Мнение специалистов

Завотделом Древнерусского искусства Третьяковки рассказала о путешествии иконы в Троице-Сергиеву лавру и его последствиях: «Это было чудовищно!»

Легендарная «Троица» Андрея Рублева недавно покинула постоянную экспозицию Третьяковской галереи и отправилась на очередное обследование. С тех пор, как знаменитый памятник древнерусского искусства выехал на трехдневные «гастроли» в Сергиев-Посад, чтобы принять участие в торжествах по случаю 600-летия обретения мощей Сергия Радонежского, икона находится под пристальным наблюдением специалистов. Путешествия обострило ряд хронических «болезней» реликвии. После реставрационного совета осенью ее вернули в экспозицию. Но каждые пару месяцев забирают на осмотр, так случилось и сейчас. Что происходит с «Троицей», узнал «МК».


Фото: WIKIPEDIA

Напомним, что несмотря на протесты специалистов, «Троица» покинула стены Третьяковской галереи 16 июля, а 19-го вернулась назад. Еще в конце мая расширенный Реставрационный совет, на котором присутствовали эксперты по древнерусскому искусству из разных институций, пришел к выводу, что «даже кратковременное изменение условий хранения (…) может катастрофическим образом сказаться на дальнейшем состоянии древнего хрупкого памятника». После возвращения из Лавры икона несколько месяцев «отдыхала» в реставрационных мастерских. В сентябре состоялся новый расширенный реставрационный совет, где специалисты обсуждали состояние иконы: после поездки был обнаружен 61 участок с «существенными изменениями», из которых пять признали аварийными – нуждающимися в укреплении. 

Видимо, соответствующие работы были проведены, поскольку спустя два месяца «Троица» вернулась в постоянную экспозицию, где она экспонируется в специальном киоте с температурно-влажностным режимом. С тех пор икона ХV века несколько раз покидала свое «домашнюю» спецвитрину – для обследования и профилактики. Сейчас ее опять нельзя увидеть в Лаврушинском переулке.  О том, что произошло с «Троицей» летом и как ее дела сейчас, «МК» спросил завотделом Древнерусского искусства ГТГ Елену Саенкову.

 

  – Сейчас мы наблюдаем «Троицу». Понимаете, древние вещи могут быть стабильны, но потом обостряются какие-то хронические проблемы. У «Троицы» есть тяжелая проблема –состояние досок, они подвижны. Доски «Троицы» соединены тканью – паволокой (наклеивается на иконную доску перед наложением левкаса (грунта) – М.М.). Бывает, что мы надеваем новые туфли и бегаем весь день в них, и все чудесно. А на следующий день оказывается, что ноги болят. Тоже самое тут. «Троица» как-то пережила поездку. Мы, десять сотрудников музея, три дня дежурили в Троице-Сергиевой лавре круглые сутки. Это было чудовищно! Мы стояли с приборами и отслеживали изменения температуры и влажности. Однажды ночью прибежали 40 мокрых человек, у них был какой-то марафон – они попали под дождь. А там маленькое пространство, от них влажной одежды мгновенно поменялась влажность. Мы перекрывали храм… 

– А витрина в Лавре все-таки была обычная или специальная? В ней были какие-то приборы для регулирования температурно-влажностного режима?

– Эта была обычная витрина. Специальную капсулу можно изготовить только в Германии или Италии.

– Что сейчас с иконой и как дальше планируется ее «лечить»?

– Сейчас «Троица» на исследовании и реставрации. В ближайшее время планируется провести реставрационный совет, где соберутся специалисты не только из Третьяковской галереи. Там и будем решать, что делать дальше.

Источник

 

 

«Икона умрет, ее искусствоведческое значение важнее религиозного»

Теперь поговорим об аргументации других противников передачи иконы.

Передача «Святой Троицы» Андрея Рублева из Третьяковской галереи Русской православной церкви несет серьезные риски для иконы, заявила ТАСС директор Пушкинского музея Елизавета Лихачева. По ее словам, икона «может быть просто утрачена, может развалиться на части».

— Там три доски, и они не очень хорошо скреплены между собой. Эта икона никогда не была представлена как чудотворная. «Троица» — это главный русский вклад в христианскую иконографию, [основное в ней] — не религиозное значение, а значение искусствоведческое, — подчеркнула Лихачева.

«Троицу» уже вывозили из Третьяковской галереи в Троицкий собор Лавры в июле 2022 года по личной просьбе Патриарха Кирилла. Икона провела в Лавре два дня. Научные сотрудники и реставраторы Третьяковки это решение не поддержали и предупредили, что перевозить икону нельзя.

Софья Багдасарова — искусствовед, журналистка The ArtNewspaper Russia, арт-блогер и писательница — по просьбе ЯРНОВОСТЕЙ ответила на ряд вопросов, связанных со светским значением иконы «Троица», а также привела аргументы против ее передачи РПЦ.

— Разница между «светским» и «религиозным» искусством в науке — азбучная, жанровая, как между портретом и натюрмортом, например. Религиозное искусство бывает любой конфессии — и православие, и буддизм, и синтоизм. Когда речь идет о музеефикации предметов, эта разница не имеет никакого значения, на первый план выступает художественное качество произведения, историческая ценность и, конечно, его сохранность. Храмы любых конфессий, в силу своего устройства, не приспособлены для того, чтобы качественно хранить древние вещи. Кроме того, с возрастом знаменитые произведения религиозного искусства выходят за рамки своей узкой служебной религиозной функции и приобретают общенациональное, общемировое художественное значение. «Троица» должна храниться в музее, потому что она не только икона, но и великая картина, шедевр русской живописи мирового значения, — объясняет Багдасарова наличие грани между светским и религиозным искусством.

По словам Багдасаровой, разница между религиозной и искусствоведческой ценностью одной и той же иконы колоссальна.

— По канонам православия освященная копия-список в меру и подобие образа полностью заменяет икону древнего письма. Московская «Казанская икона Божьей матери» была украдена с концами в 1918 году. Но во время Великой Отечественной ее более поздний список был (якобы) провезен по воздуху на самолете вокруг Москвы, в своего рода «крестном ходе». Для православия не важно, даже если список был сделан за день до этого — он автоматически наследует всю сакральную силу первообраза, как клон. Для искусствоведения же — наоборот, важен только самый-самый оригинал. С точки зрения православия в Лавре есть два идентичных списка, один из них еще годуновский, которые сакрально должны «работать» так же. Однако, поскольку в ХХ-XI веках восприятие религиозного человека исказилось из-за активной пропаганды музейных ценностей, сейчас церковникам кажется, что тот, который в Третьяковской галерее, святее, — рассуждает она.

Багдасарова рассказывает: когда до революции икона в храме ветшала, от нее либо избавлялись (пускали по водам, передавали в древлехранилище — музей при церкви), либо, что гораздо чаще, ее поновляли — писали поверх нее новый слой живописи.

— К началу ХХ века икона «Троица» «не имела проблем», потому что поверх рублевской темперы на ней было несколько слоев разновременных записей. Представьте себе луковицу. Посетители Лавры в XIX веке видели на этой доске только поновление XIX века: естественно, оно выглядело очень симпатично. В 1904 и 1918 годах реставраторы расчистили доску, сняли с нее множество этих слоев. И открылся подлинный, первый, которого никто не видел, видимо, со времен первого поновления при Борисе Годунове еще в XVI веке. С тех пор уже более ста лет мы, в отличие от предков XVI-XIX веков, видим эту старинную живопись. Очень ветхую, — рассказывает искусствовед об истории иконы «Троица».

На аргумент, что такие иконы можно хранить в специальных капсулах, Багдасарова говорит: как показал аналогичный опыт с «Боголюбской иконой» XII века, идея с капсулами в храмах не срабатывает, так как клирики не умеют их обслуживать.

— «Боголюбскую», например, попросту отключали от электричества, и рядом ставили букеты с цветами, в воду. На нее напала плесень, икону сумели вернуть в музей и реставрируют уже годами. «Троица» в прошлом году была в Лавре в капсуле, но та не отвечала требованиям и икону не сохранила. Кроме того, в церквях есть практика открывать эти киоты для вип-гостей, чтобы те могли прикладываться.

Современный аналог древлехранилища называется музей; это прекрасная идея, и она отлично срабатывает. Если надо в храме — у Третьяковки есть свой храм в Толмачах, там в капсуле выставлена «Владимирская». И, кстати, там капсула срабатывает как защитная, так как ее обслуживают музейщики, а не церковники, — объяснила Багдасарова ЯРНОВОСТЯМ.

В своем Telegram-канале Багдасарова дает прогноз, что «Троица» в итоге «умрет».

— Доска и краска на ней в очень плохом состоянии. Там огромное количество дырок, трещин. Сцепление красочного слоя с деревом — плохое. Темпера отшелушивается. В Третьяковке «Троица» постоянно находится на контроле (как больной в палате, обвешанный датчиками), в специальной витрине («кислородной палатке»).

Если такой древний предмет переместить из климата, в котором он привык находиться, в любой другой, тем более не в музейный, где много открытого огня (свечи) и людей, которые потеют и дышат, то предмет начнет чувствовать себя очень плохо. Коробиться, осыпаться.

В прошлом году всего несколько дней пребывания «Троицы» вне музейного климата добавили ей 60 болевых точек. По возвращении в музей ее срочно отправили «на операцию» — на стол реставраторов.

Если «Троицу» навсегда переместить из музея («больницы») и музейных работников, реставраторов («санитаров» и «хирургов») в церковь (место, не приспособленное для паллиативного лечения доски возрастом 600 лет), то она достаточно скоро умрет.

После того как «Троица» перестанет жить в музее и поддерживаться силами музейных специалистов, она умрет в физическом смысле этого слова. Краска отвалится; деревянный щит, сбитый из нескольких дощечек, пойдет ходуном.

Произойдет это в течение года или даже нескольких месяцев, — пишет Багдасарова.

 

«Христианская церковь не верит в особую силу конкретных икон»

Есть свои аргументы против передачи иконы и внутри Русской православной церкви. Действующий катехизатор Екатерина Чугунова (фамилия изменена по просьбе комментатора) говорит об опасности магического восприятия чудотворных икон: люди пытаются в буквальном смысле «торговаться с Богом», что выходит за церковный догмат иконопочитания, когда молитва происходит не самой иконе, но через икону как образ.

— Создать нужные условия для хранения и экспозиции в храме вряд ли будет возможность, а для богослужения нужен образ, а не конкретный предмет. Настояние на храмовом почитании именно конкретного предмета — это рудимент магизма и язычества. Христианская церковь не верит в особую силу конкретных икон, тех или иных, и икон вообще. Икона — предмет образовательный, носитель информации о Господе. Как и тексты. Хотя этот крайне вредный предрассудок последнее время эксплуатируется, я так думаю, с коммерческими целями (гастроли икон и пр. по стране). Считать, что необходимо смотреть на строго конкретную икону, чтобы получить ответ Бога, — это то же самое, что считать, что нужно читать строго конкретный экземпляр Евангелия, чтобы услышать слова Христа, — считает Чугунова.

 

«"Троица" шире Церкви»

Публицист Иван Давыдов возвращается к политическому измерению передачи «Троицы» РПЦ.

— В истории с «Троицей» — как минимум три вопроса, которые пошире интеллигентской истерики.

Первый касается реституции церковных ценностей. Споры об этом — с конца восьмидесятых годов прошлого века, однозначного ответа нет, но ясно как минимум, что нужна дискуссия и что у Церкви есть в таком разговоре серьезные аргументы.

Второй — собственно о «Троице». Это ведь не просто икона. Не просто шедевр. «Троица» — в ряду главных символов русской культуры, и в этом смысле она — шире Церкви, и права на нее — не только у Церкви, а у всей России, которая пока по чьему-то недосмотру все еще остается светским государством. И церковные иерархи должны были бы, конечно, об этом задуматься, принимая щедрый дар президента, но им некогда думать, они торопятся выиграть невидимую гражданскую войну, в которой «Троица» — трофей.

Речь о попытке поискать компромисс, о необходимости оглянуться если уж не на общество, то хотя бы на сообщество экспертов даже не заходит. Это печально. И вообще — если есть хотя бы минимальный риск, что «Троица» может в результате пострадать или даже погибнуть, — зачем так рисковать? Специалисты говорят, что риск есть, а прошлогодний (печальный) опыт транспортировки иконы в Лавру на празднование 600-летия обретения мощей святого Сергия показывает, что их предупреждения не голословны.

А третий (может быть, самый главный) — о формате происходящего: «В ответ на многочисленные просьбы православных верующих президент принял решение»… Принял решение подарить музейный экспонат — не так важно, что речь о главном памятнике русской иконописи, к распоследней табакерке это точно так же относится! — словно бы «Троица» не в Третьяковке висела, а у него на кухне. Суверен, хозяин земли русской, имеющий право распоряжаться чем угодно и как угодно. Не только нами, нашими судьбами и жизнями — это ладно, мы привыкли и смирились, но и культурой, и памятью, и прошлым, и будущим, в котором теперь, возможно, «Троицы» просто не будет, — считает Давыдов.

 

МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:

Сергей Ходнев ОТШЕЛУШИВАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ДУХОВНОСТИ

Анатолий Несмиян: ПО ПОНЯТИЯМ

В МОСГОРДУМЕ ОБРАТИЛИСЬ В МИНКУЛЬТ И АП

Наш канал
на
Яндекс-
Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную