|
* * *
Вне родины, по льду, по бездорожью,
Песками, половодьем – устремлюсь,
Откуда б ни пришлось, ко храму Божию,
К тебе, душеприветливая Русь.
Видала я моря и океаны,
Величье иноземное святынь,
Но неизменно борт аэроплана
Вонзался ввысь, в синеющую стынь
И нёс до дома. До родимых далей,
Где дремлет, скособочившись, изба.
Здесь жил мой дед; в войну мы голодали:
Из лебеды пекли свои хлеба.
Ну а теперь кидают прямо в грязь:
И вперемежку хлеб, прокладки: мусор!
Такого не видали отродясь…
Подсох батон; не резан, не надкусан.
Давно ли было? – Ленинград блокадный…
Сырой кусочек: хлеб из отрубей.
Манкурты мы? – Диагноз беспощадный!
Не принимаю, люди, хоть убей!
Чего уж только нынче не видали!
А враг не дремлет, лезет напролом
И псевдохристианские морали
Преподает в безбожье записном.
Чем жив ты, беззаботный человече?
Куском обильным, шмоткой от кутюр?
Твой век земной безверьем искалечен,
Гипертрофией денежных купюр,
Растлением – концом всему предтечей.
Остановись, опомнись, друг и брат!
Сродни Христу твой образ человечий.
Но вскидывает парень автомат…
Откуда вы взялись, скажи, такие?
Курок, таящий смерть, почти нажат.
И плачет втихомолку мать-Россия.
Остановись, опомнись, друг и брат!
* * *
Охота пыли звёздной полные карманы…
Попробовать на вкус небесной манны…
На брачный пир довольно много званных,
Да мало среди них гостей избранных.*
К Причастию дерзнёт ли недостойный?
Вернётся ли дорогой долгой к дому,
Беспомощный, соблазна сетью пойман.
Отрадное прозрение слепому
Даётся. Вот уж вьётся тень разлуки
Со всем земным. Но нет о том печали.
С ерусалимским оттиском печати **
Наденут саван. И под грудью руки
Бечёвкой свяжут. Но пока Любовью,
Ещё горю! Так оплывает, жарок,
В напевной простоте молитвословья
Свечи церковной маленький огарок.
Пусть и не во сто крат, но в меру силы
На пашне сердца вырастить пшеницу.***
По ком, мой друг, колокола звонили? –
По нам с тобой. И время торопиться!
Не упредив, негаданный, нежданный,
Настанет миг. Но грамотой охранной
Пребудут и Любовь, и Доброта.
Взойдёт душа, на горний мир взирая,
На внеземных путях взыскуя рая
По длани указующей Христа.
_______________
* притча о брачном пире — Евангелия от Матфея и Луки. «Много званных, да мало избранных»
** Рубашка с печатным изображением Крещения И.Х. в р.Иордан, привезённая из Иерусалима.
*** Притча о сеятеле – Евангелие от Матфея.
* * *
Не говори так часто о любви:
Утрачивает силу повторенье,
Сменив на уверенье угол зренья.
Не говори так часто о любви.
Есть средства и другие кроме слов:
Язык сердец беззвучен и субтилен,
Но щедростью Всевышнего всесилен.
Есть средства и другие кроме слов.
Есть преданность и жертвенность собой
В любви без болтовни и обязательств,
Где не винят случайных обстоятельств.
Есть преданность и жертвенность собой.
В сиянье горнем чистый образец
Глубин веков – союз Петра с Февроньей.
Соединяет голубь им ладони.
В сиянье горнем чистый образец.
И не сори словами о любви,
Не тяготи чужих ушей упорно.
Немногословье, друг мой, благотворно!
И…не сори словами о любви.
* * *
Мамочка, мама, как больно под ребрами колет!
На холодильнике – фотка, магнитом прижата.
Ты молодая такая, слегка рыжевата.
Очень красивая. Сяду за маленький столик.
Утренний кофе. И фотка прицеплена к дверце.
Всё на местах, только встретилась с маминым взглядом.
Что же ты плачешь так горько, дочернее сердце
Над фотографией старенькой с краешком мятым?
Так вот случается: вроде не ждём-не гадаем,
Вдруг накрывает острейшее чувство разлуки.
Не уследить, как крадутся года за годами.
Сколько их кануло! Выросли славные внуки.
Ты моя светлая, как же тебя не хватает!
Время не может, не в силах убить притяженье.
Где-то над миром живая душа обитает.
Я навестить собираюсь тебя в воскресенье.
|
* * *
Загромыхало вдруг, зашебуршило
Над потолком на душном чердаке:
Там прячется таинственная сила
В прабабкином старинном сундуке.
Всю зиму дремлет в облысевшей шали
Среди на ладан дышащих газет.
Мы про неё от бабушки слыхали,
Когда она гасила на ночь свет,
Да сказывала, как наспавшись вволю,
Стряхнув с себя сундучное старьё,
Та силушка неслась по чисту полю,
Ломая прошлогоднее быльё.
Бросалась с визгом в трубы дымовые,
Да в прокопчённом шарила поду,
И откликались воем домовые
На всю, в молчанье сонном, слободу.
А на печи прогретой ребятишки
Всё ближе к бабке жались, мал-мала.
И замирали детские сердчишки,
Вконец сомлев от сказки и тепла.
……………………
Медовой дрёмой склеивает веки.
Я на ночь покрещусь на образа.
Приснятся мне родные человеки
И бабушка с улыбкою в глазах.
ТАОРМИНА
Иноземные звёзды над головой,
Звездопад под зачатье июля.
Говорит сицилийское взморье со мной,
Пастухом небеса карауля.
Вот упала звезда раскалённым углём,
И в прибрежной волне утопая,
Полоснула коротким нездешним огнём
Тёмный берег у самого края.
Аромат истомлённых кустов тубероз
По аллеям разносится сладко.
И на русском звучит «миллион алых роз» –
На террасе поёт азиатка.
И не хочется лечь – все пропустишь, проспишь:
Этот космос, проявленный ночью.
Первобытная темень. Великая тишь.
Лишь цикады негромко стрекочут.
В павильончиках праздный толчётся народ.
Кто-то молча грустит, одинокий.
Вдруг о думах былого протяжно вздохнёт
Море – стражник ночи волоокий.
Разбредутся гуляки, взметнётся рассвет
Ну, а мне никакого покоя!
Этой узенькой улочке тысяча лет!..
В колдовском аромате левкоя
Коронует кентавра старинный фонтан.
Кафедральный собор Таормины
Молчаливо суров. Зацветает каштан.
Восхожу по ступеням старинным
Вверх по лестнице. Древних камней монолит.
Он дневное тепло до восхода хранит.
В сарафанчике тонком – спиною к стене.
По флюидам горячего тела
Старый дом всё узнает, поймёт обо мне,
Как стремилась сюда, как летела,
Ионических дней и ночей напролёт
Провожать и встречать, не считая.
Среднерусский, до мозга костей, рифмоплёт,
В италийских местах обитая,
Растворяться, как соль на речном берегу…
Я теперь без Сицилии жить не смогу!
Маццуоло*. Ахматовой бронзовый бюст.
Поклонюсь, и на Волгу, в Казань, в «Златоуст».
_______________
* Памятник Анне Ахматовой в сицилийском городе Таормина установлен в сквере культурного фонда Джузеппе Маццуола.
ЭКСПЕРИМЕНТ
Волна в нашествии бессонном
О волнорез дробится вдрызг.
И в рёве вод неугомонном,
В солёном ореоле брызг,
Игру затеяв со стихией,
На кромке зубчатой скалы
На выплеске тахикардии
Ловлю разбухшие валы.
Зачем судьбу свою пытаю,
Не отступая ни на шаг?
Всё ближе к каменному краю
Толкает синий полумрак.
И мне самой необъяснимо:
Взялась откуда эта прыть?
Но знаю, что необходимо
Мне страх стихии победить.
И пусть в клубах солёной пыли
Он содрогается и бьёт,
Пока совсем не обессилит,
Клыкастых волн круговорот.
Так что же, чёт мне или нечет? –
Скользят кроссовки, но стою.
Уйти! Но дух противоречит
На угрожающем краю.
Вот-вот нога лишится тверди,
Как трудно удержать баланс!
В неистовом эксперименте
На выживанье слабый шанс.
Ничтожен гонор человечий!
На помощь в пустоту зову.
Но за спиною – вал зловещий…
Последний миг. Ещё живу… |
