МОЯ ФАМИЛИЯ
Я - Молчанов.
Друзья мои милые,
От рожденья немало мне лет.
Между мной и моею фамилией
Знают все - соответствия нет.

Будто горечь вливают полынную,
Чтобы очень права не качал,
Ждут меня не дождутся с повинною:
"Ты бы лучше, Молчанов, молчал..."

В наших душах, потемками выжженных,
Возродить кто-то должен зарю.
Я - Молчанов.
И я за обиженных
Говорю,
           говорю,
                      говорю...

Для меня это будет как бедствие
До скончанья отпущенных дней,
Если только придут в соответствие
Мой характер с фамильей моей...

* * *
     Духовной жаждою томим…
                    А.С.Пушкин
Вторую неделю Россию не вижу,
Вторую неделю брожу по Парижу.
С духовною жаждой спешу я скорей
К родимым полям с Елисейских полей.

В России снега ещё бродят по марту,
А здесь расцветают фиалки Монмартра.
Пусть Эйфеля башня в Европе видней –
Но всё же Останкино наше родней.

Брожу одиноко, устало, понуро
С толпою зевак по безмолвному Лувру.
Полотна давно мне знакомы уже,
И всё ж в Третьяковке теплее душе.

Всем радует глаз Триумфальная арка,
А мне же ни холодно, да и ни жарко.
Мне больно, как вспомню, что русский народ
Без толку толпится у Спасских ворот.

Кому-то ночами восторженно снится
Париж и Марсель, вообще – заграница.
Мне ж снятся: мой дом и родное село,
Где мартовским снегом пути замело.

И всё же, и всё ж говорю я Парижу:
Ты стал мне понятней и чуточку ближе.
Но лишь прикоснусь я к красотам твоим –
Духовною жаждой, как прежде, томим…

* * *
…А в искусстве мне большом
По душе и крохи.
Я цветным карандашом
Твой рисую профиль.

Будет он теплом согрет,
Словно летний дождик.
Извини за сей портрет,
Я ведь не художник.

Всё, что есть в портрете том,
С радостью большою,
Рисовал - не мастерством,
Рисовал – душою.

Что нет сходства – не беда,
Ты ведь не в обиде?! -
Потому как – никогда
Я тебя не видел…

МОЕЙ СОБАКЕ
Уже не помню, в день какой,
Но помнится отчетливо –
Отец принёс щенка домой,
Лохматого и чёрного.

Из разных досок, что у нас
В сарае где-то были,
Щенку тому мы в самый раз
Жильё соорудили.

А чтобы было спать теплей –
Постлали коврик даже.
Живи, зверёныш, ты теперь,
Как часовой на страже.

Из будки попусту не лай
На тех, кто за оградой:
Людей хороших - в дом впускай,
А злых, плохих – не надо.

Так и прижился этот пёс:
Нам угодить старался,
Исправно ночью службу нёс
И в людях разбирался.

И вот, когда после дорог,
Домой вернувшись, снова
Переступил я свой порог,
Псу не сказав ни слова, -

Стоял он будто бы смущён,
Не тронул в миске ужин…
Чутьём собачьим понял он,
Что мне сейчас не нужен.

Потом – как будто обвинял
За нарушенье правил -
Он очень злобно на меня
И правильно залаял.

И неспроста был этот лай –
Была в нём боль и правда:
Людей хороших - в дом впускай,
Плохих - пускать не надо.

* * *
Когда шумят деревья,
Земле отдав поклон,
Рождается доверье
К тому, что за окном.

В ночи несокрушимой
Иль на исходе дня
Он, этот шум вершинный, -
Верховный для меня.

Я с радостью щемящей
Из невозвратных дней
Припомню строй шумящий
Заречных тополей.

И тихий в отдаленье
Шум сосен на меже.
Когда шумят деревья –
Спокойно на душе…

* * *
Достаёт до костей
Зимний ветер снова.
Что-то нету гостей
Из села родного.

Ах, ветра вы, ветра -
Силы непомерной.
Мне опять до утра
Не заснуть, наверно.

Будет лампа стоять
Тускло, одиноко.
Будут звёзды сиять
Высоко-высоко.

Будет дом без вестей,
Как язык без слова.
Что-то нету гостей
Из села родного...

* * *
Как богата судьба моя бедная
И крутой мой характер полог,
Когда звонкое солнце полдневное
Золотит свежесмётанный стог.

Будто праздная птаха и шустрая,
Отдыхаю в душистом стогу.
Оттого перед всеми и чувствую
Я себя в неоплатном долгу.

Жду – привалит богатство мне, бедному,
Я с людьми расплачусь – видит Бог!
Только жёлтому полюшку хлебному
Не отдать мне вовеки свой долг.

* * *
И солнце в тучах не померкло,
И гром не грянул в небесах,
Когда в селе ломали церковь
У всей округи на глазах.

На битых стёклах гасли блики,
Старухи плакали, шепча.
Глядели свергнутые лики
Из-под обломков кирпича.

В глухом бору кричали птицы,
Как будто знали наперёд,
Что с нами в будущем случится
И после нас произойдёт...

* * *
Не скажу, что жизнь нещадно била,
Хоть и не безоблачной была.
В детстве меня бабка не любила –
Ни одной конфетки не дала.

Нелюбовь её была глубока
И была превыше её сил.
Нелюбовь её была от Бога
Потому, что нехристем я был.

В ней жила до смерти в Бога вера –
От неё её не отвратить.
И меня – подростка-пионера
Всё в неё хотела обратить.

Я ж, язык ей показав с порога,
Убегал, икону сняв опять,
А она вослед: «Побойся Бога...
Бог за это может наказать...»

Лишь теперь узнал я, словно новость,
И мой пыл безбожия угас:
Вера в Бога – это вера в совесть.
Сколько же безбожников у нас?

И моя душа вдруг загрустила,
Вспомнив мои прошлые дела.
...В детстве меня бабка не любила –
Ни одной конфетки не дала.

ЗЕМЛЯКАМ
Где ж ты, времечко наше хмельное?
Сколько минуло зим, сколько лет?!
Как в село приезжаю родное –
Первым делом иду я в буфет.

Рук пожатие здесь со значеньем,
Аж до хруста корявых костей.
Как собрание всех сочинений,
Здесь собрание всех новостей.

Я за стойкой стою незаметен,
От волнения чуть оробел.
И при помощи слухов и сплетен
В курс вхожу и безделиц, и дел.

Кружки с пивом красуются грозно,
На столах оставляют круги.
Мужики улыбнутся серьёзно:
«Ну, поэт, расскажи нам стихи…»

Среди звона стаканов и звона
Подобревших мужских голосов
Никакого мне нету резона
Запираться душой на засов.

Я читаю про лес, про берёзки,
Про разливы весенней реки.
И в фуфайках, затёртых до лоска,
Одобряют меня мужики.

Недовольства никто не покажет,
Пивом горло смочив по чуть-чуть.
Невзначай разве кто-либо скажет:
«Ты про нас прочитай что-нибудь…»

«Боже мой, дорогой ты мой друже!» -
Я безмолвно начну причитать,
Когда с ужасом вдруг обнаружу,
Что мне нечего им прочитать.

И под грузом вины непомерной
Оправдаться лукаво спешу:
«Мужики, я про вас непременно –
Вот вам слово моё! – напишу…»

И уеду я с этой виною,
И не выполню снова обет.
…Как в село приезжаю родное –
Первым делом иду я в буфет.

ВОСПОМИНАНИЕ
День прошёл – прошла забота,
Вечер скучен и сердит.
Выйдет мама за ворота,
На скамейке посидит.

В дом вернётся и с порога
Скажет мне, чтоб не дремал:
«Ты, сынок, хотя б немного
На баяне поиграл…»

Стает лучик в стёклах рамы.
И до самой темноты
Я солирую для мамы,
Я пою до хрипоты.

Полнят горницу всю звуки,
Песня горлицей летит.
На меня, скрестивши руки,
Мама солнечно глядит.

Всё в былом… И песня спета.
Воздух памяти горчит.
Мамы нет уже на свете,
И баян в углу молчит…

* * *
И траве, и солнышку
Многим я обязан.
Я – телёнком к колышку –
К родине привязан.

Где белеет радостно
Синей речки пена,
Мне ничуть не тягостно
От такого плена.

Зеленеет полюшко –
Не охватишь взглядом!
И другой мне волюшки
Никакой не надо.

Светится до донышка
Родничок под вязом.
Я – телёнком к колышку –
К родине привязан...

* * *
          М.Кулижникову
Нет ни тучки в синеве,
Впору ветру дунуть.
Хорошо лежать в траве -
Ни о чём не думать.

С ребятнею пошутить,
Дым пускать колечком.
И блаженство ощутить,
Бултыхнувшись в речку.

Не спешить, да и не ждать,
Прикорнуть в цветочках.
Хорошо в траве лежать,
Хорошо и - точка.

* * *
Будь, что будет… Была – не была…
Знать, мне выпала доля такая…
Вот и снова сирень зацвела,
Заиграла веснушками мая.

Каждой новой цветущей весной
Я, воспрянув душой, оживаю.
Я не знаю, что будет со мной,
Да и знать не хочу – не желаю.

Ничего в глубине не тая,
Стало сердцу в груди моей тесно.
И я слышу, как юность моя
Вновь стучится и просится в песню.

И любовь, что была, ожила,
Тихой радостью чувства лаская.
А всего-то – сирень расцвела,
Затопила окрестности мая…

* * *
Мы друг другу в любви не клялись,
        Не встречали рассвет.
Ты сказала: «Уйди, отломись,
        Как от дерева ветвь…»

Не твоя в этом, знаю, вина,
        Что я очень раним.
Ослепила меня ты сполна
        Первым снегом твоим.

С той поры беззаботный мой смех,
        Как навеки затих.
Прожигает мне душу сквозь снег
        След сапожек твоих…

* * *
Не лезьте в душу, как в карман,
И пыл свой поумерьте.
Любой души, любой туман
В глазах читать умейте.

Не троньте сердце, не спрося,
Когда оно застонет,
Его, поверьте мне, нельзя
Согреть в чужой ладони.

Я понял то давно уже:
Как полю дождь и семя,
Больным и сердцу, и душе
Нужны покой и время…

* * *
                Наде
А в тебя, будто в Бога я верую,
Хоть не жду с неба манны в судьбе.
Если что-нибудь грешное сделаю –
Словно в Храм, прихожу я к тебе.

Ни Иуды, ни чёрта, ни лешего
Я на этой земле не боюсь.
На твои, как из мира нездешнего,
На иконные взгляды молюсь.

Да простят меня Лики великие!
Но хоть заново жизнь сотвори,
Для меня божество и религия –
Распростёртые руки твои.

И в печали безмерной, и в радости
Поклоняюсь я им, как кресту,
Их высокой божественной святости,
Что земную несут красоту…

СТИХИ ОБ ОТЦЕ
1
В селе мы были бедняки,
На стук – не замирали,
И на засовы, да замки
Дверей не запирали.

В дому дела были плохи,
И все об этом знали,
И нас за это “лопухи”
По-уличному звали.

Рай в шалаше – не вечный рай.
И вот, надев обновки,
Отец с семьёй в Амурский край
Уехал по вербовке.

Молва клубилась, словно дым
Из печек над домами:
“Погнался, видно, наш Ефим
За длинными рублями...”

Мошна и впрямь была туга,
И это всё не враки:
Мороз под сорок, плюс – тайга,
И комната в бараке.

Отец от этого всего
Похож был на подранка,
Ведь всё, что было у него –
Шофёрская баранка.

Шутила мать - в кулак коса:
“Небось, грустить не станем,
Коль есть четыре колеса -
Догоним, наверстаем...”

И дружно зажили, сполна,
Грустить и впрямь не стали.
И не случилась бы война -
Догнали б, наверстали...

На фронт! На Запад! Всем, так всем...
И шли, врага ругая,
Но это всё уже совсем
История другая...

2
Фронт ли, тыл – позарастали
Эти межи до конца
Тою же травой, что встала
На подвории отца.

Штурмом он не брал высотки
И в разведку не ходил,
Но хабаровские сопки
Все как есть избороздил.

Полегоньку, помаленьку
На виду у трёх держав
Свой рубеж, как по линейке,
С трёхлинейкою держал.

По штыку всходило солнце
В дебрях девственной нови,
Чтобы сесть за гребень сопки
Там, на западе, в крови!

Мой отец туда просился.
Одноглазый военком
Хмуро на него косился:
- Надо будет – позовём!

Те слова из синей сини
Уссурийской стороны,
Как порой сдаётся, ныне
И ко мне обращены.

Как отец, я безоглядно
Родину готов беречь:
Надо будет – значит, надо,
И об этом наша речь!..

3
…Вот и опять небеса зарябили,
Тучи уныло плывут стороной.
Здравствуй, отец! Я стою у могилы.
Выйди ко мне – побеседуй со мной.

В жизни живой мы в бессмертие целим,
Что-то великое, вечное ждём.
В жизни живой мы живое не ценим:
Времени всё для него не найдём.

Так невзначай и покинули силы.
Вечный покой тебе. Вечная тишь…
Здравствуй, отец! Я стою у могилы,
Я не спешу, да и ты не спешишь.

Здравствуй, отец! Ты пожми мою руку,
И отведи от меня ты беду.
Всё твоему я поведаю внуку –
Я непременно его приведу.

Здравствуй, отец! Побеседуй со мною.
… Выдохнул голос в ответ из тиши:
«Ты не тревожься… Живому – живое…
Ты не спеши ко мне, ты не спеши…»

В ДОМЕ-МУЗЕЕ Б.Л.ПАСТЕРНАКА
Не холмы и не равнина.
В переделкинских садах
Черноплодная рябина –
Терпкий привкус на губах.

Лает бестолку собака.
Каламбурю просто так:
На усадьбе Пастернака
Подрастает пастернак.

И сюда с далеких станций
Прибывают всякий день
Большей частью – иностранцы,
Меньшей – мы из деревень.

Бодро жмем друг другу руки
А в глазах у всех – печаль.
И звучит на всю округу
Пастернаковский рояль.

Все здесь грустно и красиво:
Стол, оконный переплет.
И глядит на нас Россия,
И себя не узнает...

ПАМЯТИ ФЕДОРА СУХОВА
1
Был для нас он классиком живым.
В мрачной жизни – почему, не ведаю –
Было просто и надёжно с ним.
Звали мы поэта – дядей Федею.

- Дядя Федя, наш тебе привет!
- Дядя Федя, дай взаймы, ну – выручи…
- Дядя Федя, нужен твой совет…
- Дядя Федя, душу словом вылечи…

Нас он знал и тех, кого не знал,
Был на вид – сплошное сухожилие.
Он за всех просил и хлопотал,
И на всех себя он растранжиривал.

Рядом с ним всё было по плечу,
С клеветой справлялся я и слухами.
Жаль что я уже не получу
Письмеца от дяди Феди Сухова…

2
Достигнув вечного предела,
Навеки жажду утоля,
Ушел поэт и обеднела
На целый мир моя земля.

Он просто жил и умер просто,
Ушел, не хлопая дверьми.
Он в море жизни был, как остров,
Не возвышался над людьми.

Он в даль спешил - для возвращенья,
И в гору шел, как будто вниз,
Но до его не возвышенья
Поди, попробуй, дотянись.

Жизнь нескончаемой казалась,
Светилась святостью грехов.
Ушел поэт, а боль осталась
От недописанных стихов...

ВРАГАМ
Не надоела ль вам грызня,
Какой меня вы не обидите?
Тем, что не любите меня,
Самих себя вы ненавидите.

Живете в замкнутом кругу,
Друг друга грязью поливаете.
Принять всерьез вас не могу,
А шуток вы не понимаете...

ПОХОРОНЫ СТАЛИНА
В телогрейке и юбке в горошек
Помню маму в тот мартовский день,
А на мне - шестилетнем - галоши
Да поношенный батин ремень.

Слышу возгласы: «Сталина нету!..»
Слёзы март прожигают насквозь.
И безмолвным ручьем к сельсовету
Всё село сиротливо стеклось.

Взгляд суровый с портрета и трубку
Будет время отныне хранить...
Я же дергаю маму за юбку:
- Его будут у нас хоронить?

Что ответить могла она прямо?
Если детская память не врёт -
Оттого я заплакал, что мама
Мне зажала испуганно рот...

* * *
Немало дорог мною пройдено
Полями, лугами, опушками.
Великой была наша Родина
Великого нашего Пушкина.

Мы те и не те уже, вроде бы,
Со взглядами ходим потухшими.
Бездарно профукали Родину
Великого нашего Пушкина.

И всё же не все ещё проданы
Святыни, что нами порушены.
Чем меньше становится Родины,
Тем больше становится Пушкина…

* * *
Шёл дождь.
По улице бежала девушка.
Она не видела,
Что лужи упали с неба,
И что фонари –
Это большие звёзды.
И она спешила, спешила…
А дождь шёл и шёл…
И мне захотелось закричать ей:
«Девушка!
Остановитесь!..
Вы уронили
Свое
Детство…»

* * *
Поучал опять и опять
Местный классик поэта юного:
- Не пытайся стихи писать,
Если нет в тебе чувства юмора.

Но когда юнец пошутил
Над строкой учителя слёзною, -
Местный классик его журил:
- Надо быть, мой друг, посерьёзнее…

* * *
Понимаете - беда,
Всеми так заучено:
Если падает звезда,
То она падучая.
Если в рощах и лесах
Тихо и покорно
Падать начала листва -
Значит, осень скоро.
Если кружатся снега -
Значит, жди метели.
А ручьи спешат в луга -
Значит, жди апреля!
...Всё придумано.
Но кем?
По какому случаю?
Звёзды падают затем,
Чтобы быть летучими!
Листья сыплются, когда
Негде им согреться,
А иначе им - куда?
Ну куда им деться?
Всё на свете неспроста!
Что вы мне киваете?
Я же вижу - ни черта
Вы не понимаете...

* * *
Кораблики-листья
        Плывут по воде,
Гонимые ветром,
        Навстречу беде.
Кораблики-листья,
        Куда вы? Куда?
Неужто и вас
        Затянула беда?

Кораблики-листья
        Мне шепчут в ответ:
«Беды никакой
        Впереди у нас нет.
Нас ветры и ливни
        Любили всегда,
Какое ж нам горе?
        Какая беда?»

Кораблики-листья,
        Понять вы должны,
Что беды вначале
        Всегда не видны.
Что нету, поверьте,
        Страшнее беды,
Чем плыть по теченью
        Холодной воды.

Кораблики-листья
        Мне снова в ответ:
«Мы верим теченью...»
        И скрылись во тьме.
С тех пор без надежды
        От них ждут вестей,
А ветер, как прежде,
        Гуляет в листве...

* * *
Романс оживает старинный
В сиянье весеннего дня.
Как мог я подумать, наивный,
Что ты рождена для меня.

Ты взгляд мой и сердце волнуешь,
Со мной и во сне – наяву.
Когда ты другого целуешь –
Не знаю, зачем я живу?

В душе твоей холод не тает,
К тебе все пути замело.
И только меня согревает
Весеннего солнца тепло.

Романс затихает старинный
На склоне весеннего дня.
Как мог я подумать, наивный,
Что ты умерла для меня.

* * *
Я отвергаю наотрез
Размеренность текучую.
Ты рассудителен, ты трезв,
Ничто тебя не мучает.

А у меня совсем не то.
И в самом лучшем случае –
Когда не мучает ничто,
То даже это мучает…

* * *
Тень от клёна на стене,
Занавески на окне
В комнате несветлой
Треплются от ветра.

Сыто щурясь и лоснясь,
К батарее прислонясь,
В блюдце носом тычет,
Рыжий кот мурлычет.

Всё, как было… Я живу,
По течению плыву
Сам с собой в разладе –
И чего бы ради?

Ёлки-палки, лес густой! –
Расколю орех пустой
Жизни нашей разом –
Не моргну и глазом.

Ясно мне как дважды два:
Все, кто – в лес, кто – по дрова,
Аж внутри заныло…
И опять, как было, -

Тень от клёна на стене,
Занавески на окне,
Ветры, что уснули,
Рыжий кот на стуле…

* * *
Говорите, пожалуйста, тише,
Мир и так диким грохотом полон.
Наших судеб запутались волны
И друг друга никак не отыщут.

Говорите, пожалуйста, тише
И не бойтесь, что вас не услышат.
И когда всё не так у вас вышло –
Поднимитесь обид своих выше.

И когда нелегко и тревожно,
И когда не кричать невозможно -
Постарайтесь друг друга услышать,
Говорите, пожалуйста, тише…

* * *
Я волосы твои люблю.
Руками бережно ласкаю,
Как птиц, из рук их выпускаю
И на лету опять ловлю.

Когда, свободою дыша,
Темь озаряя добрым светом,
Они колышутся под ветром –
Волнуется моя душа.

Ты красоту их не таи,
Не расправляй волнистость линий.
Пускай они подобьем ливней
На плечи падают твои.

Как я восторженно ловлю
Их шёпот мягкий и усталый,
И знойность жажды запоздалой
Я их прохладой утолю.

Я волосы твои люблю…

* * *
Мой характер – не из легких,
И слова порой грубы.
В доме холод, а из легких
Дым валит, как из трубы.

Не терплю я замечаний,
Как в огне от них горю.
Где ответить бы молчаньем –
Сдуру что-то говорю.

Где б, шутя, пожать плечами –
Я рычу, как дикий зверь.
Где легко открыть ключами –
Я выламываю дверь.

Ветр восточный жду я с юга,
Даже если нет ветров.
Где бы смог найти я друга –
Наживаю я врагов.

На рожон я пру, как в кратер,
Все ж меня ты – не жалей.
Не из легких мой характер,
Но бывает тяжелей…

* * *
Никого не понукаю
Ненавидеть и любить.
Потихоньку привыкаю
Я самим собою быть.

Никого не попрекаю –
Счёты не с кем мне сводить.
Полегоньку привыкаю
Сам себя во всём винить.

Никому не потакаю -
Кто там тать или не тать.
Постепенно привыкаю
Сам себе не потакать.

Ни к кому не примыкаю,
Хуже нету – примыкать.
Привыкаю, привыкаю
Ни к чему не привыкать!..

* * *
Ах, какая метель! Вновь некстати метель!
Улеглась, как в постель, белых мух канитель,
Канитель моих снов, канитель моих дел
Разметалась в душе, как в саду повитель.
Хоть и зорко глядел – всё равно проглядел,
Что удел – не удел, а предел – не предел.
Я как будто бы лодка, что села на мель,
Пахнет горечью водка, надо лёгкий бы хмель!
И восход отпылал, и закат оталел…
Ах, какая метель! Повитель, повитель…

* * *
Я на службе – так приспело –
Строчки с рифмою писал.
- Снова занят личным делом, -
Мне начальник мой сказал.

Это так меня заело!
За какие же грехи
В наше время личным делом
Стали проза и стихи?!

* * *
Снова выбили из колеи,
Подозрение есть, что нарочно.
Сразу муторно стало и тошно,
И умолкли в душе соловьи.

Снова выбили из колеи.
Не встревай – говорю себе – в драки,
Только вытерпеть сплетни и враки
Не могу, дорогие мои.

Снова выбили из колеи
Грубым словом, поступком похабным.
Спотыкаясь, иду по ухабам,
Как по льду, где одни полыньи.

Снова выбили из колеи
И в места направляют, где топко.
Ничего, проложу свою тропку -
И в душе запоют соловьи.

Снова выбили из колеи…

* * *
То не роща наряд свой роняет -
Это детство меня догоняет.
Говорит: «Наплевать на усталость,
Посмотри, сколько листьев осталось…»

То не дождь над землёю осенний –
Это юность пришла, как спасенье.
Говорит: «Набирайся отваги,
Как земля набирается влаги…»

То не иней упал на дорогу –
Это зрелость спешит на подмогу.
Говорит, как всегда, о насущном:
«Ты не прошлым живи, а грядущим…»

То не землю укрыли сугробы –
Это старость, подруга до гроба,
Говорит, будто листья роняет:
«Это детство тебя догоняет…»

* * *
Лишь заря над землей запылает,
        Тьма растает вдали,
Как в вагонные окна вплывают
        Покрова на Нерли.

И, устав от тумана и дыма,
        Пробудилась весна.
Позади остается Владимир,
        Впереди – тишина.

Ах, Россия!.. Куда же ты мчишься?!
        Стой!.. И стать нам вели.
Но едва ли до всех докричишься.
        Покрова на Нерли.

А река белый облик глубoко
Отразит на мели.
И крестом устремляются к Богу
Покрова на Нерли.

* * *
     Но дело в том, что сам собою камень -
     Он не бывает ни добром, ни злом.
                       А. Твардовский
То ли варварами стали мы,
То ль подверглись оглуплению -
Свергли памятники Сталину,
Рушим памятники Ленину.

Нет, былое не стирается,
Что бы с вами мы ни строили,
Как бы с вами ни старались мы
Замести следы истории.

Убеждаться всем приходится,
Рано ль, поздно ль, трезвым будучи:
Кто о прошлом не заботится,
Тот отвергнут будет будущим.

Мы же ходим по развалинам,
Чтобы строить с умилением
Монументы новым сталиным,
Монументы новым лениным…

* * *
Мрак за окном… Луны светильник…
То дождь, то снег, то гололёд.
На подоконнике будильник
Напоминает: жизнь идёт.

И ощущаю всё острее
Я жизнь предчувствием грозы.
И с каждым годом всё быстрее
Идут, мне кажется, часы.

«Тик-так, тик-так!» - будильник бьётся,
Пружинист ход его и крут.
Всё больше в прошлом остаётся,
Всё меньше - будущих минут…

* * *
Мыслям – вольно,
Слову – тесно -
Вот на чём стоим.
Спеть одну хотя бы песню
Голосом своим.

Чтобы музыка не знала
Лесть и похвальбу,
А хоть каплю отражала
И мою судьбу.

И, её шальные трели
Слыша над собой,
Люди пели, как хотели,
На мотив любой.

Чтоб летела песня-парус,
Как ветла, светла.
И меня она хоть малость
Пережить смогла…

г. Белгород