11 февраля 2013 г .

БУДУЩЕЕ, КОТОРОЕ БЫЛО

Больше всего на свете Инна Семеновна переживает за внучку. Себе я уже не нужна, печально вздыхает она…

Есть люди, в которых до глубокой старости не исчезает страсть к жизни, и общение с ними легко и непринуждённо. Инна Семеновна человек тяжелый: она искренно к тебе расположена, она глубоко чувствует и понимает, но после разговора с ней еще долго пребываешь в состоянии беспробудного уныния. И должно пройти немало времени, прежде чем вернешь себе хотя бы относительное душевное равновесие.

Но человек она хороший, порядочный. Тем страшнее кажутся ей нынешние времена, в которые все эти качества никак не вписываются. А ведь именно такими – ответственными, честными, трудолюбивыми – она старалась воспитать и своих многочисленных учеников, и дочь свою, и внучку. Как же девочка будет жить дальше, со всеми ее добродетелями и способностями? – вопрошает Инна Семёновна. И перечисляет:

- Она же не видит дня, не знает роздыху, недосыпает, не позволяет себе ни развлечений, ни общения с подругами.

- Почему, Инна Семёновна?

- Учится. Хочет стать классным специалистом, иначе ей рассчитывать не на что. Ведь у нас никаких связей нет. Вот она и уповает на свои исключительные знания, которые помогут ей найти приличную работу после окончания института. Ни должность, ни зарплату никакой хлопотливый дядюшка ей не устроит, наследство ей достанется плохонькое, отец большого участия в её судьбе не принимает, да у него и ничего нет. А дочь моя, её мама, сама на трех работах работает, чтобы и девочке помогать, и пенсию побольше получать. Только напрасно она о хорошей пенсии мечтает.

Ведь после школы она три года отработала санитаркой: очень хотела поступить в медицинский институт и прошла весь путь к получению профессии с самых азов. Или низов. Потом семь лет учебы. Которые в нынешней России в трудовой стаж не входят. И когда она – по новым правилам – выработает нужный для хорошей пенсии стаж? В 65 лет? В общем, не знаю, как они будут без нас с мужем обходиться…

Прежде всего, это касается внучкиной учебы. 60 тысяч рублей в год за образование девочки платят Инна Семёновна с супругом Михаилом Ивановичем. Хорошо, что живут они скромно, и для себя им ничего не нужно. Откладывают с пенсий, и на учебу за год собирают.

Так мало того: внучка, чтобы обеспечить себе достойное будущее, учится сразу в двух институтах! А еще посещает всевозможные курсы, изучает языки и чем только не занимается, боясь оказаться невостребованной в стране, где для одних уже всё куплено и схвачено, а другие могут хоть как рыба об лёд биться…

Так что бабушкина и дедушкина пенсии – это единственная возможность внучке выйти в люди. Поэтому в свои 80 лет Инна Семеновна «себе уже не нужна»: она «вкладывается» во внучку…

А ведь и собственная её судьба не сахар. Хватила лиха. В 1934 году молодые родители-студенты привезли двухлетнюю дочурку на Тамбовщину к бабушке, а сами уехали назад в столицу, где папа учился в МГУ, а мама – тоже в каком-то институте. Но с 4 курса неразумного студента исключили из университета за похвальные речи Троцкому (так, во всяком случае, гласит семейное предание), а потом и арестовали. Получил он 10 лет лагерей и был отправлен в Коми АССР.

Под Оренбург отправилась отбывать свой срок его жена, которую якобы уговаривали отказаться от мужа (в чем это формально заключалось, Инна Семёновна не знает), но она не сделала этого из большой к нему любви и преданности. Так Инна стала дочерью врагов народа. И росла она в тамбовской деревушке.

Как они пережили войну, это отдельный рассказ. И очень трагический. Наконец свершилось: война закончилась, родители освободились. Девушка мечтает о семье, об учебе – в деревне была только семилетняя школа. Но никто не спешит к ней ехать или звать её к себе.

Оказалось, от большой любви родителей ничего не осталось. Папа женился на другой женщине, у него двое малолетних детей. Мама тоже вышла замуж и осталась под Оренбургом. Инна поехала к ней.

Но отчим невзлюбил появившуюся невесть откуда падчерицу. Жизнь в семье мамы превратилась в кошмар, который закончился, едва девушка получила аттестат о среднем образовании.

- Я поеду к папе, – сказала она матери. И услышала:

- Поезжай: может быть, без тебя мы будем жить лучше…

Так она ещё раз потеряла маму. Но оставался папа, которого она заочно любила больше всех. Уж он-то поймёт её, пожалеет. Она готова была любить и ту женщину, которая стала его женой, и их детей, её младших братишек…

Вот только отцу она была совершенно не нужна. Впрочем, ему уже никто был не нужен. Он пил, жену избивал, детишек держал в страхе –

и она, как могла, защищала мачеху и братьев от разъяренного папаши. Но вскоре отец поднял руку и на неё…

Собираясь в обратный путь, она обнаружила, что бабушкиных денег на дорогу домой, которые хранила она в своем фибровом чемоданчике, нет. Отец нашёл и пропил их. Впрочем, в чемоданчике осталось только байковое одеяльце: всё её приданое.

С деньгами ей помогли. Так и поехала: в старой фуфайке, в разбитых башмаках, с одеяльцем в чемодане, которое расстилала на жестких вагонных полках, – поступать в институт.

Липецк был тогда, в 53-м году, небольшим городком с двухгодичным учительским институтом. Поступив туда, девушка жила в общежитии и исключительно на стипендию. Дочь врагов народа государство, тем не менее, не только бесплатно учило, но и практически содержало. Никто из родных Инне не помогал. Вспоминает, как к концу первого курса куратор группы спросила её во всеуслышание:

- Что же ты весь год в одном платье проходила?

- А у меня второго нет, – ответила она просто.

В 54-м году образовалась новая Липецкая область, город стал областным центром – и учительский институт перевели на четырехгодичное обучение. Вместо одного года предстояло учиться еще три!

Выдержу, решила девушка. Но когда она была уже на третьем курсе – время учебы продлили до пяти лет…

- Я думала, с ума сойду! – вспоминает она сегодня.

- Тогда что же вы так за внучку свою боитесь?! Она не одна на белом свете, как когда-то оказались вы, не в единственном платье ходит на занятия, не фуфайкой укрывается, живёт с любящей мамой в благоустроенной квартире, бабушка с дедушкой помогают ей материально – только учись! Это же – не в общежитии, впроголодь, полураздетой, с фибровым чемоданом под койкой. Что ей, хуже, чем вам было когда-то?!

- Хуже, – отвечает Инна Семёновна. – У меня было будущее. А у нее нет. Только она об этом не знает. От этого её ещё жальчей…