Михаил ПЕТРОВ, (Тверь)
ОН ЕЩЕ ПОВОЮЕТ!

8 ноября Дмитрию Балашову исполнилось бы 87 лет

В самом начале 1990-х Дмитрию Михайловичу Балашову перевалило за шестьдесят. В это трудно верилось, видя, как он идет мимо Ярославова Дворища с младшими сыновьями. Родился Балашов в ночь на 8 ноября, в день святого великомученика Димитрия Солунского, воина и десятилетия Октября. Его сын Арсений рассказывал мне, что в раннем детстве, когда он ходил в детский сад, ему казалось, что в эти дни все готовятся ко дню рождения отца: вывешивают флаги, лозунги, устраивают шествия. Когда же понял, что это не так, то здорово расстроился. Мне иногда кажется, что в честь рождения такого замечательного писателя не грех бы в Новгороде устраивать шествие. Увы, у старой и новой власти есть одна общая черта: недоверие к национальной истории и культуре.

Помнится, как губернатор Новгородской области Михаил Прусак подолгу мурыжил нас, откладывая в долгий ящик документы на финансирование журнала «Русская провинция» только потому, что в названии журнала нашёл слово «русская», хотя администрация области была одним из учредителей журнала. Савелий Ямщиков к тому времени уже показал журнал в Париже, привез восторженные отзывы Г.Струве, нам писали уже русские эмигранты Австралии и Китая, а Прусак всё преподносил уроки толерантности и интернационализма, вещал: «Ну, почему обязательно «русская»? Ведь в Новгородской области и татары живут, и украинцы, и чеченцы. Назовить как-нибудь по-другому, например, отечественная провинция, тогда б и помочь можно…»

Журнал «Русская провинция» как раз и создавали для живущих в русской провинции авторов, не зависимо от их национальной принадлежности. На его страницах печатались и русские, и украинцы, и татары, но творцы новой «демократической» России не желали этого замечать. Дмитрий Михайлович в ответ на мои устные отчеты о хождениях в коридоры новой власти взвивался ракетой и слов не выбирал:

— Из Новгорода не видеть русской провинции?!.. Да ведь ландшафт и есть тот самый плавильный котел, который формирует нацию! Недоучки! Поймите же, наконец, великим народам не прощают ни малейших уступок, а мы войска из Европы выводим! Для кого? Американцам место освобождаем, натовцам?! Кто нас после этого уважать будет?! Задача новых властей не пускать русских ни в бизнес, ни во власть, везде насадить русофобов и через них управлять нами. Нет, мы спросим с этого алкаша, куда он девал наши русские деньги, почему ими управляет ведомство Чубайса!..

К тому времени в номере, посвященном октябрьскому перевороту 1993 года, «Русская провинция» напечатала блестящую аналитическую статью-предостережение Сергея Сокурова из города Львова о поднимающем голову украинском фашизме «Миражи четвертого Рима». О том, как «младшие братья имперского народа впадают в великий грех избранничества и мессианства». Автор показал, что доморощенные украинские историки уже с начала 1990-х переписывают историю. Называют Украину «материнским лоном европейской цивилизации», пишут о «Трое, которую основали троянцы, т.е. киевляне, об украх на Эльбе и на берегу Дуная». Мечтают «о такой украинской нации, которая стояла бы на пол – на три, на десять голов выше всех остальных наций», а также «о таком государстве, которое может диктовать свои условия всему миру». (По цене на российский газ сегодня уже диктует к радости Европы!) В новых учебниках истории еще тогда «москалей» называли «диким племенем и общностью неполноценных варваров». (См. «Русскую провинцию» №3-4 1993 год.) А послы «москалей» в лице Черномырдина и др. ездили в Киев, пили горилку со старинных гетманских сабель и закусывали салом на радость быстро цивилизовавшимся украм.

Последователь теории этногенеза Льва Николаевича Гумилева, Балашов, сам историк, понимал эволюцию человечества  как часть общей эволюции природы, а эволюцию этноса рассматривал как зависимую от ландшафта, на которой этот этнос живет и хозяйствует. Историю этноса подлежит изучению методами естественных наук, а не измышлениям доморощенных фантазёров. Статья Сокурова вызывала у него возмущение:

— Эту статью Прусак, конечно, не прочёл. Поверь, мы еще хватим с ними беды, Украина и Грузия первые кандидаты на развязывание гражданской войны в России.

Тогда слова Балашова казались мне фигурой речи в заочной полемике с самым молодым в новой России губернатором Прусаком, который не желал финансировать журнал со словом русский в названии. Как показало время, история умеет превращаться не только из трагедии в фарс, но и из фарса в трагедию.

Сегодня понимаешь истинную цену этим урокам, как никогда… О русской идентичности, жертвенности, о готовности русского человека положить жизнь за други своя, записные российские политики вспомнили только в связи с недавними событиями на Украине. И то лишь для жителей Донбасса. А телевизионные свистуны вдруг воспылали любовью к украинским памятникам вождю мирового пролетариата, тело которого совсем недавно требовали вынести из мавзолея...

Исторический писатель, он сам казался одним из героев своего же исторического романа, потому что всегда, со студенческих лет, одевался в традиционный русский костюм. В конце 1980-х Балашов приехал в Новгород из Петрозаводска с шестью детьми, крупнорогатым и мелким скотом и имел на новгородском вокзале довольно неприятную историю. Носителя национальной русской одежды задержала в старинном русском городе железнодорожная милиция до выяснения личности  и обстоятельств его появления в столь неизвестном виде. Думали, какой-то ряженый. Правда, быстро выяснили и отпустили к молодой жене и детям...

Общаясь с ним, я нередко вспоминал стародавний совет замечательного русского поэта Константина Батюшкова: «Живи, как пишешь, и пиши, как живешь, иначе все отголоски твоей музы будут фальшивы». Магия личности Балашова, секрет его притягательности, мне кажется, складываются как раз из того, что он живет в живой жизни так, как пишет в своих романах, а писать ему легко потому, что он так живет: заложником той эпохи, которую описывает нам.

В этом смысле Балашов совершенно несовременен. Начнем с того, что у него тринадцать (!) детей (последнего, Никиту, родил в 63 года), и я от него не слышал жалоб на то, что дети мешают ему писать. Дети, рожденные от разных жен, необыкновенно дружны между собой и привязаны к отцу. Разговорившись на дне рождения об отце, они вспоминали о нем такое, что у всех собравшихся за столом на глазах наворачивались слезы, а те, кто вспоминал, откровенно плакали. Старшая дочь Анна, художник петербургского театра кукол, рассказывала, как однажды в детстве они пошли с отцом в лес за грибами. Чтобы дочь не устала в лесу и не помешала ему собирать грибы, он вбил в землю колышек и сказал ей: «Сейчас я уйду за куст и превращусь в серого волка, а ты стереги этот колышек, никуда не отходи от него, потому что если кто-нибудь его вытащит, я уже никогда не смогу стать человеком». И ушел. Девочка полдня со страхом смотрела на колышек, боясь, как бы кто-нибудь не вытащил его и не превратил отца в волка. Этот страх она запомнила на всю жизнь. Младшая Василиса сказала, что если женщины так стремились им завладеть, значит, им это зачем-то было нужно, значит, он им был нужен, и только за это она прощает ему все. Дети простили ему все: безотцовщину, новых братьев и сестер, имморализм...

Он написал восемь романов и две повести, которые изданы миллионными тиражами, несколько лет подряд он был в десятке самых издаваемых и читаемых авторов. Кроме того, им записаны десятки былин и русских народных песен, написаны десятки же статей по проблемам устного народного творчества. Знатоки говорят, что такой труд под силу коллективу ученых, Дмитрий Михайлович одолел его в одиночку.

Балашов в Новгороде держал двух коров в своем деревенском доме в Козыневе, два лета подряд я помогал ему на сенокосах. Пригласил помочь ему сам: он не умел вершить стога, а где-то в рассказе прочел страницы о сенокосе. В Заонежье количество скота у него доходило до 14-ти, как он шутил, хвостов, включая собаку и кошку. Там держал еще и лошадь, и овец, и свиней... Коров доил сам, сам принимал отелы, косил сено, стриг овец, будучи по своему происхождению человеком городским, из старинной петербургской театральной семьи.

У Балашова золотые руки, он сам срубил дом в Козыневе, украсил его резьбой, сделал себе мебель в русском стиле, открыл в себе неплохого резчика по дереву. Иконостасами работы Балашова украшены несколько действующих храмов на новгородчине и в Новгороде. А уж русскую рубаху, порты, армяк знал досконально, сам себя и обшивал, если требовалось. О времени Святой Руси мог рассказывать как Баян часами, его заслушивались. Да только ли о том времени. Он прекрасно знал и мировую историю. На его столе рядом с Плутархом и Геродотом можно было увидеть Сыма Цяня (тут не без влияния Льва Николаевича Гумилева обошлось, нашего выдающегося историка историка, открывшего по восточной и древнекитайской истории свою теорию этногенеза, с которым Балашов дружил, чтил и в чей магический кристалл рассматривал древнерусскую историю); суждения Балашова о новейшей истории необычайно тонки и всегда носят системный характер, то есть, соотнесены со всей мировой историей.

Знакомый новгородский историк В.Г.Смирнов рассказал мне занятный эпизод. Как-то в День знаний, 1 сентября, он увидел одетого в русскую рубаху, щеголеватые сапожки и шаровары Балашова, спешащего куда-то своей быстрой походкой по Суворовской. Сияло солнышко, по тротуару вышагивали школьники с букетами цветов. Заметив коллегу, так же важно идущего на службу, Дмитрий Михайлович вдруг остановился и вместо приветствия громко и яростно выкрикнул: «Ненавижу Петра!». Затем, так же быстро, продолжил свой путь.

«Что это он? — недоумевал историк. – Какого Петра? Все оригинальничает». И только придя к себе в контору, вдруг понял, что Балашов имел в виду, конечно же, Петра I. А 1 сентября он ненавидит его еще и как представитель допетровской эпохи, потому что в этот день до Петра I русские отмечали Новый год, и весь строй русской жизни, в котором он живет как художник и старается жить как человек, был тогда другим...

В том эпизоде, кстати, весь Балашов с его отношением к русской истории. Он не может не отстаивать времени, в котором живет как художник, со всей своей страстью. Концепцию русской истории Балашова можно не принимать, с ней можно не соглашаться, но даже самые яростные его оппоненты не  могут не признать высочайшей органичности его произведений, рассказанных как бы человеком того времени.

Станислав Панкратов, заведующий отделом прозы журнала «Север», где Балашов однажды объявил о своем намерении написать цикл романов «Государи московские», спросил его по-дружески:

– Митя, тебе сколько лет, что ты говоришь такое?

– Скоро шестьдесят, – ответил Балашов. – Но я напишу этот цикл, чего бы мне это ни стоило...

И написал.

Балашов начинал как ученый-фольклорист, этнограф, его труд «Русская свадьба», собранный и написанный в паре с Юрием Марченко, и поныне один из самых фундаментальных в своей области. Но его влекла история и, в первую очередь, русская история, он хотел разобраться в ней, и не как ученый, а как художник, на личностном уровне. Более того, его привлекала история героического периода Руси, периода образования Русского государства. Причем, он никогда не скрывал, что на его историческую концепцию образования Руси оказала заметное влияние теория этногенеза его старшего друга и учителя Льва Николаевича Гумилева. Но парадокс Балашова, на мой взгляд, в том, что как художник и как гражданин России принять эту теорию космогонического детерминизма душой и сердцем он не может. Здесь, в сердце, лежит также причина его яростного сопротивления всему антирусскому, всему предательскому в нашей сегодняшней истории: этому легиону врагов и сонму расслабленных.

Балашов и сегодня рассуждает как воин начального периода Руси, он готов хоть сейчас взять меч или на худой конец автомат Калашникова и повести за собой если не дружину, то хотя бы взвод, чтобы отстоять идеи Святой Руси. Я  видел его по-юношески загорающиеся глаза во время потешных кулачных боев на Ярославовом Дворище в Новгороде. Эх, он бы еще побился, посражался с теми, для кого Россия – больная страна и кто, пользуясь этим, старается цивилизованно (кстати, слово цивилизованный в лексике Балашова одно из самых ругательных), извините за выражение, в рамках международного права, оттяпать (гуманисты, у больной-то (!) куски пожирнее, да жаль – поддержать пока некому...С теми же, кому суждены лишь благие порывы, как известно, свершить ничего не дано...

Об истинном художнике говорят не только его книги, но и сам образ жизни, и обязательно – слагаемый молвою миф о его личности. Скажу даже, без мифа нет большого художника. Балашов несет за собой свое отражение в стоустой молве вот уже много лет. Заговори о нем не только в Новгороде, но и в Москве, Твери, Санкт-Петербурге, везде расскажут многое такое, чего не знает о себе даже сам писатель. И я такие рассказы знаю. Вот один из них. Идет нудный ученый спор двух писателей об экологии с привлечением статистики, цитат и пр. Балашов молча слушает и, наконец, взрывается:

– Да бросьте вы статистику! Нарушено главное: круговорот г…. в природе. Всё г...о спускаем в реки, а землю насилуем минеральными удобрениями!

Более образной и исчерпывающей экологической формулы лично мне слышать не доводилось. Хоть на камне высекай... Допускаю, что Балашов не имеет к ней отношения, что она сложена его почитателями, но сложена в полном соответствии с его парадоксальными высказываниями. А коли подобные рассказы слагаются – это говорит о прижизненной славе писателя...

Тогда, в год его семидесятилетия, когда писалось это эссе, я свидетельствовал, что: порох в пороховницах у Балашова еще есть. И порох сухой! Был он полон замыслов, творческой энергии, сил, самоотверженности, писательского куража и мы верили, что еще почитаем его новые исторические романы, а он еще повоюет! Ездил он, несмотря на возраст, в Приднестровье, сидел там в окопах, гневался на предателя Шеварнадзе и православную Грузию, что опять отпадала от России, много писал, печатался, в том числе и в нашем журнале, вынашивал грандиозные планы. Не думалось и не гадалось, что смерть свою примет, откуда не ждал и не чаял…

1997-2014

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную