|
Клавдия ПАВЛЕНКО
(Ростов-на-Дону)
НЕ ЖАЛЕЙТЕ МЕНЯ, Я СЧАСТЛИВАЯ
(Венок сонетов)
1.
Не жалейте меня, я счастливая.
Пусть и тяжек сундук мелочей,
Неудач и бездумных ночей,
Душу рвёт он, как лето дождливое, –
Только я на скамейке под ивою
Не страдаю давно, не реву.
Укатилось колечко в траву, –
Отыщу, чтобы бросить с обрыва, я.
Скоро лист весь под ноги уронится.
Станет ива, подруга-поклонница,
Привечать бесприютных грачей.
Я, бумагу без жалости комкая,
Напишу строчки звонкие, ёмкие, –
И богата, как сто богачей.
2.
И богата, как сто богачей,
И, как птица весной, хлопотлива я, –
Всё же, сгинули неторопливые
Птичьи стаи в сиянье лучей.
А когда сгубят ветры листву,
Обнажив дерева говорливые, –
Пирогов наварганю с крапивою,
Музу в гости к себе позову, –
Грянут враз колокольни и звонницы,
Времена позабытые вспомнятся,
Глаз пыланье под двести свечей…
Тропки хрумкие, лужицы ломкие… –
Закружит в белом танце с позёмкою
Щедрый, преданный мне казначей.
3.
Щедрый, преданный мне казначей,
Не ругай меня, – не бережлива я.
Но – хранима тобой – не пуглива я,
Хоть видала – увы – пугачей.
Не взыщи, если жду наяву
Сладкий сон, что вовек не исполнится,
Что печали минувшие помнятся, –
А плыву по теченью, плыву…
Подари родников и ключей
Столько, чтобы оркестр скрипачей
Душу выжег под старою сливою.
Я за это – стихов настрочу
И – сторицей – тебе заплачу,
Мой октябрь с огнерыжею гривою.
4.
Мой октябрь с огнерыжею гривою,
Торопливый, как горный ручей,
Бог ничей и любовник ничей –
Зелье-яд молодое-игривое.
Поиграл с сиротливою нивою,
Опоил буйной брагой плотву,
Всю другую в округе братву –
Молчаливую и суетливую…
Ни печали теперь, ни тоски.
Звёзды-крохи так странно близки…
По ночам и дождит, и туманится.
Запах мяты щекочет в носу.
Целый мир я в охапке несу, –
Даром, что рождена бесприданницей…
5.
Даром, что рождена бесприданницей –
В закромах серебро-жемчуга
И ещё кой-какие блага,
Что, надеюсь, на завтра останутся…
А сегодня – не грех подрумяниться,
Льдинкам глаз выдать статус очей,
Взять за пазуху ноль кирпичей, –
Кто-то глянет, а кто – и оглянется…
Поплывут из-под верной руки
Облака сквозь полынность строки,
Смело выведут рифмы канву.
Вскроют тайну стихи-острова.
Станет ясно – молва неправа,
И затворницей – в общем – слыву.
6.
И затворницей – в общем – слыву,
И причины не вижу отчаяться, –
А случается вдруг опечалиться, –
Ем подряд апельсины, халву…
Не рыдаю, не жду, не зову.
Пораженья, победы и праздники…
За окошком шумят безобразники…
Я пишу за главою главу.
Про скалу и погибшего ворона,
И про небо, что молнией вспороно,
В платье чёрном – воронью вдову…
Мне бы только быть живу до осени,
До прохладно-пронзительной просини, –
Запою, сентябринок нарву.
7.
Запою, сентябринок нарву.
Сердце вдрызг, – разлетятся осколочки!
Загрустят-запылятся на полочке
Джо Дассен, Адамо, Азнавур…
Трын-траву, чьих-то глаз синеву
Сохраню – оберегами – в памяти.
Чтоб не сгинуть в бушующей замяти,
Трудным счастьем я их назову.
Если счастье копить и копить,
Днём и ночью вдыхать его, пить, –
Не заметишь, что хмурится-хмарится.
Если быть оберегом самой,
То не сгинуть от стужи зимой,
Недосуг мне печалиться-стариться.
8.
Недосуг мне печалиться-стариться.
Бабий век натянул тетиву,
Молодую сгубил мураву.
Глупо думать, – другим не достанется.
Несговорчив, упрям, будто пьяница,
Тороплив он, горяч и красив.
Беззастенчивой власти вкусив, –
С ней он вряд ли когда-то расстанется.
Только гляну, – стоит во дворе
Ива юная в дивной поре,
Веткой в окна раскрытые клонится, –
И нагрянут счастливые сны,
Стихобденья, светлы-зелены…
Не беда, что в подругах бессонница.
9.
Не беда, что в подругах бессонница.
Я привыкла к её воровству.
Много лет с ней бок о бок живу,
Без неё только детство и помнится…
Там в окошко стучалась шелковица.
И гирлянды лиловые слив
В тайну кутали белый налив, –
Деревенская вольная вольница!..
Только – вот ведь… – другая беда:
Поезд в детство сгубили года.
Что ни делай, он с места не тронется!
Лучше, всё ж, постараться уснуть.
Буду счастлива снова чуть-чуть:
Сны – как псы – за апрелями гонятся.
10.
Сны – как псы – за апрелями гонятся.
От цветущих каштанов светло
И, завистникам вечным назло, –
Я – влюблённая юная школьница…
Почтальоном – печальная горлица,
Опустив на крыльцо письмецо,
Наследивши цветочной пыльцой, –
Вновь воркует, зовёт за околицу…
Будто поры на коже, – мгновения,
Эти сны молодые-весенние.
Только сердце тоскою свело…
Угораздило ж осенью маяться, –
День грядущий о ночь спотыкается,
Лето выцвело и отцвело.
11.
Лето выцвело и отцвело.
Послевкусием – горечи жжение.
Холодов неизбежно вторжение, –
Да не верится, что всё прошло.
Чаще солнышко хмурит чело,
Хороводами – тучи угрюмые.
Страсть-безумье, о прошлом не думая, –
Написать снегопад набело.
Пусть ветра сбить стараются с ног,
Плащ последний измялся, промок
И бреду по исхоженной кромке я, –
Слышу музыку прожитых дней
Неприкаянной песни моей.
Не беда, если песня негромкая.
12.
Не беда, если песня негромкая
Канет вдруг за безмолвием крыш, –
В час надежды случается тишь,
Новогоднею грезится ёлкою.
Вспомнить эту красавицу колкую, –
Как волшебницу встретить во сне,
Как дышать и дышать по весне
Духом хвои от лапы с иголками…
Даже если невесело мне,
Как забытым часам на стене,
Как сирени, поникшей метёлкою, –
Я надеюсь, зима мне дана,
Чтобы пела со мной тишина…
Не беда, что пою про потёмки я.
13.
Не беда, что пою про потёмки я.
В темноте видит глаз светлячков
И отыщет звезду без очков.
А шалаш – обернётся светёлкою.
Я – девчонкой задумчивой с чёлкою –
Обожаю, увы, погрустить…
Было б лучше мне пальцы скрестить:
Песни петь – как Восток – дело тонкое.
Вторить эхом снежинок падению,
Вою ветра, сверчку-наваждению
Под раскидистой старой ветлой –
Это высшее, всё ж, наслаждение.
Грусть-печаль, но всегда, тем не менее,
На душе и легко, и светло.
14.
На душе и легко, и светло,
Вновь октябрь акварелью волшебною
Споро пишет картины целебные,
Солнце ласково вдруг припекло.
Пусть дрожит от ненастий стекло,
Пусть пугает бессонница ночкою,
Пусть корит ненаписанной строчкою, –
Время тихо опять потекло…
Если я и мечтала о чём,
Это – тихий задумчивый дом…
Это время моё молчаливое.
Это – в книгах – сухие цветы,
Это строчки, – как росы – просты…
Не жалейте меня, я счастливая.
15.
Магистрал
Не жалейте меня, я счастливая
И богата, как сто богачей.
Щедрый, преданный мне казначей –
Мой октябрь с огнерыжею гривою.
Даром, что рождена бесприданницей
И затворницей – в общем – слыву, –
Запою, сентябринок нарву, –
Недосуг мне печалиться-стариться.
Не беда, что в подругах бессонница,
Сны – как псы – за апрелями гонятся,
Лето выцвело и отцвело…
Не беда, если песня негромкая,
Не беда, что пою про потёмки я, –
На душе и легко, и светло.
2019 г. |
