|
Публикуя рецензию Марины Переясловой на книгу В. Перегудова, «Российский писатель» поздравляет Виктора Степановича с юбилеем и желает ему долгих лет жизни и новых творческих успехов! Теперь уже мало кто удивляется, когда у писателя выходит сборник, составленный из разножанровых произведений – рассказов, эссе, дневниковых записей и даже стихотворений. По-видимому, таково веяние самой сегодняшней эпохи, требующей скорейшей реакции на всё, что в ней происходит, максимально оперативного осмысления текущего момента. Быстрота происходящих вокруг нас (да и с нами самими тоже) перемен практически не оставляет времени на живописание широких эпических полотен, ритм жизни напряжён до предела, в нём нет свободных лакун, и в те короткие паузы между делами, которые иногда всё же случаются, можно запечатлеть на бумаге только самое главное – мелькнувшую мысль, мимолётное впечатление, произошедший факт, испытанное чувство, всплывшее из юности воспоминание, родившуюся только что строчку будущего стихотворения или замысел ненаписанного романа… Собственно говоря, именно то, что и представляет собой содержание души писателя. То есть – проекцию того, что происходит сегодня с людьми и со страной, на свод его нравственных, этических, эстетических, религиозных и гражданственных ценностей. И если три первые части вышедшей к 60-летию Виктора Перегудова в издательстве «Художественная литература» книги избранных произведений «Сад золотой» («Сапсан», «Исполнение зарока» и «Мальчик») составлены из традиционных лирико-философских новелл и рассказов, то четвёртая («Семь тетрадей») полностью состоит из дневниковых миниатюр, страниц из записных книжек и других случайных записей, иногда не превышающих своим размером одной-единственной лаконичной строчки. (Например, такой: «Когда пишешь, не забывай, что Бог умеет читать» ). Однако именно эта предельная краткость как раз и позволяет читателю с максимальной полнотой судить о масштабе таланта писателя, глубине его мышления и внутренних критериях его творчества.Жанр этот, в принципе, не нов и уже давно признан как читателями, так и критикой. Ярче всех в этом ключе работали В.В. Розанов («Опавшие листья»), Ю.К. Олеша («Ни дня без строчки»), В.П. Катаев («Алмазный мой венец»), В.А. Солоухин («Камешки на ладони»), Ю.В. Бондарев («Мгновения») и некоторые другие авторы. Сегодня он снова активно востребован временем, поскольку на изломе (а, точнее сказать – на разломе) эпох читатель взыскует не столько развлекательной выдумки, сколько незамутнённой правды «о времени и о себе», и именно жанр дневника, жанр мимолётных и почти не редактированных (а, значит, и не искажённых позднейшим прилизыванием) записей о жизни максимально отвечает этим читательским ожиданиям. «Чем выше поднимаешься на самолёте, тем меньше люди внизу, – пишет В. Перегудов в одной из составляющих «Семь тетрадей» философских миниатюр. – То же самое происходит с «близорукими» при подъёме по вертикали власти…» Дальше: «Птица летит, а ветер ей крыло ломает. Можно и пониже ей лететь. Нет, нельзя! Не надо лететь ниже, чем можешь. Не надо. Крылья ослабнут. Разобьёшься…» «В полном согласии с этим миром жить трудно, а в любви к нему – можно. Необходимо…» «Многие знают, что такое – страдание. Однако далеко не все понимают, что такое – со-страдание…» И самое главное: «На земле миллиарды людей. Мне кажется, я каждого пойму…» Вот это-то «понимание каждого» как раз всё заметнее и уходит из современной литературы, в том числе и русской. В ней с каждым днём становится всё больше формотворческих экспериментов, сногсшибательных сюжетов и философических конструкций (в духе пелевинского романа «Т»), но всё меньше теплоты, человечности и со-участия в судьбе литературного героя, а через него – в судьбе читателя. Виктор Перегудов, похоже, ради этого вот со-участия и со-страдания единственно и пишет. * * * Если в дневниковых миниатюрах-философизмах сформулированная до предельной афористичности мысль, собственно говоря, и являет собой всё произведение и потому, так сказать, лежит непосредственно на его поверхности, то в составляющих три первые раздела книги новеллах и рассказах она пребывает как бы «в зашифрованном состоянии», растворяясь в художественных образах, прошивающих собой всю ткань повествования. Таков, к примеру, образ бабочки в рассказе «На белом фоне». Его не похожий на других герой постоянно носит в своём сердце некую, казалось бы, абсолютно бредово-абсурдную идею. «Для очень важного дела мне нужна зимой живая бабочка, – говорит он. – Настоящая, которая летит на свет лампы, если летом на открытой веранде сядешь пить чай или пиво…» Но для чего же, спрашивается, она ему необходима? А вот для чего. Оказывается, в душе каждого человека размещается целый многоликий (или правильнее сказать – многомордый?) зверинец, в котором обитают заяц трусости, шакал подлости, змея предательства, лемур лености. И если бы перед этим внутренним зоопарком затанцевала вдруг бабочка, то населяющие его «кошмарные звери» заворожено смотрели бы на её танец и затихали, и тогда герою с бабочкой в душе было бы легче жить и легче справляться со своими страстями и пороками. Потому что судьба или другая высшая сила как раз и наказывают нас за неблагополучие духа – слабость принципов, подверженность соблазнам и т.д. Вот и в истории героя этого рассказа сплетаются в тугой узел сразу три человеческие судьбы: психопата, писателя и святого. И проступает сквозь все трагические перипетии главное: когда человек преступает нравственный закон, за это непременно приходит расплата, и потому каждому, словно некая охранная грамота, необходима зимой и летом живая бабочка, оберегающая в чистоте его дух. Собранные в книге «Сад золотой» истории – это подлинные россыпи нравственных уроков, которых сегодня так не хватает одурманенному телевизионно-киношным и шоу-игровым опиумом человечеству. А ведь всё в этой жизни предельно просто и давным-давно каждому известно, потому что смысл человеческого назначения на земле остался тот же, что и века назад, когда наш далёкий прародитель только осваивал пути к своей самореализации: Он трудился, и горький пот по челу его тёк. И в поле вырос урожай – минул его недород. Он скосил колосья, смолол муку и хлеба испёк. Тогда взял Господь пять хлебов и накормил народ. Так что, как видим, даже Всесильный и Всемогущий Господь может совершить Своё чудо только тогда, когда мы создадим для него своим трудом реальную основу. Быть со-участниками такого Божьего чуда, со-трудниками Самого Господа на великой и трудной жизненной ниве как раз и учит поэтическая и мудрая муза Виктора Перегудова.
Марина ПЕРЕЯСЛОВА |
|
Виктор Степанович ПЕРЕГУДОВ известен в писательском мире хорошо – и как редактор с многолетним стажем, и как автор глубоких книг прозы. В настоящее время он работает Первым заместителем начальника Управления Мэра Москвы, но не расстался и с художественным творчеством, о чём свидетельствует только что вышедшая в издательстве «Художественная литература» книга избранной прозы «Сад золотой», ставшая подарком к отмечаемому им в эти дни 60-летию.