Светлана МИНГАЗОВА (Казань, Татарстан)

Какое счастье: никуда не надо!

(Из новых стихов)

***
Из гнёздышка родительского дома,
Как и десятилетия назад,
Я, чьим-то властным голосом влекома,
Спущусь с крыльца в наш соловьиный сад,

Проститься с ним. А впереди – дорога.
Она в судьбу навеки вплетена.
Далёко ли, надолго ли, до срока? –
На все мои земные времена.

Такси, аэропорт. Сырые ветры.
Видавший виды серый чемодан.
Российские вокзалы в стиле ретро
И лица милых сердцу россиян.

И сколь не едешь – то тайга, то пашни,
То по лугам рассыпаны стада.
И минарет водонапорной башни,
У станции, где мчатся поезда.

А на платформах смачный дух картошки
И молодильный яблочный налив…
Смеётся проводница на подножке,
Что спутник мой не в меру молчалив.

Открытому, но с хитрецой, народу
Не надо объяснять: откуда, чей?
Приметил он: и племени, и роду
Того же я, единых с ним кровей.

И этой глухоманью коренною,
Куда на счастье долей завело,
Я силой прорастаю корневою
И осеняю знаменьем чело
                                               
В благодаренье, что даётся снова
Мне постигать исконные края.
Гогочет гусь, мычит, чуть свет, корова
И светит в сердце родина моя.
                       
***
День до вечера жёг, но снедаемый ночью, 
                            Исчезал в непроглядности туч.
Горизонтом закат кровоточил,
                            Запирались ворота на ключ.

 Под сапфировым пологом ночи кромешной 
                            Час охоты лесному зверью..
 Спят родимые в комнатке смежной.
                            Я тихонько с Тобой говорю.

Показалось ли?.. Но милосердие вижу  
                            В несказанно-печальных очах.
Бьются спелые вишни по крыше,
                           Шалью шелковой ночь на плечах.

Суета человеков на время умолкла:
                           Спят до света в гнездовьях своих.
В безмятежную темень поселка
                           Мимо стражей ночи вековых –

Тополей-великанов, крадусь в запустенье,
                           Где вишневые дебри во мгле.
Драгоценное мне утешенье:
                           Обитать в милом сердцу селе.

Привиденьем брожу по уснувшему саду.
                           Размышлений колеблется нить.
В небесах возжигают лампаду.
                           Продолжаю с Тобой говорить:
                                       
 Мне за что эта ночь, вишен черных паденье,
                           И псалма прорекающий глас?
И стихов благодать сотворенья
                           Озарением, в несколько фраз?

А по крыше – не вишни, а звёздная россыпь
                           Покатилась бесшумно в траву.
Я склонюсь и пошарю наощупь
                           И немного себе соберу.

Утра свет прорастёт, и поднимется алым
                           Раскаленное марево дня.
Всё как прежде, начнётся с начала,
                          Только прежней, не будет меня.

***
В ночь ушёл. Не вернулся домой.
Шел неделями дождь проливной… 
Поле выжег безжалостный зной. 
Обмелела до донного ила
Речка наша, и в поле убог
Пыльный злак, только милостив Бог.
Смотришь: лапку поджал голубок –
Вот и снова зима накатила.

Говорят, пропадает народ:
Кто-то вроде бы канул под лёд…
Мокрым снегом полотна ворот,
Как ушёл ты, пурга полонила.

То ли вдовушка, то ль сирота? –
Мне не жизнь без тебя – маята.
Добреду до лесного скита,
Поплотней запахнув телогрею. 
Возведу от порога глаза,
А вокруг образа, образа…
И горючая каплет слеза:
Не осудят, поймут, пожалеют…
………………………………
Милосердья у Бога прошу,
Прошлой жизни быльё ворошу:
Помози, Пресвятая Царица!
Рубашонка льняная в поту.
Будто слышу: скользят за версту
Чьи-то сани. Не ты ли возница?

Мимо стен монастырских в село
Ты летишь, только дом замело,
Почитай, аж по самую крышу.
На душе, как во поле, бело.
Всё покончено с жизнью былой:
Я тебя никогда не увижу…                          

***
Лопухи, лебеда, да полынь,
А дорога всё круче и круче.
Сгинь тоска неизбывная, сгинь,
Не томи моё сердце, не мучай.

За воротами лес до небес,
За окном необузданный ветер.
Из холстины с сумой в перевес
Выйду в путь со двора на рассвете.

Если спросишь: зачем и куда? –
Я и сам-то по правде не знаю:
Из тепла нажитого гнезда
В даль дорог, где поют провода,
Где конца не сыскать им и краю.

А за синим предгорьем хребты,
Там душистые травы густы.
К ним вдоль пыльных дорожных обочин
Устремлюсь, лишь одним озабочен:  
Отойти от мирской суеты.                                          
 
Будет воля мне или неволя,
Но измаялась шибко душа.
Слабый голос почудился в поле:
В том краю в забытьи – богомолье,
Осыпается, щебнем шурша.
На стенах, на ограде – парша…

Кто, когда рассказал мне об этом? –
Не припомню, но нынешним летом
То ли грезилось, то ли во сне,
Мне являлись какие-то тени
И звучало церковное пенье,

Исчезая как дым, в вышине.
 
Чьи-то очи, печальные очи
Смотрят в душу, и боли височной
Всё не можется преодолеть.
Только знаю теперь, только знаю:
В землю эту корнями врастаю,
Здесь мне жить. Здесь хочу умереть.
                 
***
Перейти дорогу – и в луга…   
Мы с Климухой двинулись из дома. 
Сентября блаженная истома.  
Свысока взирали облака.

Голубую с белым пиалу
Над землёю опрокинул кто-то…
По краям сочится позолота –   
Отклик уходящему теплу.

Круче тропка, и уже село
Нам в подножье ласково легло.

Накрывало благовоньем трав:
Мятой, горечавкой, «зевом львиным»
И пострел мой, голову задрав,
Косяком любуясь журавлиным,

Говорил: запомню навсегда,
Я такого не видал ни разу!..
(Впереди, дружок, твои года,                          
Сколь ещё познает юный разум
Маленьких открытий и больших…

В голове, меж тем, рождался стих)  
                                                 
Надышались травами земли,
Утомились, на лужке легли.
Внук раскинул руки, поднял взгляд.
Присмотрелась: крылышки торчат! 

То была иллюзия на миг
В отрешённом виденье поэта:
Будто ангел рядышком возник
И совсем не удивляло это!

Да, ошиблась!..Только ползать тот,
Кто рождён летать, увы, не сможет.
Милый, съешь-ка лучше бутерброд.
Он молчит, лишь волосы ерошит,

И в раздумье говорит мне вдруг, 
Огурцом хрустя с горбушкой хлеба:
Жаль, что я – не птица!
                                            А вокруг
Бело-голубым сияло небо…

Отголоски радостных времен

***
В прибежище моём, оранжевом бору,
Где серый дятел шелушит кору,
Тягучие мгновения безделья...
Здесь жизнь течет неспешна и проста
Под пологом лазурного холста
И брошен в стол задел стихотворенья.

Сиреневый тальник у берега пропах
Горчинкой пряной, и шумел в ушах
Его напев былиной монотонной.
И синий селезень подругу звал,
Струился с кровли солнечный коралл
И в зеркале играл стрелой червонной.
И разноцветные мне были нынче сны:
Набухли почки розовой весны
Целебным соком после долгой стужи.
И шёл стеной алмазный светлый дождь,
И даровал щедрот своих Господь:
Вычерпывай пригоршнями из лужи!

Я малый камешек из лужи подняла
(Твои чудесны, Господи, дела!):
Мне в память будет дар небес волшебный...
В селе петух заливисто пропел,
И самовар серебряный кипел,
И дух в избушке расходился хлебный.

От суеты мирской и неотложных дел
Ты ранним рейсом тайно прилетел.
Мой сон берёг под обветшалой крышей.
Мне бережно ладони целовал...
Скатился на пол маленький кристалл,
В подпольный канул мрак,
                 где светлячки да мыши...

***  
Мой  Яльчик  светлый, сколько зим и лет!
К твоей  купели солнечной  нагнусь.
Здесь ветхий  мост – реликтовый  хребет.
В лесок, назад – малина на обед,
А в заводи речной гогочет гусь.

На  дне твоём сказаний  вязкий  сон.
В бору недвижен  листик  золотой.
И отголоски радостных  времён
Ловлю над безмятежною водой.

Озёрная   заманит   колыбель:
Я снова  не найду  пути  домой.
Мне  на  волнах  расстелена  постель
Под белою пророчицей-луной.

Отдамся в плен русалочьих причуд:
Душист лилейный на челе венок.
И неземного  взгляда изумруд
Сверкнёт в непритязательности строк…

***
Мокроносым щенком
ткнулся  в ноги ручей-озорник.
То незлобно ворчит, то у камня
лепечет напевно.
Вдруг почудилось: леший смеётся,
косматый, дремучий старик.
И тихонечко плачет, в лесу
заблудившись, царевна.
Пролилась наконец-то прохладная
влага с небес.
Поднималась цветная дуга
над поляною волглой.
Лес умытый сиял, а за ним,
Отдаленные, где-то за Волгой,
Грозовые прощальные сполохи...
Радости летних чудес!
Колокольцы синели повсюду:
то в россыпь, то в ряд.
Медуница звала любоваться
душистой периной.
Поднялся из дупла
боевитый пчелиный отряд,
Прогудел над желтевшей внизу
«слепотою куриной”.
Все силёнки собрав для полёта –
совсем еще мал! –
На крыло становиться пытался
когтистый орленок.
Нас морквашинский лес
как желанных гостей принимал!
В животе округленном
Толкался мой первый ребёнок.

***
Какое счастье: никуда не надо!
Гляжу из окон дома своего.
Бездельничаю – истинная правда,
И видеть не желаю никого!

Захлопну плотно в мир гудящий дверцу,
И заглушу все звуки и слова.
Отдохновенье загнанному сердцу
Необходимо на день или два.

Я от сети отрежу телефоны,
Тем оборвав связующую нить.
И шторой тёмною проём оконный
Задрапирую, чтоб в потемках жить.

В постель я рухну, словно в зыбь морскую,
И утону, и пропаду во сне.
Затворница, одним лишь я рискую:
Никто из вас не дозвонится мне.  

***
На подоконнике  фиалки  расцвели:
Что им октябрь? – В любое время года
Домашняя лелеет их погода.
А во дворе уж листья подмели.

Осенним утром хмурится  восток,
В стекло стучится дождик дятлом серым.
Теплом согрет фиалковый мой терем
И в облаке сиреневом цветок.

«Лиловый дым» и  «Розовая  цветь».
В горшках – земли возделанное ложе.
За окнами последних листьев медь
Летит под ноги  пасмурным прохожим…

Очередную зиму пережив,
Не прекратят цвести мои фиалки.
Я раздаю листочки, мне не жалко.
А с неба вновь пикируют стрижи.

НА  СИЦИЛИИ
Там, где утренний  свет
                             безраздельно играет,
Светло-жёлтый, на каждом
                             твоём  волоске,
Сквозь прозрачную зелень
                            в воде проступает
Золотистая сетка
                            на дюнном песке.

Будто соты медовые
                            в улье песчаном
От движенья волны
                            непрестанно дрожат.
А у берега слышится
                            голос Лучано,
И поблизости где-то
                           звучит Монсеррат…

Как в муранском стекле
                           преломляются грани:
Эта светлая прозелень
                           в толще воды.
На моем золотом,
                           с бирюзой, талисмане
Брызги солнца и пенного
                           моря следы.

Мне б под парусом шёлковым,
                           выгнувшем спину,
В аметистовый тонущий
                           сгинуть закат,
И в глубинах его
                           голубому дельфину
Рассказать: я – потомок
                          его и собрат.

И забылся бы берег,
                         пустой и бескрайный
И звучали б усладой
                         напевы морей,
Раскрывая свои
                         сокровенные тайны
Всех когда-то исчезнувших
                         в них кораблей.

***
Шаг шагнуть за порог из комнаты –
И как будто в полете завис:
Неужели боитесь? – Да, полноте!
Посмотрите наверх, а не вниз.

На перила спиною лягте,
Воздух ночи сладит на вкус.
В облаков подсинённой вате
Связка желтых рассыпана бус...

Мой балкон вызывающе выдвинут
В поднебесье, да нету крыл.
Бельевой парашют мной выкинут,
Зацепился за край перил.

…Канет день, и в багровый вечер
Стану пенные простыни мять,
Как под ветром начнут перечить,
Не даваясь с веревки снять.

И в охапке, внесенной снаружи,
В белом хаосе тканей найду
Заплутавшую в сетке кружев
Голубую с зеленым звезду.

Отпущу ее, голубицу:
Ей земная чужда среда.
Небывалой взметнется птицей, 
Выше, выше она стремится,
Слабый промельк – и нет следа…

 Из прежнего: Осень. Предзимье. Посленовогодье

***
Ветер  с верёвки  рвёт  свитер  линялый.
Осень последний  свой день разменяла.
Подслеповатая, в  рваном тряпье. 
Где же одежда твоя  золотая?
Денежки  медные  в косы  вплетала,
Тихо  звенели  кружочки  металла…
Всё это в прошлом. И ты в забытье.

Всякому путь свой, но коротки  сроки.
И не сияет уже  на востоке
Утром  холодным  твоя  красота.       
Ты  в созерцании   дней  быстротечных
Сыплешь дарами  златыми  беспечно,
Но под ногами – лишь  мёртвые  листья.
В чёрных деревьях сквозит нагота…

***
Вот и осень. Веранда, крыльцо.
Продувает моё пальтецо
Ветер злой, только я не замёрзла.
В чёрном небе – и лодка, и вёсла...
Не за мной ли тот лодочник послан
Из селений почивших отцов?

Дверь соседская, скрипнув слегка,
Отворилась. И, странно легка,
Будто выплыла женщина в белом.
Не в молчанье ли оцепенелом
Невесомый полёт мотылька 

мне в полночный пригрезился час?
Но бесследно растаял, угас
Призрак бледный. И то, что осталось
В спальне грустного дома сейчас: 
Оболочка, телесная малость…
…………………………………..
А вчера был закат златогрив.
С этой женщиной в зарослях ив
Мы болтали у ветхой калитки.
Запоздало цвели маргаритки,
И стеблей заплетался извив.

А теперь в беспроглядной дали,
Над слоистым покровом земли
Та душа провиденьем ведома.
А под крышей печального дома
Свет за плотной гардиной зажгли.

Время нас выбирает, не мы.
Не даётся и вдоха взаймы.
Я пойду в тишине помолиться.
И раздумий течёт вереница       
В ожидании долгой зимы…

***
Клочья  грязной  рубахи  нательной –
Одеянье  промозглой зимы.
Сизый дым  поселковой  котельной,
Заунывного ветра псалмы.

Гонит  колкая заверть  бумагу,
Переполненный  мусором  бак.
Пробирает  насквозь  бедолагу
Холодина. И свора собак

Рядом с этим бомжом синелицым
Деловито мешки ворошит.
Примеряет убогий тряпицу,
Промерзая до самой души.

Вот и я всё скитаюсь по свету,
Доли  горькой своей  не кляня.
Мне  ниспослано Господом  это:
Не жалей понапрасну меня.

Не  ропщу. Не  даются  на  выбор
Человеку  отчизна  и мать.
Кто-то  убыл  куда-то,  кто – выбыл,
Только  родины  не променять…

Захолустье…По  пояс  бурьяны,
И  кругом  купола,  купола…
И  невидимый  ангел.  И рана
Не  кровит  и  почти  зажила.

Ноги  сбитые  в  речке  омою
От  коросты  засохшей  крови.
Только  будь, мой  Хранитель, со мною,
Только  Господи, благослови!

ПОСЛЕНОВОГОДЬЕ
И всё ещё по-прежнему кичливы
В резьбе хрустальной пихтовые ветки
Развесили игольчатые гривы,
Но лишь дотронься –
                               ссыплется на стол
Дождём обильным праздничная хвоя…
А было в них, душистое, живое,  
И прилипало к пальцам восковое,
И был остёр иголками укол,        
Когда снимала ребятня конфетки.
И хвойно-мандариновым амбре  
Гостиная дышала.
                                     В серебре  
Мерцал орех, и наполнялись снедью  
Салатницы и блюда…
                                        Новолетья 
Приход бокалом пенистым омыт,      
Отмечен, прожит и, увы, забыт…

Лишь ветви будят в нас воспоминанья
Былого твоего благоуханья:
Букет из пихты пышен, но не жив…
Когда-нибудь закончатся атаки  

Больших снегов, и в заовражье маки
Взметнутся,
              И подёрнет пихту медью… 

Прощения в тоске своей поэтьей  
У омертвелых веток попросив,
Сложив на проржавелой железяке,
Сожгу их в тихом закутке двора,
И чуть погреться выпадет дворняге
У пламени искрящего костра.

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную