День 4 октября 1993 года ознаменовал в истории России окончание небольшой, но чрезвычайно романтичной эпохи веры в торжество закона.

Оборотни от демократии

В этот день на улицах Москвы появилась тяжелая бронетехника. Москвичи привыкли видеть ее на парадах, видели ее во время трехдневного правления ГКЧП, однако они и в кошмарном сне не могли представить того, что произошло.

Танки, выстроившись на живописном берегу Москва-реки и на мосту, открыли огонь по зданию российского парламента.

Так заканчивался период противостояния президента России Бориса Ельцина и Верховного Совета России.

Две недели до этого в Москве творилось совершенное безумие. В центре столицы район здания парламента был превращен в настоящий концетрационный лагерь, где не действовали никакие права человека. Людей подвергали избиениям, к оставшимся в осажденном Белом Доме не пропускали «скорую помощь», не давали подвозить продовольствие, отключили свет и воду.

«Пусть депутаты захлебнутся в своих фекалиях!» - это кричащий заголовок популярной газеты тех дней.

Невероятная, мистическая перемена – люди, несколько лет подряд вещавшие о ценностях демократии, о необходимости уважения прав человека, о непоколебимости принципов законности, теперь выступали за расправу над своими политическими оппонентами.

Для того, чтобы придать происходящему некий добропорядочный оттенок, в прессу был запущен термин «красно-коричневый». Потом, уже когда здание Верховного Совета будет полыхать, Ельцин в своем выступлении заявит «это коммуно-фашистский мятеж».

Мы не быдло!

Да какой там мятеж, побойтесь Бога. Люди, которые за последние несколько лет стали привыкать к мысли, что права гражданина – это не пустой звук, вышли протестовать против незаконного указа президента Ельцина о роспуске парламента.

Незаконного, подчеркиваю, по мнению Конституционного Суда.

Люди в августе 1991 года вышли протестовать против антиконституционного ГКЧП и защищать закон. Ельцин и вся демократическая общественность считала это победой народа.

Через два года ситуация повторилась, только в роли ГКЧП оказался президент Ельцин.

Неважно, какие цели он преследовал и чего хотел – президент нарушил Основной Закон страны.

Граждане выразили протест, и получили за это колючую проволоку, побои, аресты.

Все эти трагические дни с 21 сентября по 4 октября 1993 года шло не противостояние политических сил, а противостояние народа и нахрапистой, наглой, беспардонной власти.

«Мы не быдло! У нас есть права! Есть закон!» - кричали вышедшие на улицы граждане.

«Есть только один закон – закон силы!», - отвечала власть, обрушивая на головы протестующих всю силу и мощь репрессивного аппарата.

Победившая президентская вертикаль много потом будет рассказывать о «боевиках», наводнивших Москву.

Но вооруженных людей у Верховного Совета были единицы, большую часть из которых составляли милиционеры из охраны парламента.

Демократический избранный расстрел

Большинство же манифестантов – безоружные, гражданские люди, наивно полагавшие, что их голос здесь что-то значит.

Да, они сопротивлялись. Как каждый сопротивлялся бы откровенному произволу и насилию власть предержащих.

Но камни и палки со стороны протестующих пошли в ход тогда, силы, верные президенту Ельцину, начали стрелять в народ.

Вся беда тех, кто вышел на защиту парламента, была в том, что они не хотели мириться с беззаконием, и не хотели безропотно подчиняться.

В 1991 году «коммунистическая хунта ГКЧП» не решилась устроить побоище в центре столицы.

Через два года демократический избранный президент Ельцин, считавшийся лидером сопротивления в 1991 году, пошлет войска убивать тех, кто с ним несогласен.

Демократическая общественность будет призывать «раздавить гадину» и требовать расправы над инакомыслящими.

А там, у Белого Дома, будут стоять во многом те же люди, что пришли к нему в 1991-м.

Но на этот раз власть будет их убивать.

Обреченные на забвение

В тот день в двух шагах от горящего здания Верховного Совета собирались зеваки, сами попадавшие под обстрел. Люди искренне не понимали, что это настоящая война и настоящее убийство. Они, как деревянные солдаты Урфин Джюса, заворожено смотрели на огонь, не осознавая, что вот-вот сгорят сами.

У них все еще было впереди. Теракты в метро и транспорте, взрывы домов, «Норд-Ост»…

Они, глядя на это зарево пожара, не подозревали, что следующие в этом списке.

Запомнилось видео: министр обороны Павел Грачев, улыбаясь, смотрит на горящий парламент в прицел снайперской винтовки. Нет, он не стрелял, просто не нашлось под рукой другой оптики для этого зрелища.

Чуть больше чем через год он пошлет солдат в новогодний Грозный умирать с улыбкой на устах.

Расстрел парламента снял все барьеры, касающиеся соблюдения законов в России. Ведь если так можно с высшей законодательной властью в столице страны, то кто будет считаться с остальными?

Власть убивала людей на улицах Москвы в назидание остальным – знайте свое место, а за ослушание вас ждет суровое наказание.

Сегодня нет уже в живых ни Ельцина, ни Грачева, ни многих других, кто участвовал в этом деле.

Но власть все равно крайне неохотно говорит об октябрьских событиях 1993 года.

Ведь осудив тот расстрел во всеуслышание, современная власть возьмет на себя обязательство, от которого отрекся Ельцин в 1993 года – всегда чтить закон.

А нужно ли это власти?

Трех жертв августа 1991 года похоронили с почестями, установив им памятник и объявив их героями.

Жертв октября 1993 года хоронили в тиши забвения. Власть очень не любит вспоминать тех, кого она убила.

А эти люди просто верили в то, что гражданин в России – это больше, чем форма обращения.

http://clck.ru/2YK-H