* * *
Как мне нравится эта дорога! –
Всё идти бы, идти без конца.
Всё вокруг – понимающе строго,
Как в чертах дорогого лица.
Не лица, а, наверное, лика.
Не наряд на земле, а убор.
Оплетает трава-повилика
Покосившийся ветхий забор.
Голубые лоскутики ситца
В сером небе, как будто в пыли…
Я ведь тоже могла «покоситься»,
Только дети меня оплели.
Побежали их лёгкие ноги,
Обметая с ромашек росу. –
И иду я  по этой дороге,
И победное имя несу.

* * *
Ничего там не сбывается
Тыщу лет и целый гак.
Это место называется
Я уже не помню как.
И дома к оврагу  тулятся,
И в овраге тень и прель.
И каштановая улица,
И жасминовый апрель…
Ничего там не сбывается,
И по руслу без реки
Бродит память, убивается –
Собирает черепки.

* * *
Благословляю этот город,
Его дожди, его ветра.
С порога – в  ночь, поднявши ворот,
Ведь мне пора, уже пора.
От тайных слёз, надежд жестоких,
Разбитых снов, утрат былых…
На свете много одиноких,
Но мало светлых и не злых.
Пишу:  уйти нельзя вернуться.
А точку  ставить разве мне?
И всё же тянет оглянуться
На жёлтый свет в чужом окне.

Кому-то плыть, а мне на сушу.
Сметаю сор, костёр тушу…
И забираю только душу,
И только память уношу.

* * *
Мы однажды уйдём, дорогой мой, вдвоём, -
Только солнце взойдёт – налегке.
Далеко-далеко, за плаксивым ручьём
Будет след наш на белом песке.
От людей, от забот, от нужды-голытьбы…
Не надолго, а лишь до темна.
Там такие растут по берёзам грибы!
Там такая вокруг тишина…
Там по-детски не знают, что мир постарел,
Ни барханы, ни мелкий лесок.
Вымывают дожди наконечники стрел,
И заносит их снова песок.
В небе плавает коршун, едва различим,
И былинка под ветром поёт…
«Где вы были?» - нас спросят, а мы промолчим.
Кто ж грибные места выдаёт…

* * *
Отчего глаза мои не строги,
Отчего в  них летняя теплынь?
Я люблю песчаные дороги,
Голубую тонкую полынь…
Отчего нельзя на свете белом
Проживать, как хочется душе? –
Можно только думать между делом
О дремотном ветре в камыше
И о том, что я была когда-то
Путником, идущим налегке
От рассвета солнца до заката
С тёплым хлебом в чистом узелке.

* * *
Тишина до рассвета,
Хлеб и соль на столе…
Лучше места, чем это,
Не ищу на земле.
Цвет сурепки, как свечку,
Я в ладонях держу.
В эту мелкую речку,
Словно в небо вхожу…
Здесь тоску и увечность,
Нашей жизни надлом,
Безмятежная вечность
Осеняет крылом.
      
* * *
Это просто зима затянулась,
Оттого и на сердце усталость.
Это просто земля повернулась,
Да, наверное, так и осталась.

Долго ждать, чтобы треснула льдина,
Время двинулось, солнцем ведомо.
Потому, что – зимы середина,
И любовь убегает из дома.
Понимаю: она возвратится,
Но тяжёлые дни коротаю…
Я сама, - как весенняя птица,
Только за море не улетаю.

* * *
       «Мне на плечи кидается век-волкодав…»
                                        О. Мандельштам
Конечно – не помолодела,
Конечно – сотни раз правы.
Да, только, вам какое дело,
Что я живу не так, как вы.
Что плачу с горя, а не спьяна
О том, что душу загубя,
Несчастный век мой – обезьяна –
Чего-то корчит из себя.

ПОГИБЕЛЬ
…Какие-то слишком простые –
Бутылки пивные пустые,
Которые ветром гоняет,
И их только пыль наполняет.
Лишь было бы вкусно покушать,
Забавное что-то послушать,
И в доме тепло и красиво,
И губы поджаты спесиво.
Пронёсся кометою где-то
Обрывок последнего света,
И тьмущая тьма наступила,
Которая души скупила.
……………………………
Как страшно земля опустела!
Как зло победило добро!
Жар-птица давно улетела,
И продали чудо-перо.
Беда не меняет наводку –
Всё жарче и уже кольцо.
Глотают солёную водку
Узнавшие правду в лицо.
Пора уносить колыбели
В глухую родимую грязь…
Но что же мы так оробели,
Не Бога, а смерти боясь?
А змей многоглавый спокоен,
И кровью по горло упоен,
И тьма у него за спиной…
Я знаю: я тоже не воин,
Но крестная сила со мной.

* * *
Это только легко говорится:
Если прав – значит, смей возражать.
Если каждый чего-то боится,
Значит, каждого можно «прижать».
И не нужно не дыбы, ни плахи;
И никто не пойдёт на костёр…
Миром правят Великие Страхи –
Ради страха и заяц хитёр!
И бредём мы в оковах бумажных,
Меж зеркал откровенно-кривых –
Потому что всё меньше отважных,
Потому что всё меньше живых.

РОДИТЕЛЬСКАЯ СУББОТА
Тайна смертного лица –
Обретенье лика.
Претерпевших до конца
Упокой, Владыка.
От меча и от суда
Не искавших броду –
Сопричти их навсегда
К своему народу.
Схорони их в свой приют,
Светлое селенье,
Где по сердце воздают
Ни печаль, ни тленье.
Вы, небесная родня,
Золото людское,
Помолитесь за меня
Во своём покое.
Поминального огня
Слёзы восковые –
Вам, хранящие меня,
Ближние, живые.

* * *
Куда ведёт дорога эта?
И что в округе за страна?
Куда ни глянешь – на полсвета
Поля и дождь и тишина.
Есть у души свои смешные,
Лишь ей знакомые ходы.
И вот деревья, как родные,
Руками машут от воды.
И капель тонкие живинки
Холодной чувствуешь щекой.
И прошлогодние травинки
Пригладить хочется рукой.
И то, что тайно, – очевидно,
А то, что явь, – не узнаю.
И лишь людей совсем не видно
В преобразившемся краю.
С людьми я запросто расстанусь
И не заплачу, уходя…
Блаженной дурочкой останусь
Среди полей, среди дождя.
  
* * *
Рвутся связи, рвутся связи, -
Словно рвутся повода.
Словно кони с  коновязи,
В одиночку – кто куда.
Накатило время ино,
Натянулось, как струна.
Там, за речкой, Украина –
Зарубежная страна.
На мосту стоит опричник,
И не скажешь просто – «мент».
Украинский пограничник.
«Предъявите документ!»
Будет спрашивать для весу –
Не минуту и не две.
Я скажу: «Иди ты к бесу!
Видишь: бомба в рукаве?»
Да не скажешь – время ино.
И не «сокiл» - крыльев нет.
Загуляла Украина –
Так, что шуму  на весь свет.
Загуляла с кем попало,
Забродила злая  муть…
Ночка тёмная  упала,
Над таможней – Млечный путь…
Мчатся  кони… « Гей, Маричка!
Разлетайтесь, пыль и хлам!»
Только кровь мою, сестричка,
Как поделим пополам?
2010 г.

* * *
А ведь ты была едина!
Не переиначишь…
Где твой траур, Украина?
Что же ты не плачешь?
Что ж ты чёрным покрывалом
Не покроешь очи?
Видишь, люди по подвалам,
Спутав дни и ночи?
Продалась ты и пропала
Без воли и гласа…
Сколько деток закопала
Ты в земле Донбасса?
Как безумная скотина
На могилах скачешь…
Где твой разум, Украина?
Что же ты не плачешь?
2014 г.

* * *
На границе поспевает гречка,
Косят сено, хлопоча к зиме.
За колючей проволокой – речка,
Поле, хутор, церковь на холме.
Там теперь уже никто не служит,
Ни читают требы ни о ком,
Только коршун в небе кружит, кружит
Над упавшим долу хуторком.
И плывёт, как будто бы в надежде
Ждущая чего-то тишина…
Здесь у нас в России всё, как прежде,
А у них-то там теперь - война…
Что ж вам люди сделали такого,
Что живут на родине - в плену?!
Дорогая Оля Казачкова,
Я тебя в молитве помяну.
И тебя, и Лену, и Галину… -
Всех, кого от сердца не отбить,
Всех, кого сегодня Украину
Учат по-бандеровски любить…
Побежит река волной горючей
По родным станицам, хуторам,
Полетит над проволкой колючей
Вольный голубь на закрытый храм…
Я сплету бессмертник и калину,
Зверобой и дикий виноград…
Пропусти меня на Украину,
Европейской армии солдат!
Ты же слышишь, как зовут оттуда,
Всматриваясь вдаль из-под руки…
Пропусти! Яви такое чудо…
На могилы положить венки.
2016 г.