Владимир ОДНОРАЛОВ, (Оренбург)
ВСТРЕЧА НА АНГАРЕ

В августе 1990 года я во второй раз попал на Байкал, благодаря капитану моторно-парусного судна “Бабр”, иркутскому писателю Валерию Нефедьеву. Той осенью Байкал был словно натянутый шелк – ни колыханья, ни ряби.

Встречу мы с капитаном Нефедьевым праздновали рядом с пристанью села Гремячинск, там, где в Байкал впадает одна из сотен его речек – Кика.

Мы сидели на берегу Усть-Кики, жгли костерок, и Валерий объяснил мне, что такое состояние Байкала называется “Байкальский лоск”, и оно редкое. И чтобы я покрепче его запомнил, пообещал: на обратном пути мы заглянем к Валентину Распутину.

Валентин Григорьевич с первых своих книг - “Деньги для Марии”, “Последний срок”, “Живи и помни” встал для нас в ряд самых любимых писателей. Вот, оказывается, и при суровой советской цензуре можно писать, руководствуясь исключительно  совестью!

Я, конечно, вцепился в это Валерино обещание. Посетив Баргузинский и Чевыркуйский заливы, побывав на Ушканьих островах, на Ольхоне и в Малом море, мы стремились к Ангаре, на встречу с Валентином Распутиным.

По берегам Ангары десятки дачных поселков, и найти его оказалось непросто. Не потому, что его не знали, напротив. Его – депутата Верховного совета, советника президента по делам  культуры – знали, но оберегали от посетителей праздных, докучливых и враждебных.

Однако наше моторно-парусное судно “Бабр” и мы, бородатые его матросы, внушили, наверное, доверие. Где-то в первом часу ночи мы вошли в залив, на берегу которого стояла дача Распутина. Она была совсем рядом, и несколько окон в ней светились, но Валерий все-таки решил ждать утра.

А утром Валентин Григорьевич сам нас разбудил, когда еще туман не сдернуло с ангарской воды. Валерия он знал, они обнялись, а я был представлен. Его, оказывается, заинтересовал, наш корабль, вот и пришел глянуть на него вблизи:

- Русскому писателю только дай повод вылезти из-за стола, он и рад, - ответил Валентин Григорьевич на наши извинения по поводу внезапного посещения. И узнав, что весь чай на “Бабре” израсходован, пригласил нас к себе, в зимовье. Это была приземистая, но уютная избушка. Удобный стол, кушетка, полки для нужных книг. Компактный кухонный столик для приготовления чая - всё!

Мы говорили о том, что творится с нашей страной. Валентин Григорьевич сказал, что силы разрушения набрали такие обороты – не остановить, и нужно готовиться к тяжелым временам. Но как хорошие матросы борются за живучесть корабля до последнего, так и нам нужно выполнять свой долг каждому на своем месте. Много говорили о Байкале, о нерпах, которые гибнут, об особняках по живописным его берегам…

И действительно, пришли тяжелые годы. Стало немодным и стыдным – любить Родину. Некий чиновник, дорвавшись до вожжей управления, нашим сверхдемократическим телевидением, торжественно поклялся, что не допустит к ТВ-каналам “всех этих деревенщиков”. То есть почвенников, государственников, патриотов. И не допускал, держал слово…

Валентин Григорьевич умер 15 марта. В день, когда Крым праздновал годовщину третьего присоединения своего к России. И телеканалы вещали об этом событии, и о жизненном пути верного сына Сибири, Байкала и Ангары, писателя-деревенщика Валентина Распутина. Царство ему Небесное!

Значит, что-то изменилось, значит, некий чиновник сгинул в речку Неть. Дай-то Бог!   

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную