|
СЕМЬЯ
Семья, по-моему,
Семь Я.
Изба,
И семеро по лавкам…
Вторым в семье родился я
В районном центре
Милославка.
Как я завидовал тогда,
Через плетень, соседям-братьям –
На семерых одна беда,
А радость громче семикратно.
Там сразу каждый командир
И подчинённый – по ранжиру.
Разбиты валенки до дыр,
Уж не до жиру,
Быть бы живу,
У них отец шутил всегда:
«Ещё чуть-чуть, и будет рота!»
А рядом с плугом шли года,
Стояла за спиной нужда,
Но во главе угла –
Работа!
Враз выходили на покос
Семь мужиков,
Грудных не брали,
Друг перед другом росчерк кос,
Вперегонки гремели грабли!
Ведь от горшка-то два вершка,
Но не уступит,
Хоть ты тресни!
Ночь над лугами глубока,
И приносили облака
Издалека
Такие песни!
В них нежность отзывалась,
Грусть,
В них зов любви и буйство силы…
То голос подавала Русь,
Вставала на ноги Россия!
Мне было в детстве нелегко,
Но все же я теперь жалкую,
Хоть это время далеко,
Что не попал в семью такую.
Семья, по-моему,
Семь Я.
А, впрочем, что ж,
Судить не властен.
Но только твёрдо знаю я:
В большой семье –
Большое счастье!
***
Мыслит сосна:
«Сосну!»
Сумерки синей сеткой…
Сон спеленал сосну,
Не шелохнется ветка.
Я не смекну со сна –
В стену стучат мальчишки?
Вышел –
Стоит сосна.
Спит.
И роняет шишки.
ЧУДАКИ
За стадионом – в центре города! –
До снега первого всегда
Корова,
Сытая и гордая,
Весь день пасётся у пруда.
Там и травы-то кот наплакал,
Бугор,
С подстанцией на нём.
Автобусы на мягких лапах
Ревут,
Форсируют подъём.
Стоит бурёнка – ноль внимания!
И жвачку лямает во рту.
Презрев, наверное, в сознании
Людскую нашу суету.
Купил корову вдрызг отчаянный
Чудак,
Рассудку вопреки.
А может, всё же прав отчасти он,
Как в чём-то правы чудаки.
Они всегда немного странные,
Корпят бессонно по ночам,
И бредят тайнами и странами,
Воображенье горяча.
То два пи эр –
Поди, померяй-ка,
То мысли рвутся в небеса.
Они везде – у нас, в америках
По дальним весям колесят.
На них земля стоит, покоится,
На этих самых чудаках…
А я –
И хочется, и колется –
Корову не купил…
Пока.
***
Люби, моя любимая!
Любовь сильней от чаянья.
Мы, встретившись,
Отчалили
От пристани отчаянья.
В какую даль – неведомо,
Что будет – знать не велено,
Метелями, порошами
От прошлого отпрошены.
Вдруг нам дана
В последний раз
Любовь великим праздником?
Хоть день, да наш,
Хоть час, да наш,
А всем до нас –
Без разницы!
***
Я свечу засвечу,
Разгорится свеча.
Твою грусть излечу
В её мягких лучах.
И, склонившись к плечу, –
Мы плечо у плеча –
Ты поймёшь:
Не шучу,
Не решаю сплеча.
Нежность чистым ключом
В моих пылких речах…
Так о чём же,
О чём
Плачешь ты по ночам?
СОТВОРИ ДОБРО!
Во имя жизни –
Сотвори добро!
Оно к тебе
Воротится сторицей,
И расцветёт улыбками на лицах…
Во имя жизни –
Сотвори добро!
Среди зимы
Вдруг пророкочет гром,
В душе оттает
Стылая надежда,
Любовь нахлынет,
Нежная, как прежде…
Во имя счастья –
Сотвори добро!
А если лжи непроходимый ров?
На первый шаг
Достанет сил решится?
За тем барьером
Может всё случиться…
Во имя правды –
Сотвори добро!
Пусть кто-то скажет весело:
«Да брось ты!
И без того не пропадёт планета!»
Земля не солнцем,
Добротой согрета,
Во имя мира –
Сотвори добро!
УТРО В ГОРОДЕ
Какое диво дивное – рассвет!
Вот-вот начнётся цвета представленье,
Неумолимо быстрое мгновенье,
Когда из тьмы
Уже сочится
Свет.
Над крышами рассыпан серый фон,
То тут, то там зигзаг телеантенны,
Всё явственнее проступают стены,
Потухшая реклама «Телефон».
Усталые слепые фонари
Змееподобно вытянули шеи,
Чтоб было им виднее и слышнее,
Когда наступит празднество зари.
Ещё клубится в переулках мрак,
Но брызжут жаром
Маковки собора!
В ночной рубашке
Около забора
Ветла встряхнулась,
Потянул сквозняк.
Над Рюминкой тумана облака,
А на Московском запылали окна!
И светится микрорайон стооко,
Окрашивая в алое бока.
Несмело воробей чирикнул:
«Жив!»
Решая жизни непрестанный ребус,
Лобастый,
Свежевымытый троллейбус
Стартует в утро,
Руки заломив.
Морзянкой каблучков прошита рань,
Вскипает звоном за стеной будильник…
Вздымая солнца атомный светильник,
Из моря ночи
Выплыла
Рязань.
***
Пока течёт река,
Пока
Течёт река Ока,
Пока
Белее снега облака,
В моей руке твоя рука.
Летят года,
Сквозят века,
Пока течёт
Река Ока.
Пока течёт…
***
Велика вода нынче полая,
Залила луга синим полымем,
Разухабистый вольный паводок,
Теплоход плывёт белой павою.
Только каждый год в мае месяце
Воды вешние перебесятся,
В море дальнее перекатятся,
Зашумит Ока перекатами.
Ты сидишь-молчишь, грусти полная…
Видно, та любовь была полая,
Коль прошла-сошла в мае месяце.
На мели вдали бакен светится.
***
Я стою у жизни на краю,
У её кристального начала,
Шторм за девять баллов,
Раскачало
Корабли в кильватерном строю.
Я мечтаю выбраться скорей,
Вырваться из вспененного ада!
За глаза экзотики,
Не надо!
Сыт – вот так! – романтикой морей.
Я стою у жизни на краю,
У её последнего порога…
Если бы вернуться на немного
В молодость прекрасную мою!
|
ОБЪЯВЛЕНИЕ
Тетрадный лист:
«Рязань меняю
На Магадан, на Сочи, Керчь…»
Тому, кто голову теряет,
Что толку волосы беречь!
Садятся в поезд торопливо –
За сорок бед один ответ.
«Подумаешь, какое диво,
Не клином же сошёлся свет».
Но вдруг нахлынет боль такая,
Ну прямо в петлю полезай…
«Меняю,
Срочно я меняю
Всё, что имею,
На Рязань!»
***
У деда Гриши померла старуха,
Под утро
Богу душу отдала.
Соседка наша,
Бабка-повитуха,
Что столько душ в деревне приняла!
Ещё вчера по дому хлопотала,
Варила деду кашу в чугунке,
А ей давно
Дыханья не хватало,
И вены набухали на руке.
Крестясь,
Пришли к ней верные подруги,
Все в черненьких платочках, как одна,
Обмыв, одели под рыданья вьюги,
На лавке положили,
У окна.
Моментом сын явился из столицы.
«Ты что ж один-то?
Дети где? Жена?
Теперь, конечно,
Чуть чего – в больницу,
А нас от смерти отводила
Вот она…»
Шептались,
Долго всхлипывали бабы,
А льды ломались гулко на реке,
Перед божницей закопчённой слабо
Лампадка теплилась, мигала в уголке.
Плыл жёлтый гроб на белых полотенцах,
Земля парила, ухала река,
Кудахтали на гнёздах куры в сенцах,
И в лужах колыхались облака.
Мы чёрный холмик дёрном обложили –
Пусть будет ей, родимой, потеплей –
Подснежников букетик положили,
Дубовый крест поставили над ней.
Тоскливо, в голос причитали бабы,
Курили старики, вздыхали:
«Жись…»
А дед стоял
Надломленный и слабый,
На толстый посох грудью опершись.
***
Всё образуется, всё образуется,
Всё – образуется!
Даже погода – дожди в январе! –
Образумится.
Будут морозы скрипеть во дворе
С перехрустами,
Будут метели мести в феврале
Долгие, грустные.
Всё переменится, всё переменится,
Всё – перемелется!
Этот циклон атлантический,
Он перевертится…
Стали холодными,
Словно из стали,
И сами мы,
Но ведь экспрессы уходят с вокзала
По расписанию!
Им нипочем снегопад, перепады давления,
Двадцать четыре минуты –
Успеешь ещё! -
До отправления.
Вызреет солнце во тьме,
Воссияв над долиною…
Если бы знал он!
Только бы ждал он,
Только бы звал он:
«Любимая!»
***
Тяжко восходит над городом душная полночь,
И от бессонницы –
Вижу! –
Спасенья не будет,
Я набираю «03»:
«Это скорая помощь?
Я вас прошу, помогите,
Она меня больше не любит!
Доктор, поймите,
Серьёзная,
Очень серьёзная травма!
Швы наложите на душу,
Тугую повязку,
Что вы…
Любовь, я уверен,
Жестокая драма…
Слушайте, бросьте…
Не надо рассказывать сказки.
Доктор, спешите, спешите,
Включите мигалку, сирену,
Экстренный вызов!
Вы к вызовам срочным привыкли.
Воздух насыщен грозой и цветущей сиренью,
Сделайте мне от любви, как от гриппа,
Прививку!
Напрочь забуду я крови бушующий рокот,
Стихнув,
Улягутся ревности жаркие страсти,
Буду всегда равнодушно-холодный,
Как робот,
Даже весенним эмоциям –
Всё! –
Неподвластен.
Лет до двухсот проживу,
Хоть бы что, беззаботно,
Слёзы, улыбки – до лампочки всё,
Горя мало.
Доктор…
Постойте, не надо, не надо,
Она… возвратилась с работы,
Это её электричка
На час опоздала!»
ЭХО
В городе,
В сизом бензиновом чаде,
…аде …аде …аде…
Часто
Слышу запах сухого сена,
…сева …сева …сева…
Серый
Асфальт раскалился –
Начало июля.
…улей …улей…улей…
И Юля,
Соседка по коридору,
Долго
…дола …дола …дола…
Перед отъездом на север
Бродила по лугу.
…ку-гу …ку-гу …ку-гу…
Сейнер
Должен ждать её у Камчатки.
…чайки …чайки …чайки…
Сели
На чемодан всего на минуту.
Ей было проще –
…роще …роще …роще…
Она молчала о будущем,
Я о прошлом,
…чайки …чайки …чайки…
БЕЛЫЕ СТИХИ
Дня за три до ненастья
У бабушки Параши мозжили и брушали руки.
А когда нашу избу обвывала тяжёлая
беспросветная пурга,
Бабушка сползала с деревянной скрипучей
кровати,
Нетвёрдо ступая тонкими иссохшими ногами,
Держась за стенку, пробиралась в чулан,
Снимала с полки семилинейную керосиновую
лампу,
Зажигала её
И ставила напротив заднего окна,
Выходящего в поле.
Огонь горел и днём, и ночью.
Однажды,
Выбив дышлом верхнюю щипку рамы,
Лошадь привезла в санях полузамёрзшего
человека.
Он выжил.
Ясной звёздной ночью бабушка умерла.
Когда на наш город наваливается буран,
Гнёт, мотает деревья, выкручивает им ветви,
Громыхает железом на балконе,
Я долго стою у окна и думаю:
«Что же теперь творится в море!»
Мне кажется: земля качается под порывами
ветра.
Я шире расставляю ноги,
Чтобы хоть немного унять колыхание земли,
Ставлю на подоконник настольную лампу
под зелёным абажуром,
Она горит всю ночь.
Может быть, кто-то,
Опозднившись на работе,
Войдя в чёрный провал двора,
Увидит свет в моём окне,
И ему станет менее одиноко.
ВЕСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ
Вот и стаял снег –
Истаял на исходе вешних дней.
Вот и стали мы,
И стали
На одну весну взрослей.
На одну весну богаче
Ощущеньем бытия.
Это значит – не иначе! –
Должен старше быть и я.
На одну весну добрее,
Успокоенно-мудрей…
Над разливом чайки реют,
Словно в юности моей.
Спало снега покрывало,
Отошла зима, парит.
По Кремлю иду,
По валу,
Аппарат в руках – «зенит».
Башню, звонницу снимаю,
И, терпенье проявив,
Ничего не понимаю,
Дома плёнки проявив.
Ну куда это годится,
Объектив пора менять –
Женщин праздничные лица
В каждом кадре у меня!
***
Догорает осень рыжим пламенем,
По газонам листьев жёлтый дым.
Скоро всё –
Наверно, это правильно! –
Инеем покроется седым.
Неотступны времени пределы,
Всё яснее понимаю я,
Муравей торопится, -
При деле! –
Постигая сущность бытия.
Становлюсь внимательнее, зорче –
Пробудился, что ли, ото сна!?
Разыгралась серебром на зорьке
Тёплая озёрная волна.
А над лугом –
Далеко-далёко! –
Где синее синьки небосвод,
Колкой искрой –
Высоко-высоко! –
В стратосферу рвётся самолёт.
Есть всему живому в мире сроки,
Истина жестокая проста,
Расплываясь,
Исчезают строки
В белой бесконечности листа.
Но кукушка всё ещё кукует,
Хоть порой отвесны виражи…
Пью по капле,
Радуясь, смакуя,
Терпкую оставшуюся
Жизнь.
Подборку прислала Ольга Козловцева |