – свет грядущих рождений
я храню, как священный сосуд.

Я – лишь краткая вспышка сознанья
в бесконечном кругу бытия.
Но кирпичик в бессмертное зданье
Бог вложил под названием – «я».

ТРАВИНКА
Вкусив плода обманчивой свободы
Ограбленного техникой пути,
Не возомни себя царем природы –
Частицею природы ощути.

Пробив упругий купол небосвода,
Лети всё дальше, выше... Но душа
Да не забудет чуда несвободы
От колоска, кувшинки, мураша.

Припав щекой к земли щеке небритой,
Смотря сквозь листьев кружевную вязь,
С собою всех рождённых, всех убитых
Вдруг ощутишь пронзительную связь.

Антенкою в эфире сердца шаря,
Травинка шлёт свой слабый позывной:
Ушедшие во глубь земного шара
Из тьмы его идут на связь с тобой.

А там – звезда, то слабое растенье,
Сквозь зыбкое темно небесных вод
Мерцает искрой дальнего рожденья,
Что на земле твоей защиты ждёт...

Да, ты – природы малая пылинка.
Но тянется, робка и не горда,
К тебе и тонким лучиком былинка,
И стебельком беспомощным – звезда. 

 

Из цикла «Дорога к Пушкину»

I
ДОРОГА К ПУШКИНУ
Едва Варламова звонница
По Пскову шлёт рассветный звон –
Уж гипсово белеют лица
Во тьме автобусных окон.
Звук, возникающий спросонок,
Как колокол, далёк и звонок,
И в сердце тесно сплетены
Рожденье песни и рассвета,
Предощущение Поэта,
Предощущение весны.

Тем временем автобус мчится.
Уж чёрно-белой чередой
Мелькают скирды, вяз седой,
Сад, пятистенок вереница
И след, оставленный войной:
Солдат с поникшей головой –
Священных мест освободитель
С убитым другом на руках
(И что сильней, чем этот прах,
Чем гордый горестный воитель,
Расскажет о любви в веках
К тебе, поэзии обитель?)
Две серебристые ветлы
Печалью чистою светлы;
Под снегом тихо дремлют ели,
Предавшись утреннему сну.

Чуть шапки их зарозовели –
Грай галок рушит тишину,
И просыпаются оттенки,
И пробегают в тальнике,
Где красный с сизым впеременку
Лиловым тает вдалеке;
Желтеет зимника пергамент,
Чернеет тонкой речки нить...

Но ганнибалов темперамент,
Но жар души, но жадность жить,
Прорвав и почву, и столетья,
Вдруг воспаляют дух и взор
И солнца пламенною медью
Восходят из окрестных гор.
Навстречу чаши гнёзд подъемлют
Дубы, раскидисты, мощны,
И сосен вещие струны
Поют преданья старины,
И восславляют эту землю,
И возвещают ход весны.

О, Пушкин! Вечная весна! –
Весна души, весна природы,
Дыханье почвы и народа
И сердца чистая струна.

II
В    СВЯТОГОРСКОМ    МОНАСТЫРЕ
Здесь нет его. Пуста гробница.
Иначе почему, скажи,
Так весело свистит синица
Без зла, смущения и лжи?

И монастырские постройки
Не колокольный будит звон,
А бубенцы удалой тройки,
Промчавшейся сквозь тьму времен,

Несущейся, сшибая иней,
Пьяня и души, и умы,
Разъезженной дорогой зимней
На новых проводах зимы.

...Года прошли. Уже сто сорок
Три минуло с тех горьких пор,
Но всё не замерзает Сороть,
Где жёг её тот взгляд в упор,

Где, влившись в ширь и глубь Кучане,
Сохранна певчая струя –
Та, не замерзшая на грани
Небытия – и бытия.

Здесь всякая печаль и корысть
Сойдут, как талый лёд, с души
Под взглядом, оживившим Сороть
В снегах Михайловской глуши.

Здесь время терпит пораженье,
Здесь пенье сосен, снег и свет,
Здесь длится чудное мгновенье
Все полтораста с лишним лет.

Поёт, и высится, и длится
Что было б без него – пустырь.
Приди, кто в этом усомнится,
Во Святогорский монастырь –

Здесь нет его!
Он был лишь ранен.
России певчая струя,
Он влился в нас, вовек на грани
Небытия – и Бытия.

ЛЕТНЯЯ    НОЧЬ
Заснул посёлок. В небесах одно
Не спит внимательное око... иль окно?..

Луной просвечен чуткий бор
Так, что сияет каждый камень.
Тень-крошка жмётся под ногами,
И мы – сквозь бор, как сквозь собор.

И места нет сейчас словам –
Лишь из ночного поднебесья
Гремит торжественную мессу
Огромный сосенный орган!

Витыми теплится свечами
Луной зажжённый гибкий дрок,
И что-то важное над нами –
Такое, как когда-то – Бог...

О, это серебристое темно!
И это око – как судьбы окно...

***
       Ф. Поленову,
       Н. Сусловичу
Пусть Таити или Гаити
Увидать мне пока не пришлось,
Слышу пение солнечных нитей,
Пронизавших берёзы насквозь.

Словно зёрна обронены в пашню,
Где лучи упадают в траву,
К солнцу тянутся блики ромашек
И вплетаются в синеву…

Повидаю далёкие страны,
Порт-Антоньо и мыс Гаттерас,
Но вернусь вот на эту поляну,
Лишь почую последний свой час.

И навеки останусь я тут,
На берёзовом буйном погосте,
И ромашек пушистые гвозди
Сквозь ладони мои прорастут.

Но пока это всё нам далече.
Океаном пространств и времён
Мы поэзии тёплые свечи
На морях и на суше несём.

***
Гуси-белые лебеди –
Всё на юг да на юг...
Снова светлой нелепицей
Мают душу мою.

Встану вдовой молодушкой
На высокой горе:
"Киньте, братья, по пёрышку
Своей милой сестре!

Киньте, братья, по белому –
Вам вослед подымусь,
Да головушкой бедною
В синеву окунусь…"

...Братья в синем растаяли.
Клик далёкий потух.
Лебединою стаею
Опускается пух.

Только змейка солёная
Промелькнет по щеке –
Тает перышко лёгкое
У меня на руке...

ЦВЕТОЧНЫЙ    БАЗАР
Здесь пенной сирени
Лиловое пенье –
Как голос сирены,
Рыдает цветенье;

Здесь желтофиоли,
Анютины глазки
Лепечут триоли
Застенчивой ласки;

Нескромные взоры,
Румяные розы –
В оттенках Авроры
И в капельках росных;

Здесь эльфам и феям –
Нектара фиалы:
То нежностью веет
Лесная фиалка;

Здесь лилии гордо
Невинность лелеют,
Их белые горла –
Рельефы камеи;

Здесь звонкое скерцо
На гулких тимпанах,
Упругих, как сердце,
Играют тюльпаны;

И всё это – вместе,
И всё это – сразу,
И это не вместит
Беспомощный разум –

Подумайте сами! –
А думать легко ли,
Когда чудесами
Пропахли левкои?..

МОРЕ    И    СКАЛЫ
В золотистом краю
Звуки музыки сладки.
Словно рыбы, снуют
Тени длинные – лодки.

Там гряда высока,
Там о тёмные скалы
Рвёт и ранит бока
Тело грузное вала.

Ограняет гранит,
Бьёт упруго и грозно,
Острой грани дарит
Раны белую розу...

Так в дали голубой,
Золотой и беспечной
Их вражда и любовь
Продолжаются вечно.

МОРЕ
За строкою – две новых строки...
Море долгую песню слагает,
Бесконечно слагает стихи,
И волна на волну набегает.

Наши взлёты и наши грехи,
Как толпу зеркала отражают,
Море перелагает в стихи,
И волна на волну набегает.

Море вечно, да дни коротки:
Время след наш двойной размывает...
Пара строчек запала в стихи –
И волна на волну набегает.

Кто велики пред ним, кто мелки?
Словно гулкую гальку катает...
Жизнь, и Смерть, и Любовь – всё стихи,
И волна на волну набегает.

О, бессилие мудрых стихий! –
Мы уйдём – и никто не узнает...
И кому прочитает стихи? –
Лишь волна на волну набегает...

***
Верните мне любовь,
Как боли – исцеленье,
Как умершему – боль,
Сальери – вдохновенье.

Скопцу, слепцу вдвойне,
Забывшей вкус и запах,
Оглохшей так внезапно,
Что в этом мире мне –

Мне знавшей мир иной:
Сплошным сердцебиеньем
Он весь, как лес листвой,
Дрожал песнетвореньем,

Он весь кровоточил
То радостью, то мукой,
Он следствий и причин
Не поверял наукой.

Молю: ценой любой,
Любой ценой, поверьте,
Верните мне любовь,
Хотя б за миг до смерти…

***
Мне, уставшей от толп, мне, уставшей от дней,
погадай, ночь-цыганка, на двух зеркалах.
Жизнь проходит, уходит… что знаю о ней? –
просто птица на лёгких крылах.

Ночь стоит, как вода, без тепла и огня.
Не мигая, друг в друга глядят зеркала.
В бесконечных ладонях сжимают меня
два блистающих тьмою стекла.

И бездонен тоннель, и глядят зеркала,
и в толпе, что в пустыне, – зови, не зови…
Я у смерти прошу, что мне жизнь не дала:
тишины и любви.

НОЧНЫЕ    СТИХИ
...Нет счастья днём. На дню так много слов,
Сумятица событий, дел, поступков.
Нас день толчёт в своей тяжёлой ступке:
Латуни звяк – не медь колоколов.

Но – тишина...
Там, за стеной наш сон хранит
Ворчливо-доброй бабкой холодильник;
Моторчик времени, недремлющий будильник
Чуть слышен, под подушкою зарыт.

А мы плывём от времени примет,
От пристани вчерашней – к новой пристани.
И ночи зрак, медлителен и пристален,
Как бога тёмный лик, глядит нам вслед.

Нам тополь за окном бормочет требу,
Крестом нас осенил окна проём –
Мы распростерты перед ним вдвоём,
Не ниц, но навзничь, чтоб душою – в небо.

Благословен и негасим пребудь,
Светильник доброты твоей, любимый,
Той нежности, до осязанья зримой,
Что и во сне наш озаряет путь.

Так мы плывём сквозь ночь на свет любви.
От милой ноши тяжелеет локоть.
Твоё дыханье мой колышет локон.
В моих виденьях бродят сны твои...

ХРАМ В НОВОМ АФОНЕ
… Есть чистота, которая страшна,
Когда она проглянет, как со дна –
Со дна глубин твоей шальной души,
Со дна небес в полуночной тиши.

Был старый храм. Как били по глазам
Там сурик с позолотой пополам
И множество неведомых, слепых,
Нелепо размалёванных святых.

Но, голову подняв, ты замирал…
Не верящий ни в бога и ни в чёрта,
Вдруг, каясь и виня себя за что-то,
Ты тихую молитву сотворял.

Там девочка была. Её черты,
По-детски округлённы и чисты,
Оправой были тонкою, не боле,
Для двух озёр огромной синей боли.

Так сквозь весенне-юную листву
Глядит в глаза и вопрошает немо
Прощающе-всевидящее небо,
Что стон веков вобрало в синеву,

Что видело и кровь, и грязь, и грех,
В своей огромности беспомощное деться
От них куда-нибудь. И вот прощает всех
С величьем мудрости и бескорыстьем детства.

О, высшего страданья чистота,
О, девочка, пречистая мадонна!
Дай боли, что в душе твоей бездонной
Мне причаститься. Разомкни уста!

О, девочка! О чистоте молю.
Твоей слезой глаза мои залиты.
Не отвергай, молю, прими мою
Последнюю и первую молитву.

О, девочка моя! Прости, прости,
Что не дано мне твоего пути,
Что стала я иною, чем была,
Что если и горю – так не дотла.

Прости за то, что как-то не всерьёз
Люблю всё то, что я люблю до слёз.
Прости за то, что в тёмной тишине
Боюсь бывать с тобой наедине.

Прости, что среди мелкой суеты,
В веселье и в печали непросты,
В себе мы душим ту живую боль,
А задушив – любуемся собой!

Бой без потерь, любовь без жертв,
Пустой ли звук, красивый жест –
Прости всё то, что напоказ.
И то, что скрыто внутри нас –

Что убиваем, не родив,
Что погребаем, не убив,
И, заживо погребено,
В нас бьётся и кричит оно!

О, слух и зрение замкнуть,
Бежать, бежать куда-нибудь
Вперегонки с самим собой…

…Но настигает эта боль,
Как девочки моей глаза,
И скрыться от неё – нельзя.

«ТИТАНИК»
Через беды, туман и обман
Вновь плывём в непроглядном тумане.
Пьёт команда, и пьян капитан,
Трюмы полны оборванной пьяни.

А в салонах на палубе VIP
Блещут люстры и плещут оркестры.
Фейерверков сверкающий вид
Заслоняет зияние бездны.

Потасовка идёт у руля:
Каждый алчет кто званья, кто чина,
Позабыв, что под ним не земля –
Океанская дышит пучина.

Выживаем, а не живём.
И обрыдло глядеть в их «харизмы».
Как меж Сциллою и Харибдой,
Мы плывём меж враньём и ворьём.

Нас иная пора – не застанет.
Веселись и бесчинствуй, народ!
Словно айсберг судьбы, на «Титаник»
Наплывает двухтысячный год…

МАТЕРИНСТВО ЗЕМЛИ
Земля моя, дитя звезды недальней,
Ты повзрослела, ты отяжелела.
Всей прошлой жизни, гордой и печальной,
Могила братская – твое большое тело.

Могила, где граница на границе,
А мёртвым снятся вёсны, не бои.
И так боятся вовсе не родиться
Доселе нерожденные твои.

Не тяжела ль беременность грядущим
Тебе, познавшей без числа утрат,
В ракетном веке, яростно ревущем,
Истоптанной подковами солдат?

Колючей проволокой стянут твой живот –
Каким он будет, твой грядущий плод?..

НОВОГОДНЕЕ
Как плещет хвоей эта ночь,
Как блещут млечностью дороги!
И нежности не превозмочь,
И трепетности, и тревоги.

Мерцают в окнах огоньки,
И в цепи нижутся цветные
Те, что безмерно далеки,
И эти – близкие, земные.

И разноцветные миры –
Сосуды жизни вдохновенной,
Как новогодние шары,
Висят на дереве Вселенной.

Здесь, в хороводе снежных искр,
Смолистых игл и звёздных свечек,
Вдруг сгинет грохот страшных игр,
И веришь: мир и вправду вечен...

...Да будет небо над тобой,
И ты в нем – искоркой нетленной,
Мой хрупкий шарик голубой
На вечном дереве Вселенной!

Из венка сонетов «ЖИЗНЬ»
Её беспечность – старцев утешенье:
Играй, о Жизнь! Мы будем, мы придём
Детьми, травою, проливным дождём:
Живому всё живое – продолженье.

Зверь, птица, человек и слабое растенье –
Пусть беззащитно всё перед своим концом,
Но мощно братство вечного рожденья,
Пока смеётся Жизнь, пока цветёт наш дом.

Прекрасна цепь закатов и рассветов.
Жизнь бесконечна, как венок сонетов,
Что разнотравьем пёстрым увенчал

Историю, где нету послесловья,
Где, словно у начала всех начал,
Склонилась Жизнь над детским изголовьем...

СВЕТ РОЖДЕНИЙ
Я верю в бога. Знаю имя бога.
Весь свет Вселенной – ласк его следы:
Мерцает в чёрном Млечная дорога,
Рождается планета у звезды,

Дитя из материнских недр всплывает,
Былинка прорастает сквозь бетон...
Бесчисленных рождений свет сияет:
В гиганте и в крупинке – всюду он.

Жизнь – сад, где мириадами бутонов
Повелевает свод его законов:
Пульсируют и звёздный свет, и кровь

Им в такт. И человечества дорога,
И Млечный путь – едины. Верю в бога
С простым, всесильным именем – Любовь.

***
Как тонкий тянется дубок
в стремленье стать могучим дубом!..
Природа, зная назубок
урок извечный, ходит кругом,
где ни начал и ни концов,
лишь ливень, аромат цветов,
и снег, и смех, и вдохновенье,
рассвета юное рожденье,
и смерть – не горше, чем закат,
и расставанья не грозят
тому, кто в этот хоровод,
как в реку вечности, войдёт,
где нет утрат, но вновь и вновь –
жизнь, слёзы, память и любовь.

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную